Он немного подумал. - Вы с Холидеем на время будете  потеряны
друг для друга. По правде говоря, вы уже сейчас друг друга потеряли.  Ты  об
этом не знала?
   - Видение, - проговорила она чуть слышно. - Видение моей матери.
   Дирк посмотрел в сгущающуюся темноту.
   - Тебе не кажется, что ты слишком много времени думаешь  о  том,  кто  ты
такая? Ты суетишься, пытаясь отыскать свою личность, хотя по  большей  части
это  очевидно  как  дважды  два.  Ты  мучаешься   вопросами   о   смысле   и
необходимости, забывая о том, что ответы в основном в тебе самой. - Он снова
помолчал. - Кошки в этот анализ не включены.  Кошки  не  тратят  времени  на
подобные сомнения. Кошки заняты тем, что живут.
   - Так значит, видение было истинным? - спросила  она,  стараясь  спрятать
все растущее в ней чувство отчаяния  из-за  того,  что  с  Беном  происходит
что-то ужасное, что-то, над чем она не властна.
   Дирк моргнул:
   - Какое видение?
   - Бен в опасности? - настаивала она.
   - Откуда мне знать, - пробурчал Дирк, снова потягиваясь. -  Отойди-ка  от
сушняка.
   Ивица послушалась,  и  Дирк  засветился  в  меркнущем  сумеречном  свете,
начиная кристаллизовываться, превращаться из плоти и крови в жидкое  стекло.
Он втянул в себя свечение заката, двух первых лун и начавших высыпать  звезд
и метнул острый луч света из  своих  изумрудных  глаз.  Сухое  дерево  жарко
вспыхнуло, и призматический кот трансформировался обратно, удобно  устроился
на плаще Ивицы, закрыл глаза и мгновенно заснул.
   Ивица какое-то время наблюдала за ним, а потом и сама заснула.

***

   Она спала плохо: ее преследовали  видения,  в  которых  Бена  и  их  дитя
отнимали у нее невидимые руки и утаскивали куда-то, так  что  не  оставалось
ничего, кроме эха, печально повторяющего ее оклики. В ее сне без  слов  было
ясно, что в происшедшем почему-то виновата она сама, что она  подвела  их  в
какой-то самый важный момент.
   Утром ей не хотелось завтракать, и, поскольку Дирка еда  не  интересовала
вообще, они умылись и сразу же после восхода солнца направились к  волшебным
туманам.
   Начинался жаркий и безветренный день. Летний воздух  навалился  на  землю
душным одеялом даже здесь, в горной местности. Роса покрыла всю землю тонкой
пленкой и влажной дымкой поднималась в первых лучах солнца. Ивица  с  Дирком
продолжали уходить все выше и выше, пока не  оказались  у  перевала.  Дальше
дорога пошла вниз, в серый полумрак туманов.
   Уже через час они оказались у цели и вошли в волшебные  туманы.  На  ходу
они не разговаривали. Теперь Дирк с  Лесной  опушки  пошел  первым,  уже  не
доверяя Ивице  выбирать  путь.  Он  шел  прямо  перед  сильфидой,  осторожно
пробираясь  через  рытвины,  в  обход  валунов,  по  голой  земле,  где  без
солнечного света не росла даже трава. Они шли в дымке по тропе,  пока  тропа
не исчезла, а свет восходящего солнца не скрылся за туманами. Вокруг них  не
осталось   ничего,    кроме    тумана,    упорно    клубившегося    повсюду,
поворачивавшегося то в ту сторону, то в эту, заставляя смотреть то туда,  то
сюда, уничтожавшего все представление о направлении,  лишавшего  возможности
запоминать, куда они идут или откуда. Ивица старалась не  обращать  внимания
на это клубящееся движение и сосредоточила все  внимание  на  коте,  который
неспешно двигался вперед со своим обычным равнодушием. Казалось, он  находит
дорогу скорее случайно, чем целенаправленно. Он не  смотрел  ни  вправо,  ни
влево и не оборачивался, чтобы проверить, следует ли она за  ним.  Время  от
времени он нюхал воздух и почти не проявлял никакого интереса к тому, что их
окружало.
   Шла минута за минутой, но Ивица не могла бы сказать,  сколько  именно  их
прошло. Понятия времени и пространства для нее  потеряли  смысл,  все  стало
отупляюще однообразным. Сначала царила тишина, глубокая и одуряющая, а потом
начались какие-то тихие звуки, словно лесные зверьки шебуршатся в траве  или
птицы трепещут в листве.  Постепенно  звуки  стали  определеннее,  говоря  о
присутствии чего-то иного. Начали появляться  лица  -  где-то  на  периферии
зрения, где их можно было заметить только мельком. Лица были резкие и худые,
с острыми ушами и  вздернутыми  краями  бровей,  с  волосами,  напоминавшими
клочья мха или охапки соломы. За ее шагами наблюдали глаза,  зоркие,  как  у
совы. Народ  эльфов  вышел  посмотреть  на  нее,  оценить  ее  и,  возможно,
позволить ей пройти.  Она  не  смотрела  на  них,  не  отрывала  взгляда  от
собственных ног, ступавших по следам Дирка с Лесной опушки. Она не смотрела,
потому что боялась: если посмотрит, то пропадет в ту же секунду.
