с, - я задумчиво положила руку ему - на плечо. - Я почти
уверена в местонахождении этого первоисточника.
 
*** 
 
   Полдня после этой богатой на события ночи я  проспала  как  убитая  и
проснулась, одержимая идеей немедленно созвониться с Баронетом по поводу
узнанного мною послания Хозяйки Медной горы - Малахитового Завета.
   Визитка с домашним телефоном Калистрата Иосифовича  предусмотрительно
лежала рядом с аппаратом, который он установил еще тогда, когда... Когда
мама была на свободе, а я верила, что Авдей меня любит.
   Так. Сейчас не время  предаваться  сентиментальным  воспоминаниям.  Я
узнала такое... И без комментариев мне ясно, о какой Великой Черной и ее
сестре идет речь. Великая Черная,  естественно,  моя  тетка,  задумавшая
общеуральский переворот. А  сестра,  служащая  Закону,  которого  боятся
Темные силы, собирающая дань - мама?! Подполковник налоговой полиции!
   Я снова и снова набирала номер  Баронета,  но  в  трубке  раздавались
только протяжные гудки.
   - Да где же вас демоны носят, мэтр! Срочное дело!
   Видимо, демоны носили  Баронета  где  угодно,  только  не  по  родной
квартире. Прождав полчаса, я  извелась  от  вынужденного  бездействия  и
решила  идти  к  мэтру  сама.  Встречу  его  на   пороге   оглушительной
информацией, и вместе мы выработаем стратегию и тактику наших дальнейших
"Звездных войн"...
   Собиралась я, как солдат, -  за  сорок  пять  секунд.  Даже  квартиру
закрыла не ключом, а охранным заклятием - некогда. И побежала,  на  ходу
застегивая ремешки босоножек.
   Вот только не стоило мне  выбирать  самый  короткий  путь  до  жилища
Баронета. Правда, это я поняла гораздо позже.  А  сейчас  я  мчалась  по
освещенной уже закатным  солнцем  мостовой  и,  не  рассчитав  скорости,
вписалась напудренным носом  в  куртку  неспешно  идущего  впереди  меня
мужчины.
   - Извините,  -  пискнула  я,  пытаясь  проскочить  мимо,  не  сбавляя
скорости, но мужчина цепко ухватил меня за рукав:
   - Вика! Вот это встреча!
   Черт побери.
   "Мужчина"... Ха-ха-ха! На меня смотрел  незабвенный  юноша  по  имени
Илюшка-берсерк и улыбался так, как  будто  выиграл  миллион  долларов  в
местной благотворительной лотерее.
   - И... Илья?! А разве ты меня помнишь?
   - А почему я  должен  тебя  забыть?  Такие  замечательные  девушки  -
незабываемое зрелище.
   Так, так. Все-таки с заклинанием  Мемории  у  меня  явно  технические
неполадки. Я ж тебя заговорила, мальчик!  Вот  какого  черта  ты  сейчас
явился на моем пути?! Мне вообще не до тебя!
   Илюха дружески обхватывает рукой мои плечи, и, хоть меня  коробит  от
этого  пока  еще  вполне  невинного  жеста,  вывернуться  из  объятий  я
почему-то не могу. И вместо решительных действий лепечу какие-то наивные
фразы:
   - Илья, я очень спешу... ну  правда.  У  меня  ужасно  срочное  дело,
просто ни минутки свободной...
   - Ничего не хочу слышать! - оптимистично вопит он. - Ты знаешь, какой
сегодня день?!
   - Парижской коммуны? - участливо подсказываю я.
   -  Ха!  Сегодня  финальная  встреча   нашего   клуба   с   питерскими
каскадерами! Костюмированное военно-историческое шоу! Событие  года!  Ты
просто обязана на это посмотреть.
   - Да некогда мне... - еще одна бесплодная попытка сбросить его руку с
плеча. Бесполезно. Блин, какие настойчивые мальчики пошли!
