Ираклий рассказал о себе, о том, что он,  чтобы  прожить  в  столице,
вынужден подрабатывать торговлей. А так  он  собирается  стать  актером.
Мало того - он уже прошел пробы на главную роль в  новом  фильме  Никиты
Михалкова "Кутаисский парфюмер"!
   - Маша, - тихо, чтобы не привлекать внимания,  проговорил  вампир.  -
По-моему, им хорошо и без нас. Давайте потихоньку уйдем.
   - Как?! Оставить Дашку один на один с этим типом?! А если он...
   - Даша - ведьма. Она вполне способна сама о себе позаботиться.
   - Да, но она привыкла везде таскаться за мной. Увидит, что мы уходим,
- подымет шум. А за ней и этот... князь потащится.
   - Она не увидит. Я сумею сделать наш  уход  абсолютно  незаметным.  И
кроме того, Даша даже не вспомнит о том, что мы составляли ей компанию.
   Маша с уважением глянула на вампира:
   - Ты тоже владеешь магией?
   - Нет, - отмахнулся тот. - Это мои генетические свойства...
   ... Именно благодаря  генетическим  свойствам  Романа  Кадушкина  они
сейчас и сидели в скромной милой кофейне. Вампира почему-то потянуло  на
откровенность. Он рассказывал Маше  о  своем  отце,  о  тех  шестнадцати
годах, которые прожил как обычный мальчишка...
   - А ты тогда... Встречался с девочками?
   - Мари, это были другие  времена.  К  тому  же  отец  из-за  какой-то
крамолы подвергся опале и прятался от властей. Не до девочек было.  Если
хочешь знать, ты - первая, кого я... полюбил.
   Маша расцвела. Но потом встревожилась:
   - А сейчас... Вам никто не угрожает?
   - Как сказать, - пожал плечами вампир. - В бизнесе  всегда  есть  те,
кто хочет столкнуть тебя с места, разорить, подставить... Но на это  мой
отец не обращает внимания.
   Завистливые люди приходят и уходят, а мы остаемся, потому что  у  нас
продолжительность жиз... существования больше.
   - И на вампиров никто не покушается? Роман усмехнулся:
   - Люди? Нет. Маша, обычные, не связанные с миром  сверхъестественного
люди просто не верят в наше существование. А маги, оборотни и  прочие...
Мы сосуществуем достаточно мирно, потому что не переходим никому дорогу.
   - Но ведь вы охотитесь на людей?!
   - Да. - Вампир склонил голову. - Но редко. На самом  деле  нам  нужно
немного крови, чтобы поддерживать свое бытие. Кровь - это дань традиции.
Я ведь не кровопийца.
   - Скажи, - решилась спросить Маша. - А тех  парней...  Ты  их  словно
заморозил... Как это у тебя получается?
   - Не знаю. Видимо, это свойство моей натуры.  Между  прочим,  я  могу
отлично замораживать продукты. Так что, если понадобится  дополнительный
холодильник, имей меня в виду.
   Маша рассмеялась, но глаза у нее были грустные.
   - Ты вправду меня любишь? - вдруг спросила она.
   - Да.
   - Тогда сделай меня тоже... вампиром. Роман оторопел:
   - Ты это серьезно?
   - Абсолютно. А что такого? Если я хочу быть с тобой...
   За их столиком воцарилось молчание. Двухсотлетний юноша посмотрел  на
Машу взглядом, в котором было и желание, и отчаянная борьба с ним.
   - Как велико это искушение...  -  прошептал  вампир,  медленно  целуя
девичьи  пальчики.  -   Как   непереносимо   желание...   Сделать   тебя
бессмертной. Навсегда обрести рядом с собой ту, которую любишь...
   Маша  сидела  словно  завороженная.   На   самом   деле   о   желании
"вампиризоваться" она сказала исключительно из стремления ни  в  чем  не
отстать от сестры. Сестра - ведьма?! А я буду еще круче!
