йся к нему старик.
   - Пришли издалека, а? - Язык у него заплетался от выпитого эля.
   - Да, - ответил рыцарь, поднимая взгляд. - А вы, отец?
   - О нет, я никуда не хожу. Этот город - мой дом. Всегда и вечно. Я  здесь
уже.., о, много-много лет. - Он беззубо усмехнулся. - Когда  сюда  попадешь,
уже нельзя никуда уйти.
   Рыцарь почувствовал, как у него в душе шевельнулось что-то холодное.
   - Что вы хотите сказать? Вы ведь можете уйти, если пожелаете, так? Старик
закудахтал:
   - Ты так думаешь? Что можешь уйти? Ты, видно, новенький,  сынок.  Это  же
лабиринт, отсюда нельзя выйти. Никто никогда отсюда не выходил!
   - Если можно войти, то можно и выйти! - неожиданно  рявкнула  дама,  и  в
голосе ее вспыхнул гнев.
   - Ну так попробуй! - ответил старик, все еще хохоча. -  Многие  пробовали
до тебя, но всегда возвращались. Раз сюда попав, все здесь остаются. И ты. И
ты тоже.
   Он заковылял прочь, бормоча что-то себе под нос.  Рыцарь  знаком  заказал
еще три кружки эля, пытаясь разобраться в запутанных словах старика.  Выхода
нет,  лабиринт  -  это  ловушка,  откуда  никто  не  может  выбраться...  Он
прислушался к тихому шелесту этих слов у себя в голове.
   - Хотите чего-нибудь поесть? - спросил бармен, подошедший с кружками. - У
вас еще кое-что осталось от того золотого.
   - Можете нарисовать нам план? - небрежно бросил рыцарь.
   Бармен характерно пожал плечами:
   - План чего? Планы все в конечном счете показывают дорогу в одно и то  же
место. Прямо сюда.
   - Мне нужен план, который показал бы выход из лабиринта.
   Бармен улыбнулся:
   - И всем присутствующим тоже. Беда в том, что никто не может  его  найти.
Некоторые, как тот старик, пытаются уже много лет. Но  выбраться  не  могут.
Никто из нас не может. Мы пытаемся, но в конце концов возвращаемся сюда.
   Рыцарь уставился на него, совершенно потрясенный.
   - Да ничего страшного, - поспешно добавил тот, испуганный выражением лица
рыцаря. - Привыкаешь. Забот у нас немного.  Только...  -  Тут  он  встряхнул
головой.
   - Только что? О чем вы говорите? - нетерпеливо спросила дама.
   Бармен глубоко вздохнул. Когда он снова заговорил, его голос упал до чуть
слышного шепота:
   - Марево.
   Рыцарь быстро взглянул на своих спутниц. Обе молчали. Он снова повернулся
к бармену:
   - Мы не знаем, что это такое. Бармен  вдруг  вспотел,  словно  в  комнате
неожиданно воцарилась полуденная жара.
   - Лучше вам и  не  знать,  -  прошипел  он.  -  Ходят  всякие  россказни.
Поговаривают, будто оно живет в лесах. Выходит, когда его меньше всего ждут,
и все пожирает, проглатывает! А  когда  уходит,  то  ничего  после  себя  не
оставляет! - Он сжал губы. - Сам я его никогда не видел. И вроде бы никто не
видел. Но иногда мы его слышим. В последнее время все чаще, словно оно к нам
подбирается. Говорят, его появлению всегда предшествует чудище - создание из
сказок и легенд, животное из древнего  мира.  -  Он  покачал  головой.  -  Я
слишком разболтался. Даже упоминать о нем не положено.  Говорят,  оно  редко
приходит. Но когда это случается...
   Он снова покачал головой и поспешно отошел. Рыцарь посмотрел ему вслед, а
потом снова повернулся к своим спутницам.
   - Вы знаете об этом? - негромко спросил он.
   - Доходили  слухи,  -  хрипло  отозвалась  химера  откуда-то  из  глубины
капюшона. - Есть древняя легенда - ей много тысяч лет. Люди видят  в  Мареве
божественное  возмездие  за  свои  грехи,  -  Какая  чушь!  -  издевательски
воскликнула дама. - Ты готова прислушиваться к суевериям этих простаков? Это
так ты хочешь стать одной из них?
   Химера ничего не ответила, не сводя глаз с рыцаря. А  рыцарь  пил  эль  и
пытался собраться  с  мыслями.  Выхода  из  лабиринта  никто  не  знал.  Они
утверждают, что, в какую сторону ни пойдешь, обязательно окажешься  в  конце
концов в этом безымянном городе. Неужели все жители города верят в  это  или
среди них есть по крайней мере один, кто знает, что  дело  обстоит  не  так?
