ул острым ногтем по вене и подставил мой бокал.  В  бокал
закапала кровь, черная и густая.
   - Пожалуй, достаточно, - сказал вампир, и кровь перестала течь.
   Он протянул мне бокал:
   - Пей!
   Я почувствовала дурноту. Но ведь когда-то все  ведьмы  пили  кровь  и
натирались волшебной мазью, составленной  из  жира  невинных  младенцев,
чтобы лететь на шабаш. Из века в век, в любой стране и эпохе,  поскольку
это стандартное условие бытия оккультного существа. И  моя  генетическая
ведьмовская  память  подсказывает  мне,  что  не  к  лицу  ведьме   быть
привередливой.
   - Твое здоровье! - воскликнула я и осушила бокал.
   Что-то случилось с моим зрением. Теперь  я  видела,  как  камень,  из
которого сложены стены ратуши, постепенно распадается в пыль и прах, при
этом оставаясь столь же прочным. Вокруг  меня  носились  ранее  незримые
духи, озабоченные мелкими бытовыми проблемами.  Я  посмотрела  на  стол,
поняла, что он сделан из  дубовых  досок,  узнала,  сколько  лет  прожил
спиленный  дуб  и  какова  молекулярная  структура  древесного  волокна.
Шикарно!
   Но даже не это очаровало меня.
   Музыка.
   Она лилась сквозь стены и томила все мое существо своей  нежностью  и
неуловимой сладкой тоской. Негромкое чудо флейты и клавесина  заставляло
забыть обо всем на свете.
   - Позволь пригласить тебя на танец, - улыбнулся вампир,  уже  обнимая
одной рукой мою талию.
   И я, разумеется, позволила, потому что всем известно, что в искусстве
танца вампирам  просто  нет  равных.  Кружение  вальса,  сменяющееся  то
балетными  антраша  и  фуэте,   то   откровенностью   фанданго,   плавно
переходящее в целомудренный гавот, - вот примерное  описание  того,  что
происходит с вами, покуда вы танцуете с  вампиром.  Кроме  того,  вампир
никогда не наступает на ноги партнерше, не шарит взглядом в ее  декольте
и не доводит ее  до  головокружения  ароматом  бронебойного  дезодоранта
"Батяня комбат"...
   Танец закончился под самым потолком замка. Мы застыли  в  воздухе,  а
потом изящно спустились вниз, держась рука об руку, ступая  по  незримым
ступеням, как королевская чета.
   - Это было великолепно, - совершенно искренне сказала я.
   - Рад, что тебе понравилось. Может быть, это и не слишком нужный дар,
но теперь танцем ты можешь свести с ума какого угодно мужчину.  Как  это
говорится у живых людей?.. Мелочь, а приятно?
   Я рассмеялась.
   - Именно так.
   - Не смею тебя дольше задерживать, - поцеловал  мне  руку  вампир.  -
Тебя ждут другие. А мой дар ты приняла. Нет-нет, не благодари. Мне  ведь
тоже было приятно в твоем обществе.
   - А мне в твоем.
   - Это лишь доказывает, что мы понимаем друг друга. Кажется, для  мира
это не так уж мало.
   Он проводил меня до дверей ратуши, поклонился и исчез. Я  шагнула  на
площадь, оглянулась... Не было ратуши, не было  сумеречного  готического
города. А была кругом ночная степь,  над  которой  сияли  крупные  слезы
звезд. От аромата полыни и чабреца закружилась голова. Было в нем что-то
дикое, изначальное и стихийное. Трава с тихим  шелестом  расступалась  -
мне навстречу мчались волки. Целая стая во  главе  с  вожаком-оборотнем,
приветствовавшим  меня  у  озера.  Они  окружили  меня,  легли,  положив
лобастые головы на скрещенные мощные лапы. Вожак стоял  рядом  со  мной.
Его глаза горели, как янтарь.
