и.
   -  Встаньте,  -  приказал  Бен.  Гномы  поднялись  и  стояли,  с  опаской
поглядывая на него. - Все в  порядке,  -  мягко  заверил  Бен  гномов.  -  Я
понимаю, что вас смущает, и давайте больше не будем об этом. Хорошо?  -  Две
похожие на хорьков физиономии одновременно кивнули. - Прекрасно. Вот какая у
нас трудность. Ивица, хорошенькая сильфида,  может  угодить  в  беду,  и  мы
должны помочь ей так же, как она помогла нам,  когда  мы  попали  в  плен  к
горным троллям. Помните? - Бен неоднократно повторял это слово - "помните?",
- но разговаривать с гномами все равно что с малыми детьми. - Она спустилась
в Бездонную Пропасть и стала  там  что-то  искать,  нам  нужно  найти  ее  и
убедиться, что она цела и невредима.
   - Мне не нравится Бездонная Пропасть,  Ваше  Величество,  -  нерешительно
пожаловался Щелчок.
   - Мне тоже, - поддакнул Пьянчужка.
   - Я знаю, - признался Бен.  -  Мне  тоже  она  не  нравится.  Но  вы  мне
говорили, что можете спуститься туда незамеченными. Я этого сделать не могу.
Я прошу вас пойти туда. оглядеться, посмотреть, там  ли  Ивица,  и  поискать
один спрятанный в пропасти предмет: он мне  очень  нужен.  Это  по-честному?
Только посмотреть. Никто не должен знать, что вы там находитесь.
   - Ночная  Мгла  вернулась  в  Бездонную  Пропасть,  -  подтвердив  худшие
опасения Бена, тихо сообщил Щелчок.
   - Мы ее видели. Ваше Величество, - поддакнул Пьянчужка.
   - Она теперь всех ненавидит, - сказал Щелчок.
   - Больше всего вас, - добавил Пьянчужка. Наступило молчание. Бен  на  миг
попытался представить себе, до какой степени его ненавидит Ночная  Мгла,  но
не смог. Ну что ж, ничего не поделаешь. Бен наклонился поближе к гномам:
   - Значит, вы были в Бездонной Пропасти? - Щелчок и Пьянчужка с несчастным
видом кивнули. - И вас не видели, так? -  Они  снова  кивнули.  -  Тогда  вы
можете сделать мне такое одолжение, правда? Сделайте  это  для  меня  и  для
Ивицы. Я не забуду вашу услугу, обещаю вам.
   Вновь последовало долгое молчание, Щелчок и Пьянчужка смотрели на Бена, а
потом друг на друга. Они приблизили свои головы и стали перешептываться.  Их
беспокойство переросло в возбуждение.
   Наконец они снова уставились на Бена, глаза их сияли.
   - Если мы это сделаем,  Ваше  Величество,  мы  сможем  получить  кота?  -
спросил Щелчок.
   - Да, мы сможем получить кота? - повторил Пьянчужка.
   Бен выпялил глаза. Он на какое-то время забыл о Дирке.  Бен  взглянул  на
кота, а затем снова на гномов.
   - Об этом даже не думайте, - сказал Бен. - Этот кот  совсем  не  то,  чем
кажется.
   Щелчок и Пьянчужка с неохотой кивнули, но не отрывали глаз от Дирка.
   - Я вас серьезно предупреждаю, - многозначительно произнес Бен.
   Гномы снова кивнули, но Бен ясно чувствовал, что  его  слова  до  них  не
доходят. Он беспомощно покачал головой.
   - Ладно. Мы здесь заночуем, а на рассвете двинемся в путь. - Бен еще  раз
привлек внимание гномов. - Постарайтесь запомнить, что я сказал насчет кота.
Хорошо?
   Гномы в третий раз кивнули. Но их взгляды будто приклеились к Дирку.
   Бен съел еще один спартанский ужин из плодов Лазурных друзей, выпил  воды
из ручья и стал смотреть, как  уходит  за  горизонт  солнце  и  над  долиной
спускается ночь. Бен вспомнил о своем мире и о прежней жизни  и  впервые  за
долгое время подумал, не лучше ли ему было остаться там, где он  был,  и  не
возвращаться сюда.
   Потом Бен отбросил эти слюнявые  мысли,  завернулся  в  походный  плащ  и
прилег рядом с пнем, чтобы хоть как-то поспать.  Дирк  продолжал  неподвижно
сидеть на пне. Кот как будто умер.
   Вдруг посреди ночи раздался такой жуткий и долгий крик, что Бен  вскочил.
