ду  мага  и  принялась  ее  облизывать  своим
драконьим языком. Причем делала это  так  интенсивно,  что  внушительное
тулово Баронета моталось из стороны в сторону с легкостью  первомайского
флага. Наконец Баронет ухитрился-таки деликатно высвободиться из объятий
приемной дочки, отполз на безопасное расстояние  и  принялся  ей  что-то
шипеть. Как надеялся Авдей, таким манером Баронет старался озвучить  для
Вики мысль, что у нее есть любимый муж и этот муж сейчас здесь, ждет  не
дождется, когда Вика обратит  на  него  ласковый  взор  и,  кроме  того,
вернется в привычном человеческом облике домой, в семью, в коллектив...
   Все-таки Авдей за пять лет семейной жизни неплохо изучил мимику своей
супруги. И даже несмотря на то, что в данный момент у  супруги  было  не
милое личико, а драконья морда, Авдей  понял  выражение  этой  морды.  В
общих чертах. Недоумение и легкое раздражение,  вроде  такого:  скажите,
пожалуйста, и на фига мне сдался этот муж, который вообще не дракон?!  И
вообще я такого не помню! Вот дракона цвета  маренго  помню  хорошо:  он
каждый день по несколько  раз  исполняет  вокруг  моей  персоны  брачные
танцы, приглашая к спариванию...
   Возможно, Авдей это и нафантазировал. Однако Баронет продолжал упрямо
шипеть что-то Вике в оттопыренное,  похожее  на  серебристый  наконечник
копья ухо, и Вика подняла голову к потолку.  Взгляд  ее  ртутных  блюдец
остановился на писателе Белинском.
   -  Привет,  дорогая.  Хорошо  выглядишь,  -  Авдей  улыбнулся  кривой
ухмылкой Харрисона Форда и  помахал  рукой,  чувствуя  себя  законченным
кретином. Дракониха внимательно глядела на него,  прижимая  при  этом  к
чешуйчатой груди голову змея Баронета. Тот опять  что-то  зашипел.  Вика
выпустила его из объятий, и  великий  маг  шлепнулся  на  пол  наподобие
резинового шланга. А дракониха все смотрела на Авдея, и в ее  мозгу  шел
очередной немыслимый диалог двух сознаний.
   - Кто он?
   - Неясно, неясно вспоминается, неотчетливо... А кто я?
   - Я дракон. Он не похож на дракона.
   - Это еще ничего не значит. Он милый.
   - Можно его съесть. Бананы тоже милые... Мы их едим.
   - Он не похож на банан! На кого он похож?! Да кто же я?!!
   Авдей  увидел,  как  блестящие  глаза-блюдца   внезапно   подернулись
пленкой. Дракон-Вика с  негромким  стоном  повалилась  на  пол.  Алый  и
маренговый драконы захлопотали вокруг нее, а змей быстро пополз к Авдею,
на ходу возвращаясь в человеческое обличье.
   - Что с ней случилось? - взволнованно  спросил  Авдей,  придерживаясь
рукой за лепнину потолка.
   - Потеряла сознание, - хмуро ответствовал Баронет.  -  Как  объясняет
Инари, это происходит всегда, если Вика пытается вспомнить  о  том,  кем
была до своего драконьего существования.
   - А как об этом догадалась Инари?
   - Да просто, - махнул рукой Баронет и  вместе  с  зятем  спустился  с
потолка наземь. - Внутривидовые сенситивные  связи  хорошо  отлажены.  К
тому же не забывай: Инари - тоже чистопородный дракон. Только  японский.
Ей ли нашу Вику не понять...
   - Я хочу знать только одно, - тихо сказал Авдей, глядя прямо в  глаза
Баронета. - Вика вернется?
   - Ты имеешь в виду, как человек?
   - Я же сказал - Вика...
   - Нет. Во всяком случае, сегодня - нет.