Рыцарь разговаривал только с барменом и стариком.  Может,  надо  попробовать
расспросить кого-то еще?
   - Оставайтесь здесь, - приказал он. Он встал, прихватив кружку, и  прошел
к стойке. Он впервые заметил, что все обращают  внимание  на  его  оружие  и
кольчугу - больше ни у кого из горожан такого не  было.  Он  начал  задавать
вопросы  мужчинам,  столпившимся  у  стойки.  Бывали  ли  они  за  пределами
лабиринта? Не знает ли кто-нибудь из него выхода? А  кто-то  может  об  этом
знать? Мужчины покачали головой и отвернулись.
   - Может, речные цыгане знают, - сказал один из них. - Они побывали всюду,
где только можно бывать. Но конечно, сначала их нужно найти.
   Раздался взрыв хохота - это, видимо, была шутка для  посвященных.  Рыцарь
оглянулся на столик, за которым он оставил даму и химеру,  и  замер.  К  ним
подошли двое мужчин, которые уселись по обе  стороны  от  дамы.  Она  плотно
завернулась в свой плащ и смотрела прямо перед собой, а они разговаривали  и
улыбались ей. Химера отодвинулась подальше в тень.
   Рыцарь пошел от стойки  через  весь  зал.  Но  опоздал.  Один  из  мужчин
дотронулся до дамы, и она накинулась на него, полоснув ногтями по лицу. Он с
воплем отпрянул и наткнулся на химеру. Капюшон упал, открыв голову химеры, и
в ту же секунду второй мужчина резко вскочил,  громко  закричав.  В  комнате
мгновенно воцарился бедлам. Мужчины и женщины вопили от ужаса и  отвращения,
а химера  пыталась  снова  закрыться  плащом.  Сверкнуло  оружие  -  длинные
охотничьи ножи и  всевозможные  кинжалы.  Стараясь  удержаться  на  ногах  в
поднявшейся сумятице, рыцарь пробился между теми, кто  отделял  его  от  его
подопечных. Кружки  начали  разлетаться  на  полу,  лампы  -  гаснуть.  Люди
кинулись к двери.
   - Посмотри, что ты наделал! - дико крикнул бармен, обращаясь к рыцарю.  -
Ты привел в наш город чудовище! Ты  навлек  на  нас  беду!  Будь  ты  трижды
проклят!
   Рыцарь добрался до  столика,  подхватил  даму  и  взвалил  ее  на  плечо.
Высвободив свой палаш, он размахнулся и выставил его между собой и теми, кто
на него наступал.
   Химера скорчилась у него за спиной, отчаянно трепеща  своими  бессильными
крыльями и со свистом выпуская воздух сквозь острые  зубы.  Рыцарь  со  всей
силой опустил палаш и расколол стоявший перед ним столик.  Мужчины  поспешно
попятились, и он пошел к двери. Дама  отчаянно  билась  и  верещала,  химера
жалась к его спине. Один из мужчин попробовал подобраться  сзади,  но  когти
химеры расцарапали ему руку до кости. Тот сморщился от боли.
   Уже через несколько минут они снова оказались в  ночи.  За  ними  неслись
вопли и крики, но улица опустела - все разбежались по домам.  Рыцарь  быстро
прошел через город, постепенно снова привыкая к темноте.  Оставалось  только
самим искать дорогу. Он проклинал  собственную  неудачливость  и  невежество
горожан.
   У начала подъема он поставил даму на ноги, но не выпустил ее руки,  чтобы
не дать ей убежать.
   - Отпусти меня! - огрызнулась она вырываясь.  -  Как  ты  смеешь  ко  мне
прикасаться! - Она плюнула на него. - Я тебя ненавижу! Я тебя за это  живьем
на куски разорву!
   Он не обращал на нее внимания, шагая вверх по склону  к  деревьям,  чтобы
скрыться в лесу. За его спиной слабым  светом  горели  окна  домов,  и  было
видно, как суматошно мельтешат люди. Рыцарь кинул на них только один взгляд,
а потом сосредоточил все внимание на  кромке  леса.  Преследование  казалось
вполне вероятным.
   Они добрались до края леса, когда химера вдруг резко повернула обратно  и
настороженно пригнулась.
   - Что-то приближается! - предупредила она тонким прерывистым голосом.
