ь и подхожу вплотную в кабине. Пока невидимая.
   - Ловится ли таймень  на  живца?  -  говорю  я  идиотскую  фразу.  Но
водитель, услышав ее, распахивает вторую дверь:
   - Быстро садитесь и не становитесь видимой, пока я вам не скажу.
   Право слово, триллер! С мистическим элементом!..
   Лишь когда мы оставили  далеко  за  собой  пределы  Хельсинки,  шофер
сказал мне:
   - Расслабьтесь. Я знаю, как трудно долгое время держать это заклятие.
   Я расслабилась. Посмотрела на своего спутника:
   - Вы - колдун? Он кивает:
   - Потомственный. Моим далеким легендарным предком был финский  колдун
Рауд, погибший от руки короля-крестителя Олафа...
   - О... - с уважением протянула я.
   - Вы тоже потомственная ведьма, - спокойно констатирует шофер.
   - В таком случае, это повод познакомиться... Светлые глаза  коренного
финна глядят на меня с изумлением.
   - Только познакомиться. А не обменяться  истинными  именами.  Я  знаю
порядки, потомок Рауда.
   - Прошу извинить. Я вдруг засомневался... Можете звать меня Арво.
   - Очень приятно.  Можете  звать  меня  Вика.  Я  думаю,  что  на  вас
возложена миссия быть не только моим шофером...
   Опять странный взгляд.  Что  они  о  себе  думают,  эти  светлоглазые
мужики-финны!
   - Я имею в виду, что вы будете рассказывать мне о  маршруте,  который
нам придется проделать. Я ведь в вашей стране впервые, и вряд ли мне еще
выдастся возможность познакомиться с ней из окна автомобиля...
   - Хорошо, - кивает Арво.
   И  начинается  бешеная  гонка,  которой  позавидовали   бы   чемпионы
"Формулы-1".
   Впрочем, среди лучших гонщиков тоже были финны. Это  только  кажется,
что они такой спокойный и хладнокровный народ.
   ... И только спустя некоторое время я с ужасом вспоминаю,  что  я  не
отправила домой телеграмму со стандартным текстом: "Добралась нормально.
Целую, Мама". Они же теперь там с ума сходят  от  беспокойства.  У  Арво
запиликал мобильник. Он поднял трубку, сказал что-то на финском, а потом
передал телефон мне:
   - Это вас.
   -  Викка?  Вас  беспокоит  Хелия.  Дело  в  том,  что  ваши  домашние
переживают по поводу вашего  молчания.  Я  отправила  им  телеграмму  от
вашего имени о том, что у вас все благополучно.
   - Спасибо... - шепчу я.
   - Не  стоит.  Когда  вы  прибудете  на  место,  Викка,  у  вас  будет
возможность связи с вашими близкими...
   - Замечательно. Хелия, а  как  вы  догадались,  что  меня  собираются
взорвать?
   - Я хороший административный помощник, госпожа Викка.
   - Тогда, возможно, у вас есть версия, кому это было нужно?
   Хелия спокойно дышит в трубку. Потом я слышу ее рассудительный голос:
   - Двадцать три процента против Госпожи - это ведь немало... врагов  и
завистников.
   - Кстати, Хелия, а за кого голосовали вы?
   -  Госпожа  Викка,  в  силу  занимаемой  мною  должности  я  не  имею
избирательного голоса. Но с вами мне приятней работать, чем, например, с
мистрис  Кидман.  По  слухам,  она  слишком  капризна  и  пропагандирует
нетрадиционную сексуальную ориентацию.  А  Госпожа  Шабаша  должна  быть
безупречным работником со стабильными этическими императивами.
   - Хорошо, Хелия. Я учту. Еще раз благодарю за телеграмму.
   Она  отключилась,  я  передала  Арво   мобильный.   На   душе   стало
поспокойнее: теперь мои знают, что с их мамой-ведьмой все в порядке.
   В относительном порядке.
 
