нахиня возглавляла красочное религиозное шествие
с веерами и резными изображениями будд. Гейша танцевала и  музицировала,
в  каждом  селении  спрашивая,  не  появлялся  ли  ее  возлюбленный.   А
принцесса,  сопровождаемая  эскортом  придворных,  везла  в  черепаховой
шкатулке  золотые  тэта,  потерянные  Сажа.  По  ее  приказу  эти   тэта
примерялись каждому встреченному по дороге мужчине...
   И вот наступила кульминационная сцена. Все три  женщины  одновременно
нашли самурая Сажа, скрывавшегося на вершине горы духов - Ютому.  И  все
три потребовали от него ответа, с какой  из  них  он  желает  переплести
ноги.
   - Пап, а что это значит "переплести ноги"? - шепотом спросила у Авдея
Дашка.
   Инари впервые со времени драки усмехнулась.
   - Это значит "танцевать", - краснея, соврал Авдей.
   Всезнайка Машка  тихо  хихикнула,  прикрывая  лицо  веером  господина
Синдзена...
   И тут Авдей услышал выстрел, а вслед за ним визг Маши:
   - Папочка, веер!!!
   В веере  господина  Синдзена,  которым  Марья  прикрыла  лицо,  зияло
аккуратное пулевое отверстие. А по волосам Машки текла кровь...
   - Маша!!! - бросился Авдей к визжащей дочери,  и  тут  прозвучал  еще
один выстрел. И еще.
   И еще...
   А потом на сцену, сгоняя актеров в пестрое перепуганное стадо,  вышли
люди в черном и с раскрашенными черной краской лицами.  В  руках  у  них
было отнюдь не бутафорское оружие.
   - Всем оставаться на своих  местах!  -  приказали  люди  в  черном  и
автоматной очередью в потолок заставили включиться аварийное  освещение.
- Нам нужен только один человек. Его имя Хидэо Синдзен. Если он выйдет к
нам, мы никого не тронем. Если он откажется, мы расстреляем всех.
   На сцену медленно поднялась  пожилая  женщина  в  черном  платье.  Ее
изумрудная брошь в  свете  рампы  блеснула  маленькой  зеленой  молнией.
Женщина встала напротив суфлерской будки, оглядела скованный ужасом  зал
и заговорила:
   -  Ведите  себя  смирно  и  не  предпринимайте  никаких   попыток   к
сопротивлению. Зал окружен моими людьми, в ложах сидят снайперы, которые
пресекут любое ваше движение... Господин Синдзен! Надеюсь, вы не хотите,
чтобы  из-за  вас  погибло  такое  количество  людей,  и  выйдете-к  нам
добровольно.
   - Маша, деточка моя, успокойся, - Авдей сполз с кресла,  обнял  дочку
и, леденея душой, осторожно коснулся ее залитой кровью головы.
   - Боже, она ранена! - у Татьяны Алексеевны тряслись руки.
   Авдей внимательно осмотрел рану и перевел дух. Пуля  пробила  плотную
бумагу веера и прошла по касательной, содрав с  Машиной  головы  кусочек
кожи и волос. Господин  Синдзен  достал  большой  батистовый  платок  и,
подобравшись к девочке, ловко перевязал рану. Потом он глянул  на  своих
друзей:
   - Я должен идти, раз эти люди требуют моей жизни. Когда  они  заберут
меня, возможно, что все остальные будут целы. А Маше-тян нужен врач.
   - Нет, господин! - вцепилась в него Инари. - Неужели  вы  не  узнаете
ee! Это же она требовала от вас договора с тэнгу! Она убьет вас!!!
   - Она?! - тут Татьяна Алексеевна  оторвалась  от  плачущей  внучки  и
глянула наконец на женщину, стоявшую на сцене как грозный ангел  смерти.
- Господи! Да ведь это Анастасия!!!
   - Что? - тут и Авдей оглянулся. - Та самая ваша ненормальная сестра?!