   - И сколько тогда будет продолжаться ее драконье существование?! Ведь
это же невозможно! Она должна вернуться! Слышите, должна!!!
   - Ты мне в глотку-то не вцепляйся, - хмуро буркнул Баронет. - А то  я
сам не понимаю, что Вика должна, а чего - нет... Между прочим, меня  она
узнала. Но именно как змея. Обрадовалась очень... Хотя раньше,  то  есть
когда была человеком, терпеть моего змеиного облика не  могла...  Ладно,
пойдем отсюда.
   - Как пойдем?! А Вика? Мы ее оставим здесь?
   - А у тебя есть вариант, как разместить дракона в твоей  квартире?  И
что ты при этом детям скажешь? Маша и Даша, вот это  теперь  ваша  мама,
можете играть с ней в шоу "Русский экстрим"?!  Успокойся,  Авдей.  Здесь
нам больше делать нечего. Во всяком случае, пока.
   Баронет первым решительно зашагал по коридору. Авдей  постоял-постоял
и  двинулся  следом,  поминутно  оглядываясь  не   неподвижно   лежащего
сиреневого дракона...
   Уже возле лифта их нагнали принявшие человеческий облик Сергей Павлов
и Инари Такобо. Инари почему-то выглядела  подавленной  и  виноватой,  а
бизнесмен вид имел весьма самодовольный и даже торжествующий.
   - Ну-с, каково вам это зрелище? - ядовито вопросил  Павлов  и  первым
вошел в лифт.
   - Прекратите, Сергэу-сан! - нахмурилась госпожа Инари.  -  Злорадство
недостойно мужчины. У господина Аудэу горе, и мы ничем, увы,  не  смогли
помочь ему. Я сочувствую вам, Аудэу-сан. Я  надеялась,  -  тут  у  Инари
Такобо перехватило дыхание и по нежной щеке скатилась крупная сверкающая
слеза, - я верила, что увидев вас, Вика сможет восстановить человеческое
сознание и ради любви к вам снова станет женщиной, а не  драконом...  Не
получилось.
   - Это еще ничего не значит! - воскликнул Павлов. -  Возможно,  именно
пребывание в облике дракона - и есть истинное лицо нашей Вики.
   - Уверяю вас,  -  с  ласковой  улыбкой  карточного  шулера  обратился
Баронет к Павлову, - у Викки совершенно иное Истинное Лицо. И я очень не
советую вам когда-нибудь его увидеть.
   - Сударь, - вспыхнул бизнесмен, - у  вас  дурная  привычка  пугать  и
поучать окружающих, словно вы - знаток всех истин и последняя  инстанция
во вселенской иерархии... Только вот с превращением Вики у вас ничего не
вышло, как вы ни старались!
   - Сергэу-сан, как не совестно! - это Инари.
   - Павлов, вы просто хам, хоть и дракон! - это уже Авдей.
   - Кхе-кхе, что уж взять с меня, убогого... - это юродствует  Баронет,
и оба глаза его при этом горят инфернальным зеленым пламенем. - Какая уж
из меня высшая инстанция... Всего-то третью сотню  лет  живу...  Стреляю
плохо - в яблочко попадаю  только  с  закрытыми  глазами  да  с  десятка
метров. Почитай, лет полста не  фехтовал  -  все  умельцы  на  тот  свет
отправились, драться не с кем стало...
   - Вы намекаете на дуэль?! - напыжился Павлов.
   - Нет. Не намекаю, - вмиг посерьезнел Баронет. - Милый мальчик,  если
вы мне всерьез надоедите своей наглостью и глупостью, я вас сразу  убью.
Голыми руками и безо всякой дуэли.
   - О боже Амиду, какой  стыд!  Сергэу-сан,  вы  ссоритесь  с  гостями,
вместо того чтобы проявлять любезность и вежливость! Господин маг, я вас
умоляю о снисхождении! Господин Сочинитель, простите!
