имею  в  виду  окружающий
пейзаж... Он ведь не наколдован?
   - Нет, конечно. Это и есть мой Аркаим. Точнее, внешняя его оболочка.
   - Мрачновато у тебя, тетушка... Впрочем, у Великой Черной так  все  и
должно выглядеть, да?
   - А, значит, ты все-таки прочитала Малахитовый Завет!  И  как  только
ухитрилась?  -  удивляется  тетушка,  отмахиваясь  сосновой  веткой   от
комаров.
   - Ухитрилась. И не делай вид, будто ты об этом ничего не знаешь!
   - Я это только предполагала.
   - И, разумеется, пожар в библиотеке устроила не ты?
   Моя родственница изображает оскорбленную добродетель.
   - Я?! Пожар в библиотеке? Поверь, я не настолько  цинична.  -  Скорее
всего, сработало охранное заклятие самого текста. Он не предназначен для
непосвященных.
   - Возможно. Значит, ты сочла себя преемницей Хозяйки Медной горы?
   -  Я  и  есть  преемница!  -  тетка  гордо  оправила  свое   порядком
испорченное нашим поединком платье.  -  Я  сызмальства  училась  тайному
знанию, постигала глубины нашего, уральского, чародейства, перед которым
ни один Брокен не устоит! Да что Брокен! Весь Трибунал  Ведьм  не  имеет
тех способностей, что даны мне. Они там, в своей компьютерной, погрязшей
в роскоши Европе, уже забыли, что такое исконная природная магия!
   - Весьма патриотично. Только, знаешь  ли,  европейские  ведьмы  давно
живут по закону восьми слов, принятому Трибуналом...
   - "Делай то,  что  желаешь,  не  принося  никому  вреда"?  И  это  ты
называешь законом для ведьмы? Цивилизация... Культура... Гуманистические
идеалы... Это смешно, деточка. Настоящая ведьма  вершит  свою  волю,  не
сверяясь ни с  чьими  желаниями  и  законами!  Разве  гроза  или  засуха
интересуются людским мнением на свой счет? Саранче наплевать на то,  что
какая-нибудь провинция останется без урожая. Такова и  природная  магия,
она не считается ни с кем, кроме тех, кто умеет овладевать ею.
   - Возможно. Только люди уничтожают саранчу.
   Анастасия засмеялась, сошла с валуна, приблизилась ко мне,  насколько
позволял защитный экран.
   - И ты, Вика, надеешься уничтожить меня? Ты посмотри вокруг - все это
дает мне  силу:  деревья,  камни,  земля!  А  ты  спряталась  под  своим
волшебным зонтиком и не смеешь носа наружу высунуть.
   - Надо будет  -  высуну,  не  беспокойся.  А  уничтожать  тебя  я  не
собираюсь, зря  ты  так,  тетя.  Я  жила  спокойно,  работала,  ворожила
изредка, даже практически ни с кем не ссорилась... И зачем ты  влезла  в
мою жизнь? И в мамину?
   - Ты же читала малахитовые заповеди. Моей  сестры  просто  не  должно
быть! Потому что она выступает от имени...
   - Налоговой полиции? Кстати, тетушка, а платишь ли ты налоги? Что это
ты так побледнела сразу? По-нятненько... А вот в  Европе  цивилизованные
ведьмы спокойненько платят налоги...
   - Ведьма не должна платить налогов! Она не  подчиняется  человеческим
законам, потому что сама себе закон!
   -  Ну,  не  знаю.  Я,  к   примеру,   все   проплачиваю.   И   единый
государственный, и с доходов, и НДС...
   - Замолчи! - завизжала тетка, топая ногами.
   -  Да  что  ты  так  нервничаешь?  А,  я,  кажется,  догадываюсь:  ты
занимаешься укрывательством доходов! Не  подаешь  декларацию!  И  Аркаим
твой небось пошлиной не обложен... Да, ситуация уголовная. Потому-то  ты
моей матери и боишься.