Она же сидеть должна в местах лишения свободы...
   - Как видишь, не сидит! Но каким образом она могла выбраться...
   Новая автоматная очередь вспорола воздух  и  заставила  наших  героев
умолкнуть.
   - ГОСПОДИН СИНДЗЕН, НЕ ЗАСТАВЛЯЙТЕ  МЕНЯ  ЖДАТЬ!  -  голос  Анастасии
Либенкнехт разнесся над залом подобно штормовому предупреждению.
   - Прощайте, - ласково улыбнулся своим друзьям  Хидэо  Синдзен.  -  Не
следует заставлять ждать даже такую... даму.
   -  Нет,  -  Инари  привскочила  с  места,  но  Синдзен  остановил  ее
мановением руки:
   - Приказываю вам оставаться здесь и заботиться вот об этих  людях.  Я
больше не ваш сюзерен, Инари-сан.
   ... Весь зал, затаив дыхание, смотрел,  как  по  проходу  неторопливо
идет к сцене невысокий щуплый  японец  в  скромном  костюмчике.  Люди  с
автоматами держали его на прицеле до  тех  пор,  пока  он  не  пошел  за
кулисы. Авдей глянул на Инари. С нею  творилось  нечто  странное:  глаза
остекленели,  голова  запрокинулась,  а  тело   напряженно-неестественно
вытянулось.
   - Инари, что с тобой? - встревожился  он.  И  получил  в  ответ  едва
слышное:
   - Не мешайте... Я вызываю...
   - Кого?
   Но Инари мертво молчала и уже не смотрела на сцену,  где  по  приказу
бывшей Великой черной ведьмы Анастасии молодчики с оружием скрутили руки
бедному японцу и поволокли его за кулисы.
   - Что ж, операция прошла успешно, -  подойдя  к  самому  краю  рампы,
насмешливо сказала старуха в черном. -  Вы  все  можете  быть  свободны.
Если, конечно, сумеете спастись от выстрелов моих ребятишек...
   Она уже было повернулась, чтобы величаво уйти за  кулисы,  как  вдруг
пронзительный детский крик заставил ее вздрогнуть и обернуться:
   - Ты злая ведьма! Ты не имеешь права!
   ... Авдей даже не сразу  понял,  что  это  бежит  к  сцене  и  грозит
кулачком  его  тихоня  Дашенька.  Автоматчик  взял  на  прицел  бегущего
ребенка. Авдей, спотыкаясь о кресла, бросился за Дашей:
   - Дочка, вернись!
   Зал охнул.
   - Расстрелять, - коротко приказала Анастасия.
   И, хватая Дашу, падая с ней, прикрывая ее своим телом, Авдей  услышал
сухой треск очереди, понимая, что автоматчик не промахнется. И  тут  его
ударило, вжало в землю мощной ало-золотой волной...
   "Вот и смерть. Лишь бы Дашка выжила... Вику... так и не увидел..."
   А потом он почувствовал, как по его шее течет горячая кровь.  Не  его
кровь.
   Госпожа Инари  Такобо  все-таки  выполнила  свой  долг  самурая.  Она
сделала то, что приказал ей сюзерен, - защитила вверенных  ее  попечению
людей. В прыжке, на который не  способен  обычный  человек,  она  взмыла
наперерез автоматной очереди, принимая в собственное тело пулю за пулей.
И рухнула, обливаясь кровью, на сжавшихся Авдея и Дашу.
   Авдей  выбрался  из-под  ставшего  невероятно  тяжелым  тела   Инари.
Прекрасная японка хрипела, глядя в налитые ужасом глаза Авдея:
   - Не бойтесь. Я все-таки успела ее вызвать. Она прилетит.
   - Кто?
   - Тетя Инари... - это Дашка. - Вы живы?
   Японка устало закрыла глаза.
   - Эй, вы! - подала голос со сцены Анастасия Либенкнехт. -  У  вас  ко
мне еще какие-нибудь претензии?