   - Умеешь ли ты  превращаться  в  зверей  лесных  и  птиц  полевых?  -
спросил-прорычал он.
   - Да, немного...
   - Так превращайся!
   И началась бешеная гонка, которую невозможно забыть!
   Я  была  то  зайцем,  которого  травила  свора  гончих.  то  косулей,
мчавшейся от матерого волка, то гадюкой,  жалящей  медведя,  пытающегося
меня затоптать. Мне казалось, что  я  уже  забыла,  как  это  -  быть  в
человеческом теле. Сознание дробилось, как кусочки  цветной  мозаики,  в
нем вспыхивали чужие мысли и инстинкты.  Я  слышала  сознание  зверей  и
понимала язык каждого  из  них.  Оглядев  себя,  я  увидела,  что  стала
волчицей и  несусь  во  главе  стаи,  обжигая  легкие  холодным  степным
воздухом. Горьким  и  желанным  воздухом  абсолютной  свободы  от  всех.
Неужели так будет всегда?..
   Откуда может взяться пень посреди степи?!!
   Грянуться  об  него  лбом  со  всей  дури  -  то  еще   ощущение.   Я
перекувырнулась, по инерции прокатилась еще метров пять и  затихла.  Ой,
бедное мое  тело,  бедные  мои  косточки-ребрышки,  да  за  какие  такие
ментальные коврижки да с астральным маком  вам  приходится  терпеть  сии
мучения?!
   - Ну-ну, не расслабляйся, -  утешающий  и  слегка  насмешливый  голос
вервольфа заставил меня сесть. - Зато теперь у  тебя  с  трансфигурацией
никаких проблем не будет. Можешь превратиться даже в амебу.
   - Учту, - простонала я, соскребывая  себя  с  негостеприимно  твердой
земли.
   Кое-как пришлось подняться. Батюшки, а что же это на мне  за  прикид?
Черные кожаные  штаны  в  обтяжку  с  бахромой  из  мелких  бесчисленных
цепочек. Высокие ботфорты со шпорами. Черная майка с  надписью  "WELCOME
TO HELL!". Куртка-косуха, вся в шипах, заклепках, винтиках  и  болтиках.
Кожаные перчатки без пальцев с металлическими черепами на запястьях. И в
довершение всего волосы, распущенные по плечам, стягивает алая  бандана.
Я теперь крутее всех крутых?
   Степную тишину вспарывает рев мотоцикла.
   - Это за тобой, - поясняет оборотень и,  прежде  чем  раствориться  в
ночи, добавляет:
   - Ты приняла мой дар.
   -  Очередь  за  мной!  -  кричит  тот,  что  подкатил  на  чудовищном
мотоцикле. Лица его я разглядеть не могу - оно скрыто за стеклом  шлема.
Шлем, кстати, в форме конского черепа с  позолоченными  крыльями  вместо
ушей. И еще рога сверху. Просто демон какой-то...
   - Ага, догадалась! Ну садись, ведьма, покатаемся!
   - Куда ты везешь меня?! - кричала я в спину этого  урода,  ежеминутно
рискуя свалиться с заднего сиденья его мотоцикла. - На шабаш, что ли?!
   - На рок-фестиваль! Мы всегда там тусуемся!
   ...  Те,  кто  когда-нибудь   бывал   на   самом   чернушном,   самом
тяжело-металлическом рок-фестивале, поймут мое  состояние,  когда  я  со
своим  спутником  оказалась   посреди   беснующейся   ошалевшей   толпы,
дергающейся  в   экстазе   под   звуки   музыки,   напоминающей   работу
чугунолитейного  и  сталепрокатного  цехов  одновременно.  Видимо,  дар,
который предстоит мне получить, - умение не падать в обморок в  подобных
стрессовых ситуациях...