   - Все твои дела подождут. -  Илья  смотрит  мне  в  глаза  прямо-таки
огненным взглядом. - Обещаю тебе, ты не пожалеешь, что попала  на  такое
зрелище!
   - Может, в другой раз...
   - Другого раза не будет! Все. Считай, я тебя похитил.
   И тут из-за угла на нас вылетел белый конь!
   - Это мой! - пояснил Илья, когда взмыленная зверюга, раздувая ноздри,
затормозила в миллиметре от моих ног. - Кличка - Армагеддон! Мы  на  нем
за минуту домчимся!
   - Ты что, я не поеду никуда!
   - Боишься?! - Глаза этого наглого сопляка презрительно сощурились.
   Нет худшего унижения для ведьмы, чем недостойный упрек в том, что она
боится! Ладно, берсерк недоделанный, я тебе покажу!
   И я храбро сажусь  впереди  Илюшки.  Удовольствие  -  ниже  среднего,
потому что конь скачет с какой-то ненормальной скоростью и  его  длинная
грива весьма ощутимо хлещет меня по щекам. Берсерк что-то  азартно  орет
мне на ухо, но я даже не пытаюсь  разобрать  слов.  К  горлу  подступает
дурнота, голова кружится, в глазах мелькают разноцветные круги... Ничего
себе прогулка на лошадке! Да помело в качестве средства  передвижения  в
тыщу раз безопаснее! Но как раз в тот момент, когда я уже  считала  себя
наполовину покойницей, конь замер как вкопанный.
   - Прибыли, - объявил Илья и буквально стащил меня с седла. - Конечная
остановка.
   ...  Это  действительно  конечная  станция.   Трамвайное   кольцо   с
обязательной кирпичной будкой посреди  переплетения  отливающих  синевой
рельс.
   Только вокруг не знакомые мне с детства гаражи, киоски и  пятиэтажки,
а самый настоящий лес, глухо шумящий  листвой  в  ожидании  подступающей
ночи.
   Странно. Как-то кругом сумрачно и неуютно.
   - Куда ты меня привез? - оборачиваюсь я, и вопрос замирает у меня  на
губах.
   Ильи рядом нет. Коня, разумеется, тоже.
   - Вляпалась, - констатирует мое сознание. - Знать бы еще, во что.
   Но явно не в варенье!
   Я начинаю осматриваться, как десантник, заброшенный во вражеский тыл.
Медленно иду вдоль рельсового  полотна  к  зданию  депо.  На  его  табло
вспыхивает надпись: "Обратные маршруты отменены".
   Это какой-то дурной сон!
   Ставший явью.
   Хуже нет, когда сны сбываются.
   Я осторожно иду к этому кошмару из моих снов - к  черному  обгорелому
остову трамвая с нарисованной на кабине оскаленной пастью.
   - Добро пожаловать в свой личный ад, ведьма! - торжествующе гремит из
динамика голос Наташи.
   Что ж, бессмысленно удивляться тому, что она здесь. В аду встречаются
многие знакомые...
   Возле Черного трамвая горит синеватым пламенем костер из старых шпал.
Вокруг костра я теперь различаю почти слившиеся с  неожиданным  сумраком
темные  шатры,  из  которых   доносится   непонятный   говор,   смех   и
сладострастные стоны... Впрочем, мне,  после  всех  шабашей,  к  таковым
вещам не привыкать.
   Рядом со  мной  материализуются  два  скелета  в  элегантных  плащах.
Костлявые руки крепко сжимают примитивное орудие сельского труда.
   - О, мертвые с косами! - восклицаю я. - Вы секьюрити, что ли?
   Они нервно покашливают. Видимо, я перехватила у них инициативу.
   - Мы конвой, - наконец клацает челюстью один. - Велено провести тебя,
куда следует.
   - А... ну ведите, коли велено.
   - Руки за спину! - командует скелетик.
   - Парни, зачем вы так, - укоризненно  говорю  я.  -  Я  же  приличная
женщина, а не Властилина какая-нибудь...