   Что-то коснулось ее щеки, и на глаза  у  нее  навернулись  слезы.  Что-то
потерлось об ее руку, и  она  почувствовала  прилив  жара.  По  коже  у  нее
поползли мурашки, во рту пересохло. "Не смотри, - говорила она  себе.  -  Не
оглядывайся посмотреть, что это". Она шла вперед, усердно следуя за  Дирком,
думая о ребенке, думая о Бене,  который  ждет  ее  где-то  позади,  стараясь
справиться со страхом...
   И вот наконец туманы начали редеть  и  впереди  сквозь  дымку  показалось
что-то  определенное.  Темнота  окутывала  стену  из   камня,   скрепленного
известкой. Свинцовое небо сыпало мелким дождем.  До  нее  начали  доноситься
странные механические звуки и приглушенные  крики.  Стена  поднялась  высоко
вверх  и  потерялась  в  полумраке.  Позади  нее  туманы  отступили,  и  она
обнаружила, что стоит под дождем в  переулке,  который  пролег  между  двумя
гигантскими строениями, словно ущелье. Облака закрывали небо и цеплялись  за
верхушки зданий. Тени стекали по стенам и скапливались в  основании.  Запахи
просачивались из растрескавшейся каменной поверхности у  них  под  ногами  -
резкие и затхлые.
   - Где мы? - с ужасом прошептала она.
   В стороне что-то зашевелилось. Это оказался оборванец, устроившийся спать
под слабым прикрытием дверного проема.  Чтобы  защититься  от  непогоды,  он
завернулся в куски картона. В руке он сжимал пустую бутылку.
   Дирк принюхался к мужчине и отвернулся. Потом он взглянул в  обе  стороны
переулка. Один конец оказался  тупиком.  Второй  выходил  на  шумную  улицу.
Повернувшись туда, он начал осторожно переступать через мусор,  высыпавшийся
из опрокинувшегося контейнера. Двигаясь в направлении шума, он подрагивал от
отвращения, которое внушало ему окружение. Ивица пошла следом.
   Они  шли  к  концу  переулка,  и  постепенно  сквозь  дождь   все   четче
вырисовывалась улица: уже можно было видеть транспорт, и звуки стали громче.
Мимо ехали машины и автобусы,  перемещавшиеся  рывками,  взревывая  гудками,
визжа тормозами. Об этих вещах Ивица знала по своему  прошлому  визиту.  Она
понятия не имела, что знает Дирк. Ее воспоминания были неприятными. Она  уже
ежилась  от  резких  звуков  и  запахов.  Собравший  грязь  и  копоть  дождь
размазывался у нее под ногами  и  собирался  в  лужи  в  сточных  канавах  и
выбоинах посреди отбросов. Всюду блестело разбитое стекло.
   Дойдя до конца переулка,  они  выглянули  на  улицу.  Машины  и  автобусы
теснились в полумраке и мороси, медленно продвигаясь в одну сторону к другой
линии транспорта, который полз в поперечном направлении. Над головой  мигали
красные и зеленые огни. Желтоватый свет лился  из  уличных  фонарей  и  окон
зданий с облупившейся краской и растрескавшейся известкой.
   И повсюду были люди - в основном  в  длинных  плашах,  а  некоторые  и  в
резиновых сапогах. Они шли, пригнув головы, и несли странные  приспособления
(Ивица не знала их названия) для защиты от дождя. Они  двигались,  шлепая  и
шаркая ногами, переполненные безнадежностью. Кое-кто поглядывал на  нее,  но
поспешно отворачивался. Одни влезали в машины и автобусы и вылезали из  них,
другие входили в двери и выходили  наружу.  Некоторые  переговаривались,  но
большинство фраз было гневными окриками.
   Дирк принюхивался и озирался по сторонам: казалось, он ничуть не  смущен.
А потом он вышел из переулка и повернул по тротуару налево. Ивица  пошла  за
ним. Толпа людей подхватила их и понесла вперед. Ивица поплотнее запахнулась
в свою накидку. Ей противна была близость людей и исходивший от  них  запах.
Она вспомнила, что в таком мире жил Бен, но почувствовала, что не может себе
это представить.
   Дойдя до угла, они остановились, потому что остальные остановились  тоже.