   ... Непослушные девочки попадают  туда,  куда  захотят  сами.  Только
воплотив свои грезы в жизнь, они понимают, что на самом деле не грезили,
а видели кошмары.
   - Нет, Маша. - Вампир стиснул ее ладонь,  и  девушка  вдруг  ощутила,
какая на самом деле у него ледяная, неживая рука. -  Это  не  шутки.  Не
девичья блажь. Ты подумала хотя бы о том, что, если я инициирую тебя, ты
вынуждена будешь искать жертвы и никогда не видеть солнца?!
   Маша задрожала. Романтика, оказывается, на самом деле весьма паршивая
штука.
   - Но тебе же солнце не вредит... - шмыгнув носом, сказала она.
   - Я - исключение из правил. Но это не значит, что  тебе  повезет  так
же. Прости. Я полюбил тебя и, должен сознаться, поначалу  сам  мечтал  о
том, что ты  станешь  моей  вечной  спутницей  во  Тьме.  Но...  Едва  я
представлю, что ты никогда не узнаешь радости любви обычного  мужчины  и
счастья материнства, я понимаю, что не имею права...
   - Как? А разве у вампиров не бывает? - Марья хотела сказать  "секса",
но застеснялась. Роман ее понял.
   - Желание и сладострастие вампиров носит иной характер, который людям
недоступен.
   - А как же твои мама и отец?..
   - Мама не была вампиром. Да, отец безумно  любил  ее.  Но  он  иногда
задумывается, а действительно ли она, простая женщина - человек,  любила
его. Может быть, в ее чувствах было  больше  покорности  и  страха...  И
потому она так рано умерла.
   Маше совсем стало жутко.  Она  представляла  себе  роман  с  вампиром
иначе. Проще и веселее. А если и грезила (чуть-чуть) о семейной жизни  с
Романом, то ей представлялось все в тонах светлых и идиллических.
   Права была мама.
   Вампиры - это неприятности.
   И чем серьезнее с ними связываешься, тем больше это понимаешь.
   - Зачем же я тогда тебе нужна? - совсем тихо спросила Маша вампира.
   Вампир промолчал. В глазах его засветился  призрачный  неестественный
блеск. Он сидел рядом и в то же время словно был за тысячи  миль,  и  от
Маши, и от столика, и от кофейни...
   - Я хочу домой. - Маша сказала это совершенно искренне и безо всякого
дамского каприза в голосе. Но вампир ее не  слышал.  Он  сидел,  положив
руки на стол, и от его ссутуленной фигуры веяло какой-то  ирреальностью.
Маша вгляделась пристальнее и внутренне  вскрикнула:  сквозь  фигуру  ее
бойфренда довольно отчетливо был виден интерьер кофейни.
   Девушка вскочила, с грохотом опрокинулся стул, это и привело  вампира
в себя.
   - Маша? - совершенно замогильным тоном спросил он.
   - Я... я ухожу домой.
   - Да, разумеется. Я провожу тебя. Время позднее.
   За всю дорогу до квартиры Белинских странная парочка не произнесла ни
слова. Маше хотелось плакать: ей нравился Роман и ее пугал вампир. И еще
она понимала, что ее надежды на  то,  что  они  когда-нибудь  поцелуются
"по-взрослому", не оправдались. Все-таки вампир - не  Генка  Синявин  из
соседнего подъезда.
   С Генкой, хоть он и курит, и руки у него  потные,  и  губы  слюнявые,
целоваться не в пример безопаснее и спокойнее...
   Прощаясь, Роман спросил, не поднимая головы:
   - Ты позволишь мне иногда приходить к тебе?
   - Конечно, - сказала Маша. - Мы ведь можем дружить, и вообще...
   - Прости меня, девочка, - вампир посмотрел на нее тоскливым взглядом.
   - Да не переживай ты! Все еще наладится! - выдала Марья глупую фразу.