   У меня к тебе претензии, старая ведьма!
   ... Громадное окно зрительного зала,  занавешенное  длинной  шелковой
портьерой, вдруг взорвалось осколками и щепками рамы. И,  зацепив  одним
крылом портьеру, полыхая пламенем и пуская раскаленные струи пара, в зал
влетел разъяренный серебристо-сиреневый дракон. Взгляд его ртутных  глаз
сфокусировался на Анастасии и ее автоматчиках. Издав громоподобный  рык,
дракон прицельно выпустил струю  белого  пламени,  заставив  террористов
врассыпную кинуться со сцены. Анастасия же стояла,  словно  и  пламя  не
причиняло ей вреда.
   - Это ты, - только и прошептала она.
   Следующая струя пламени все-таки заставила ее бежать.
   В зале  поднялась  страшная  суматоха.  Люди  бросились  к  аварийным
выходам, вызванная охрана и спецназ метались,  отлавливая  ошалевших  от
вида дракона террористов-захватчиков, кто-то тащил огнетушители, заливал
пеной вспыхнувшую сцену, а посреди всего этого кошмара над  телом  Инари
стояли Авдей, Марья, Дарья и Татьяна Алексеевна. Стояли  и  смотрели  на
беснующегося дракона.
   - Это и есть ваша мама, девочки, - слегка торжественно сказал Авдей.
   Вот не вовремя он это сказал! Потому  что  к  дракону,  выкуривающему
из-за кулис Анастасию,  вдруг  подбежали  две  перепачканные  девочки  и
запрыгали перед пышущей пламенем мордой:
   - Мама, мамочка! Ты вернулась! Это же мы, мамочка!!!
   Дракон растерянно хлопнул пастью и присел на  хвост,  как  с  разбегу
ткнувшийся в стену бульдог. А потом...
   Произошло то, чего так долго ждало семейство Белинских.
   Дракон словно съежился, его шкура провисла  и  начала  сыпаться,  как
кукурузные хлопья - в миску с молоком. Жуткая морда с  ртутными  глазами
подернулась дымкой, и  через  какое-то  мгновение  Вика,  прежняя  Вика,
взлохмаченная, растерянная, в драном сиреневом халатике стиснула дочерей
в объятиях и заревела в голос.
   К маминому реву присоединились  девочки,  потом  Татьяна  Алексеевна,
заливаясь слезами, бросилась обнимать вернувшуюся в  человеческий  облик
дочь. Авдей, стискивая зубы, изо всех  сил  пытался  не  пустить  скупую
мужскую  слезу,  но  в  конце  концов  не  выдержал  и  присоединился  к
семейству.
   - Авдей...
   - Вика...
   - Мама!
   - Мамочка!
   - Извините, товарищи,  что  отвлекаю,  -  проговорил  кто-то,  и  все
семейство,  расцепив   объятия,   взглянуло   на   перемазанного   сажей
спецназовца. - Тут, кажись, что-то вроде дракона было...
   - Было! - радостно подтвердил Авдей.
   - И сплыло! - добавила Маша, гордо придерживая свою повязку.
   А Дашенька ничего не  сказала,  только  теснее  прижалась  к  теплой,
человеческой маминой руке.
   - Ни хрена не понимаю, извините, - развел руками спецназовец.  -  Да,
кстати! А вот эта гражданка мертвая вам не знакома?
   ...  Инари  Такобо  лежала  на  носилках.  Лицо  ее  было   белым   и
мраморно-холодным,  а  тело  разворочено  пулями.  Подошедший   врач   с
сожалением поглядел на японку, для порядка тронул  пальцами  артерию  на
шее и прикрыл лицо Инари простыней:
   - Мертва. Ничего удивительного - при таких-то ранах... Уносите.
   - Инари, - сдавленно прошептал Авдей.
   - Погодите! - крикнула Вика и схватилась за бортик носилок. - Это  же
Инари Такобо, моя названая сестра! Она не должна, не может умереть!