   - Не боюсь! Магию податью не обложишь!
   - Ой ли? Да мама под декларацию что угодно  подведет,  и  всей  твоей
магии хана наступит. Есть законы магии, а есть... есть магия  Закона!  И
моя мать ею обладает, да?!
   Ответом мне была зловещая тишина. Тетка как-то обессиленно подошла  к
валуну, коснулась его рукой и сказала:
   - Ступай за мной, если хочешь увидеть свою мать.
   По камню зазмеилась  трещина,  деля  его  на  две  равные  половинки.
Половинки разъехались в стороны, открывая невысокий,  золотистым  светом
мерцающий коридор.
   - Идем, - обернулась тетка. - Обещаю: там  я  тебя  не  трону.  Слово
ведьмы под залог моей жизни. Так что можешь убрать свою защиту.
   - Верю, верю всякому зверю, а тебе, ежу, - погожу, - буркнула под нос
я, но защиту все-таки убрала. В конце концов, толку от нее  будет  мало,
если случится очередной магический поединок.
   - Куда ты ведешь меня?
   - Это сердце Аркаима, моя главная резиденция, - голос идущей  впереди
Анастасии был глухим и лишенным каких бы то ни было эмоций. - Теперь уже
полноправно моя. Медной горы Хозяйка оставила мне свой престол.
   Не слишком-то в это верится, но я  пока  благоразумно  не  высказываю
своего мнения. Иду и невольно любуюсь  окружающим  интерьером,  которому
обзавидовались бы Эрмитаж с Лувром вместе взятые. Стены  сплошь  покрыты
кружевным узором из чистого  золота,  и  среди  жарко  сияющих  завитков
скользят рубиновые змейки с  агатовыми  глазками,  бегают  изумрудные  и
нефритовые ящерки, порхают бабочки, блестя крылышками из слюды и кварца.
Потом  золотые  стены  сменились  стенами  из  малахитового  кустарника,
шелестящего каменными листиками, как живой. Меж  тонких  стволов  журчал
родник. Под потолком летали какие-то  яркие  пичуги  и  пересвистывались
друг с другом.
   - Красиво? - не оборачиваясь, спросила тетка.
   - Очень. Надеюсь, в конце пути все это великолепие не  превратится  в
какую-нибудь зловонную помойку с  очередными  скелетами,  разложившимися
трупами и тошнотворными монстрами. Было бы очень обидно.
   Тетка коротко засмеялась:
   - Согласна, у некоторых из моих  слуг  весьма  оригинальный  вид.  Но
разве настоящую ведьму можно чем-то напугать?
   - "Напугать" и "вызвать отвращение" - разные понятия.
   - Ну-ну... - тетка отмахнулась от блестящей бабочки. - Мы пришли.
   Навязчивая роскошь коридора сменилась внутренним убранством старинной
добротной  деревенской  избы.  Бревенчатые  стены,   пол   с   дерюжными
половиками. Посреди горницы стоял длинный стол, возле которого на лавках
разместилась пестро одетая публика. Налицо было смешение эпох и  стилей:
кто вырядился в былинного дружинника,  кто  в  гусара,  кто  в  сурового
спецназовца...  Единство  наблюдалось  лишь  в  пристальном  внимании  к
мискам, чугункам и братинам, стоявшим на столе.
   - Хлеб да соль, - негромко сказала  я,  вслед  за  теткой  переступая
порог горницы.
   Обедающие (а возможно, ужинающие или завтракающие -  я  уже  утратила
чувство  реального  времени)  отложили  ложки-вилки  и  все,  как  один,
обернулись и посмотрели на меня.
   Одно хорошо, хоть лица у них человечьи.  А  клыки  да  красным  огнем
светящиеся глаза - обычный стандарт для  оккультной  публики.  Я  сейчас
тоже как свое истинное зрение включу - кого хочешь напугаю.