Крик слышался сверху, но когда Бен наконец сообразил, что  к  чему,  и  стал
мутными глазами озираться кругом, он увидел лишь  припавшего  к  пню  Дирка;
шерсть у кота встала дыбом, и от спины шел пар.
   Вдалеке кто-то хныкал.
   - Эти гномы настырны до тупости, - тихо пояснил Дирк и  снова  уселся  на
пень, сверкая в ночи похожими на изумрудные огоньки глазами.
   Хныканье затихло, и Бен тоже  улегся  на  прежнее  место.  Добрый  совет,
данный Щелчку и Пьянчужке, пропал даром.  Некоторые  учатся  только  методом
проб и ошибок.
   Той же ночью в нескольких километрах от Риндскон  плотины  в  заброшенном
загоне для скота и хижине, притулившейся у подножия горного хребта,  который
начинался у восточной оконечности Зеленого Дола, происходили  совсем  другие
события. Прохудившаяся крыша и лишенные ставен окна говорили о  том,  что  в
хижине давно никто не живет, а в загоне для скота местах в пяти была сломана
загородка. Вокруг, словно черное кружево, лежали тени. Метрах  в  десяти  от
хижины у ярко горящего костра  сидели  белобородое  пугало  и  мягкошерстный
терьер, оба совершенно немытые и нечесаные, и с такой яростью  осыпали  друг
друга бранью, будто стремились опровергнуть, что  только  недавно  они  были
лучшими друзьями. Коренастое существо с обезьяньей физиономией, ушами, как у
слона, и крупными зубами в смущении следило за спором в полном молчании.
   - Не пытайся заставить меня понять, что ты сделал! - говорил лохматый пес
пугалу. -  Я  считаю  тебя  непосредственно  повинным  в  нашем  злосчастном
положении и не собираюсь тебя прощать!
   - Отсутствие сострадания у тебя дополняется только отсутствием характера!
- ответило пугало. - Я уверен, что другой человек или пес проявил бы  больше
милосердия!
   - Ха! Другой человек или пес давным-давно бы распрощался с тобой.  Другой
человек или пес нашел бы себе достойную компанию, способную разделить  жизнь
изгнанника!
   - Ясно! Ну что же, еще не поздно найти другую компанию, достойную или  не
очень, если тебе так хочется!
   - Будь уверен, я  обдумываю  этот  вопрос!  Они  бросали  друг  на  друга
сердитые взгляды через красную дымку костра, мысли  обоих  были  черны,  как
сажа,  оставленная  на  посудине  после  горящего  дерева.   Наблюдатель   с
обезьяньей физиономией безмолвно  слушал.  Ночь  зависла  над  всеми  тремя,
словно плащ чародея, Горный хребет был призрачным и спокойным.
   Абернети получше приладил очки к носу и  продолжил  спор,  слегка  сменив
тон:
   - Никак не возьму в толк, почему ты  упустил  единорога,  волшебник.  Это
существо стояло перед тобой, ты знал, что сказать, чтобы его поймать,  а  ты
что сделал? Вызвал град цветов и бабочек. Что это за ерунда?
   Советник Тьюс с вызывающим видом выставил вперед подбородок:
   - Это такая ерунда, которую ты должен понять.
   - Я склонен думать, что ты просто психанул. Я вынужден  поверить,  что  в
решительную минуту ты просто  перестаешь  владеть  волшебством.  И  что  это
значит:
   "Такая ерунда, которую ты должен понять"?
   - Я хочу сказать, что эта ерунда дает всем существам право  быть  такими,
какими они должны быть, несмотря на  то,  какими  их  хотят  видеть  другие!
Понятно?
   Писец нахмурился:
   - Минуточку. Ты хочешь сказать, что нарочно  дал  единорогу  ускользнуть?
Что бабочки и цветы - это не случайность?
   Волшебник в раздражении потянул себя за бороду:
   - Поздравляю, какие мы проницательные,  наконец-то  ты  понял  очевидное!
Именно это я и хочу сказать!
   Наступило долгое молчание,  двое  друзей  разглядывали  друг  друга.  Они
отправились  в  путь  на  рассвете,  в  душе  негодуя  на  то,  что  события
развернулись таким образом, а  внешне  отстранившись  друг  от  друга  из-за
своего  гнева.  И  тут  они  впервые  открыто  обсудили  эту  тему:  бегство
единорога.
   Изучение друг друга кончилось.  Тьюс  первым  отвел  взгляд,  вздохнул  и
потуже завернулся в лоскутную мантию, чтобы  отогнать  усиливающийся  ночной
холод. От тревоги лицо волшебника было усталым  и  изборожденным  морщинами.
Одежда запылилась и порвалась. Абернети выглядел не лучше. Их лишили  всего.