   Все оказалось иначе. Демон в шлеме тащил меня на сцену, где полуголые
разрисованные музыканты явно мастурбировали с гитарами. Солист хрипел  в
микрофон, вываливал  истыканный  булавками  язык  и  кромсал  себе  руки
безопасной бритвой. Из динамиков неслось что-то совсем уж запредельное.
   - У вас в аду так же? - спросила я демона.
   - Почти, - хохотнул он, и тут  я  внимательнее  присмотрелась  к  его
шлему. Это был не шлем. Это - его голова. Демон  выпустил  струйку  дыма
изо рта и, схватив меня за руку, поволок  прямо  к  микрофону,  в  центр
сцены.
   - Зачем? Чтобы я надрывалась с этими придурками?
   Демон  бесцеремонно  оттолкнул  солиста,  тот  упал  в  зал   и   был
незамедлительно расхватан на сувениры возбужденными поклонницами.
   - Знаешь, что самое главное? - крикнул демон, глядя на  меня.  -  Это
власть. Власть над одной  душой,  над  таким  вот  человеческим  стгдом,
власть над целым миром!!!
   Последние слова  он  прокричал  на  весь  зал,  и  беснующиеся  толпы
ответили восторженным "вау!".
   - Я даю тебе власть!  Смотри!  Наслаждайся!  Сейчас  все  эти  идиоты
сойдут с ума от одного только твоего слова! Ну, скажи им что-нибудь!
   - Привет, - растерянно сказала я в микрофон.
   Что тут началось... Они лезли к  сцене,  давя  и  топча  друг  друга,
кричали мне, что любят  меня...  Какая-то  девица,  сорвав  с  себя  всю
одежду, повалилась в проходе,  и  на  нее  зверем  набросился  такой  же
ошалевший юнец со спущенными до колен джинсами... У  меня  помутилось  в
глазах, стало тошно.
   - Такова твоя сила? - тихо спросила я демона.
   - Да. А что, не устраивает?
   - Она страшна.
   - А разве ты не должна внушать страх своим врагам? Ты  ведьма.  Ты  -
такая же... Все жаждут власти,  так  вот  -  бери!  Покажи  им,  что  ты
владеешь ими!
   - Слушайте меня! - крикнула я в микрофон.
   - О, великая! Великая говорит! - завыли толпы.
   - Закройте рты, и да не изойдет ни одно слово из уст ваших в  течение
ближайшего часа!
   Вот это  да...  Какая  наступила  тишина.  Только  нервно  прозвенела
гитара, выпав из рук гитариста.
   - Слушайте мое повеление вам!  Бросьте  пить,  курить  и  употреблять
наркотики!  Прекратите  беспорядочные  половые  сношения  со  случайными
партнерами! Пользуйтесь зубными  щетками  не  реже  двух  раз  в  сутки!
Вступайте в профсоюзы и не забывайте платить налоги...
   - Летайте самолетами "Аэрофлота", - ехидно подсказал демон. -  Че  ты
такую лажу гонишь?
   - Отвали, баклан, - процедила я сквозь  зубы.  -  У  меня  же  теперь
власть, что хочу, то и ворочу.
   - Ай, молодца! - только и сказал шлемоголовый. - Быстро все переняла.
Ну что ж, тогда свободна!
   Он хлопнул в ладоши, и я...
   Оказалась в библиотеке.
   Только не в той, в которой приходилось работать. Это была Библиотека.
Как сказал  бы  Платон,  это  была  субстанциональная  идея  Библиотеки,
включающая  в  себя  все  мыслимые  библиотеки  Вселенной.  Ее  стеллажи
тянулись в бесконечность, где-то там искривляясь, словно лента  Мебиуса.
Читальные  залы  возникали,  подобно  сверхновым  звездам.  Книги   были
непредсказуемы, как траектория  нейтрино.  Газеты  издавали  сами  себя,
аккумулируя  рассеянную  информацию,  как  солнечные  батареи  -   свет.
