останавливаясь.  -
Скажите мне правду, Ивица. У вас есть где переночевать? Я слежу за вами,  и,
похоже, вам идти некуда.
   Она устремила на него свои изумрудные глаза:
   - Идите домой. Тони.
   - Вам ночевать негде, правда? - настаивал он. - Я прошел  тут  мимо  пару
раз проверить, не ушли ли вы, - и точно, вы тут. Вы не сидели бы в парке так
поздно, если бы вам было куда пойти. Послушайте, я за вас тревожусь.  Хотите
где-нибудь завалиться?
   Она непонимающе уставилась на него:
   - Что?
   - Лечь спать, на ночь. - Он повернул кверху раскрытые ладони.  -  Обещаю,
что не стану клеиться. Честное слово!
   - Клеиться?
   - Вы сказали мне, что замужем, так? Ну и где ваше кольцо? Считаю, вы  все
выдумали, но это не важно. Я  просто  хочу,  чтобы  вы  знали:  я  вовсе  не
планирую брать вас силой. Просто вы мне понравились. Я не хочу, чтобы с вами
что-то случилось. В городе опасно.
   Дирк встал, потянулся и зевнул. Не говоря ни слова, он спрыгнул со скамьи
и пошел через парк. Ивица бросила быстрый взгляд на Тони, а потом  встала  и
пошла следом. Дирк прошел  по  парку  с  севера  на  юг,  неспешно  шагая  и
принюхиваясь то к одному, то к другому. Казалось, он никуда не  торопится  и
не имеет никаких определенных планов.
   - Здесь опасно, - повторил Тони, шагая  рядом  с  Ивицей  и  озираясь.  -
Особенно ночью. Вы просто не знаете.
   Она покачала головой:
   - Со мной ничего не случится.
   - Но я не могу вас тут бросить!  -  заявил  он.  -  Послушайте,  тогда  я
составлю вам компанию, ладно? И не говорите мне, чтобы я  шел  домой.  Я  не
пойду.
   Дирк прошел к месту под старым тенистым деревом, спрятавшимся в  зарослях
молодых кленов в дальнем конце парка. Тут земля была  лишена  солнца  и  так
истощена, что трава почти  не  росла.  Именно  здесь  какая-то  мама  читала
дотемна, лежа на одеяле вместе со своим малышом. Дирк немного принюхался,  а
потом уселся дожидаться Ивицу.
   - Здесь, - только и сказал он.
   Ивица кивнула. Встав на колени,  она  прикоснулась  к  земле  и  поспешно
отдернула руку - у нее было такое чувство, словно ее ударило током.
   - На этом месте произошло очень многое, - тихо проговорил Дирк  с  Лесной
опушки. - Здесь зарождались великие мысли и страшные планы.  Здесь  делились
надеждами и помыслами. Здесь убивали и уродовали  и  виновных,  и  невинных.
Один раз  здесь  родился  ребенок.  Здесь  прятались  звери.  Здесь  шептали
обещания и заключали любовные союзы. - Он посмотрел на Ивицу.  -  Эта  почва
пропитана воспоминаниями. Это - источник и прозрение многих жизней.
   Тони подошел поближе:
   - О чем вы говорите? Это все ведь не кот сказал? Ну, то есть, конечно, не
кот.., я хочу сказать, такого ведь не  бывает,  правда?  Но  звучало  точно,
словно это был он. Что тут происходит?
   Не обращая на  Тони  внимания,  Ивица  начала  копать.  Она  использовала
охотничий нож, который был у нее под  накидкой,  взрывала  землю,  поднимала
кверху нижние пласты, чтобы получить качественный материал. Жизненная сила и
воспоминания других, чтобы напитать ее дитя... Чем они послужат:  бальзамом,
противоядием или еще чем-то? Будут они залечивать или обжигать  -  Ивица  не
знала. Она знала только, что эта почва сделает ее дитя  сильным,  будет  ему
защитой, сообщит правду жизни, как ее понимают люди.
   Закончив копать, она начала укладывать почву в тот же кожаный мешочек,  в
котором уже была  почва,  взятая  у  старых  сосен.  Тони  продолжал  что-то
говорить, но она не обращала на его слова никакого внимания.  Дирк  неспешно
ушел навстречу какой-то кошке.
   Ивица наполнила мешочек до половины и снова туго затянула  шнурок.  Потом
она встала и повернулась лицом к Тони.
   - Ну, это ужасно странно, - говорил он. - Заползли в парк посреди ночи  и
накопали мешок грязи? А какой в этом смысл? Послушайте, вы что,  ведьма?  Вы
занимаетесь каким-то...
