вленно  спросил
Бен.
   Ивица медленно кивнула, не спуская с него глаз. Ее  безупречные  черты  в
звездном свете казались мраморными.
   - Не нам, Бен. Мне. Она расскажет только мне. Она будет танцевать  только
для меня, а не для чужака. Пожалуйста, не сердись, но я должна идти одна. Не
сердись!
   Он неловко улыбнулся:
   - Но я могу пройти с тобой почти весь путь. По  крайней  мере  до  старых
сосен. Она покачала головой:
   - Нет. Пойми, пожалуйста. Это должен быть  мой  крест,  а  не  твой.  Это
путешествие не только в Озерный край, но и в меня саму,  и  принадлежит  оно
мне одной. Я совершу его как мать твоего ребенка и как дитя потомков эльфов.
В  нашей  жизни  будут  и  другие  путешествия,  принадлежащие  нам   обоим,
путешествия, в которых ты сможешь участвовать.  Но  это  принадлежит  только
мне. - Она увидела в его взгляде сомнение и помедлила. -  Я  знаю,  что  это
нелегко понять. Это имеет отношение к тому,  что  я  пыталась  тебе  сказать
раньше. В Заземелье детей вынашивают и рожают совсем не  так,  как  в  твоем
мире. Существуют различия, которые связаны с магией,  питающей  нашу  землю,
дающей жизнь всем нам, но  в  особенности  потомкам  эльфов.  Мы  связаны  с
Заземельем как люди, которые всю свою жизнь заботились  о  нем  и  врачевали
его. Это - наше наследие и наши узы.
   Бен кивнул, чувствуя, что внутри у него что-то оборвалось.
   - Не понимаю, почему мне нельзя пойти с тобой, Ивица!
   Он увидел, как у нее перехватило горло. В глазах ее стояли слезы.
   - Знаю. Я пыталась найти возможность рассказать тебе все, объяснить.  Но,
наверное, мне просто придется попросить тебя мне поверить.
   - Я тебе верю. Всегда. Но понять мне трудно. И  дело  было  не  только  в
этом.  Он  встревожился.  Он  боялся  расставаться  с  ней  со  времени   их
возвращения на Землю за Абернети и пропавшим медальоном, когда она  чуть  не
умерла. Он заново пережил все кошмары смерти Энни и их неродившегося ребенка
и гибели части его души, которая принадлежала им;  Во  время  расставания  с
Ивицей, каким бы необходимым и  коротким  оно  ни  было,  этот  страх  снова
возвращался. И  этот  раз  не  был  исключением.  Скорее,  это  чувство  еще
усилилось из-за того, что ему так трудно было понять причины их расставания.
   - Когда тебе надо уходить? - спросил он, все еще не примирившись  с  этой
мыслью. Казалось, вся его радость куда-то улетучилась.
   - Завтра, - ответила она. - На рассвете. Его отчаяние удвоилось.
   - Ну по крайней мере возьми  с  собой  Сапожка.  Возьми  кого-нибудь  для
сопровождения!
   - Бен. - Она взяла его за обе руки и  придвинулась  так  близко,  что  он
увидел в ее глазах свое отражение. - Со мной никто не пойдет. Я пойду  одна.
Тебе  не  надо  тревожиться.  Я  буду  в  безопасности.  За  мной  не   надо
присматривать. Ты это знаешь. В Заземелье у потомков эльфов есть свои методы
защиты. Я буду на родине моего народа.
   Он сердито встряхнул головой:
   - Не понимаю, как ты можешь быть в этом уверена! Ну почему ты должна идти
одна?!
   Несмотря на все его усилия сохранять  спокойствие,  он  повысил  голос  и
начал говорить гневно. Сделав шаг назад, он постарался отстраниться от  нее.
Но Ивица не отпустила его рук.
   - Дитя важно для нас, - мягко сказала она.
   - Я это знаю!
   - Ш-ш, ш-ш! Мать-Земля говорила нам о его важности - помнишь? Он  глубоко
вздохнул:
   - Помню.
   - Тогда смирись с  тем,  что  наши  потребности  должны  отступить  перед
потребностями  ребенка,  -  прошептала  она.  -  Пусть  это  больно,   пусть
непонятно, пусть нам хочется, чтобы все было по-другому. - Она помолчала.  -
Мне это нравится не больше, чем тебе. Ты мне веришь?
   Он был застигнут врасплох. Ему и в голову не приходило, что  она  приняла
такое решение под чьим-то давлением.
   - Да, верю, - сказал он наконец.