   -  Великая  Черная  привела  новую  рабыню,   -   негромко   произнес
"дружинник", шепелявя из-за кабаньего вида  клыков.  Остальные  кивнули,
соглашаясь с ним, и продолжили сосредоточенно жевать, уже не обращая  ни
на Анастасию, ни на меня никакого внимания.
   - Это мои холопы, быдло, - пояснила тетка. - С ними не разговаривают,
потому что они могут только есть и убивать. Тебя они  не  тронули  из-за
того, что ты идешь со мной. Однако если я передумаю и дам  им  приказ...
Не боишься?
   - Где мама?
   - В моем рабочем кабинете, - холодно  ответила  тетка,  толкая  рукой
обитую лиловым дерматином дверь.
   ... Да, у тетушки налицо фатальная клаустрофобия. Иначе откуда у  нее
страсть к огромным помещениям?
   -  Здесь  у  меня  все,  -   развела   руками   Великая   Черная.   -
Экспериментальная лаборатория,  оккультная  библиотека,  координационный
центр и даже анатомический театр.
   Я вежливо покивала головой, соглашаясь. На самом деле я ровным счетом
ничего не видела,  кроме  пустой,  белой  краской  выкрашенной  комнаты.
Правда, очень большой комнаты.
   - А вон и Татьяна, в кресле сидит... Не пойму, спит она, что ли?  Эй,
сестра, смотри, кто пришел!
   Я замираю, прикусив губу. Тетушка продолжает свои  шуточки?  Какие-то
они у нее однообразные...
   - Вика, доченька! - из ниоткуда возникает в комнате  мамин  голос.  -
Это действительно ты?
   - Я, мам, -  надо  очень  постараться  улыбнуться.  Ох,  как  сейчас,
наверное,  злорадствует  преемница   уральского   колдовства!   Наложила
заклятие невидимости - и думает,  что  всех  в  силе  превзошла,  старая
перечница! Неожиданно я чувствую, как меня крепко обнимают мамины  руки.
Мамочка, я тоже  могу  тебя  обнять,  я  чувствую  под  ладонью  колючие
звездочки форменного кителя,  чувствую,  как  щеку  мне  щекочут  мамины
волосы... Даже улавливаю слабый аромат  духов  "Злато  скифов",  который
помню с детства!
   - Мама, на самом деле я тебя не вижу, - едва слышно шепчу я  маме  на
ухо. - Но ты не обращай  внимания,  я  постараюсь  скоро  нейтрализовать
теткины чары.
   - Ты ужасно похудела, - шепчет в ответ  мама.  -  Наверное,  питалась
кое-как и без конца курила... Ты хотя бы иногда пила кефир?
   Так. Теперь я вне всякого сомнения поняла, что это именно мама. Слава
тебе, святая Вальпурга!
   - Мам, нам сейчас не до кефира. Скажи, каким образом тебя похитили?
   - А почему ты не спросишь об этом у меня? - бестактно вклинивается  в
разговор тетушка. - Я могу все объяснить гораздо лучше.  Как  специалист
специалисту. Кстати, то, что я наложила заклятие  невидимости,  тебя  не
смущает9
   Я помолчала с минуту, разрушая чары, а потом ответила
   - Уже нет.
   Окружающая пустота заполнилась интерьером, в котором  смешалось  все:
балдахины и компьютеры, микроскопы и саксонский фарфор... Но интерьер  -
не главное. Я наконец увидела маму!
   К слову сказать, для изнуренной пленницы  выглядела  она  очень  даже
неплохо. Только китель измялся. Я облегченно вздохнула:
   - Я уж боялась, что ты вся в синяках и оковах.
   - Ничего подобного, мне пребывание здесь  даже  пошло  на  пользу.  Я
наконец  смогла  апробировать  постулаты  лечебного  голодания,  систему
аутогенной медитативной терапии гуру  Шричиридурипхупады  и  дыхательные
упражнения по методу доктора Бутылко.