   Вампир  кивнул,  прислонился  к  противоположной  стене  площадки   и
растаял.
   А Маша вошла в квартиру и услышала:
   - Уважаэмый Авдэй Игорэвич! И ваша уважаэмая супруга!  Позвольте  мнэ
сказать этот тост про маленькую, но  очэнь  красивую  дэвушку  по  имени
Даша!..
   "Красивая дэвушка" встретила сестру в коридоре и вымученно посмотрела
на нее:
   - Третий час гуляем!  Не  знаю,  куда  этого  князя  сплавить!  Самое
ужасное, он родителям понравился!
   - Врешь?!
   Дашка скривилась, словно у нее лопнула стрелка на новых колготках:
   - Посмотри сама на эту компанию! В гостиной уже не продохнуть от вина
и роз! И знаешь что?..
   - Ну?
   - Он просил моей руки. У наших  шнурков.  Отец  выпил  корвалолу  два
пузырька, а мама долго хохотала. А теперь... пришли к консенсусу.
   У Марьи не было сил ни удивляться, ни ехидничать. Она прошла в старую
детскую и уселась с ногами на диван.
   - Радуйся, - сказала она сестре. - Будешь княгиней Чавчавадзе.
   - Издеваешься...
   - Не-а. Даш, принеси хоть хлебушка с кухни. Есть хочу, умираю.
   - А нечего было гулять неизвестно где весь день! Почему ты не поехала
с нами в ресторан?
   Маша на это ничего не ответила. Вампир был прав: Даша  совершенно  не
помнила о том, что Маша со своим  клыкастым  бойфрендом  ела  пахлаву  в
"Гелати".
   - У меня голова болит,  -  устало  соврала  Маша.  Настроение  у  нее
падало, как ртуть в термометре, - ниже критической отметки. Дашка  сразу
изобразила трепетную заботу: принесла с кухни не только сок и бутерброды
с сыром, но и пару таблеток растворимого солпадеина.
   - Ты совершенно не следишь за своим здоровьем! - заявила Даша  сестре
голосом, в котором явно слышались бабушкины интонации.
   - Слежу, слежу. - У Машки действительно ни с того ни с  сего  безумно
разболелась голова, и слова ей  приходилось  выдавливать  из  себя,  как
засохшую зубную пасту из тюбика - с  большим  трудом.  -  Я  полежу  тут
немного. А ты иди, судя по шуму  в  гостиной,  твой  князь  жаждет  тебя
лицезреть.
   - Я его немедленно выгоню и побуду с тобой, - пообещала Дашка, но тон
у нее был неуверенный. - Или маму пришлю...
   - Обойдусь, - вяло махнула рукой Маша. - Иди, иди...
   Даша на цыпочках выскользнула из детской и притворила за собой дверь.
Машка откинулась на твердую диванную подушку  и  устало  закрыла  глаза.
Солпадеин не помогал. В ушах бухало, словно туда сваи  забивали,  голова
болела так, будто с нее только что сколупнули  скальп,  и  усталость  во
всем теле была неимоверная.
   "Это не из-за сестры, - лениво размышляла Марья.  -  Может,  Рома  на
меня так повлиял?"
   Ей представился вампир:  призрачный,  ледяной,  неживой...  Абсолютно
чужой. И абсолютно не человек.
   "Не хочу, - мысленно воспротивилась ведьмина дочка. - Не  хочу  ни  о
чем думать. Спать!"
   И Маша заснула, да так  крепко,  что  ни  шумное  прощание  семейства
Белинских с юным князем Чавчавадзе. ни не менее шумные заверения  князя,
что завтра он  повезет  Дашу  знакомиться  с  родителями  по  видеосвязи
(поскольку в Кутаиси сейчас ехать долго, а  жениться  надо  быстро),  не
нарушили ее сна.