   Он неожиданно замолчал и посмотрел куда-то  за  ее  спину.  На  его  лице
отразилась тревога.  Она  обернулась.  Позади  нее  стояла  шайка  парнишек,
наблюдавших за нею. Казалось, они возникли из ниоткуда - так тихо появились.
Возраст и рост у них был самый разный, но на всех  были  черные  футболки  и
голубые джинсы. На некоторых были кожаные куртки.  На  футболках  и  куртках
были какие-то  надписи,  но  слов  она  не  понимала.  Один  из  них  держал
бейсбольную биту, другой - ломик. У нескольких были татуировки. У всех  были
жестокие, морщинистые лица и тусклые подлые глаза.
   Она поспешно поискала взглядом Дирка, но призматического  кота  нигде  не
было видно.
   - Что в мешке, ведьма? - с ухмылкой спросил один из них.
   - Эй, послушайте, мы не  хотим  неприятностей,  -  начал  было  Тони,  но
говоривший шагнул вперед и ударил  его  по  лицу.  Тони  упал  на  колени  с
окровавленным носом.
   - Я спрашиваю: что в мешке? - снова повторил говоривший, протягивая  руки
к Ивице.
   Она увернулась без труда и спокойно остановилась перед Тони.
   -  Лучше  отойдите  от  меня,  -  предупредила  она.   Несколько   парней
рассмеялись. Один сказал что-то насчет того, что  ей  надо  дать  урок.  Все
одобрительно зашумели.
   Сбоку из теней появился Дирк с Лесной опушки.
   - Думаю, вам не следует больше ничего говорить. Думаю, вам следует уйти.
   Парни недоверчиво уставились  на  него.  Послышались  резкие  возгласы  и
хохот. Говорящая кошка! Они осторожно подвинулись, окружив  Ивицу  и  Дирка.
Тот, у которого была бита, пошел вперед.
   - Эй, киска, - сказал он, - как насчет пощекотать твои ребра?
   В следующую секунду  Дирк  начал  светиться.  Члены  шайки  остановились,
прикрывая глаза руками. Сияние стало сильнее, и Дирк начал менять облик. Его
кошачья фигура исчезла, сменившись  чем-то  настолько  ужасающим,  что  даже
Ивице стало страшно. Он стал чудовищно уродливым и огромным, словно  видение
из Абаддона: сплошные зубы и когти. Круг  нападающих  распался.  Большинство
бросилось бежать, окликая товарищей и осыпая  Дирка  проклятиями.  Несколько
парней застыли на месте в нерешительности и очень скоро  об  этом  пожалели.
Дирк зашипел с такой силой, что сбил их с ног, так  что  они  откатились  на
сотню  метров  и  остались  лежать,  ошарашенные   и   ушибленные.   Немного
опомнившись, они вскочили и бросились бежать следом за остальными.
   В считанные секунды парк снова опустел. Дирк перестал светиться  и  снова
превратился в кота. Он минуту смотрел вслед парням, а потом зевнул  и  начал
умываться.
   Ивица помогла Тони подняться.
   - С вами все в порядке? - спросила она. Он кивнул, но  все  лицо  у  него
было в крови.
   - Как это кот мог?.. Договорить не дала Ивица.
   - Идите домой. Тони, - сказала она, отряхивая его плащ. - Идите.
   Тони пристально посмотрел на нее, и ей не понравилось выражение его глаз.
А потом он повернулся и, спотыкаясь, ушел в темноту. Она смотрела ему вслед,
пока он не добрался  до  улицы  и  не  завернул  за  угол  здания.  Даже  не
оглянулся. Она решила, что больше его не увидит.
   Ивица  устало  повернулась  к  Дирку.  Ее  тошнило,  словно   невыносимая
жестокость мира Бена сумела пробраться в самую глубину ее души.
   - Я не хочу больше здесь оставаться. Мы уже можем идти?
   Дирк моргнул, блеснув зеленющими глазами.
   - Тебе было необходимо сюда прийти, - напомнил он ей.
   - Да. Но теперь мы закончили? Дирк резко встал и пошел вперед.
   - Какое нетерпение! Ну хорошо. Волшебные туманы в той стороне.
   Ивица почувствовала, как у  нее  мурашки  пробежали  по  коже.  Волшебные
туманы. Но она сделает все необходимое. Для нее, для Бена, для  их  будущего
ребенка. Последний этап путешествия, и она снова будет дома.
   Ивица решительно двинулась в ночь.

Глава 10

МАРЕВО

   Через три дня блужданий по лабиринту рыцарь, дама  и  химера  набрели  на
город.