Их выгнали сразу же  после  того,  как  король  узнал,  что  поимка  черного
единорога сорвалась. Король не  дал  им  возможности  оправдать  собственные
действия и не предложил объяснения для своих. Как  только  Тьюс  и  Абернети
вернулись в замок Чистейшего  Серебра,  их  встретил  посыльный  с  коротким
письменным приказом. Их освобождали от всех должностей. Они  могли  идти  на
все четыре стороны и никогда не возвращаться ко двору.
   Сапожок, которому, судя по всему, был предоставлен выбор, пошел  с  ними.
Почему, он не объяснил.
   - Когда мы начали охоту, я не собирался  дать  единорогу  ускользнуть,  -
тихо продолжал советник. - Я собирался его поймать и,  как  было  приказано,
передать королю. Я  полагал,  что  это  опасная  затея,  потому  что  черный
единорог давно считался существом, приносящим несчастье. Но  король  показал
выдающиеся способности  обращать  несчастье  себе  на  пользу.  -  Волшебник
помолчал.  -  Признаюсь,  меня  тревожило  настойчивое   стремление   короля
немедленно поймать животное и его отказ  объяснить  нам  эту  настойчивость.
Однако я  все  же  намеревался  заполучить  единорога.  -  Советник  глубоко
вздохнул. - Но когда там, в лесу, я увидел перед собой это живое чудо, когда
я увидел, какой он, я не смог допустить, чтобы его поймали. Не знаю  почему,
просто не смог. Нет, не правда, я знаю почему. Это было бы не  правильно.  Я
почувствовал, что это так. Разве ты не почувствовал то же  самое,  Абернети?
Единорог не предназначен для короля. Он не предназначен ни для кого. -  Тьюс
снова неуверенно поднял взгляд. - И я применил  чары,  чтобы  он  никому  не
достался. Я помог ему убежать.
   Абернети схватил какую-то пролетавшую мимо мошку, затем опять водрузил на
нос покрытые пылью очки и чихнул.
   - Надо было сказать это раньше, волшебник, а не заставлять  меня  думать,
что магия снова оказалась сильнее тебя. Теперь я по крайней  мере  это  могу
понять.
   - Можешь? - в сомнении покачал головой Тьюс. -  А  я  не  могу.  Я  пошел
против желания Его Величества,  которому  принес  клятву  верности.  Но  мне
показалось в тот момент, что, если  я  выполню  его  приказ,  это  будет  не
правильно. Выходит, король был прав, что выгнал меня.
   - И, надо полагать, прав, что выгнал меня?
   - Нет, тебя он не должен был выгонять. В том, что  случилось,  нет  твоей
вины.
   - Честно говоря, он был не прав, когда выставил нас обоих!
   Советник беспомощно пожал плечами:
   - Он король. Не нам его судить!
   - Гм! - ехидно хмыкнул Абернети. - Охота была неблагоразумным шагом, хоть
король так рассудил. Он знал историю черного единорога. Мы сказали, что  это
животное не поймаешь в охотничий капкан, но Его  Величество  король  оставил
наш совет без внимания. Раньше он никогда такого  не  делал,  волшебник.  Он
помешался на этом единороге, вот что я тебе скажу. Только о нем и думает. Он
лишь однажды заговорил об Ивице, да и то посетовал, что она не несет золотую
уздечку. Король пренебрегает  своими  обязанностями,  не  выходит  из  своих
покоев и никому не доверяет. С тех пор как ты вернул  ему  волшебные  книги,
король ни разу не упомянул о них. Я надеялся, что он по  крайней  мере  хоть
заглянет в них, чтобы найти  способ  вернуть  мне  прежний  облик.  Когда-то
король сделал бы это  даже  не  задумываясь...  -  Писец  застенчиво  умолк,
сердито поглядывая на пламя костра. - Ну ладно, это не важно.  Суть  в  том,
советник Тьюс, что в последние дни король не в себе. Он сам не свой.
   Совиное лицо волшебника исказилось в задумчивой мине.
   - Да. - Тьюс быстро посмотрел на Сапожка  и  с  удивлением  заметил,  что
кобольд кивает в знак согласия. - Да, он определенно сам не свой.
   - Он такой с тех пор...
   - Как мы обнаружили в его спальне самозванца?
   - Да. С той ночи.
   Они снова помолчали. Потом их глаза встретились, и то, что  отразилось  в
этих глазах, поразило и Абернети, и советника Тьюса.
   - Возможно ли... - неуверенно начал Абернети.
   - Что самозванец на самом деле был королем? - закончил советник. Он очень
сильно сдвинул брови. - Раньше я даже бы не подумал, но теперь...