   Из глаз деликатной  госпожи  Инари  градом  посыпались  слезы.  И  со
стеклянным звоном раскатились по полу лифта. Все мужчины замерли,  глядя
то на Инари, то себе под ноги. На полу,  переливаясь  в  неярком  свете,
блестели маленькие алмазы. Авдей первым наклонился и  поднял  сверкающий
кристаллик. Посмотрел на госпожу Такобо.
   - Вы плачете, и ваши слезы превращаются в драгоценные камни, Инари...
- тихо сказал Авдей.
   - Да... Но это только тогда, когда я очень сильно  расстроена,  -  со
всхлипом вздохнула Инари и отерла платком свои дивные глаза.
   - Да тут алмазов  на  полмиллиона  баксов!  -  восхищенно  воскликнул
бизнесмен Павлов и принялся суетливо подбирать с пола камешки. -  Что  ж
вы раньше нам так не поплакали, Инари-сан. Мы бы такой офис отгрохали! И
рэкет бы на наших сотрудников не наезжал...
   Баронет только презрительно поджал губы, наблюдая за  бизнесменом.  А
Авдей не мог отвести взгляда от Инари.
   - Вы... удивительная женщина, - только и смог сказать он  и  протянул
ей на ладони сверкающий кристаллик.
   - Нет-нет, - покачала она головой. - Я совсем обычная. А  этот  алмаз
пусть останется вам на память.
   Авдею показалось, что они с Инари стоят в лифте слишком близко друг к
другу, почти соприкасаясь телами. Видимо, их столкнул с места  ползающий
по полу в поисках оставшихся алмазов Павлов.
   - Бизнесмен тоже наберет... себе на память? - шепотом спросил  Авдей,
почти касаясь губами мягкого  завитка  темных  волос  над  ухом  госпожи
Такобо.
   - Нет, - как-то очень интимно улыбнулась  Инари.  Ее  ладонь  накрыла
ладонь Авдея,  пряча  камень.  -  У  него  они  все  растают.  Я  вольна
распоряжаться своими слезами, как захочу. Но я прошу вас, Аудэу: храните
этот камешек... на своем теле. Мне будет приятно думать, что вы  помните
обо мне.
   - Да, конечно. Но только почему вы так печально говорите,  Инари-сан?
Мы ведь еще встретимся?
   Инари виновато пожала плечами:
   - Это зависит не от меня...
   - Значит, встретимся, - решительно сказал Авдей.
   - Если бы вы знали, Аудэу-сан, что я натворила... -  опустив  голову,
едва слышно прошептала Инари.
   Но тут лифт остановился,  Павлов  вскочил  с  коленок,  подобрав  все
алмазы, Баронет отчего-то засуетился и громко начал твердить, что они  с
зятем загостились, а их дома ждут, и Авдей  так  больше  не  услышал  от
Инари ни слова.
   ... Когда они,  холодно  попрощавшись  с  Павловым,  вышли  из  офиса
Московской  Управы  драконов,  оказалось,  что  с  темного  неба  сыплет
по-настоящему зимний обильный снег.
   - Скоро зима, - задумчиво сказала Инари.
   - До официальной зимы еще больше месяца, - клацнул  зубами  Авдей.  -
Идемте в машину, стоять холодно.
   -  Да,  действительно,  -  очнулся  от  каких-то   своих   вселенских
размышлений Баронет. - Идемте, Инари. Скажите, куда вас  отвезти.  Снова
на Библиотечную улицу, в архив?
   - О нет, не нужно, - улыбнулась Инари. - Там я просто  назначила  вам
встречу. Хотя я по долгу работы часто просматриваю  архивные  материалы.
Сейчас же мне необходимо быть при господине  Синдзене,  иначе  я  рискую
пренебречь своими обязанностями.
   - Так...
   - Нет-нет, -  снова  улыбнулась  Инари.  -  Я  хочу  подышать  свежим
воздухом и поэтому доберусь, как это говорится по-русски,  своим  ходом.