   - Без разговоров! - Сверкающие лезвия кос звенят в  опасной  близости
от моей украшенной шарфиком шеи.
   Хочется  щелкнуть  пальцами,  бормотнуть  какое-нибудь  подходящее  к
случаю заклинание, только ничего не получается.  Ощущение  такое,  будто
меня придавили, как гусеницу: не то что двинуться - пискнуть не  можешь.
Поэтому я  подчиняюсь  приказу  и  иду  со  связанными  руками  (скелеты
постарались, ничего не скажешь) по высвеченной гнилушками лесной тропке.
Деревья норовят хлестнуть меня ветками, я спотыкаюсь oб их  невидимые  в
темноте корни, а сзади конвой больно тычет в спину:
   - Идти! Не останавливаться!
   В общем, полное бесправие.
   Наконец меня приводят на большую поляну. Здесь тоже  горит  костер  и
стоят шатры. Только пламя этого костра явно магическое, а  возле  шатров
сидят такие уроды, от которых даже мне, видавшей  виды  разной  нечисти,
становится тошно. От одной только гигантской, в рост  человека,  мухи  с
позолоченными клыками и выряженной в свадебное платье может замутить.  И
это еще самый приличного вида монстр!
   Скелеты хватают меня за плечи и подводят ко  входу  в  самый  большой
шатер, увешанный шкурами. От шкур здорово  воняет,  видно,  выделали  их
кое-как...
   - Мы привели ее, госпожа, - хором рявкают скелеты.
   - Пусть войдет...
   Голос,   ответивший   изнутри   шатра,   был   каким-то   бесцветным.
Ненатуральным. Но мне некогда развивать эту мысль, потому  что  конвоиры
резко вталкивают меня в шатер, и я, влетев в него на полной скорости, не
удержавши равновесия, растягиваюсь на полу.
   Каменном, гладком, как зеркало, полу.
   Я стою на четвереньках и затравленно оглядываюсь вокруг. Высокие,  из
малахитовых плит, стены уходят под потолок, с которого  свисают  люстры,
похожие на гигантские хрустальные слезы. Вдоль стен стоят золотые  кадки
с золотыми же  деревьями.  А  в  противоположном  от  меня  конце  этого
огромного зала стоит  трон  под  сверкающим  зеркальным  балдахином.  На
троне, поджав под себя ноги, сидит...
   Девочка?
   Я встаю и, постоянно оскальзываясь на гладком полу, подхожу к  трону.
Действительно, девочка. Лет двенадцати. С  густо  заляпанным  веснушками
носом, волосами, заплетенными в тугие косички...  В  светлом,  салатного
оттенка платьице...
   И  насмешливо-холодным  взглядом  глаз,  горящих,  как  два   зеленых
светофора.
   - Ну, со  свиданьицем,  племянница,  -  говорит,  словно  хрустальные
бусинки бросает, девочка.
   - Рада видеть тебя, ma tante.
   Если меня все это и ошарашило, не стоит внешне  демонстрировать  свою
растерянность. Мало ли я видела в жизни!
   - Я могу присесть?  -  невозмутимо  спрашиваю  я.  -  И  хотелось  бы
чего-нибудь  выпить.  Минеральной  воды,  например.  Все-таки  путь  был
утомительным. И потом... Ты не находишь, что это глупо -  связывать  мне
руки?
   Девочка заливается смехом и хлопает в ладоши:
   - Будь по-твоему!
   Я  растираю  затекшие  запястья  и  с  удовольствием  усаживаюсь   во
взявшееся из ниоткуда кресло. Передо мной в воздухе возникает  поднос  с
бутылкой боржоми и пластиковым стаканчиком. Надо же, какое крохоборство!
Кругом, куда ни плюнь,  самоцветы  да  золото,  а  на  приличный  стакан
раскошелиться не могут. Ну да ладно, буду рада и этому.