   - Конечно, мы не можем быть уверены, - быстро вставил Абернети.
   -  Никоим  образом,  -  согласился  Тьюс.  Огонь  трещал   и   вспыхивал,
переменивший направление ветер гнал на друзей  дым,  и  искры  обращались  в
пепел. Откуда-то издалека  раздался  продолжительный  скорбный  крик  ночной
птицы, у  советника  по  спине  пробежали  мурашки.  Он  обменялся  быстрыми
взглядами с Абернети и Сапожком.
   - Терпеть не могу спать на открытом воздухе, - пробормотал Абернети. - Не
люблю блох, клещей и всяких ползающих насекомых, которые лезут в шерсть.
   - У  меня  есть  план,  -  вдруг  проговорил  советник.  Абернети  смерил
волшебника долгим  строгим  взглядом,  он  всегда  смотрел  так,  когда  ему
предлагали что-нибудь, без чего он вполне мог обойтись.
   - Боюсь спрашивать, в чем он заключается, волшебник,  -  наконец  ответил
пес.
   - Мы пойдем к  дракону.  Пойдем  к  Страбону.  Зубы  Сапожка  блеснули  в
пугающей ухмылке.
   - Это и есть твой план? - в ужасе спросил Абернети.
   Тьюс, сильно волнуясь, наклонился вперед:
   - Пойти к Страбону - это очень разумное решение. Кто знает  о  единорогах
больше, чем драконы?
   Когда-то единороги были злейшими  врагами  драконов,  их  самыми  давними
противниками в царстве фей. Сейчас черный единорог последний в своем роде, а
Страбон тоже единственный.  Они  обладают  здравым  смыслом,  происходят  из
одного корня, они родственники! От дракона мы  наверняка  сможем  что-нибудь
узнать о единороге, возможно, достаточно, чтобы раскрыть его тайну и понять,
зачем он появился в Заземелье!
   Абернети недоверчиво покосился на волшебника:
   - Но, советник Тьюс, дракон нас не любит! Ты об этом  забыл?  Он  зажарит
нас и съест на полдник! - Пес помолчал. - Кроме того, какая  нам  польза  от
того, что  мы  узнаем  о  единороге.  От  этого  зверя  у  нас  и  так  одни
неприятности.
   - Но если мы поймем, зачем он появился, мы  раскроем  причину  наваждения
короля, - быстро ответил Тьюс. - Мы даже найдем способ снова приблизиться ко
Двору. Это вполне достижимо. И  дракон  не  причинит  нам  вреда.  Когда  он
узнает, почему мы пришли, он только обрадуется. Не забывай, Абернети, что  у
драконов и волшебников тоже общее происхождение. Продолжительность и природа
наших профессиональных отношений всегда подразумевали определенное  взаимное
уважение.
   Абернети скривил губы:
   - Какая чушь!
   Советник, казалось, не слышал. Взгляд у него был отсутствующий.
   -  В  давние  времена  между  волшебниками  и  драконами   велись   такие
состязания,  от  которых  дух  захватывало,  скажу  я  тебе.  Соперничали  в
волшебстве и ловкости. - Он с важным видом поднял  голову.  -  Если  Страбон
заупрямится, придется с ним потягаться. Я ловко научился  присваивать  чужие
познания, и будет забавно еще раз испробовать свои силы...
   - Ты спятил!  -  Абернети  пришел  в  ужас.  Но  воодушевление  Тьюса  не
уменьшалось. Он встал и с безумными от волнения глазами стал  ходить  вокруг
костра.
   - Ну, не важно.  То,  что  необходимо,  должно  быть  сделано.  Я  принял
решение. Я пойду к дракону. - Он помедлил. - Сапожок  пойдет  со  мной,  да,
Сапожок? - Кобольд кивнул, улыбаясь во весь рот. Волшебник стал  размахивать
руками. - Значит, договорились, я иду. Сапожок идет.  И  ты  должен  идти  с
нами, Абернети. - Советник остановился и опустил руки, высокая фигура слегка
сгорбилась, словно под грузом внезапно навалившихся забот. - Понимаешь,  нам
нужно пойти. В конце концов что еще нам остается делать?
   Он  вопросительно  уставился  на  писца.  Абернети   ответил   таким   же
пристальным взглядом. В наступившей тишине сомнения и неуверенность в глазах
старых друзей молчаливо сражались с чувством собственного достоинства.  Тень
прошлого, которое советник и Абернети  давно  похоронили,  вернулась,  чтобы
омрачить их настоящее, и они ощущали, как эта тень неумолимо  настигает  их.