Процессии из неисчислимых каталожных карточек жили  собственной  жизнью,
периодически   сверяясь   с    законами    библиотечно-библиографической
классификации, столь же непреложными, как постулаты Бора.
   Моя насквозь книжная душа зашлась от тихого восторга. Если  я  только
что побывала в аду, то  вот  он  -  мой  библиотечный  рай!  Обетованная
земля... Пустите меня туда! Я так давно не классифицировала общественные
науки!...
   - Я предполагал, что знакомая атмосфера тебя успокоит, потому и решил
вручать тебе свою силу после  демона.  Он  все-таки  ужасный  грубиян  и
похабник.
   За старинной кафедрой с регистрационными формулярами сидел  печальный
остроухий  эльф  в  скромном  сером  халатике.  Он  близоруко   щурился,
перебирая карточки, не забывая при этом быстро и внимательно поглядывать
на меня.
   - Халатик у тебя симпатичный, выглядит свежо, - заметил он.
   Ах да... Как же я не обратила внимания? Действительно, мой  рокерский
прикид успел смениться на рабочий  халат  веселенького  голубого  цвета.
Хоть сейчас - заниматься расстановкой книг!
   - Как здесь спокойно, - сказала я, чтоб не затягивать паузу.
   - О, это относительное спокойствие! - заверил  эльф,  встал  и  повел
меня  между  тесно  стоявшими  стеллажами.  -  Книги  -   это   странная
цивилизация. Ты думаешь, что они молча пылятся на полках, а они меж  тем
ведут войны друг против друга, заключают перемирия, засылают шпионов  во
враждебные лагеря... Они могут терять голову, ох,  пардон,  обложку,  от
любви   или   ненависти,    впадать    в    депрессию,    страдать    от
жучков-древоточцев... Нет существа более страстного, непредсказуемого  и
непонятного, чем книга.
   - Я это понимаю...
   - Это все от магии Слова и Знания. Знание -  сила,  это  поняли  даже
ваши человеческие философы, правда, они сумели использовать только самую
малую часть этой силы... И то, что слово - могуче, многим  известно.  Но
немногие знают, как управлять этим самым могучим  словом.  Ты  -  будешь
знать.
   Мы стояли перед стеной, на которой висела  огромная  карта  звездного
неба. За спиной Библиотека перешептывалась миллионами своих книг, и язык
ее был древним и непонятным.
   - Красиво? - спросил эльф, указывая на карту.
   На карту? Нет! Оказывается, это действительно звездное небо  медленно
двигалось и мерцало перед моими глазами.
   - Это чудо...
   - Нет. Это Знание. Оно твое. Возьми.
   От  бархатной  черноты  отделилась  одна  нестерпимо  яркая  точка  и
понеслась прямо ко мне. Я протянула руку.
   - Я поймала звезду!
   - Будем считать, что так, - загадочно усмехнулся эльф.
   Он  снова  вел  меня  бесконечными  дорогами   книжной   премудрости,
выложенными гранитом науки, освещенными светом точного знания.  В  конце
концов я устала и присела на диван в каком-то из читальных  залов.  Эльф
протянул мне толстую книгу в глянцевой обложке.
   - Полистай, отдохни, а я, пожалуй, пойду. У меня еще столько  проблем
с реклассификацией...
   Книга была чудесной. Фотоснимки горных  пейзажей,  альпийских  лугов,
ботанических  садов,  заросших  розами  и  секвойями,  казались   просто
живыми... А потом я увидела снимок  того  самого  лесного  озера,  возле
которого ждали меня Призванные и с которого все и началось.
   - Хочу туда, - сказала я. И мое  желание  исполнилось.  Снова  озеро,
только вечер совсем уж  поздний.  И  мне  немного  холодно  в  легонькой
блузке, юбке да к тому же босиком. Но, может быть, костер еще горит и  я
смогу отогреться...