*** 
 
   Первую после  Хельсинки  большую  остановку  Арво  сделал  в  городке
Йювяскюля: нужно было отдохнуть и машине и нам. Потому что  у  меня  уже
подступала к горлу тошнота и плясали мальчики кровавые в глазах, едва мы
с ревом проносились мимо очередного щита  с  надписью  типа  "Vaarallmen
mutka!", хотя это всего-навсего было предупреждение о предстоящем крутом
повороте.
   В маленькой гостинице я смогла наконец впервые за  изматывающие  часы
"автомобильного ралли" как следует выкупаться и заказать нормальную еду,
а не ту жареную ряпушку, которой торговали на автобане и от которой  все
время хотелось пить.
   -  С  вашего  позволения  я  взял  номер  на  двоих,  -  спокойно   и
рассудительно сказал Арво. Он  вообще  был  немногословен.  Насколько  я
поняла, немногословность-его национальная черта. - Нам  лучше  держаться
вместе на случай непредвиденной опасности или очередного покушения.
   Я в этот момент доедала  курицу  под  сливочным  соусом  и  думать  о
покушениях мне совсем не хотелось.
   - Арво, - вытирая пальцы  салфеткой,  протянула  я.  -  Делайте,  что
хотите. Можете выставить какую-нибудь  магическую  защиту  по  периметру
комнаты. Можете даже под предлогом защиты  моего  тела  от  нападения  и
расчленения забраться в мою постель Только дайте мне выспаться, а?
   С этими словами я, нимало не  смущаясь  присутствия  мужчины  (он  же
финн, а финны отличаются редкостным хладнокровием и выдержкой!), стянула
с себя купальный халатик и с наслаждением рухнула  в  податливую  мякоть
полосатой перины. И через минуту спала.
   И конечно, не видела, как Арво, опасливо поглядывая  в  мою  сторону,
бесшумно открыл баул с моими вещами, вытянул оттуда некую интимную часть
моего белья и прикрепил к ней нечто, напоминающее  клык  животного.  Или
коготь. Я не могла точно разглядеть - я же спала...
   Утром  мы  снова  были  в  дороге.  На  север,  на  север,  в  места,
облюбованные древними шаманами и современными ведьмами!
   Я только успевала читать названия населенных пунктов, мимо которых мы
проносились: Куопио, Ийсалми,  Канани,  Суомуссалми,  Куусамо,  звучащие
словно слова какого-нибудь древнего шаманского заклятия..
   Финляндия, безусловно, страна дивной природы, но, к сожалению, я  уже
перестала чувствовать себя туристом, которому предоставлена  возможность
этой самой природой вдоволь налюбоваться. Арво все  время  торопился  и,
если мы останавливались в  каком-нибудь  местечке,  не  давал  мне  даже
лишних пяти минут,  чтобы  зайти  в  лавчонку  или  на  рынок  и  купить
сувениры.
   - Арво, вы просто садист, - жалобно говорила в  таких  случаях  я.  -
Какая разница, прибуду я в Трибунал часом раньше или часом позже?
   - У меня задание, - мигом прекращал все мои стенания потомок  колдуна
Рауда.
   - Какое? Убить меня этой бешеной гонкой?
   - Нет. Доставить в Трибунал целой и невредимой.... И больше ничего от
него не добьешься! Пару раз звонила Хелия, сообщала, что от моего  имени
отправила моим домашним несколько телеграмм, чтобы они не  беспокоились.
Со мной-де все обстоит благополучно. Заботливая какая!
   Интересно, а кто все-таки так заботился о том,  чтобы  ведьмы  Викки,
новоизбранной Госпожи Шабаша, не стало?
   В общем-то, я никогда  не  страдала  отсутствием  таланта  влезать  в
большие неприятности и попутно наживать себе целый эшелон  разнообразных
врагов. Взять хотя бы из последних: те ведьмы, которые проголосовали  за
Николь Кидман, - они могли желать моей смерти, и я их  понимаю,  точнее,
понимаю их стремление к власти, которая досталась мне, а не их обожаемой
Николь. Кстати, сама Николь тоже может нанять киллера, чтоб он со мной -
счастливой соперницей - расправился. С нее станется...
   А еще... Я уж и позабыла о них. О московских вампирах, чье  поголовье
резко сократилось благодаря визиту в столицу одного  моего  африканского
приятеля. У вампиров тоже, таким образом, имеется повод для  мести  мне,
скромной и несчастной...
   Мести мне?
   Только ли мне?
   Я даже заерзала на сиденье, чем вызвала удивленный взгляд со  стороны
Арво. Тебе этого не понять, потомственный  колдун.  У  тебя  нет  семьи,
которой может угрожать  кто  угодно,  покуда  мама-ведьма  в  длительном
отъезде!
   У меня возникло безумное желание выскочить из машины на  полном  ходу
и, отодрав ветку от первой попавшейся осины, оседлать ее и таким образом
вернуться домой, наплевав и на свою должность,  и  на  весь  Трибунал  в
целом.
   Но я не стала этого делать.
   Малодушие - порок.
   Ведьма не должна быть малодушной.
   И опасность ей следует встретить с  достоинством,  подобающим  уровню
опасности.
   Взрыв так взрыв.
   Трибунал так Трибунал...
   И вообще... Может, я это  все  выдумываю?  И  с  моими  близкими  все
нормально?
   Очень на это надеюсь.
   - Арво, - попросила я  своего  молчаливого  колдуна.  -  Настройтесь,
пожалуйста, на какую-нибудь русскую радиостанцию.
   - Вам не нравятся финские песни? - спросил Арво, два  часа  слушавший
игривые мелодии с абсолютно тарабарскими словами.
   - Просто у меня ностальгия. Понимаете?
   - Хорошо. - Арво пощелкал кнопками, эфир затрещал и заскрипел чередой
сменяемых волн, и вдруг сквозь шум прорвалось:
   А у тебя, быть может, праздник нынче...
   Русский голос, глуховатый женский голос пел под аккомпанемент  гитары
и саксофона странную песню...
   - Оставить? - спросил Арво.
   - Оставьте! - едва не выкрикнула я.
 