Несколько человек бросили на Ивицу довольно нахальные  взгляды,  но  она  их
игнорировала. Она оглядывалась на дома - некоторые из них  были  чудовищными
монолитами  из  камня  и  стекла,  уходившими   к   облакам,   безликими   и
неприступными. "Неужели в таких домах живут люди? - удивлялась  она.  -  Или
они предназначены для чего-то другого?"
   К своему изумлению, она обнаружила, что  понимает  разговоры  окружающих.
Она не должна была бы их понимать,  ведь  они  не  разговаривали  на  языках
Заземелья, однако понимала. Она посмотрела на вывеску на углу  улицы.  Могла
ее прочесть. Там было написано " Гринвич-авеню".
   У нее над головой сменился свет, и люди начали переходить  улицу.  Она  с
Дирком пошла за всеми.
   На другой стороне, примерно через квартал, какая-то женщина с  кольцом  в
носу попыталась лягнуть Дирка, оказавшегося перед ней. Удар  должен  был  бы
попасть в цель, но почему-то прошел мимо. Женщина ударила ногой по железному
ограждению полуподвального окна, потеряла равновесие и  упала.  Она  яростно
завопила и начала осыпать Дирка проклятиями, но кот  прошел  мимо,  даже  не
взглянув на нее. Ивица последовала его примеру.
   - Эй, леди,  мелочишки  не  найдется?  -  спросил  желтолицый  мужчина  с
длинными  волосами  и   стриженой   бородой.   Она   покачала   головой   не
останавливаясь. - А зеленый костюм в честь святого Патрика ты не  поздновато
ли надела? - крикнул он ей вслед и расхохотался, Она наклонилась к Дирку.
   - Мы понимаем их язык? - с любопытством спросила она.
   - Понимаем, - ответил кот. - Это результат небольшого волшебства эльфов.
   Они какое-то время шли в толпе. Дождь перестал, небо расчистилось. Машины
и автобусы поехали быстрее. На перекрестках  стало  опаснее.  Толпы  немного
поредели и стали другими. Мужчин и женщин в строгих костюмах  сменил  народ,
одетый более небрежно и пестро. Тут были люди в коже, с цепями и в  ботинках
с обитыми металлом носками, двигавшиеся с демонстративной агрессивностью или
небрежно прислонявшиеся к стенам, люди в длинных одеждах абрикосового  цвета
с бритыми головами и серьезными лицами, раздававшие  всем  какие-то  бумаги,
оборванные люди в сопровождении кошек, собак  и  младенцев  и  с  маленькими
рукописными плакатиками, на которых  значилось  "Помогите,  пожалуйста"  или
"Хотим есть", люди с хозяйственными сумками и кошельками, тесно прижатыми  к
груди, всякие люди - у всех был неспокойный, настороженный вид, у всех глаза
метались и выискивали, позы либо бросали вызов, либо говорили о готовности к
бегству.
   От вызывающего вида людей Ивица слышала в свой адрес замечания: некоторые
- нахальные и оскорбительные, некоторые  -  шутливые  и  любопытные.  Кто-то
пытался ее остановить, но она просто проходила мимо, следуя по  тротуару  за
Дирком.
   Когда они оказались на особенно оживленном перекрестке, Дирк остановился.
На табличке было написано "Америка авеню". Дирк взглянул  на  Ивицу,  словно
говоря: "Вот видишь?" Ивица ничего не видела. Она не  понимала,  где  они  и
почему именно здесь. Больше всего ей хотелось скорее  добраться  туда,  куда
они добираются, где бы это ни находилось, а потом поскорее уйти. Ей хотелось
спросить Дирка, представляет ли он себе  хоть  немного,  куда  идет,  но  ей
показалось, что он не хочет, чтобы она обращалась к нему в присутствии  всех
этих людей. Кроме того, у него, видимо, был какой-то план: по крайней мере с
таким видом он шел по улице.
   - Вы заблудились? - спросила молодая леди, остановившаяся  рядом.  У  нее
была темная кожа. На руках она держала маленького ребенка.
   - Нет, - не задумываясь ответила Ивица и только тут поняла, что может  не
только понимать язык Бена, но и говорить на нем. Видимо,  волшебство  эльфов
no-прежнему работало.
   - Вы уверены? Вид у вас растерянный. - Она улыбнулась. -  В  этом  городе
очень легко заблудиться.
   - Спасибо, со мной все в порядке, - взволнованно сказала Ивица.
   Свет переменился, и женщина ушла. Дирк с Ивицей  вышли  на  новую  улицу,
которая называлась Восьмая  Западная.  Повсюду  были  люди.  Улицу  украшали
броские витрины: овощные лавки,  магазины  поделок  с  украшениями  и  яркой
одеждой. Двери вели к еде, питью  и  всевозможным  товарам.  Ивицу  зазывали
продавцы: не хотите ли купить вот это, посмотреть вот на  то?  Некоторые  из
них улыбались, и  она  отвечала  трогательной  улыбкой,  отрицательно  качая
головой.