   - Медицина здесь бессильна... - выдал заученную фразу врач.
   - На фига мне ваша медицина! Куда вы ее везете? В морг?!  Не  дам!  Я
отвезу ее к себе домой...
   - Вика, - тронул ведьму за плечо Авдей, - я, конечно, все  понимаю...
Мы перед Инари в неоплатном долгу - она нам жизнь спасла и тебя вызвала,
но... Ведь ничего нельзя сделать!
   - Можно! - полыхнула глазами Вика. - Это говорю я. А ты  знаешь,  кто
я. Так что мы забираем эту женщину.
   - Это невозможно...
   - Я прошу прощения... - раздался тихий голосок.
   - Господин Синдзен?!
   Да, это был злосчастный японец,  из-за  которого  и  разгорелся  весь
сыр-бор.
   - А мы думали, вас уже... того, - неловко пробормотал Авдей.
   - Я сумел избавиться от своих пленителен, - кратко пояснил Синдзен  и
наклонился над телом Инари. - Бедная  девочка...  Умерла  как  настоящий
герой.
   - Она не умерла! - опять вклинилась Вика. - Я докажу!
   - Так, - посуровел спецназовец. - Давайте уже что-то решать с телом.
   - Хорошо, - кивнул головой Хидэо Синдзен. - В таком случае, тело этой
женщины забираю я,  поскольку  являюсь  ее  соплеменником  и  сюзереном.
Похороны госпожи Такобо должны произвестись в соответствии с  традициями
моей страны. У кого-нибудь есть мобильный телефон?
   Ему протянули трубку.
   - Я звоню в посольство Японии, - пояснил  Синдзен  и,  набрав  номер,
быстро заговорил на японском.
   - Сейчас прибудет машина за мной и госпожой Такобо. Я  сообщу  вам  о
времени траурной церемонии.
   - Да послушайте же! - отчаянно воскликнула Вика. - Я могу ее оживить!
   Господин Синдзен посмотрел на Вику долгим внимательным взглядом.
   - А вы уверены, что госпожа Такобо желала бы этого?
   С этими словами тщедушный старичок легко поднял с носилок тело  Инари
и в сопровождении охранников, которыми теперь театр  был  напичкан,  как
пасхальный кулич - изюмом, пошел к выходу.
   К Белинским подбежала суетливая женщина:
   - Служба экстренной психологической помощи. Как вы  себя  чувствуете?
Вы можете описать свое состояние как шоковое?
   - Можем, - мрачно заверил ее Авдей. - Мы все можем. Но лучше мы домой
поедем.
   - Но госпитализация...
   Тут Вика и Татьяна Алексеевна  одновременно  глянули  на  даму  таким
взглядом, что она не посмела больше слова молвить.
   ... Их довезли до дома на машине "скорой помощи", хотя  необходимости
в этом не было, - после того  как  Вика  пошептала  что-то  над  Машиной
ранкой, от вспухшей рваной кровавой полосы не осталось и следа.
   Они вошли в квартиру с таким чувством, словно не были в ней несколько
лет.
   - Господи, - всхлипнула Татьяна Алексеевна. - Поверить не  могу,  что
весь этот ужас кончился. У  меня  просто  руки-ноги  отнялись,  когда  я
увидела, как тот тип стреляет в вас! А  Анастасия-то!  Старая  мерзавка!
Жива же еще, как только земля носит такую пакостницу...
   Вика в этот момент  как  раз  вышла  из  ванной,  где  после  долгого
пребывания в драконьем облике приводила себя в порядок.
   - Что ты сказала,  мам?  Анастасия  вернулась?  Значит,  мне  это  не
померещилось...
   - Тут у нас такое творится, ты не поверишь, -  сказал  жене  Авдей  и
пошел умывать дочек.
   - Ребята, - жалобно протянула Татьяна Алексеевна, - может,  пообедаем
наконец по-человечески, всей семьей? Ведь Вика вернулась!