   А у тебя, быть может, праздник нынче,
   Весь дом в огнях и музыке и в пенье...
   А у меня опять под дверью хнычет
   Дождь-сирота, присевши на ступени.
 
   И ты поешь (я даже помню голос),
   И гости пьют, и шум, и звон бокалов
   Разбившихся... Да, что-то раскололось.
   Наверное, все то, что я искала.
 
   А ты, забывший все, беспечно светел,
   Как златокудрый отрок Боттичелли.
   И палым листьям на твоем паркете
   Ты никакого не придашь значенья...
 
   А может быть, наоборот, и болью
   Ты переполнен? И тоскою черной?
   И ты уже почти не помнишь Бога.
   И ты уже почти не веришь в черта.
 
   И думаешь: вскрыть вены или - проще -
   С двенадцатого - вниз. Но слишком страшно.
   И парусами на ветру полощет
   Твой белый бриг, ненужный и вчерашний.
 
   Так что же держит? То ли память, то ли
   Надежда на пришествие рассвета...
   И никакой в том не играет роли
   Вся эта жизнь и даже песня эта.
   И путь, которым ты пройти решишься,
   Не приведет тебя к заветной цели.
 
   Шум и треск заглушил песню. Я чуть не взвыла от досады  -  песня  мне
понравилась.
   - Верните! - я  защелкала  кнопками.  Бесполезно.  Лишь  на  какое-то
мгновение  возник  этот  голос,  пропев:  "Идаже  страх   сумеет   стать
спасеньем", - и исчез окончательно.
   - Не огорчайтесь, - Арво увидел, какое  мрачное  у  меня  лицо.  -  Я
понимаю, вы устали. Но мы скоро будем на месте, и там вы отдохнете.  Это
настоящий рай, если можно так выразиться.
   - Верю вам на слово, - буркнула я и уставилась в окно.
 