   Все-таки  я  выпила  боржоми   прямо   из   бутылки,   проигнорировав
одноразовую тару. Пусть из нее алкоголики пьют...
   - У тебя дурные манеры, - заявила девочка, на моих глазах превращаясь
в  изумительной  красы  женщину  лет  тридцати.  -  Татьяна  совсем   не
занималась твоим воспитанием.
   - Серьезно? А я-то, глупая, всегда считала, что  умею  вести  себя  в
обществе. Бутылочку вернуть?  Все-таки,  если  сдать,  какие-никакие,  а
деньги...
   - Оставь себе, - хохотнула тетушка, наблюдая за тем, как я  брезгливо
стряхиваю с пальцев верткую  зеленую  ящерицу,  в  которую  превратилась
злосчастная  бутылка.  -  Довольно!  Пришло  время  поговорить  с  тобой
серьезно.
   Я внимательно посмотрела в ее горящие глаза:
   - Как тетка с племянницей или... как ведьма с ведьмой?
   - Последнее, - холодно уронила Анастасия.
   - Тогда ты зря устроила все  это  шоу.  Костры,  скелеты...  Скромная
походная палатка, которая внутри оказывается больше, чем снаружи. Это же
штампы, которыми даже Голливуд брезгует пользоваться! Или у вас на Урале
мода всегда отстает лет на пятнадцать?
   - Молода ты еще меня критиковать! - рявкнула тетка и добавила к своей
внешности пару десятков лет.  И  хотя  лицо  ее  по-прежнему  оставалось
холеным и великолепным, выражение было у него, как у одной знакомой  мне
базарной торговки рыбой. Торговка та любила собачиться с покупателями до
посинения. В результате я наслала на нее неизлечимый фарингит, но сейчас
не об этом. Ишь как  грозно  смотрит  на  меня  уральская  родственница!
Прямо-таки стремится одним взором меня сжечь.
   -  Что,  ведьма,  не  можешь  против  меня  свою  Силу  применить?  -
неожиданно спросила тетка. - То-то же.
   - Тебе легко говорить, заблокировав все мои возможности, - проворчала
я,  одновременно  тайком  лихорадочно  пытаясь  определить,  каким  было
заклинание блокады и как ликвидировать  его.  Так  узник  потихоньку  от
охраны подпиливает решетку своей камеры. Только пока у  меня  ничего  не
выходило. Если тетка пользуется  исключительно  черными  заклятиями,  то
мне, никогда подобные вещи не практиковавшей, сложно их  нейтрализовать.
Сложно, но можно! Лишь бы выиграть время, и лишь бы Анастасия ничего  не
заметила!
   Поэтому я вяло обмякла в кресле и слабеющим голосом прошептала:
   - Слишком сильная магия... Ты  давишь  на  меня...  Черное  покрывало
загораживает мне свет.
   - Покрывало? - оживилась тетка. - Как интересно, не предполагала, что
это заклинание дает  такой  визуальный  эффект!  Теперь  понимаешь,  что
сопротивление мне бесполезно?
   - Какое сопротивление, тетя? - Я старательно теряла сознание у нее на
глазах, в то же время отыскивая уязвимое  место  в  непробиваемой  броне
теткиной магической самоуверенности. - У меня темнеет в  глазах,  дышать
трудно, пальцы немеют...
   Анастасия удовлетворенно засмеялась:
   - Я всегда так наказываю дерзких и невежливых. Не волнуйся,  ты  пока
не умрешь! Я только продемонстрировала тебе, какова моя сила и власть.
   Она снова изменила внешность, преобразившись в девушку моего возраста
   И тут...
   Узник увидел, как можно вырваться на свободу!
   Вот твое слабое место, тетушка! В момент, когда  ты  меняешься,  твоя
магия тебе неподвластна! В эти считанные секунды ты даже одного заклятия
связно произнести не сможешь!