   Однако Вика напряженно смотрела в стену. Наконец, она сказала:
   - Вы извините. Мне некогда. Я действительно  могу  оживить  Инари.  И
поэтому я должна спешить. Понимаете?
   Домашние ничего не ответили. Вика  вздохнула  и  вышла  через  стену.
Через некоторое время донесся ее глуховатый голос:
   - Ничего вы не понимаете...
 
*** 
 
   Существует бесконечное множество возможностей быть правым.
   К. Воннегут
 
   - Ничего вы не понимаете! Болваны! Идиоты! Тупоголовые клоны! - голос
женщины в черном платье с изумрудным скарабеем поднялся до  неприличного
визга.
   Анастасия,  пылая  яростью,  ходила  взад-вперед  по   ковру   своего
роскошного Малахитового кабинета. Перед нею навытяжку замерли  те  самые
черные автоматчики (вернее, те, кому удалось сбежать от спецназа,  когда
началась заварушка с драконом)  и  ждали  самого  худшего.  Их  крысиные
глазки мрачно поблескивали.
   - Вам был дан приказ: любой ценой обеспечить захват  Хидэо  Синдзена.
Любой ценой! И он уже почти был у нас в руках! Почему вы его упустили?!
   - Так ведь дракон, Госпожа... - пискнул один из автоматчиков.
   - И вы испугались дракона? Бесстрашные самураи... Убирайтесь прочь  с
моих глаз.
   - Но, Госпожа...
   - Идите и вспорите себе животы, - непреклонно приказала старуха.
   Автоматчики молчаливо-покорно вышли...
   - Дрянные игрушки, - процедила им вслед Анастасия.
   Она подошла к столику с вином и фруктами, налила себе бокал и  выпила
его, не почувствовав вкуса. Ее трясло. Все  было  просчитано  на  десять
ходов вперед, этот слишком много о себе возомнивший человечишка уже  был
в ее власти - и на тебе!
   - Племянница! Опять эта чертова племянница! - прорычала  Анастасия  и
швырнула бокал в чадящий камин. Бокал разлетелся на  мелкие  хрустальные
брызги.
   - Никита, - успокаиваясь, проговорила Анастасия Либенкнехт в браслет,
- пусть придут мои женщины.
   Она села в кресло и принялась ждать. Впрочем, ждать пришлось недолго.
В Малахитовый кабинет чинно, хоть и с некоторым страхом  вошли  женщины,
благодаря  которым  образцовая  колония  УЗИ  567-9000  превратилась   в
кромешный ад, кишащий оборотнями.
   - Твои резные крысы показали себя плохими воинами, Тамахоси, -  резко
сказала Анастасия, едва женщины расселись.
   - Простите, Госпожа,  -  вздрогнула  та.  -  Если  угодно,  я  сделаю
новых...
   - Нет! Не угодно! От них все равно нет никакого толку!
   - Тогда что ты нам прикажешь еще сделать, Госпожа? - спросила  ровным
голосом красавица Ама-но кавара. -  В  нашем  подчинении  целая  колония
чудовищ, готовых по одному твоему приказу уничтожить кого угодно...
   - Им еще не время... Ах, я сама виновата, что слишком повысила ставки
на этого мужлана! Но ведь он прошел такую подготовку...
   - Этот полковник убит? - спросила  Фусими.  Она  держала  на  коленях
ноутбук,  спеша  закончить  срочное  задание  Анастасии:   выявить   все
легальные, а лучше нелегальные связи корпорации "Новый путь".
   - Да. Эта дрянная японская кошка переломила ему хребет.  Если  бы  не
она, полковник наверняка бы расправился с Синдзеном. Из  него  получился
неплохой боец, но что ж теперь жалеть о трупе!
   ... Вот здесь бывшая черная ведьма  как  раз  ошибалась.  Кем-кем,  а
трупом полковник Кирпичный не был.