*** 
 
   ... Арво меня не обманул. Кстати, по-моему, у финнов это национальная
черта - честность, возведенная в ранг абсолюта.
   Город Кемиярви, конечный пункт нашего автомобильного  путешествия  по
Финляндии, был воистину северным раем. Его окружали безмолвные,  гладкие
как поверхность зеркал озера и не менее безмолвные сопки.
   Тишина,  сосновый  воздух,  покой  и  неброская  красота   -   лучшие
составляющие отдыха Великих Ведьм.
   Представительницы Трибунала  жили  (каждая  отдельно)  в  симпатичных
домиках на берегу озера, называвшегося  так  же,  как  и  город.  Этакий
идиллический кемпинг оккультного характера. Меня Арво отвез к такому  же
дому:  одноэтажному,  выкрашенному  рыже-алой  краской,  с  крылечком  и
черепичной крышей.
   - Такой дом называется "кесямёкки", - пояснил Арво. - Пока  на  озере
не поселились Матери Ведьмы, здесь круглый год жили рыбаки...
   - Таймень? - усмехнулась я, вспомнив про дурацкую фразу пароля.
   - И таймень тоже. Но в основном здесь ловится щука.  -  Арво  сгрузил
мой небогатый скарб на чисто выскобленные доски крылечка,  показал,  где
ключи от дома лежат, а лежали они (вот он, утопический социализм!) прямо
на подоконнике маленького окошка возле двери. - Я свою миссию  выполнил.
Располагайтесь, отдыхайте.
   - А где же расписание работы этого санатория? - поинтересовалась я.
   Арво непонимающе воздел брови. Потом понял, что это юмор и, уже идя к
машине, сказал:
   - Не волнуйтесь. Здесь есть кому ввести вас в курс дела.
   И "Рено Лагуна" серебристой рыбкой мелькнула среди сосен и исчезла. Я
вздохнула, оглядела окрестность: золотой закат,  темные  сосновые  дали,
озеро, подернутое легкой дымкой вечернего тумана -  и,  подхватив  вещи,
переступила порог своей ведьмовской избушки.
   Кстати, для избушки она  была  отделана  просто  шикарно.  Интересно,
когда здесь еще не обосновались дамочки из Трибунала, каким  рыбакам  по
карману был отдых в такой элегантной роскоши?
   Гостиная (она же, по  всей  видимости,  и  столовая)  была  полностью
отделана  деревянными  панелями  теплого  цвета  липового  меда.  Панели
имитировали  бревна  и  действительно  создавали   впечатление   этакого
незатейливого деревенского домика. Мебель тоже была  незатейливой:  явно
из натурального дерева и с самой дорогой обивкой.
   Впрочем, что я на все смотрю  взглядом  оценщика  из  ломбарда?!  Вот
замечательный диван с кучей подушек в веселую желто-бежевую  клетку:  на
этом диване я буду валяться и перечитывать  романы  своего  мужа  (их  я
взяла с собой в первую очередь!). И лампа с гофрированным абажуром будет
освещать этот тихий уют. А на столике я поставлю...  м-м...  ликер.  Или
кофейник с горячим кофе. И бананы!  Надеюсь,  в  самом  северном  городе
страны Суоми найдутся бананы?..
   Исследовав гостиную, я прошла в спальню. Все те же бревенчатые  стены
с развешанными на них  эстампами  за  подписью  Клода  Моне.  Деревянная
кровать  застелена  умилительным  одеялом   в   стиле   пэчворк;   рядом
разместились тумбочка  с  ночником  и  небольшой  комод,  на  котором  в
аккуратной глиняной кадочке рос корявенький, но  сразу  завоевавший  мое
сердце кактус. Причем такого кактуса в моей домашней коллекции не  было,
и я сразу преступно подумала о том, что увезу его с собой, едва  истечет
срок моего здесь пребывания...
   Словом, мое новое жилище мне понравилось и даже подействовало на меня
успокаивающе. Показалось, что и взрыв в Хельсинки, и езда с ненормальной
скоростью, с которой меня сюда вез Арво, - были не со мной. И теперь мне
абсолютно  ничто  не  угрожает.  Разве  что   бесконечное   выслушивание
воспоминаний Великих Матерей... Надеюсь, они дадут мне сегодня время  на
отдых  и  осмотр  местности,  а  уж  потом   начнут   грузить   работой,
"соответствующей занимаемой должности"...
   Я быстро распаковала вещи и рассовала их по ящикам комода и  вешалкам
в  шкафу.  Полочка  в  ванной  украсилась   моими   шампунями,   гелями,
дезодорантами и прочими радостями женской жизни. Я  взяла  пустой  баул,
чтоб отнести в прихожую, тряхнула его  (вдруг  что  забыла  достать?)  и
удивилась: в бауле что-то ощутимо брякнуло.
   ... Маленькая,  размером  со  спичечный  коробок,  деревянная  модель
рыбачьей лодочки, - я видела такие в  сувенирных  лавках.  Но  я  ее  не
покупала!
   Арво, что ли, решил сделать прощальный сюрприз?
   Я попристальнее рассмотрела лодочку  и  заметила,  что  по  ее  борту
тянется аккуратная надпись  тонким  черным  фломастером:  "Если  почуете
беду, бросьте лодку в озеро и зовите Повелителя дождей".
   Настроение как-то сразу  испортилось.  Я  сунула  лодочку  в  ящик  с
косметикой и постаралась вернуть себе беспечный  оптимизм.  Ну  с  какой
стати мне должна здесь угрожать опасность? Я, можно сказать, нахожусь на