   Был уже вечер, но свет только чуть заметно померк: теперь они уже  знали,
что здесь никогда не бывает светлее сумерек. Они упорно шли по неменяющемуся
лесному миру и вдруг, поднявшись на  вершину  холма,  совершенно  неожиданно
увидели город. Скопище хлипких дощатых  строений  и  грязных  нечетких  улиц
жалось в лощине, где деревья были  срублены.  Казалось,  лес  обтекает  его,
словно воды реки - остров. Ни к городу, ни из города дорог  не  видно.  Люди
там были: рыцарь видел, как они ходят по улицам. Были там и животные, хоть и
очень неприглядные, словно задавленные жизнью. В нескольких окнах  светились
огни. На их глазах загорелось еще  несколько  окон.  Но  это  был  слабый  и
удивительно безнадежный свет, словно слишком много раз огни вели свою борьбу
с приближающейся ночью и смертельно устали.
   Наверху, там, где деревья расступились, не было видно ни лун, ни звезд  -
только бесконечная пелена непроницаемого тумана.
   -  Люди,  -  сказала  химера,  и  в  ее  голосе  прозвучали  удивление  и
отвращение.
   Рыцарь  ничего  не  сказал.  Он  думал,  что  устал  двигаться  по  этому
безрадостному миру,  где  все  казалось  одинаковым  и  ничто  не  менялось.
Прошедшие  три  дня  тянулись  отупляюще  медленно,  наполненные  молчанием,
темнотой и неумолимым  чувством  безнадежности.  Дважды  дама  пыталась  его
убить: один раз - подсыпав яд в питье, второй раз  -  попытавшись  проткнуть
заостренной палкой, когда думала, что он спит. Ее попытки  были  напрасными,
потому что  он  шкурой  ощущал  все  ее  намерения.  Казалось,  она  с  этим
смирилась. Она действовала словно для  проформы,  словно  не  сомневалась  в
неудаче, словно попытку необходимо делать,  несмотря  на  то  что  результат
известен заранее. И тем не менее рыцарь был ранен. Его  мучило  то,  что  он
читал в ее взгляде. Он был воином и мог легко противостоять  ее  атакам.  Но
взгляды, полные ярости, отвращения и печали, стоили  ему  дорого,  и  от  их
постоянства у него щемило сердце.
   Конечно,  она  ненавидела  и  химеру,  но  ее  ненависть   к   ней   была
наследственной, безличной и почему-то переносилась легче.
   - Почему здесь город? - тихо спросил он у своих спутниц.
   Ответ последовал не  сразу.  Действительно,  почему?  Город  появился  из
ниоткуда, материализовался, словно видение. Для его существования в  вакууме
не было ни повода, ни предлога. Раз тут нет дорог, то где торговля,  которая
бы его поддерживала? Раз нет полей, то где урожай, который  бы  его  кормил?
Это город охотников и звероловов? Если да, то куда они отвозят свой товар  и
откуда получают припасы? За три дня рыцарь почти не видел лесных существ,  а
те, что он видел, были маленькими и юркими  и  в  чем-то  естественными  для
сумрака, словно существовали благодаря ему, а не вопреки.
   - Какая разница, почему он здесь?  -  раздраженно  ответила  дама.  -  Он
здесь, и этого достаточно. У нас есть  надежда  снова  найти  дорогу.  Какой
смысл подвергать сомнению и это?
   Химера сделала осторожный шаг вперед, согнулась и  сгорбилась  под  своим
темным плащом, как всегда, оставаясь в тени.
   - Мне это не нравится, - сказала она. - Туг что-то не так.
   Рыцарь кивнул. Он тоже это ощутил. Что-то тут не так. Тем не менее  город
здесь был, и они не могли просто пройти  мимо.  Кто-нибудь  из  его  жителей
должен знать способ выйти из Лабиринта, кто-то должен знать дорогу обратно в
реальный мир.
   - Мы спустимся и посмотрим, что можно выяснить, задерживаться не будем.
   С этими словами рыцарь взглянул на остальных.
   - Если меня  обнаружат,  то  непременно  убьют,  -  взволнованно  сказала
химера.
   - Тогда останься здесь, - огрызнулась дама, ничуть не встревожившись.
   - А-а, но я жажду  услышать  их  слова,  -  пробормотала  химера,  словно
стыдясь своего испуга. - В этом  моя  загадка.  Я  отвратительна  тем,  кого
хотела бы узнать.
   - Ты хотела бы ими стать, - издевательски бросила дама. - Признайся!