   Впрочем, на тот самый момент, когда происходила вышеозначенная беседа
в Малахитовом кабинете, полковник не  был  полковником  и  даже  не  был
Кирпичным. Его в состоянии каталепсии привезли в один из  спецгоспиталей
ФСБ  и  принялись  всеми  имеющимися  в  арсенале  современной  медицины
средствами возвращать к жизни.
   Полковник к жизни-то вернулся, причем  именно  в  тот  момент,  когда
дежурная медсестра случайно  перепутала  капельницы  и  вместо  гемодеза
ввела больному 95-процентный раствор этилового спирта. Полковник  открыл
глаза, огляделся, увидел вокруг себя больничную  обстановку,  прошептал:
"Где я?" - и снова  отключился.  В  течение  двух  недель  он,  впрочем,
полностью пришел в себя. С одной, однако, особенностью, что он абсолютно
не помнил, кто он, что  он  натворил,  и  не  понимал,  о  чем  его  так
настойчиво расспрашивают люди в строгих костюмах.
   Но пока пусть дальнейшая судьба Дрона Петровича  Кирпичного  читателя
не волнует. Читателю предстоит  возвратиться  в  Малахитовый  кабинет  и
выслушивать узурпаторские бредни Анастасии Либенкнехт.
   Та меж тем водила золотой указкой по висящей во всю стену великолепно
выполненной из самоцветов и  драгоценных  металлов  карте.  Между  яркой
бирюзой Охотского  моря  и  насыщенным  изумрудными  переливами  клочком
Тихого  океана  словно  разорванные  звенья  золотой  цепочки   блестели
Курильские острова.  Анастасия  говорила  о  них  так,  как  руководство
аукциона Сотби могло бы говорить о неожиданно найденном  и  выставленном
на продажу еще одном яйце Фаберже.  Бывшие  зэчки  с  японскими  именами
внимательно слушали лекцию своей наставницы, изредка встревая с  робкими
вопросами...
   - Два пролива делят острова на три группы: южную, среднюю и северную.
Две последние группы островов не должны нас  интересовать.  -  И  указка
скользнула по россыпи  золотых  капель  на  карте.  -  Впрочем,  Большая
Курильская гряда вообще не представляет для нас особого интереса.
   - Почему? - спросила Кагами и украдкой пригубила коньячку.
   - Да потому, что это не интересует тех, в чьих руках ваша и даже  моя
судьба! Вот, смотрите на  эти  бриллианты,  на  эти  сокровища  -  Южные
Курилы!...
   - Эх, я б сейчас покурила, - едва слышно сказала Асунаро. - А  то  от
такой жизни совсем скурвишься...
   - Попрошу внимания, сестры! - Анастасия легонько постучала указкой по
стене. - Вообще я в последнее время наблюдаю среди вас некоторую леность
и нежелание служить общему делу. Смотрите, сестры...
   - Ой, да мы смотрим, смотрим!  -  раздался  гул  испуганных  голосов.
Никому не хотелось стать тем, чем стала загрызенная Иринка,  после  того
как, ожив, сыграла в колонии роль давно сбежавшей Анастасии. Когда  чары
спали, от Иринки даже костей не осталось, а  только  три  мерзкого  вида
крысы...
   - То-то же, - успокаиваясь,  буркнула  Анастасия  и  снова  принялась
вести урок наглядной географии. - Вот этот остров, в  светских  изданиях
его называют Шикотан, представляет чрезвычайную  ценность  для  наших...
благодетелей. Если кто-нибудь из вас в школе хорошо  учил  историю,  тот
должен знать, что некоторое время Курильские острова принадлежали Японии
и лишь после 1945 года были переданы Советскому Союзу.
   - Ну, так это ж хорошо, - подала голос Кагами. - Что они наши.
   - Ничего хорошего! - отрезала Анастасия. - Впрочем, нам нет  дела  до
официальной политики Японии.  Мы  действуем  только  в  интересах  наших
благодетелей, которые желают возвратить себе Курильскую гряду и особенно
остров Шикотан для того, чтобы получить великую силу и власть...