нейтральной территории  -  в  пределах  дислокации  Трибунала  запрещены
конфликты между ведьмами. Правда, возможны ли конфликты  между  ведьмами
самого Трибунала, - нигде не оговаривается...
   За окнами моего  "кесямёкки"  совсем  стемнело.  Я  задернула  шторы,
отметив при этом, что в  близстоящих  домиках  не  зажглось  ни  единого
огонька. Я почему-то думала, что там  живут.  Хотя,  с  другой  стороны,
ведьмам иногда вовсе не надо света. Тем более Великим.
   Я поужинала купленным на последней остановке перед Кемиярви  творогом
и ванильным рогаликом, выпила  минеральной  воды  и  отправилась  спать,
справедливо полагая, что выяснение  обстоятельств  моего  проживания,  а
также официальные визиты следует делать с утра.
   ... Однако кто-то, кажется, не согласен с таким оборотом дела!
   Я проснулась от острого ощущения, что в  доме  кто-то  есть.  Кто-то,
кроме меня. На всякий случай я прошептала персональное заклинание-оберег
и подтянула одеяло  к  подбородку.  Я,  конечно,  не  трус,  но  я  хочу
выспаться!..
   Скрип половицы в гостиной подтвердил мои  подозрения  насчет  ночного
гостя. Хуже нет - ждать  и  бояться.  Поэтому  я  щелчком  прикроватного
тумблера включила полный свет в спальне, села на кровати и сказала:
   - Эй, вы там! Заходите, нечего в гостиной топтаться!
   (В глубине души я надеялась, что после этого скрип прекратится, некто
устыдится своей бестактности и исчезнет, давая мне возможность  спокойно
проспать до утра)
   Ничего подобного.
   В  спальню,  прикрываясь  рукой  от  яркого  света,  вошла  старушка,
поминутно бормотавшая:
   - Прошу извинить, прошу извинить за вторжение, но  я  так  жаждала  с
вами познакомиться...
   Старушка выглядела вполне мирно. Но я на  всякий  случай  прошептала:
"Чур меня!" и спросила:
   - Вы кто такая?
   - Да местная я, местная... Пожалуйста, уберите свет,  это  совершенно
лишнее...
   - Мне свет не мешает.
   - Мне, в принципе, тоже...
   - Вам что от меня надо, бабуля? - посуровела я.
   Бабуля присела на краешек моей кровати, и я почувствовала, как от  ее
сгорбленной фигурки медленно  пополз  по  моим  ногам  леденящий  холод.
Старушка перестала  прятать  глаза,  и  я  увидела,  что  прятать-то  ей
особенно нечего: на месте глаз чернота смерти. Ах, вот оно что...
   - Вурдалачите помаленьку, бабуля? - ласково  осведомилась  я.  -  Так
ведь со мной этот номер не пройдет. Я ведьма, а не абы кто.
   -  У  тебя  свежая  кровь,  мягкая  плоть...  -  зашептала   бабулька
изъеденными тленом губами. - Дай пищи голодной старухе Лоухи...
   И она распялила свой вонючий  рот.  Изо  рта,  удлиняясь,  потянулись
черные клыки...
   - А по зубам! - подскочила я в кровати и хлестнула искрой-молнией  по
проголодавшейся бойкой челюсти.
   Старуха  зашипела  и  отскочила  к  стене  прямо-таки  с   девическим
проворством.
   - Все равно возьму... - заявила она.
   - Очень опрометчивое заявление! - ответила я, и тут  началась  просто
оперетта.
   Старуха гонялась за мной по всему домику.  Я  отстреливалась  от  нее
молниями  и   заклятиями,   но,   видимо,   русское   колдовство   плохо
воздействовало на финскую нежить.
   - Голодна я! - вопила старушонка.
   - "Макдоналдс" - за углом! - уверяла ее я  и  старательно  чертила  в
воздухе защитные руны шведского Производства. Тоже не помогло. То  ли  я
чего напутала, то ли финн шведу - не товарищ...
   В результате долгой погони  бабулька  загнала-таки  меня  в  угол.  Я
вцепилась в ручку комода, чтоб не упасть. Кстати, комод... А  что,  если
ящик  вытащить  -  да  треснуть  по  голове   старушонку-негодницу?!   У
Раскольникова же - сработало...
   - Попалась, - меж тем радовалась та.
   А я выдвинула ящик, где с вечера  разложила  свое  бельишко:  трусики
там, комбидрессы...
   Бедные вы мои трусики из салона "Дикая орхидея"!  Съест  меня  сейчас
злая финская старуха, и некому вас будет поносить!...
   Рука  машинально  стиснула  кружевной  комочек  и  швырнула   его   в
оскаленную морду, истекающую слюной:
   - На, подотрись!
   Мои трусики живописно повисли прямо у старухи на клыках. Она смахнула
их когтистой рукой-лапой и вдруг взвыла нечеловеческим голосом:
   - Карху!!!
   За какое-то мгновение старушка  съежилась  вдвое,  потом  завертелась
бешеным волчком на полу, все уменьшаясь и уменьшаясь, и наконец,  совсем
сгинула. А на том месте, где она только что была, лежали мои злосчастные
трусики, целые и невредимые. И даже неизмятые.
   Это что же, нынче дамское белье - самое сильное оружие против  всякой
нечисти?!
   Я опасливо взяла трусики, осмотрела  их  и  поняла,  в  чем  дело.  К
резинке был плотно  прикреплен  (так  что  сразу  и  не  заметишь)  клык
какого-то животного. Видимо, он-то и выдвор