   Я кинула быстрый взгляд на тетушку. Она явно была морально раздавлена
маминым монологом. Еще бы! Когда воочию  видишь  перед  собой  человека,
фанатично ведущего здоровый образ жизни, ощущаешь внутренний  дискомфорт
и чувство мучительной боли за бесцельно прожитые годы.
   - Анастасия, - мама наконец поглядела на старшую сестру. - Чего  тебе
надо от нас с Викой? Объяснись.
   Да,  подполковнику  налоговой  полиции  никто  не  страшен.  Если  уж
человек, пребывающий в плену, бросает  своему  тюремщику  словечки  типа
"объяснись", его никакими оковами не запугаешь. Тетка, видимо, тоже  это
поняла и, кривя губы от едва сдерживаемого гнева, сказала:
   - Вы на котенях умолять меня должны чтобы я снизошла до объяснений, а
вы ведете себя так, словно хозяева!
   - На коленях?! - присвистнула я. - К чему ненужный мелодраматизм?  Не
хочешь - не говори, сама во всем разберусь.  Скажи-ка,  тетя,  тот,  кто
похитил маму, принял облик Баронета?
   - Откуда ты зна... - воскликнули они обе.
   - Это элементарно, Ватсон! Я просто рассуждаю. Меня доставил к  тетке
юноша по имени Илья, чего я, конечно, от него не ожидала, тем  не  менее
фактор  доверия  сыграл  свою  черную  роль.  А  ты,  мам,  купилась  на
лже-Баронета, который пообещал тебе... Что?
   - Катание на речном трамвае. Захотелось романтики, - вздохнула мама.
   - Вот в  чем  ты  прокололась,  мам!  Настоящий  Баронет  никогда  не
предложил бы любимой женщине столь дешевое развлечение!
   - Так уж и любимой, - аж засияла мама.
   - Еще как! - убедила я. - Он, едва узнав о твоем  похищении,  потерял
сон и покой. И, кстати, тетя, в его лице вы  себе  нажили  неприятности.
Баронет не даст нас в обиду. Весь твой Аркаим по камушку разнесет.
   - Он далеко, - зло выкрикнула тетка. - И каменные воины не дадут  ему
помешать моим планам. Если он и придет, то лишь для того, чтобы оплакать
ваши трупы!
   - А ты что, убивать нас собралась?
   - Разумеется! - тетя даже как бы слегка удивилась.
   - Я-то по наивности полагала, что ты оставишь нас в покое, а оно  вон
как  повернулось.  И  для  чего  тебе  наши  жизни?  Уж  объяснись,  как
выражается моя мама.
   - Хорошо, - чуть улыбнувшись, кивнула Анастасия, и я заметила, что ее
старушечье лицо вновь помолодело Значит, она  восстановила  силы.  Нужно
быть начеку - Давайте присядем... перед дальней дорогой.
   Она жестом указала на два кожаных кресла возле уставленного колбами и
ретортами стола. Мы с мамой переглянулись и сели. Тетка осталась стоять,
опираясь руками о стол, как лектор на практикуме по химии.
   - Начну с того, что я родилась Черной ведьмой, -  заговорила  она.  -
Ты, Вика, можешь возразить мне, что так не бывает: ведьма  не  рождается
темной или светлой, а выбирает  свой  путь  и  свою  Силу  позднее,  при
инициации, но со мной все было не так. Я уже в детстве  знала,  что  мне
предстоит сделать. На Урале это знание только подтвердилось. Я встретила
их.
   - Их?
   -  Да.  Хозяйку  Медной  горы,  бабку  Синюшку,  Великого   Полоза...
Магических властителей тех мест. Они были все еще сильны  тогда,  но  их
царству наступал конец. Люди противопоставляли волшебству технику, чарам
камня - холод стали, древним сказкам  и  преданиям  -  "Капитал".  Люди,
осененные пятиконечной звездой, с одинаковой яростью разрушали  и  Божьи
храмы и колдовские капища, потому что у них была  своя  вера  и  своя...