   В ту же секунду из города донеслись новые вопли ужаса. Рыцарь и дама тоже
обернулись. Огромная стена злого зеленого света возникла среди  деревьев  на
дальней стороне лощины. Этот свет колыхался,  словно  пламя,  и  шипел,  как
крепкая кислота, разъедая безмолвный мрак. Свет неспешно двигался  вперед  и
по мере движения словно менялся, превращаясь в подобие ливня, порыва тени  и
света, безжалостно сметавшего все на своем пути.
   Внизу вопли стали еще громче:
   - Марево! Марево! Оно пришло! Бегите! Ох, спасайтесь!
   Но бежать, казалось, было некуда да и некогда.  Зеленоватый  дождь  вышел
из-за деревьев и спустился вниз по склону к городу. За ним мир  исчезал.  Не
оставалось ни кустика, ни  деревца,  ни  одного  живого  кусочка.  Все  было
уничтожено. Марево дошло до города и принялось наползать на здания. Одно  за
другим они скрывались за этой страшной  занавесью.  Горожане  попадали  туда
тоже, отчаянно вопя, силясь убежать.  Марево  проглатывало  их  на  бегу,  и
больше они не появлялись. Даже их крики были проглочены.
   На краю лощины рыцарь застыл  на  месте:  последние  здания  и  обитатели
безымянного городка исчезли, а Марево все шло  вперед.  Но  неожиданно,  без
всякой причины. Марево начало отступать. За какие-то секунды оно  повернуло,
словно шторм, на который вдруг налетел порывистый ветер. Медленно,  неспешно
оно поднялось по противоположному склону лощины,  растаяло  среди  деревьев,
исчезло.
   Рыцарь, дама и химера уставились вниз в пустую лощину. Город, откуда  они
бежали, сгинул - до последнего здания, последнего жителя, последнего  зверя,
- не оставив и следа того, что было. Осталась одна голая  земля,  дымящаяся,
словно обожженная плоть. Марево сожгло ее дочиста.
   Рыцарь  посмотрел  на  химеру.  Оказалось,  что  Марево  было  не  просто
легендой. Но что вызвало его из леса этой ночью?  Может,  ему  действительно
предшествовало  чудовище,  как  предупредил  их  бармен?  Не  была  ли  этим
чудовищем химера? Не существует  ли  между  ними  какой-то  связи,  ужасного
договора пожирать жизнь и терзать землю, на которой она живет? Ведь химера и
правда была чудовищем, вышедшим из самых древних  времен.  Рыцарь  задумался
над такой возможностью. Дама тоже смотрела на их уродливую спутницу, и в  ее
холодных глазах читался страх. Уставившись в темноту, химера не отвечала  на
их взгляды.
   Рыцарь отвернулся. Все эти люди погибли, думал он. Все. Мысленно он снова
увидел, как они исчезают. Он все еще слышал их вопли. Они ужасали,  но  были
ему знакомы. Он и прежде слышал такие крики. Он слышал их  всю  свою  жизнь.
Это крики людей, с которыми он сражался и которых убивал  в  бою.  Это  были
вопли его жертв. Эти вопли остались в его памяти как души, пойманные в сеть,
и он будет вечно носить их в себе.
   И тут, как ужасный финал разрушений,  которые  он  видел,  ему  пришло  в
голову: не должен ли он считать своим груз этих недавних криков.

Глава 11

РЕЧНЫЕ ЦЫГАНЕ

   Они шли всю ночь, слишком встревоженные, чтобы спать. Они не  говорили  о
происшедшем, но каждый знал, что двое остальных об этом думают.  Бесконечный
лес снова сомкнулся вокруг них - огромный непроницаемый полог густых  ветвей
и густо-серых небес. Лабиринт снова лежал  перед  ними,  и  спустя  какое-то
время им начало казаться, что города и его жителей вообще не существовало.
   Когда настало утро и тьма сменилась голубоватым светом, они нашли  поляну
и немного поспали. Рыцарь отдыхал в полудремоте: он  уже  давно  освоил  это
умение на случай необходимости - некий транс, при котором какая-то малая его
частица, какой-то странный  инстинкт  продолжали  бодрствовать  и  сохранять
бдительность на случай опасности. Возможно,  ему  снились  сны,  но  его  не
оставляли воспоминания о криках всех тех, кто умирал у  него  на  глазах,  и
избавиться от  них  было  невозможно.  Это  были  тени  погибших,  все,  что
оставалось от тех, кто когда-то составлял армию людей. Они продолжали жить в
нем, словно прилипли к нему и не отстанут, пока смерть не придет  и  за  ним
тоже.