   Но химера покачала головой:
   - Нет, я не хотела бы ими стать. О нет, дама, ни за какие сокровища.  Они
такие  неуверенные,  нерешительные  существа,  поглощенные  своей  крохотной
жизнью. А я уверенная и имею дар бессмертия. Я не обременена  краткостью  их
существования.
   - И не имеешь их красоты. Легко умалять тех, чьи жизни конечны, когда для
тебя смерть настолько далека, что можно даже не думать о ее смысле.  -  Дама
пронзила химеру холодным взглядом. - Моя жизнь длиннее, чем людская, химера,
но и я ценю красоту. Я не стала бы такой уродливой, как  ты,  даже  если  бы
могла жить вечно.
   - Твое уродство внутри, - прошептала химера.
   - А твое всегда и навечно, ясно на тебе отпечаталось, так что всем  сразу
понятно, что ты такое!
   Рыцарь встал перед дамой, чтобы она смотрела не на химеру, а на него.  Он
содрогнулся, когда ее холодный взгляд встретился с его собственным, так  что
он увидел в ее глазах оценку себя.
   - Мы будем держаться тихо и без нужды ни с кем разговаривать  не  станем.
Мы с тобой, дама, постараемся получить ответы на нужные вопросы. Она,  -  он
кивнул на сгорбившуюся фигуру в плаще у него за спиной, - будет молчать.  Но
предупреждаю: если ты попробуешь схитрить или предать нас, я  заставлю  тебя
замолчать. Дай мне слово.
   - Ничего я тебе давать не собираюсь! Дама открыто издевалась над рыцарем,
гордо выпрямившись.
   - Тогда останешься с ней, - тихо проговорил он. - Мне там, внизу,  одному
будет спокойней.
   Его  слова  заставили  даму  побледнеть.  Ее  ярость  полыхнула  холодным
пламенем.
   - Ты этого не сможешь сделать? - прошипела она отчаянно.
   - Тогда дай мне слово.
   Ее трясло от бессильного гнева и злобы.
   - Хорошо. Ты его получишь, сэр рыцарь. Пусть оно сожрет твою душу!
   Рыцарь отвернулся. Он предупредил химеру, чтобы та  укуталась  в  плащ  и
держалась подальше от света.
   - Не дай себя втянуть в разговор, - предостерег он.  -  И  не  отходи  от
меня.
   В сгущающихся сумерках они быстро шли вниз. Город уже начал  исчезать  во
тьме - здания оставались лишь проблесками света, окаймленного окнами: словно
картины, развешанные на черном бархатном занавесе. Следуя  вниз  по  склону,
они проскользнули сквозь упавший полог мрака, как древесные духи,  пришедшие
из леса. Всего за несколько минут они добрались до дна лощины и оказались  у
городской черты. Их глаза приспособились к новому освещению, и они пошли  по
одной из коротких улиц, которая пролегала через центр города -  ухабистую  и
раздолбанную площадку, начинавшуюся  у  одного  края  сгрудившихся  домов  и
заканчивавшуюся у другого. В сумраке мимо них проходили мужчины  и  женщины,
но никто с ними не заговаривал. Окна  и  двери  домов  и  магазинов  по  обе
стороны были закрыты. Собаки и кошки бродили вдоль  домов  и  пробегали  под
тротуарами  там,  где  они  были  приподняты  над  землей.  Голоса   звучали
приглушенно и невнятно. Рыцарь прислушивался не только ушами, но и  сердцем,
однако не нашел и намека на утешение, ни капли успокоения.  Город  напоминал
гроб, к которому только и оставалось забить крышку.
   В центре города была таверна. Ее двери были распахнуты, и  люди  свободно
могли входить и выходить. Здесь пахло дымом  и  свеженалитым  элем,  звенели
кружки и стучали обутые в сапоги ноги, звучал  добродушный  смех,  рожденный
мимолетным уходом от монотонного труда. Рыцарь подошел к двери раньше дамы и
химеры. Он увидел, что  в  помещении  достаточно  темно:  результат  дыма  и
плохого освещения. Лиц тут не разберешь - анонимность должна быть в цене. Он
шагнул на крыльцо. Хотя в таверне было людно,  на"  шлись  там  и  свободные
столики. Конечно, все признают в пришельцах  чужаков  -  в  таком  маленьком
городе это неизбежно. Надо только, чтобы основное внимание обращали на него,
а не на его подопечных.
   Они вошли на взрыв резкого хохота, который сосредоточился у стойки. Там с
полдюжины рабочих стояли локоть  к  локтю,  повернувшись  лицом  к  бармену.
Рыцарь прошел между столиками в дальнюю часть зала, уводя за собой  спутниц.