   Костер почти догорел, однако  под  белесым  пеплом  красноватые  угли
вовсю пышут жаром. Возле костра  кто-то  из  моих  Призванных  заботливо
оставил широкий меховой плащ, и я сажусь на него,  протягиваю  к  костру
ладони. Тишина и одиночество - это ваш последний дар, Тринадцать?
   Тринадцать...
   Но ведь тринадцатого не было.
   Человек... Говорят, он всегда опаздывает.
   Словно в ответ на эти мои  мысли  раздаются  мягкие  шаги.  К  костру
подходит мужчина, на первый взгляд  обычный  мужчина,  с  охапкой  сухих
веток в руках. Бросает ветки возле тлеющих углей, чуть виновато  смотрит
на меня...
   - Извини, я всегда опаздываю, - говорит Авдей.
   Мой мозг отказывается  комментировать  это  разительное  сходство.  Я
просто потрясена и  ничего  не  могу  сказать.  Он  пожимает  плечами  и
принимается подкладывать ветви в огонь. Пламя, сначала робкое,  начинает
гудеть, рассыпая искры.
   Авдей (нет, тот, кто похож на него!) садится рядом со  мной.  Смотрит
на пламя, обхватив руками колени.
   - Так и будем молчать? - наконец спрашивает он, не повернув головы.
   - А... я не знаю. Для меня это так неожиданно...
   Теперь  он   смотрит   на   меня.   Глаза...   Они   те   же   самые,
благородно-нефритовый цвет. И блики пламени.
   - Что неожиданно? - терпеливо повторяет он. - Обряд Тринадцати? Разве
не ты сама решилась провести его?
   - Сама, только я думала, все произойдет иначе... Ну, мне рассказывали
о том, что это настоящая оргия, если ты понимаешь, о чем я...
   - А, это! - он просто улыбается. -  Ведьмы  такие  фантазерки,  вечно
напридумывают что-нибудь жуткое. Да и потом, все эти россказни  мы  сами
просим их распространять. Чтоб все подряд чародейки не ринулись  просить
у нас Силу. Ты представить себе не можешь, сколько у нас отнимает каждый
такой Обряд. Надеюсь, что тебе Сила нужна не для глупостей.
   - Я должна спасти... одного человека. И свою жизнь тоже,  но  это  не
главное... А знаешь, ты очень на него похож.
   - На кого?
   - На человека, которого я люблю. Я  потому  так  удивилась  в  первую
минуту.
   - Сейчас уже не удивляешься?
   - Наверное, это какое-то твое  дополнительное  свойство  -  принимать
облик, который дорог... в данном случае мне.
   - Нет, - в его глазах читается спокойствие. - Я  такой,  какой  есть.
Просто иногда бывают совпадения.
   Пламя  становится  ярче,  а  вечер  темнее.   Над   озером   повисает
серебряно-розовый  серпик  месяца.  Соловей  поет  так,  что  его  трель
рассыпается, как хрустальные бусинки.
   - Знаешь, я всегда мечтала о таком  вечере  у  костра.  Чтобы  тишину
можно было пить, как вино, и пьянеть от счастья... просто быть. Я только
теперь поняла, что ничего не умела делать: ни  видеть,  ни  слушать,  ни
говорить, ни любить...  Я  не  понимала,  что  такое  -  быть  настоящей
ведьмой.
   - Теперь понимаешь?
   - Да.
   - Хочешь, я почитаю тебе стихи?
   - Свои?
   - Это неважно...
 
   Что тебе надобно - сила моя или слабость?
   В мире Господнем так много неизбранных линий.
   Что тебе надобно - нежность моя или слава,
   Клекот орла или шепот разбуженных лилий?
   Я - мановеньем руки - становлюсь продолженьем
   Чьих-то дорог, по случайности избранных мною.
   Что тебе надобно - огненный ветер сраженья
   Или любовь моя с бедной ее тишиною?
   Милая, просто свершается счастье простое.
   Если б умели - запели, да с голосом что-то...