Ступайте, пожалуйста, к машине. Всего вам доброго.
   - Но Инари...
   - Аудэу-сан, я свяжусь с вами по e-mail. Ну, ступайте  же!  -  и  эти
слова прозвучали уже как приказ.
   Баронет потащил Авдея к запорошенному снегом лимузину. Авдей  покорно
шел, но смотрел только на Инари. Превращающуюся в ало-золотого  дракона.
Дракон расправил крылья и  взмыл  ввысь,  навстречу  сыплющемуся  снегу,
словно рождественская ракета-шутиха...
   - Впечатляющее зрелище, - проворчал Баронет, открывая дверь машины  и
вставляя ключ в замок зажигания.
   - Что? А, да... Впечатляюще...  Она  не  боится,  что  ее  кто-нибудь
заметит и поднимет панику? - Авдей наконец пришел  в  себя  и  уселся  в
машину.
   - Не заметят. А и заметят  -  не  поверят,  -  сказал,  как  отрезал,
Баронет, выруливая с полигона в лес. Авдей оглянулся: никакого офиса уже
не было и в помине.
   - А чего ж ты хотел? - услыхал он сварливый голос  тестя.  -  Они  же
крутые! Драконы! И к ним не  придерешься  -  официальное  разрешение  на
применение прикладной магии имеется, я по их документам проверял.
   - Вы что, действительно каким-то образом взломали их базу данных?
   - А то, - кивнул Баронет, разгоняя лимузин до неприличной скорости. -
Но это не важно. Важно другое: Вику мы пока вернуть не можем...
   - Да, - как-то очень рассеянно согласился Авдей и сунул руку в карман
брюк. Там, заботливо завернутый в носовой платок, лежал алмаз Инари.
   - Но мы ее все равно вернем, - продолжал Баронет. - На этот счет есть
у меня кое-какие идеи...
   Какие именно это  идеи,  Баронет  пояснить  не  удосужился,  и  минут
двадцать мужчины сидели в полном  молчании.  Потом  Баронет  кашлянул  и
сказал:
   -  Новости,  что  ль,  послушать...  Какую  погоду  передают  и  курс
доллара... - и принялся крутить верньер настройки.
   Сквозь треск эфира и гомон радиостанций прорвалась странная  мелодия:
печальная, завораживающая и волшебная. Женский голос и скрипка  выводили
ее, но порой казалось, что играет лишь скрипка, а порой  -  что  женщина
поет в одиночестве. Авдею даже дышать стало трудно: до того хороша  была
эта музыка, раньше он ничего подобного не слыхал...
   Но музыка оборвалась, и довольно противный голос выдал в эфир:
   - Вы только что прослушали новый сингл восходящей звезды  вампирского
этнического рока, уроженки местечка Малые Дракулы, Христины  Отбрыкайте.
Ее новый альбом "Вздох в пустой комнате" продолжает лидировать  во  всех
музыкальных рейтингах нашего канала...
   - Погодите, - Авдей не верил своим ушам. - Вампирского рока?! Что это
за радио?
   - В эфире ваше любимое "Еж-радио", и если вы  сумели  настроиться  на
нашу волну, значит, вы из тех, кто любит бывать по ту сторону...
   - Это радиоканал, на котором работает твоя  жена.  Точнее,  работала,
пока  не  стала  драконом.  Его  можно  услышать  только   при   наличии
определенного магического потенциала. Неплохой,  кстати,  канал.  Только
ведущий там какой-то пошловатый.
   Авдей тут вспомнил о визите демона:
   - Я забыл сказать. Ко мне приходил Викин коллега. Он демон. Требовал,
чтоб Вика немедля появилась на работе...
   - Ну, мало ли кто чего требует. Ты объяснил ситуацию?
   - Да.
   - Вот и ладненько. А теперь дай новости послушать.