   Позже,  когда  наступила  благословенная   тишина,   каковая   всегда
воцаряется в доме после ухода гостей и тотального мытья посуды на кухне,
в детскую возвратилась Дарья, неся  большой  фаянсовый  кувшин  с  алыми
розами.
   Даша водрузила кувшин на подоконник, полюбовалась им,  потом  глянула
на сестру:
   - Спит...
   - Дарья, если ты немедленно не угомонишься, я  тебя  сама  усыплю!  -
уловила юная ведьма грозную мамину мысль.
   - Я уже сплю. Спокойной ночи! - оттелепатировала она.
   -  То-то  же...  -  всплеск  маминой  ментальной  энергии  потихоньку
затухал. Мама тоже устала. Ведьмы имеют право на усталость.
 
*** 
 
   ... Авдей долго не мог уснуть: ворочался с боку на бок, ныл, что  его
замучил остеохондроз,  просил  нарзану...  Пришлось  пошептать  над  ним
сонный заговор, чтоб и сам спал, и мне не мешал.  Остеохондроз  у  него,
видите ли! Перепились с этим Дашкиным князем,  и  никакие  остеохондрозы
здесь ни при чем!
   Это только я могу (если надо) пить не пьянея. Нет, скажите,  а  могла
ли я расслабиться в свое удовольствие, если моя дочь-ведьма притащила  в
дом какого-то брюнета  жгучевыраженной  национальности  и  этот  брюнет,
оккупировав гостиную, потребовал выдать Дашку за него замуж! Час от часу
не легче! За одной дочкой вампир ухаживает, за  другой  -  приволокнулся
какой-то кутаисский  князь...  Одно  успокаивает:  поизучав  в  процессе
попойки ауру князя,  я  выяснила,  что  ни  к  чему  паранормальному  он
отношения не имеет. Разве что Дашкой он  увлекся  потому,  что  она  его
(сама того не желая) приворожила. Но это не страшно. Дашка, по-моему, не
знает, что чары приворота действуют до ближайшего полнолуния и, если  их
не поддерживать, слабеют и исчезают. Так что через  неделю-полторы  этот
князь испарится из нашей жизни как сон и утренний туман. Если,  конечно,
моя дочка капитально в него не втрескается...
   Я закрыла глаза и  честно  попыталась  уснуть.  Нет,  права  народная
мудрость: маленькие детки спать не дают, а с большими - сама не  уснешь.
Вот и лежу я, почти сорокалетняя ведьма,  и  думаю  о  том,  что  дочери
выросли и нет на них никакой управы, что с  Дашкиным  открывшимся  даром
теперь прибавилось мне забот, да и Машенька может такой  финт  выкинуть,
что мало не покажется... А Ярослав вообще блуждает неизвестно где, и  за
то, что я отпустила десятилетнего  ребенка  в  эту  неизвестность,  меня
полагается лишить родительских прав и предать всеобщему осуждению...
   - Авдей, - я потерлась носом о мужнино плечо, - я плохая мать, да?
   Ответа не последовало. Точнее, ответ последовал в виде размеренного и
непритворного храпа. А чего ж я хотела? Сама ведь и усыпила...
   Мужнин храп подействовал на меня как транквилизатор. Знаю, что многих
раздражает,  когда  твоя  дражайшая  половина  выводит   носом   рулады,
пробивающиеся сквозь любые беруши. А  я,  наоборот,  чувствую  себя  под
надежной защитой обычного,  без  всяких  сверхъестественных  отклонений,
человека. Настоящего Мужчины. У которого даже  храп  звучит  как  фраза:
"Успокойся, дорогая. Все будет хорошо".
   Видимо, я все-таки заснула. Потому что только сквозь сон ко  мне  мог
пробиться этот зов.
   Хотя точнее это было бы назвать музыкой без слов.
   И я точно знаю, что такими штучками любят щеголять вампиры.
   Меломаны, Тьма их забери...