   Когда дремота рассеивалась, он лежал и думал о  химере,  пытаясь  понять,
какую роль это чудище сыграло в том, что  случилось  с  городом.  Его  снова
начало тревожить, что он не может вспомнить, как  химера  оказалась  с  ним,
почему они путешествуют вместе. Он не мог вспомнить об этом существе ничего,
кроме того, что оно должно было быть рядом. Откуда взялась химера? По  какой
причине она находится в лабиринте с рыцарем  и  дамой?  Может  быть,  химера
именно отсюда, думал рыцарь. Именно она с самого начала знала общее  поверье
о том, что из лабиринта  нет  выхода.  Она  первая  сказала  то,  что  потом
повторили горожане. Химера знала о Мареве. Химера знала очень много  такого,
чего не знал рыцарь. Это было непонятно. Рыцарь не боялся чудища, но не  был
уверен в его целях. Он ощущал присутствие чести и чувства справедливости, но
все равно не мог заставить себя верить химере.
   Проснувшись, они пошли дальше. Теперь они шли потому, что ничего  другого
им не  оставалось.  Если  они  не  будут  идти  вперед,  они  признают  свое
поражение. Рыцарь не мог этого допустить. Он ощущал, как  его  самообладание
постепенно улетучивается, как его уверенность в  себе  и  целеустремленность
слабеют. Мало-помалу он убеждался в том, насколько незначительна его роль  в
мире. Здесь он стал орудием обстоятельств, которых не понимал и над которыми
был не властен.
   В лабиринте не было ничего узнаваемого, а все,  что  он  помнил  о  своей
прежней жизни, - это игра смутных теней на  каком-то  почти  неразличимом  и
далеком фоне. Как ни  пытался  он  сосредоточиться  и  вспомнить,  ничто  из
прошлой жизни не становилось четче.  Казалось,  словно  он  тут  родился,  и
только присутствие дамы (и, возможно, химеры) убеждало его в том, что раньше
тоже что-то происходило.
   В тот день дама разговаривала с ним словно против своей воли. Это не была
речь друга или близкого человека, а только его подопечной  и  спутницы.  Она
снова и снова спрашивала его, кто он такой  и  почему  оказался  здесь.  Она
спрашивала, что он помнит о своей прежней жизни.  Он  уклонялся  от  ответа,
стараясь половчее парировать ее вопросы. Он уклонялся, потому что не мог  на
них ответить. Ответов у него не было. Она настаивала, пока не  утомилась,  и
тогда снова замолчала.
   - Ты играешь мною, - проговорила дама, и в  голосе  ее  снова  прозвучали
печаль и отчаяние, сменившие привычный  гнев.  -  Ты  ведешь  какие-то  игры
потому, что я твоя пленница.
   Он покачал головой, глядя вверх в голубовато-грязный туман:
   - Я не стал бы так делать.
   - Тогда, будь любезен, расскажи мне что-нибудь о себе! - взмолилась  она,
с трудом заставив свой голос звучать ровно. - Дай мне какое-то свидетельство
того, что ты не лжешь.
   Он некоторое время шел молча, а потом опустил голову:
   - Мне неприятно, что все должно быть так.  Мне  хотелось  бы,  чтобы  все
случилось по-другому. Извини, что я взял тебя в плен -  какова  бы  ни  была
тому причина. Если потом у меня будет такая возможность,  я  постараюсь  это
искупить.
   Он ожидал, что она откровенно рассмеется такому предложению.  Думал,  что
она обольет его  презрением.  К  его  изумлению,  она  ничего  подобного  не
сделала. Только молча кивнула и пошла дальше.
   Ближе к вечеру они вышли к реке. Она  появилась  так  же,  как  город,  -
оказалась перед ними, когда  они  поднялись  на  вершину  холма.  Река  была
широкой и спокойной и простиралась в обе стороны насколько  видел  глаз.  На
дальнем берегу снова начинался лес лабиринта и уходил в  бесконечность.  Над
их головами небеса оставались затянутыми облаками и чистыми вперемежку.
   На берегу реки они остановились и посмотрели сначала  на  противоположный
берег, потом вверх по течению и,  наконец,  вниз.  Никаких  признаков  жизни
видно не было. Там, где вода не кипела на быстринах и порогах, она  казалась
гладкой и туманной. В ней  не  плавало  никакого  мусора,  и  на  зеркальной
поверхности не расходилось кругов от играющей рыбы.
   - Если есть река, то  где-нибудь  на  ее  берегу  должен  быть  город,  -
обнадеживающе проговорила дама, ни на кого не глядя.
   - Но лежит ли этот город внутри лабиринта или за его пределами? - спросил
рыцарь. Он посмотрел на нее. - Можно пойти и  проверить.  Какое  направление
выберем?