   Авдей особенно не вслушивался  в  то,  что  нес  ведущий  оккультного
канала. Казалось, что  в  среде  ведьм  и  нелюдей  существовали  те  же
проблемы, интриги и сплетни, что были присущи обычному людскому роду. Но
вдруг Баронет повернул ручку громкости до  отказа,  и  в  салоне  машины
загремел противный нечеловеческий голос:
   -  Необъяснимая  эпидемия  распространилась   среди   заключенных   и
персонала одной из  женских  колоний  строгого  режима.  Из  достоверных
источников нам стало известно, что в результате этой эпидемии  обитатели
колонии превратились  в  полуоборотней-полузомби.  Местное  население  и
власти об этом не подозревают, колония находится в карантинной зоне,  но
есть предположение, что  появление  нерегулируемой  популяции  оборотней
повлечет за собой нарушение экологического баланса данного региона...
   - Странно, - сказал Баронет и убрал громкость. - Оборотни  в  женской
колонии... А, чепуха. Скорее всего, очередная сплетня.
   (Следует заметить, что это был единственный раз, когда Баронет ошибся
в оценке услышанной им информации.)
   Лимузин бесшумно  подкатил  к  подъезду  дома,  где  жили  Белинские.
Баронет подмигнул Авдею изумрудным глазом:
   - Все, зятек. Приехали.
 
*** 
 
   Я всего лишь рядовой боец, но рядовой боец великой армии.
   Р. Стивенсон
 
   - Приехали! -  громовой  голос  разорвал  непрочный  сон  как  ветхую
тряпку. - Кирпичный, на выход! Руки за голову!
   Заросший бомж, он же полковник Дрон Петрович Кирпичный, охая от  боли
в затекшем, измотанном холодом, голодом и моральными потрясениями  теле,
торопливо подымался с грязного пола вагонной подсобки и как крот щурился
от яркого света фонарика, бьющего прямо в глаза.
   - Руки за голову! Выходи! Живо! - опять рявкнул голос. Голос, хоть  и
громовой,  принадлежал  все-таки  человеку  и,  как   успел   разглядеть
полковник, человеку в камуфляже. Форма, какой бы она ни была,  с  давних
времен внушала полковнику доверие.
   - Командир, - хрипло выдавил  Кирпичный,  сцепляя  пальцы  замком  на
затылке. - Мне в Москву надо, слышь...
   - Куда тебе надо, ты уже добрался, - уверил его  тип  в  камуфляже  и
маске-чулке на голове и ткнул полковника стволом автомата под  ребра.  -
Выходи, кому сказано!
   Только  тут  окончательно  проснувшийся  от  тяжелого  неровного  сна
полковник понял, что поезд стоит. Дрон  Петрович  под  конвоем  вышел  в
тамбур и вгляделся в затуманенное дверное окошко. Но  за  окном  никакой
Москвы не наблюдалось, была там сплошная чернота глубокой ночи.
   Конвоир каким-то кривым гвоздем ковырнул запор  на  тамбурной  двери,
толкнул  ее,  открывая,  перехватил  поудобней  автомат  и   скомандовал
Кирпичному:
   - Прыгай!
   С человеком в форме да еще и при оружии спорить особо не  получается.
Кирпичный это хорошо  знал  по  своей  прошлой,  теперь  уже  казавшейся
страшным сном, жизни. Он прыгнул, ударился  коленями  о  подмерзшую,  но
довольно рыхлую землю, кое-как встал и увидел, что его конвоир уже стоит
рядом. И что поезд с  дерганьем  и  натужным  скрипом  движется  дальше,
оставляя полковника Кирпичного один на один с неизвестностью.
   - Руки можешь опустить, - как-то не по уставу сказал тип в камуфляже.
- Но если вздумаешь дурить - пристрелю. Пошли к машине.