   Я полежала пару минут, прислушиваясь. Сонливость уходила,  а  мелодия
оставалась. Навязчивая, как американский  сервис,  и  нескончаемая,  как
российская провинция. Я встала с постели и, не затрудняясь облачением  в
халат, в одной сорочке подошла к окну. Отодвинув портьеру, я увидела  за
окном глубокую московскую ночь и парящего в воздухе вампира Кадушкина.
   Впрочем, сейчас он выглядел так, что в  первое  мгновение  я  его  не
узнала и даже слегка испугалась.
   - Ты плохо выглядишь, - мысленно сообщила я ему.
   - Есть причины, - лаконично ответил он. Мысли у него  были  вязкие  и
обжигающе холодные. - Нет сил удерживать облик. Помоги мне.
   - Сохранить облик?!
   - Нет. Я прошу и заклинаю тебя о помощи, ведьма.
   Ого. Что-то новенькое. С официальной формулировкой о  помощи  вампиры
ко мне никогда не обращались.
   - Что случилось?
   - Летим со мной. Увидишь. Мне трудно... объяснить.
   И я увидела, что ему  действительно  трудно.  Он  держался,  но  силы
тления отвоевывали себе место в  тщедушном  теле  вампира  сантиметр  за
сантиметром. Во всяком случае, лицо уже было нечеловеческим  и  даже  не
классически "вампирским". Если б Маша увидела, каков стал ее приятель...
Лучше не надо.
   - Обещаешь ми ты мне неприкосновенность?  -  На  официальную  просьбу
надо отвечать официальными условиями сделки.
   - Да. Насколько это в моих силах.
   Хорошая оговорка. Значит, есть еще чьи-то силы...
   Я ведь не боюсь, верно?
   Не тот у меня возраст и статус, чтоб бояться.
   - Я лечу с тобой. Через минуту.
   ... Кажется, наступил черед помела?
   Мой летательный аппарат, долгие годы за ненадобностью  покоившийся  в
самом дальнем углу кладовой, был срочно извлечен на свет...  точнее,  на
мрак ночи. Благо домашние спят  и  не  слышат,  как  я,  потянувшись  за
помелом, обрушила с полки  ящик  со  всякими  радио  -  и  компьютерными
детальками,  которые  Авдей  коллекционировал  с  упрямством   абсолютно
чуждого технике мужчины.
   На всякий случай я заговорила квартиру - чтоб не было  какой  каверзы
во время моего отсутствия и чтоб дети или муж не проснулись раньше  того
момента, когда я вернусь.
   Надеюсь, что вернусь.
   Я перед зеркалом энергично натиралась мазью для полета  и  посмотрела
на себя:
   - Ты ведь бесстрашная ведьма, верно? И у тебя все получится.
   Главное - взлететь, а там поглядим...
   Перед тем как вылететь  в  раскрытое  окно,  я  сбегала  в  туалет  и
вернулась оттуда с новеньким вантузом.
   - Прости, дорогой, - виновато прошептала я Авдею,  подсовывая  вантуз
ему под бок. - Помело мне самой нужно. Спи крепко, и пусть тебе  снится,
что я рядом.
   Муж засопел и с сонной улыбкой на лице  обнял  ценный  сантехнический
инструмент.
 
*** 
 
   - Куда мы летим? - регулируя скорость помела,  поинтересовалась  я  у
своего крылатого спутника.
   - Недолго, - невпопад ответил он. - Ты увидишь все сама.
   Так-так. Потеря адекватного восприятия действительности налицо.
   Что его так разрушает? Голод? Или... неведомый враг?
   Я глянула вниз. Под подолом моей развевающейся ночной сорочки белесым
размытым пятном промелькнул Измайловский парк. Далеко же нас занесло...
   Вампир вдруг как-то неуловимо шевельнул крыльями и понесся вниз  -  к
черному,   матово    блестевшему    прямоугольнику    крыши    какого-то
административного здания. Я, естественно, последовала за ним, ругая себя
за то, что ввязалась в эту авантюру и практически разучилась закладывать
на своем помеле крутое пике.