   - Если бы можно было, я взяла бы тебя с собой. Если бы можно было,  я  бы
не расставалась с тобой ни на секунду. Но, увы,  нельзя.  Природа  вещей  не
позволяет, чтобы мы всегда были вместе.
   Она ждала, что Бен  ответит.  Он  долгое  время  молча  смотрел  на  нее,
осмысливая ее слова. А потом сказал:
   - Наверное, ты права.
   - Все будет хорошо, - пообещала она ему. Ивица обняла  его  и  прижала  к
себе. Он уткнулся лицом в ее зеленоватые волосы и почувствовал, что ему  уже
больно оттого, что она уходит. Страх черной тучей  клубился  в  уголках  его
сердца. Он вновь осознал, насколько они разные -  человек  и  сильфида  -  и
сколького он еще о ней не знает.
   - Все будет хорошо, - повторила она. Он не стал спорить, понимая, что это
бесполезно.
   Но он не мог не думать о том, что попытаться все же стоило.

Глава 4

КОРНИ

   Путешествие  Ивицы  из  замка  Чистейшего   Серебра   было   относительно
спокойным. Она ушла под покровом темноты, выскользнула из крепости, никем не
увиденная и  не  услышанная.  Ночная  стража  могла  бы  смутно  ощутить  ее
присутствие, почти сразу же о нем забыв, но потомки эльфов сохранили прежние
таланты, так что она могла исчезать так же бесследно, как  исчезает  тень  в
лучах солнца. Ивица спустилась  по  черной  лестнице,  прошла  по  пустынным
коридорам замка, вдоль темных стен  нескольких  внутренних  двориков  и  под
центральной решеткой, которая в мирное время никогда  не  опускалась,  чтобы
запоздалые путники или просители  всегда  могли  быть  уверены  в  том,  что
получат радушное пристанище. Чтобы не  пользоваться  челноком-бегунком,  она
прошла по мосту, перекинутому через ров. Мост построил Бен, после  того  как
монархия была  восстановлена  и  к  жилищу  правителя  страны  снова  начали
прибывать путники. Она подождала, пока самую яркую луну закрыли облака.
   Стражники отвернулись, обсуждая вопросы, совершенно  не  связанные  с  их
обязанностями, - ив мгновение ока она исчезла.
   Уходя, Ивица не стала будить Бена. Она постояла в темноте, наблюдая,  как
он спит, думая о том, как сильно его любит. Ей не хотелось, чтобы между ними
опять звучали резкие слова. Лучше ей уйти прямо сейчас. Он любит ее, но он -
продукт мира, который не признает существования волшебных существ, и сам все
еще только учится в них верить. Вот почему она не рассказала ему всего.  Она
не могла этого сделать.
   Ивица шла весь остаток ночи и в течение следующего дня, выбирая безлюдные
тропы. Она не торопилась, не  ускоряла  шага  и  оставалась  невидимой.  Она
проходила мимо работающих на полях фермеров,  которые  пахали,  готовясь  ко
второму севу, и снимали первый урожай.  Она  наблюдала  за  коробейниками  и
торговцами, сновавшими между поселениями на юге  и  востоке.  Ей  попадались
путники из страны потомков эльфов и с западных гор, где обитали  охотники  и
звероловы. В заваленных узлами фургонах переезжали на новое место жительства
целые семьи. Везде кипела жизнь: суета и труды теплого времени  года,  когда
осуществляются планы, задуманные  во  время  холодов.  Это  вызывало  у  нее
улыбку.  Она  следовала  по  холмистой  местности  -  маленькое  движение  в
громадном  океане  зелени,  волнами  уходящем  за  горизонт.  Летние  бризы,
прилетавшие с запада, колыхали это море. Пищу и  питье  ей  дарили  Лазурные
Друзья - самый богатый источник провизии в Заземелье. Когда ее могли слышать
только птицы и мелкое зверье, она начинала негромко напевать.
   А еще она размышляла, пытаясь понять, разумно ли  поступила:  она  знала,
как изумится ее исчезновению Бен, как он будет тревожиться. Но  ее  поступок
был вызван жизненной необходимостью, усомниться в этом  грешно.  Она  должна
родить ребенка так, как диктует ей природа. Законы рождения были установлены
много поколений назад, когда людей  еще  вообще  не  существовало.  Рождение
эльфов было сложным, намного более сложным, чем  человеческое,  и  в  каждом
случае зависело от физических характеристик участвовавших  в  нем  созданий.