Они молча уселись.  Химера  повернулась  лицом  к  темноте,  осторожничая  и
тревожась, но дама села лицом в зал, распахнув плащ и сняв капюшон,  смелая,
словно открытый вызов. На нее сразу обратилось несколько взглядов. Некоторые
были полны желания.
   Рыцарь уселся так, чтобы отчасти ее заслонить. Теперь  уже  было  слишком
поздно приказывать ей, чтобы она спрятала лицо. Ему надо выдерживать позу ее
защитника и надеяться, что этого будет достаточно в здешних обстоятельствах.
   Когда их заметили, в зале вдруг стало тише: все присутствующие замолчали,
чтобы распознать, кто они такие. Странные глаза дамы скользнули по залу,  ни
на чем не задержавшись, словно смотреть там  было  не  на  что.  Рыцарь  уже
сожалел о том, что разрешил ей пойти с ним.  Разумнее  было  оставить  ее  в
лесу. Но он не хотел даже выпускать даму из виду  -  нельзя  было  рисковать
тем, чтобы ее потерять.
   Поймав взгляд бармена, он жестом заказал три кружки  эля.  Тот  кивнул  и
поспешно ушел к бочкам.
   Спустя несколько  секунд  на  них  уже  перестали  смотреть  и  разговоры
возобновились. В зале находились и мужчины, и женщины -  все  бедно  одетые,
все с суровыми измученными лицами людей, которые перебиваются  кое-как:  без
удачи, особых умений или помощи посторонних.  Они  могли  быть  кем  угодно:
фермерами, охотниками, шахтерами... Рыцарь не мог понять. Ясно было, что они
работают руками, но определить род их занятий не  получалось.  Возраста  они
были разного и сидели так, что невозможно было  бы  определить,  кто  с  кем
пришел. Казалось, отношения между ними не имели значения, словно они еще  не
оформились, словно  о  них  еще  даже  не  задумывались.  Время  от  времени
кто-нибудь вставал и переходил  за  другой  столик,  но  никогда  парой  или
группой. Можно было подумать, что  каждый  существует  обособленно  и  имеет
значение только как отдельный член всего сообщества.
   Детей не было видно. Не было даже признаков присутствия здесь  детей,  не
было младенцев, не было никаких намеков на то, что в городе жил  кто-то,  не
достигший взрослости. Не было даже обычного парнишки, чтобы вытирать  стойку
или прибираться.
   Бармен прошел через зал с  подносом  и  поставил  кружки  перед  рыцарем.
Взглянув на его оружие, он нервно потер руки.
   - Откуда вы? - спросил бармен, пока рыцарь  шарил  в  кармане  в  поисках
монет, в существовании которых даже не был уверен. Наконец достал золотой.
   - Мы заблудились, - ответил он, вручая монету бармену. - Где мы?
   Бармен попробовал золотой на зуб.
   - В лабиринте, конечно. В самом центре, если уж на то пошло.
   Бармен теперь с интересом разглядывал даму. Дама смотрела прямо на  него,
но словно его и не замечала.
   - У этого города есть название? - продолжал расспросы рыцарь.
   Бармен пожал плечами:
   - Никакого названия. Оно нам не нужно. Вы пришли с севера?
   Рыцарь замялся:
   - Я точно не знаю.
   Бармен заговорщицки понизил  голос  и  чуть  подался  вперед.  Теперь  он
сосредоточил свое внимание на рыцаре.
   - Вы видели в лесу что-то странное?
   - Странное?
   - Да. -  Бармен  облизал  губы.  Казалось,  ему  не  хочется  произносить
название, словно таким образом он мог бы вызвать к двери таверны то,  о  чем
говорит.
   - Мы ничего не видели, - сказал рыцарь. Бармен секунду рассматривал  его,
словно проверяя, не лжет ли он, а потом с  облегчением  кивнул  и  отошел  к
стойке.
   Дама подалась вперед, говоря холодно и ровно:
   - На что он намекал?
   Рыцарь покачал головой.  Он  не  знал.  Они  молча  сидели  и  пили  эль,
прислушиваясь к звучавшим вокруг разговорам. Говорили о работе, но  в  самых
общих чертах. Упоминались погода и времена года и отсутствие того  и  этого,
но все очень туманно и неразборчиво. Никто не говорил ни о чем  определенном
и не упоминал о конкретных деталях своей жизни.  В  разговорах  было  что-то
странное - тон, рисунок речи... Далеко  не  сразу  рыцарь  понял,  что  речи
пронизаны   тревожным   ожиданием,   словно   все   готовятся   к    чему-то
невысказанному.
   У столика остановился незаметно подобравши