   Мы опустились на крышу.
   - Что это за здание?
   - Офис... нашей фирмы... - Даже  мысленное  общение  давалось  ему  с
трудом. Однако... Как бы он на моих глазах не развоплотился. Что я тогда
буду делать с его бренными останками?
   Лучше об этом не думать...
   Вампир нашел крышку  люка  аварийного  выхода  и  с  видимым  усилием
пытался ее открыть.
   - Дай помогу. - Я вытянула руки ладонями вперед и изрекла Отверзающее
заклинание. По крышке  заструился  голубоватый  свет,  запахло  нагретым
железом... Люк не открылся. Крышка просто распалась на молекулы.
   - Извини, я переборщила, - смутилась я, но Кадушкин даже  не  обратил
внимания на  мою  оплошность.  Он  молча  принялся  спускаться  вниз.  Я
двинулась следом, стараясь не  наступать  на  безвольно  волочащиеся  по
узким ступеням металлической лестницы крылья.
   Комната, в которой мы оказалась, была  явно  служебным  помещением  -
ведра, полотеры, пылесосы занимали все полезное пространство.
   - Знаешь, здесь чересчур темно. Света нельзя зажигать?
   - Нет.
   Понятно.  Значит,  придется   пользоваться   ресурсами   собственного
истинного зрения.
   - Идем. - Вампир хотел было взять меня за руку, но я вывернулась:
   - Не нужно. Я найду дорогу.
   Из служебного помещения мы выбрались в  коридор  -  длинный,  обшитый
панелями из карельской березы и устланный ковром, мягко ласкающим  босые
ноги (ну разумеется! Какая ведьма полетит на дело обутой?! Чем больше на
тебе одежды - тем больше ты создаешь препятствий для  собственной  Силы.
Это простых людей одежда защищает. Настоящая  защита  для  ведьмы  -  ее
нагота...)
   Но ковер и стены  -  не  главное.  Уже  в  коридоре  я  почувствовала
нечто...
   Непонятное.
   Тревожащее.
   Так, наверное, настоящие саперы чувствуют, где поджидает их мина.
   И мне, как и саперу, ошибка может очень дорого стоить.
   Вампир, шедший впереди, покачнулся, словно хотел упасть в обморок. Не
упал,  конечно.  Обмороки  и  вампиры  -  понятия   несовместимые.   Но,
обернувшись, он посмотрел на меня, и в его стеклянно-мерцающих глазах  я
увидела какой-то всепоглощающий страх.
   - Чего ты боишься? - подбодрила я его.
   Он молчал, только теперь шел, опираясь  рукой  о  стену,  медленно  и
неуверенно.
   - Хочешь, я пойду впереди? Ты слишком плох. Укажи мне направление.
   Он слабо кивнул. В сознании у меня словно раздался щелчок, и я теперь
видела весь офис глазами Романа Кадушкина. И знала, куда идти.
   Коридор закончился высокими белыми дверями с позолоченной  резьбой  и
бронзовыми ручками в виде обнаженных девушек. Игривый у  вампиров  вкус,
нечего сказать... Я распахнула двери и...
   Игривые мысли мигом вымело у меня из головы!
   Видимо, это  когда-то  было  демонстрационным  залом.  Слишком  много
диванов, шкафов, стеллажей...
   Вернее,  обгорелых  и  сплавившихся  остатков  наверняка  дорогой   и
прекрасной мебели.
   Но даже не это было главное.
   Здесь была Сила.
   Незнакомая, чуждая и потому страшная.
   - Здесь словно взорвали объемно-детонирующую бомбу... - прошептала я.
   Хотя по  сравнению  с  непонятной  Силой  объемно-детонирующая  бомба
показалась бы игрушкой для группы пр