   Я застонала и закатила глаза, как умирающая, чтобы  ничем  не  выдать
своего тайного торжества.  Теперь  мне  нужно  только  дождаться,  когда
Анастасия снова начнет  меняться,  и  в  этот  момент  нанести  ответный
магический удар.
   Хотя можно и не дожидаться...
   Как там Кот в сапогах облапошил грозного великана? "Сир, я ни за  что
не поверю,  что  такой  гигант  способен  превратиться  в  ма-а-аленькую
мышку..." Ситуация не совсем та, но отчего бы не рискнуть?
   Я приоткрыла глаза. Уральская красавица, изучая меня, склонилась надо
мной.
   - Знаешь, это даже приятно, - прошептала я.
   - Что именно? - На идеальном лице проступила явная озадаченность.
   -  Как  ты  красива  сегодня-я,  -  затянула  я,  будто   испорченный
магнитофон. - Нет в моем сердце ни горя,  ни  зла-а-а...  Благодарствую,
тетушка, за то, что ты предстаешь  передо  мной  такой  красавицей.  Так
уроды  надоели!  Хоть  перед  смертью   мое   эс-те-ти-чес-кое   чуйство
удовлетворится...
   Какая баба на лесть не купится!
   - Мне вот такое волшебство никогда не удавалось, - пожаловалась  я  и
ухитрилась выдавить из глаз вполне приличные слезы. - С детства боролась
с прыщами, перхотью, кривыми коленками...  Бес-по-лез-но!  Всю  жизнь  -
замарашка, мужики мимо обходят... Сволочи! А  ты  -  фотомодель!  Все  в
восторге от тебя!
   - Бредишь ты, что ли? - Тетка принялась щупать  мой  пульс,  хотя  по
зарумянившимся ее щекам было ясно, что моя примитивная лесть попала-таки
в цель. Ладно. Сейчас будем делать кульминационную сцену.
   - Тетя! - Я судорожно вцепилась в ее руку, вроде как совсем  себя  не
помня. - Ты настоящая чародейка! Как тебе это  удается?!  В  девочку,  в
красавицу превращаться...
   - Все просто, дуреха ты этакая, - презрительно изогнула  великолепную
бровь тетя, не выпуская моей вялой руки. - Что ж, погляди напоследок!
   Есть!
   Вот он, крошечный зазор беззащитности в непробиваемой стене ее магии!
   И я - всю свою Силу - одним ударом - туда!
   ... Комар, конечно, ничто по сравнению со  слоном.  Но  это  до  того
момента, пока он не ужалит слона в глаз.
   Волна моей энергии просто смела тетку и  со  всей  силы  шмякнула  об
стену. Аж весь зал загудел!
   - Тва-а-арь!  -  завопила  тетушка,  силясь  подняться  из-под  груды
осыпавшегося со стены малахита.
   - Ошибаешься, тетя, я просто ведьма. - Я уже стояла, и в руке у  меня
искрилась плеть - этакий зримо воплощенный  концентрат  моих  магических
возможностей. Теперь моя очередь сыпать спецэффектами.
   - Дура, - тетка, пошатываясь, встала напротив меня. - Плетью обуха не
перешибешь. Я же тебя в пыль сейчас разотру!
   - Рискни здоровьем, - я хлестнула плетью, и тетушкин  трон  вместе  с
балдахином брызнул осколками. - Красотой ты уже рискнула!
   Анастасия завизжала от злости.  Я  ее  понимаю.  Сейчас  передо  мной
стояла просто озлобленная  неопрятная  старуха  с  растрепанными  седыми
космами и сморщенной кожей. Я, вклинившись в сложный  механизм  ее  чар,
кажется, здорово все нарушила.
   Песчинка... ничтожество. Но весь отлаженный механизм летит к черту!
   - Мама хорошо меня воспитывала, - процедила  я  сквозь  зубы.  -  Она
всегда учила меня не брать пример с зарвавшихся выскочек!
   - Я  уничтожу  вас  обеих!  -  пообещала  тетка.  И,  воздев  руки  с
растопыренными пальцами, обрушила на меня с десяток молний.