магия. Их власть несла погибель тайному ведовству повсюду, и на Урале  -
тоже. Хозяйка Медной горы не смогла терпеть этого и  решила  подготовить
себе на смену ту, которая возродит Аркаим -  Алтарь  чародеев  и  станет
Госпожой. Хозяйка явилась мне и передала всю свою власть и силу.
   - В принципе, это мне известно, - прервала тетку я. - Ну и  стала  ты
этой... как там, Великой Черной, мы-то с мамой здесь при чем?
   - А при том! - рявкнула тетка так, что реторты зазвенели. -  Ни  один
алтарь не возводится на  пустом  месте.  Нужна  жертва,  чтобы  он  стал
действовать.
   - Анастасия, так ты  хочешь  принести  нас  в  жертву?  -  напряженно
поинтересовалась мама.
   - Совершенно верно.  Ты,  любезная  племянница,  видно  не  до  конца
прочитала Малахитовый Завет, иначе знала бы об этом! Так говорила Медной
горы Хозяйка: пусть кровь того, кто служит закону человеческому, и того,
кто служит завету колдовскому,  прольется  на  черный  камень  и  оживит
сердце Аркаима. Вы обе подходите просто идеально: ты,  Татьяна,  служишь
человеческому закону, ну а Вика...
   - Погоди, - я встала с кресла и взяла  с  полки  ближайшего  стеллажа
бронзовую статуэтку кошки с бирюзой вместо глаз. Тяжелая статуэтка. -  А
как тогда понять слова о том, что тебе и твоему Аркаиму следует  бояться
той, что собирает мыто, дань и пошлину,  то  есть  налоги?  Насколько  я
помню текст политического завещания  Хозяйки  Медной  горы,  полномочия,
имеющиеся у моей мамы, разрушат все твои властолюбивые планы.
   - Она ничего не  успеет  разрушить!  -  в  голосе  Анастасии  звучало
торжество. - Алтарь уже воздвигнут, и  мы  накопили  столько  магической
силы, что никто не сможет противостоять тому, что  я  задумала!  Великая
Черная воцарится и будет выше всех властей и царств человеческих...
   - Великая Черная... - я задумчиво поглаживала бронзовую кошку. -  Ты,
значит, считаешь себя превыше любой ведьмы и мага... А ведь у тебя  даже
Имени нет! Только... подпольная кличка. Великая Черная старуха.  Великая
Черная дура!
   И я швырнула кошкой  в  голову  тетке.  Естественно,  она  испепелила
статуэтку одним взглядом, когда та еще была в полете.
   - Следующей я испепелю тебя, дрянная девчонка, -  спокойно  пообещала
она.
   - А как же слово ведьмы, данное под залог жизни, что ты не  причинишь
мне вреда?
   - Слова... Они ничего не значат. Считай, я передумала.
   Тетка достала из воздуха часы, посмотрела на них и деловито сказала:
   - У вас есть шесть часов жизни. До начала церемонии освящения Алтаря.
Вопросы, пожелания, мольбы, проклятия имеются? Право последней просьбы в
вашем случае отменяется: вас ведь не казнят, а приносят в  жертву,  что,
по сути, является честью. В какой-то мере.
   Мама в ответ на эту тираду промолчала, упрямо поджав губы, а  у  меня
ну просто язык зачесался:
   - Можно вопрос?
   - Да.
   - Скажи-ка, тетя, каким образом тебе удалось завербовать в ряды твоих
сторонников неподкупного Илюшку-берсерка?  Я  понимаю,  почему  с  тобой
связалась истеричка Наташа, смею предположить, что нападение монстров на
меня в парке и нашествие крыс-гарсонов на нас с  Баронетом  в  ресторане
тоже дело твоих шершавых ручек... Но этот мальчишка?! За  те  часы,  что
мне довелось с ним общаться, я его просканировала и поняла:  он  наивен,
глуп и чист, как младенец. Пиво, секс восемь раз в неделю и тренировки в
историческом клубе - вот все его требования к жизни. Чем ты его купила?