Оно было каждый раз разным, определяясь генетикой родителей.  Она  могла  бы
обсудить этот вопрос с Беном раньше,  когда  рождение  ребенка  еще  было  в
туманном будущем, когда у него было бы время привыкнуть к этой мысли. Но она
этого не сделала, а  теперь  времени  уже  не  оставалось.  Она  знала  Бена
достаточно хорошо,  чтобы  предвидеть,  что  его  реакция  вполне  могла  бы
оказаться весьма отрицательной. Став королем  Заземелья,  он  все  равно  во
многом остался человеком своего мира и с трудом смирялся с тем,  что  считал
странным и необычным. Ему было особенно  трудно,  когда  дело  касалось  ее,
потому что  он  любил  ее,  был  ей  предан  и  хотел  бы  свыкнуться  с  ее
происхождением и ее сутью. Она это знала и  старалась  помогать  ему  в  тех
превращениях, которые все еще шли в нем.
   Принять  окончательное  решение  в  данном   случае   ее   заставил   сон
Матери-Земли. Скорее это был даже не сон,  а  видение,  и  даже  не  столько
видение, сколько ощущение бытия. Так  разговаривали  друг  с  другом  эльфы,
часто являясь во сне, чтобы посоветовать или  предостеречь,  рассказывая  об
отдаленных странах, перелетая на быстрых  ветрах,  чтобы  попасть  к  своему
слушателю, становясь шепотом в тишине, мерцанием в темноте. Ивица иногда так
разговаривала с матерью: ее мать была лесной нимфой, такой своевольной,  что
ничто не могло ее коснуться, если она этого не  хотела.  Такое  существо  не
могли выследить даже потомки эльфов. Ивица  ушла  от  своей  прежней  жизни,
построив с Беном  новую,  но  время  от  времени  старая  жизнь  ее  немного
задевала. Появление Матери-Земли было самым недавним тому подтверждением.
   Мать-Земля была самой сильной  стихией  в  Заземелье,  существом,  полным
волшебства. Она была такой же древней, как сама земля, и воплощала в себе ее
дух. Некоторые считали, что она была создательницей страны,  но,  по  мнению
Ивицы, у нее были слишком твердые устои и слишком много  работы,  чтобы  она
была способна на нечто столь возвышенное. Тем  не  менее  к  этому  существу
следовало прислушиваться. Бен с Ивицей вместе были у нее  во  время  поисков
черного единорога, и тогда она сказала им, что они ей  важны  и  что  у  них
будет дитя, которое окажется необыкновенным.  Ни  тогда,  ни  потом  она  не
давала никаких объяснений этому, и постепенно оба перестали об этом  думать.
Все это время Ивица ничего не слышала от Матери-Земли.
   Но теперь ее неожиданно и резко вырывали из снов. Мать-Земля являлась  ей
дважды и звала в Озерный  край,  страну  потомков  эльфов,  где  эта  стихия
появлялась чаще всего. Призыв был настоятельным и  категорическим,  и  Ивица
решилась  уйти  от  Бена,  не  пытаясь   объясниться.   Не   столько   слова
Матери-Земли,  сколько  ее  тон  заставили  сильфиду  отбросить  сомнения  и
немедленно начать действовать.
   Ночью она устроилась на берегу Иррилина, неподалеку от  бухты  в  скалах,
где впервые встретила Бена и, как это свойственно эльфам, сразу  же  поняла,
что он предназначен ей, а она -  ему.  Она  поела,  несмотря  на  отсутствие
аппетита, поскольку ребенку нужны были ее силы. Скинув одежду, она  вступила
в воды Иррилина. Озеро было теплым и нежным, оно приняло ее в свои  объятия.
Она плыла в ночной тишине. Небо над головой было ясным:  его  наполнял  свет
разноцветных лун и серебряных звезд.  Она  позволила  воспоминаниям  о  Бене
захватить ее целиком. Она все еще могла живо  ощутить  тот  прилив  радости,
который вызвало в ней его появление. Она по-прежнему чувствовала уверенность
в своей любви. Они были избраны друг для  друга  и  до  самой  смерти  будут
рядом. Она увидела какую-то часть их будущего (благословение  или  проклятие
потомков эльфов) и поняла, что их жизни безвозвратно изменились.