   Ел ответ снова удивил его.
   - Решай сам. Ведь это ты нас ведешь. Он направился вниз по течению. Берег
реки был широким и поросшим травой, так что идти по  нему  было  легко.  Лес
почти повсюду кончался в нескольких сотнях футов от края  воды.  Серый  день
начал меркнуть, из гущи деревьев выполз туман и начал ложиться на реку и  ее
берега. Он поднялся сначала им по щиколотку, потом по колено. К ночи он  был
им по  пояс,  и  уже  невозможно  было  различить,  где  кончается  берег  и
начинается вода.
   Рыцарь как раз решил вернуться на ночь к  деревьям,  когда  они  услышали
пение. Все трое  моментально  остановились,  прислушиваясь.  Звук  доносился
из-за поворота реки, находившегося всего в двухстах  футах  от  них.  Рыцарь
отвел своих спутниц к лесу, подальше от воды, и они  продолжили  свой  путь.
Добравшись до поворота  и  обогнув  деревья,  они  увидели  огни  нескольких
костров.  Пение  доносилось  оттуда.  Они  пошли   к   кострам,   пристально
всматриваясь  в  сумрак.  По  мере   приближения   стали   видны   несколько
разноцветных кибиток. Поблизости были привязаны мулы, поставлены палатки  из
яркой ткани, закрепленные на шестах и задней части кибиток. Певцов оказалось
больше дюжины. Это были и мужчины, и женщины, одетые в цветастые костюмы  со
множеством поясов, плащей и головных повязок. Собравшись у костров, все  они
пели.
   Рыцарь  и  его  спутницы  приблизились  и   были   замечены,   но   пение
продолжалось,  словно  их  появление  не  имело  особого  значения.   Химера
держалась позади, кутаясь в свою накидку, но один из певцов встал и  поманил
их к костру, проследив за тем,  чтобы  и  чудище  подошло  поближе.  Путники
приближались  медленно:  осторожные  по  природе,  они   стали   еще   более
осмотрительными в силу обстоятельств, даже перед лицом такого дружелюбия.
   - Добро пожаловать в наш лагерь, - приветствовал тот, кто поманил  их.  -
Не споете ли с нами? Может, заработаете так ужин себе?
   Мужчина был грузный, с брюшком и с большими узловатыми пальцами. Волосы и
борода у него были густыми и  черными.  На  нем  было  несколько  сережек  и
цепочка с медальоном. За пояс, завязанный на объемной талии, было заправлено
несколько кинжалов, а из голенища сапога торчала рукоятка еще одного.
   - Кто вы? - спросил рыцарь.
   - Ах-ах! Никаких имен, друг мой, - ответил тот. - Имена - это для врагов,
которых надо  избегать,  а  не  для  друзей,  которых  надо  приобрести.  Не
присядешь ли?
   - Речные цыгане, - проговорила химера, остановившаяся  как  вкопанная,  и
рыцарь бросил на нее быстрый взгляд.
   Толстяк расхохотался:
   - Да, это мы! Ну, а посмотрим-ка на тебя, милая  моя.  Химера!  Мало  вас
осталось на свете, а в лабиринте  на  моей  памяти,  кажется,  ни  одной  не
видели. Ну-ну. Не робей, не жмись в теки. Мы тебе  поистине  рады.  Проходи,
садись с нами и спой. Погрейся у огня.
   Он провел путников к костру. Сидевшие у  огня  потеснились,  принесли  им
кружки, и пение продолжилось. Начало и конец каждой новой песни  встречались
улыбками. Один из мужчин играл на каком-то струнном инструменте, другой - на
флейте.  Рыцарь  и  его  спутницы  слушали  песни,  но  сами   к   хору   не
присоединялись. Они  пили  предложенное  им  вино,  но  поначалу  понемногу.
Смотрели на собравшихся и гадали, как они сюда попали.
   - Вы  издалека?  -  спросил  толстяк  у  рыцаря  спустя  какое-то  время,
наклоняясь ближе, чтобы лучше слышать.
   - Шли пять дней, - ответил рыцарь. - Никак не можем найти выход.
   - Здесь это достаточно распространенная проблема, - ответил тот кивая.
   - А вы его знаете? - спросил рыцарь. Его  собеседник  начал  прихлопывать
ладонями в такт песне:
   - Возможно. Возможно.
   Пение продолжалось довольно долго. Рыцаря начало  клонить  ко  сну.  Дама
выпила больше него и уже лежала на траве, закрыв  глаза.  Химера  сгорбилась
под своей накидкой, спрятав морду в капюшон. Нек