   Тетка засмеялась.
   - А, ты об этом... Я его вовсе не покупала.
   Но как же тогда?..
   - ...oн  привез  тебя  ко  мне?  Забавная  ты  ведьма,  Вика.  Иногда
совершенно не чувствуешь находящегося рядом  с  тобой  колдовства  и  не
видишь самых заметных вещей... Но такой твой  недостаток  только  сыграл
мне на руку. Видишь ли, это был не мальчик, как там его  имя...  Илюшка.
Тот, кто служит мне и привез тебя ко мне, знал, что ты  доверяла  парню,
поэтому и воспользовался  его  телом.  Разумеется,  предварительно  убив
этого человечка.
   Я онемела. Мальчик, заигравшийся в рыцарей и  ландграфов...  Смешной,
простоватый  Илюшка-берсерк,  любитель  длинноногих  девчонок,  пива   и
старого рока...
   Человек,  которого  убили  только  за  то,  что  он  несколько  часов
пообщался со мной.
   - Я отомщу тебе за Илью, - тихо сказала я, глядя прямо  в  изумрудное
сияние насмешливых теткиных глаз. - Клянусь.
   - Ты уложишься в шесть часов? Точнее... в  пять  часов  и  сорок  две
минуты? Поторопись, у тебя на  месть  не  так  уж  и  много  времени.  -
Анастасия откровeнно издевалась, молодея  и  хорошея  прямо  на  глазах.
Проклятая малахитовая кукла! - Надо же,  не  думала,  что  смерть  этого
ничтожного мальчишки так тебя взволнует. Змей не ошибся,  выбрав  именно
его тело.
   - Кто?
   - Огненный Змей, деточка. А здесь, на Урале, он известен  под  именем
Великого Полоза. Он шутник и большой оригинал... Тебе как раз  предстоит
с ним oчень... горячая встреча. Не думай, что  Обряд  Тринадцати  спасет
тебя от него.
   Мама вскрикнула и залилась слезами:
   - Настя, как ты можешь! Ладно, погибну я,  твоя  сестра,  но  Вику-то
пощади! Она же еще молода, зачем ей принимать такие муки...
   - Мама, не смей унижаться перед этой нечистью!
   - Настя, ты забила себе голову этим дурацким колдовством и помешалась
на идее власти! В тебе не осталось ничего человеческого!
   Тетка пристально глянула на маму:
   -  Ты  абсолютно  права,  сестра.  Ничего  человеческого  во  мне  не
осталос-с-сь...
   Гигантская  золотисто-зеленая  ящерица  развернулась  и  двинулась  к
выходу, по дороге зацепив хвостом стол  с  химикатами.  Колбы,  реторты,
пробирки со звоном посыпались на блестящую чешуйчатую кожу, но  рептилия
не обратила на это внимания. У дверей она оглянулась на нас и прошипела:
   - Не с-с-скучайте. За вами с-с-скоро придут...
   И мы с мамой остались запертыми в огромной  комнате,  где  вперемежку
валялись  драгоценности,  тряпки,  оккультные  книги   и   компьютьерные
дискеты.
   Минут  пять  мы  молчали.  А  потом  меня   охватила   бурная   жажда
деятельности. Плюс ярость за безвинно погибшего  Илюшку,  за  бросившего
меня Авдея, за мою несложившуюся жизнь... За все!
   Я подошла к старинному буфету красного дерева, за резными стеклянными
дверцами которого угадывались армии столовых сервизов, открыла дверцы  и
начала доставать прибор за прибором:
   - Мама, ты всегда  учила  меня,  что  в  доме  должен  быть  порядок,
чистота, опрятность и ничего лишнего! А тут столько всякой дряни!
   Бац! Дзынь! Бам! Фарфор, хрусталь и  богемское  стекло