   Так это и  оказалось.  Бен  оставил  свою  прежнюю  жизнь,  был  вынужден
поселиться в Заземелье. Этому способствовало многое, но прежде всего  -  его
любовь к ней. Он остался там в качестве короля и стал сильным и дальновидным
монархом. Хотя временами его мучило то, что  требовалось  от  него,  как  от
короля, но он всегда выполнял  свои  обязанности.  Большинство  считало  его
справедливым и сильным правителем. Только некоторые все еще не расстались  с
сомнениями - и большинство из них  были  его  потенциальными  соперниками  в
борьбе за престол. Среди них  был  и  отец  Ивицы,  вождь  потомков  эльфов,
обладатель довольно  сильной  магии.  Владыка  Озерного  края  предпочел  бы
королевство, где власть принадлежала бы ему одному, но он не был  глупцом  и
видел плюсы правления  Бена  Холидея:  тот  являлся  стабилизирующей  силой,
разумным искателем компромиссов, решительным вождем, И хотя временами он  не
доверял Бену как пришельцу  из  другого  мира,  он  всегда  уважал  его  как
человека.
   Ивица, дочь Владыки Озерного края, вела там неспокойную жизнь.  Она  была
плодом союза, длившегося всего одну ночь,  и  постоянно  напоминала  речному
духу о женщине, которую он любил и которую  не  смог  удержать.  Ведь  Ивица
родилась в результате поспешного совокупления,  а  потом  мать  оставила  ее
отцу, чтобы тот растил дитя. Мать  Ивицы  была  слишком  своевольной,  чтобы
позволить кому-то связать себя - даже ребенку. А отец делал то, что от  него
требовалось, не больше. У него было множество детей, и большинство он  любил
сильнее,  чем  Ивицу.  Появление  Бена  открыло  для  нее  дверь  в  мир,  о
существовании которого она давно знала,  и  Ивица  поспешила  в  нее  войти.
Поначалу Бен сомневался в том, что они  предназначены  друг  другу,  хотя  и
любил ее, но Ивица никогда в этом не сомневалась: предсказание об  их  союзе
было точным и неоспоримым. В конце концов то, что было  предсказано  при  ее
рождении, осуществилось - и вот теперь появится дитя.
   Она вышла из вод Иррилина на берег. С ее  гладкой  зеленой  кожи  стекала
вода, высыхая в начавшем остывать ночном воздухе. Она была с Беном не совсем
честна. Она позволит матери танцевать для  нее,  но  потом  быстро  двинется
дальше. А с отцом она вообще не увидится. Она не ожидает от них  помощи  при
рождении ребенка. Возможно, она и хотела бы, чтобы это было не  так,  но  ей
было известно, что им нечего ей дать. Она вернулась в  Озерный  край,  чтобы
увидеть Мать-Землю. Одна только Мать-Земля может сказать ей что-то полезное:
она ощущала это, об этом шептал ей сон. Поэтому  она  придет  одна  и  будет
слушать, а потом в одиночестве родит свое дитя.
   Этой ночью она долго и крепко спала, а когда проснулась,  то  обнаружила,
что на нее смотрит болотный щенок.
   - Привет, малыш, - тихо поздоровалась Ивица, вставая на колени.
   Болотный  щенок  взирал  на  нее  огромными  грустными  глазами.  Он  был
низенький и длинный, с забавной мордочкой, немного похожей  на  бобровую,  с
большими вислыми ушами и с хвостом ящерицы.  Лапки  у  него  были  вывернуты
наружу  и  снабжены  перепонками,  а  туловище  окрашено  в  разные  оттенки
коричневого,  словно  вымазано  грязью.  Болотные  щенки  были  в  Заземелье
редкостью, поскольку происходили из волшебной земли. Утверждали, что  у  них
есть своя магия, хотя Ивица никогда не видела  тому  подтверждений.  С  этим
щенком она была знакома по прежним  временам.  Его  звали  Стойсвист,  и  он
служил Матери-Земле.
   - Милый старина Стойсвист, - улыбнулась она, и щенок замахал  хвостом  из
стороны в сторону.
   Ивица  с  удовольствием  его  погладила  бы,   но   Мать-Земля   когда-то
предупредила ее, что никогда не следует трогать  болотных  щенков.  Никакого
пояснения  к  этому  совету  дано  не  было,  но  Ивица  привыкла   доверять
Матери-Земле. Она была знакома с этой стихией с раннего детства, с той поры,
как росла в Озерном крае. Мать-Земля впервые явилась ей,  когда  Ивица  была
еще совсем маленькой, поднявшись в один прекрасный день из земли рядом с тем
местом, где играла  девочка.  Это  внезапно  возникшее  существо  показалось
малышке скорее любопытным, чем страшным. Ей  было  сказано,  что  Мать-Земля
явилась ей потому, что она - особенная.  Мать-Земля  научит  ее  тому,  чего
больше никто не знает, и  они  всегда  будут  друзьями.  Ивица  приняла  это
по-детски доверчиво: ребенку все кажется возможным. Мать-Земля показалась ей
странной и удивительной, скорее духом, нежели человеком или потомком эльфов,
но их дружба ощущалась как нечто  естественное  и  очень  желанное.  В  доме
Владыки Озерного края она пыла одной из множества детей, ей  уделялось  мало
внимания и на нее не  возлагалось  особых  надежд.  Ивица  была  одинока,  и
Мать-Земля заполнила пустоту, образовавшуюся из-за отсутствия родной матери.