   И они двинулись к чернеющему на фоне  неба  перелеску.  Тут  как  раз
из-за облака ненадолго появился узенький серпик луны, освещая мертвенным
скупым светом местность, которую полковник не узнавал, да и  не  пытался
узнать.  Он  покорно  дошел  до  зарослей,  в  которых,  как  оказалось,
скрывался темный джип с тонированными стеклами, уселся в этот самый джип
на заднее сиденье (рядом пристроился конвоир) и даже не  удивился  тому,
что за рулем сидит солидных размеров крыса в малиновом пиджачке.
   - Поехали, - приказал конвоир  уже  не  громовым  голосом,  стащил  с
головы    маску-чулок     и     оказался     пышноволосой     блондинкой
стервозно-голливудского типа.
   "Баба! - горестно охнул про себя Кирпичный. - И тут  баба!  Ну  тогда
добра не жди..."
   Джип  рванул  с  места,  но,  как  ни  силился  полковник   Кирпичный
разглядеть, в каком направлении  они  едут,  ничего  не  было  видно  за
темными стеклами. В этих стеклах  отражалась  только  физиономия  самого
Дрона Петровича: опухшая, давно небритая и  порядком  озадаченная.  Мало
что осталось в этой физиономии от былой несгибаемости и внутренней  силы
полковника,  позволявшей  ему  поддерживать   железную   дисциплину   во
вверенной ему колонии. Только где теперь та колония и где дисциплина...
   Ехать молча было тоскливо, поэтому полковник отважился на разговор  с
блондинкой.
   - Это... в общем... Мы в  Москве  когда  будем?  -  выдавил  из  себя
полковник, разминая кисть левой руки. Кисть повиновалась плохо  -  мешал
втянувшийся  под  кожу  диск  с  именем  человека,  которого  предстояло
полковнику убить.
   Услышав вопрос Дрона Петровича, блондинка глянула  на  него  чересчур
голубыми глазами и, едва приоткрыв пухлые  сексапильные  губки,  интимно
посоветовала:
   - Заткнись и больше вопросов не задавай. А то пристрелю.
   При этом лицо красотки было приветливым, как вывеска "Макдонаддс". Но
полковнику не это сравнение пришло на ум, поскольку в "Макдоналдсах"  он
сроду не бывал. Дрону Петровичу  эта  красотка  очень  уж  напомнила  ту
пластиковую грудастую  золотоволосую  куклу,  которую  его,  полковника,
сестра подарила  своей  дочке  на  именины  (что  ж,  и  у  несгибаемого
полковника имелись  вполне  нормальные  родственники  в  лице  сестры  и
племянницы,  к  которым  он  изредка  приезжал  на  большие  праздники).
Племянницыну куклу звали то ли Барби, то ли Синди,  сама  племянница  по
малолетству и глупости была от нее в восторге, а Дрон Петрович  поглядел
на яркую игрушку с презрением: уж больно смахивала эта Барби на  дешевую
придорожную шлюху...
   Полковник постарался отогнать эти пустые мысли и  методом  предельной
концентрации  сознания  заставил  себя  задуматься  о  более  важных   и
серьезных вещах. Это только снаружи он казался таким покорным и  пугливо
шарахающимся  от  каждого  движения  автоматного  ствола,  как  запойный
пьяница  -  от  нарколога.  Нет  уж,   дудки!   Внутри   полковник   был
сосредоточен, рассудителен и деловит. Первым  делом  он  проанализировал
происшедшие в колонии события,  утвердился  в  мнении,  что  его  пьяным
бредом они никак быть не могли, и  потому  счел  единственно  правильной
мысль о том, что ему пришлось иметь дело с силами сверхъестественными  и
при  этом   весьма   могущественными.   Он   безоговорочно   поверил   в
существование оборотней, а также в то,  что  этими  оборотнями  (кстати,
очень  непохожими  на  привычных  русскому  сознанию   оборотней-волков,
перекидывающихся через пни) преследуются некие весьма важные, чуть ли не
государственные цели. И вот здесь-то полковни