   - Старый прием! - мне легко удалось отбить эту  атаку.  -  Где  мама?
Говори!
   - Ее сейчас пытают! - тетка взвизгнула, когда плеть ожгла ей плечи.
   - Тогда я тоже буду тебя пытать, облезлая старуха!
   Плеть  превращается  в  сеть,  и  Анастасия,  визжа,  бьется  в  этой
волшебной  сети.  Она  не  в  силах   выбраться,   не   в   силах   даже
сосредоточиться, чтобы понять принцип действия моих чар. Вот что  значит
потерять контроль над ситуацией.  Недаром  тщеславие  и  самонадеянность
почитаются самыми неистребимыми грехами...
   Впрочем, мне тоже нельзя расслабляться.
   - Ты сейчас поведешь меня к маме, - говорю я. -  Прикажешь  отпустить
ее. Мы уйдем, а ты дашь клятву под залог своей жизни, что никогда больше
не полезешь в наши дела!
   - И не подумаю!
   - Напрасно.
   Сейчас  сеть  состоит  из  раскаляющихся  вольфрамовых  нитей.   Тетя
дымится, но не сдается.
   - Дрянное колдовство! - констатирует она и одним взмахом рвет на себе
сеть, не жалея обожженных рук. - Тебе ли, соплячка, совладать с  Великой
Черной!
   И на меня падает потолок вместе с хрустальными люстрами.
   Только ветру вряд ли повредит камень...
   Прошу прощения у почтеннейшей аудитории за  то,  что  мне  приходится
использовать  уже  бывшие  в   употреблении   чары.   Но   так   здорово
почувствовать себя снова вольным ветром и весело свистеть в  малaхитовых
руинах, расшвыривая по сторонам мелкие камушки килограммов по  пятьдесят
- сто.
   Тетушкин зал начинает выглядеть как эпицентр мощного землетрясения. Я
ведь уже не простой ветер, а штормовой.  Почти  ураганный.  Минут  через
пять вообще  стану  торнадо.  Торнадо  по  имени  Викка.  Ведьма-ураган!
Здорово!
   А  когда  два  урагана   сталкиваются   между   собой,   это   вообще
катастрофическое зрелище.
   Надо отдать должное тетушке, она быстро переняла мою тактику ближнего
боя и стремилась  подавить  меня  не  только  массой,  но  и  скоростью.
Малахитовый зал не выдержал и разлетелся на куски. Я, окруженная облаком
каменной крошки, вырвалась вверх, к небу и свободе.
   Только кто мне объяснит, где я нахожусь?
   Всюду - куда ни  глянь  -  плотные  ряды  мрачных  сосен.  Жутковатый
пейзаж, особенно если учесть, что я привыкла к своему родному  городу  с
его обилием пивных ларьков и несанкционированных помоек...
   Я опускаюсь на землю, торопливо принимая человеческий облик.  Окружаю
себя защитным экраном. Не думаю, что тетка быстро сумеет его пробить.
   Она и не пытается. Устраивается  на  заросшем  бурым  мхом  валуне  и
насмешливо смотрит на меня.
   - Поговорим как ведьма с  ведьмой?  -  повторяет  она  мои  слова.  -
Сразиться мы еще успеем.
   - Что ж, поговорим, - слегка киваю я, отметив про себя смену  цели  в
теткиной фразе. Вместо "я  тебя  уничтожу"  -  "сразимся".  Значит,  она
почувствовала во мне равносильного противника, которого  просто  так  со
счетов не сбросишь. Это радует. - Начинай.
   - А я думала, что ты хочешь меня о чем-то спросить, племянница.
   - Что ж, значит, буду брать у тебя интервью. Вопрос, на который ты не
ответила: где сейчас мама?
   - В моей резиденции. И ее вовсе не пытают. Это я солгала  для  пущего
эффекта.
   - Ладно. А  где  мы  вообще  находимся?  Я