   Стоит ли слушать упреки и рушить устои?
   В жизни для всякого времени будет забота.
   Воды забвения, славы латунные трубы,
   Пламя той страсти, что станет и адом, и раем...
   Выбери, милая, это не так уж и трудно.
   Все мы когда-нибудь в этой судьбе выбираем.
 
   - Как странно сидеть рядом с тобой и думать о том, что где-то  далеко
живут люди, бывшие мне близкими...
   - Ты хочешь к ним вернуться?
   - Нет! Да, то есть я  хотела  сказать,  я  должна  вернуться,  потому
что...
   - Потому что всякую ночь обязательно сменит утро...
   И мы смотрим в глаза  друг  другу,  и  наши  руки  переплетаются  над
пламенем.
   - Разве там ты умела любить? - шепотом спрашивает он. Спрашивают  его
губы, горячие и настойчивые, и я перестаю  ощущать  свое  тело  вне  его
ласковых прикосновений. Я не могу сопротивляться, да и зачем?
   Зачем расти цветам, если их некому будет сорвать?
   И когда он целует мою грудь, я открываю глаза, чтобы видеть звезды. А
его руки, поначалу такие  неуклюжие  и  даже  грубые,  становятся  вдруг
нежно-невесомыми, как туман. И мы, обхватив друг друга, летим, с  высоты
снисходительно наблюдая, как бьются в сладострастном экстазе наши  тела.
И тихие воды лесного озера совсем не  охлаждают  нашей  страсти,  скорее
наоборот...
   Мы лежим на траве, сырой от росы, и  смотрим  в  начинающее  светлеть
небо. Мужчина, которого я всю ночь называла не принадлежащим ему именем,
тихо касается ладонью моего плеча.
   - Вот ты и приняла мой дар, - говорит  он,  и  в  голосе  его  звучит
странная тоска.
   Я утыкаюсь лицом в его грудь и шепчу:
   - А ты принял мой...
   Чего же больше мы могли друг другу дать?!
   - Ты теперь будешь сильной, Викка. И, возможно, счастливой...
   Так вот, значит, каково мое Имя!
   Я встаю и начинаю одеваться в неясном свете утра.  В  лесу  наверняка
прохладно, вечно поясок от  моего  домашнего  халата  перекручивается...
Чайник на кухне свистит... Будильник возле кровати показывает двенадцать
ровно.
   Будильник.
   Кровать?!
   Я уже дома?!
   Приходится  в   этом   убедиться,   бросившись   на   кухню.   Чайник
действительно кипит-заливается, поставленный неизвестно чьей  заботливой
рукой. Я выключаю его, автоматически завариваю себе растворимый кофе.  И
начинаю метаться по всей квартире, словно те Тринадцать могли спрятаться
от меня в ванной или кладовой. В спальне я наконец прихожу в себя.
   Глупо думать, словно тут что-то изменилось. Постель примята так,  как
будто на ней я спала в гордом одиночестве. А то, что было...
   Было ли оно вообще?
   Получила ли я Силу?
   Я  внимательно  оглядела  свои  руки,  ожидая,  что   из-под   ногтей
посыплются голубые магические искры. Не посыпались. Так. Ноги. Вроде  на
месте,  такие,  как  и  были,  и,  честно   сказать,   давно   требующие
крема-депилятора. Голова... Да блин, что я не могу к зеркалу подойти?
   Дверь моего гардероба была зеркальной и отражала меня в полный  рост.
Я включила верхний свет, сбросила халат и внимательно посмотрела на свое
отражение.
   - Истинное Лицо... Вот оно, мое Истинное Лицо. -  Нагая  красавица  с
длинными, распущенными по плечам волосами цвета  воронова  крыла.  Глаза
гордые до сумасшествия, рот, искривившийся в презрительной усмешке.
   - Значит, я все-таки такая... Ненавижу!
   От моего крика боль