Пока она росла, Мать-Земля давала ей советы, появляясь  все  реже,  по  мере
того как девушка обретала уверенность в себе и ее время  наполнялось  новыми
занятиями. После появления Бена Ивица уже не виделась с Матерью-Землей, если
не считать того раза, когда она  искала  черного  единорога.  Но  теперь  ее
призвали, и Стойсвист был послан, чтобы проводить ее  туда,  где  дожидается
Мать-Земля.
   Ивица встала, умылась, немного поела и снова тронулась в путь -  на  этот
раз следом за болотным щенком. День был теплым и залитым  солнечным  светом,
леса Озерного края пахли травами и дикими цветами. На ходу  ей  было  видно,
как между деревьями бриллиантами сверкает вода озер  и  рек.  Стремительными
белыми вспышками пролетали цапли и журавли. Девушка и щенок шли все утро и к
полудню уже приблизились к Вечной Зелени. Тут Стойсвист повернул  на  восток
от города Владыки Озерного края и его народа и вошел в полосу  густого  леса
со множеством старых деревьев. К темным стволам яркими зелеными  полосами  и
пятнами прилипли лозы и мхи. Мелькали всевозможные  насекомые,  под  пологом
леса проносились яркие птицы, маленькие мохнатые  зверьки  возникали  вдруг,
словно  призраки,  и  в  следующее  мгновение  снова  исчезали.  В   полосах
солнечного света плавали блестящие пылинки, ленивые и крошечные.
   При  приближении  к  убежищу  Матери-Земли  Ивица  вдруг   снова   начала
удивляться, как это случалось и  прежде,  интересу,  который  питает  к  ней
стихия. В детстве она просто наслаждалась ее обществом и проявляемым  к  ней
вниманием и не догадывалась спросить о причинах такого особого отношения.  А
когда она выросла, она приняла  уверения  Матери-Земли  относительно  особой
судьбы, которая ее ждет,  и  не  добивалась  большего.  Стихиям  часто  дана
способность видеть будущее, и поэтому  Ивица  никогда  не  сомневалась,  что
Мать-Земля видит грядущее, скрытое от нее самой. Тем не менее  было  немного
неловко знать, что кто-то еще, кроме нее, знает о ее судьбе и  при  этом  не
говорит о подробностях. Она не раз хотела расспросить о  своем  будущем,  но
все-таки  каждый  раз  не  решалась.  Может,  дело  было  в  том,  что  роль
Матери-Земли как хранительницы Заземелья внушала ей благоговейный  страх.  А
может, в глубине души ей просто не хотелось знать своего будущего.
   Но сейчас, когда приближался момент рождения  ребенка,  она  решила,  что
должна знать,  и  вознамерилась  не  дать  своему  почтению  к  Матери-Земле
помешать задать этот вопрос.
   Стойсвист провел ее через становившийся все более дремучим лес от залитых
солнцем лужаек к густой тени и, наконец, туда, где царила  глубокая  тишина,
которую не нарушали никакие звуки жизни. Болотный щенок остановился на  краю
широкой пустой лужайки, покрытой стоячей водой,  собиравшейся  из  множества
окрестных ручейков. Ее неподвижная черная зеркальная  гладь  отражала  кроны
старинных деревьев, затенявших все вокруг.
   Болотный щенок бросил на Ивицу прощальный взгляд, полный печали, и  исчез
среди деревьев. Ивица молча ждала.
   Через  несколько  мгновений  пруд  всколыхнулся,  и  из   вод   поднялась
Мать-Земля. Ее фигура встала из гладкой тины и застыла в тенистой тиши.
   - Добро пожаловать, Ивица, - поприветствовала она.  -  Ты  здорова,  дитя
мое?
   - У меня все хорошо, Мать-Земля, - ответила Ивица. - А у вас?
   - У меня ничего не меняется. С приходом Бена Холидея  земля  стабильна  и
здорова. У меня стало гор