Этого нельзя было допустить.  Надо  сделать  что  угодно,  только  не  ждать
наступления давящей тьмы.
   Горный кряж снова застыл в безмолвии, темный хребет на фоне неба, полного
холодных далеких лун и звезд. Хижина и загон для скота были  частью  скелета
стареющей земли.
   - Хорошо, - как можно более печально  вздохнув,  согласился  Абернети.  -
Давай выставим себя дураками вместе.
   Никто ему не возразил.

Глава 12

МАСКА

   Восход  застал  Щелчка  и  Пьянчужку  на  условленном  месте.  Когда  Бен
проснулся, они стояли в добрых двадцати метрах от пня,  недвижимые  короткие
тени в рассеивающемся тумане, на спинах походные мешки,  на  головах  прочно
сидели шапочки с красным пером. С первого взгляда гномов можно было  принять
за пару кустиков, но после того как Бен встал, чтобы размять закоченевшие от
холода и лежания на твердой земле мускулы, эта парочка осторожно выдвинулась
на несколько  шагов  вперед  и  торопливо  поздоровалась.  Гномы  как  будто
волновались больше обычного и все  время  пялились  за  плечо  Бена,  словно
оттуда в любую минуту ожидали нападения скальных троллей.
   Бен не сразу понял, что они  опасаются  не  троллей,  а  Дирка  с  Лесной
опушки.
   Дирк же не обращал на  гномов  абсолютно  никакого  внимания.  Когда  Бен
посмотрел на кота, тот сидел  на  пне  и  умывался,  шелковая  шерстка  была
гладкая и блестящая, будто влажная от утренней росы. Кот не поднял головы  и
не ответил на приветствие Бена. Дирк продолжал заниматься своим делом,  пока
не  удовлетворился  проделанной  работой,  а  затем   принялся   лакать   из
поставленной Беном миски воду из ручья. Бен впервые подумал о том, что Дирк,
кажется, почти ничего не ест. Как он живет - было тайной, но эту  тайну  Бен
предпочитал не раскрывать. И так слишком много головоломок, чтобы прибавлять
к ним еще одну.
   Вскоре после пробуждения компания отправилась в путь, Бен  и  Дирк  вели,
правда, это смотря как понимать слово "вести", потому что Дирк  опять  знал,
куда идет Бен,  прежде  самого  Бена.  Гномы  плелись  в  хвосте.  Щелчок  и
Пьянчужка явно не желали  иметь  дело  с  Дирком.  Они  сторонились  кота  и
смотрели на него, как на змею. Щелчок заметно  прихрамывал,  а  у  Пьянчужки
обгорела большая часть волос на кистях рук. Ни тот, ни другой не  жаловались
на свои увечья, а Бен ни о чем не спрашивал гномов.
   Вся компания шла ровным шагом, утреннее солнце ярко сияло на  безоблачном
небе, запах лесных цветов, фруктовых деревьев освежал воздух. Признаки порчи
бросались в глаза. Болезнь не зашла далеко, но была заметна, и Бен  еще  раз
подумал о принявшем его обличье Миксе, о вернувшихся из Абаддона по  просьбе
колдуна демонах, об ослаблении волшебной силы земли и сокращении  ее  жизни.
Необходимость с удвоенной настойчивостью гнала Бена вперед,  он  чувствовал,
что время ускользает слишком быстро. Он так и не смог разгадать, что  с  ним
сделали. Не имел представления, почему черный единорог вернулся в  Заземелье
и зачем он так нужен Миксу. Бен только знал,  что  все  это  как-то  связано
между  собой  и,  чтобы  выбраться  из  неразберихи,  он  должен  этот  узел
развязать.
   И тут Бен  снова  подумал  о  Дирке  с  Лесной  опушки.  Бена  продолжало
раздражать, что кот предпочитает оставаться загадкой, хотя, очевидно, мог бы
объясниться. Теперь Бен уже был совершенно уверен, что Дирк остается  с  ним
по какой-то причине, а не просто из любопытства. Но Дирк не собирался ничего
объяснять, пока ему не заблагорассудится, и, учитывая странную натуру  кота,
можно было полагать.  что  объяснения  не  последует  никогда.  Однако  Бену
претило просто мириться  с  присутствием  призматического  кота  и  даже  не
пытаться выяснить, что привело его к Бену.
   Когда  утро  подходило  к  полудню  и  уже  обозначилась  тень  Бездонной
Пропасти, Бен решил еще раз попробовать  "расколоть"  кота.  По  дороге  Бен
занимался тем, что  размышлял,  какая  может  быть  связь  между  различными
единорогами, которые встретились ему после памятного  сна.  В  конце  концов
единорог