   - Какой роскошный  вид!  -  произнес  кто-то  у  нее  за  спиной,  и  она
обернулась. На нее смотрел молодой человек со светлой  бородкой,  в  длинном
темном плаще, новеньких полуботинках, с кожаной папкой в руках.  -  Вы  ведь
актриса, правда?
   - Нет. - Она покачала головой. Дирк шел дальше по улице. - Мне надо идти.
   - Подождите! - Он зашагал рядом с ней. - Э-э.., послушайте, я  подумал...
Ну, поскольку вы зеленого цвета, я решил... Раз вы  в  костюме,  значит,  вы
актриса или еще кто. Как в "Кошках". Извините, я не хотел вас обидеть.
   Она улыбнулась:
   - Я не обиделась.
   - Меня зовут Тони. Тони Паоло. Я  живу  в  нескольких  кварталах  отсюда.
Учусь,  чтобы  стать  актером.  Я  на  втором  курсе  Американской  академии
искусств. Вы там были? Там  учился  Дастин  Хоффман.  Дэнни  де  Вито.  Куча
народу. Я только что прошел прослушивание на Бродвее. Комедия Нейла Саймона.
А это - мой портфель, ну, знаете, фотографии и прочее. - Он указал на папку.
- Ролька крошечная, всего несколько фраз. Но это только начало.
   Она кивнула, продолжая идти. Она понятия не имела, о чем он говорит.
   - Послушайте, можно угостить вас кофе? Если у вас есть время?
   Дирк остановился и вернулся. Обогнув ее ноги, он посмотрел вверх на Тони.
   - Это ваша кошка? - спросил Тони. - Эй, кис-кис!
   - Убери руки, - огрызнулся Дирк, когда Тони собрался его погладить.
   Тони моментально выпрямился, удивленно уставившись на Ивицу:
   - Эй, а вот это здорово! Как вам это удается? - Он ухмыльнулся.  -  Более
удачного я не слышал. Сделайте еще что-нибудь.
   - Поесть нам не помешало бы, - сказал Дирк.
   - Ого, я даже не заметил, чтобы вы двигали губами! - изумленно воскликнул
Тони. - Ну, талант! Перекусим, да? Ладно, почему бы и нет? Тут за углом  как
раз есть кафешка. Знаете Виллидж? Вы не оттуда?
   Он провел их через толпу в маленькое заведение, где  круглые  столы  были
покрыты  клетчатыми  скатертями  и  на  железных  стульях  лежали  клетчатые
подушки. Тони помахал кому-то за стойкой и занял место  у  выхода.  Ивица  и
Дирк сели с ним.
   - Что вы хотите? - спросил Тони. У него были прямые темно-русые волосы  и
быстрая ненавязчивая улыбка.
   - Выбирайте вы, - сказал Дирк. Тони так и сделал: заказал еду для себя  и
Ивицы и блюдце молока для Дирка. Когда принесли заказ.
   Ивица поняла, как сильно она проголодалась, и  съела  все,  не  разбирая,
нравится ей это или нет. Тони ел, с удовольствием болтая о том, как  здорово
у нее получается чревовещание и о том, как он старательно учится на артиста.
Дирк сидел обиженный, игнорируя молоко.
   - Знаете, я забыл спросить, как вас зовут, - сказал  Тони,  не  проглотив
куска.
   - Ивица, - ответила она.
   - Правда? Отличное имя! Так вы профессиональная чревовещательница  или  у
вас есть другая специальность? - Ивица  недоумевала,  что  ей  на  это  надо
ответить. - Ладно, можете не говорить, если не хотите.  Но,  похоже,  вы  не
актриса, так?
   - Да, не актриса.
   Когда они поели. Тони снова спросил у нее:
   - Вы живете где-то поблизости? Она взглянула на Дирка, который смотрел  в
сторону двери, словно готовясь уйти.
   - Нет, просто приехала ненадолго.
   - Откуда?
   - Из Заземелья, - ответила она не задумываясь.
   - Ага,  это  в  Мэриленде,  да?  Знаю  я  Заземелье.  А  у  кого  вы  тут
остановились? У вас здесь друзья? Она покачала головой:
   - Мне надо идти, Тони. Спасибо за угощение. Надеюсь, вы  станете  хорошим
актером.
   Она встала и направилась к двери. Дирк уже вышел и стоял на тротуаре.
   - Эй, подождите! - крикнул Тони, кинув деньги на столик и бросаясь следом
за ней. Он догнал ее на улице, - Может, мы снова увидимся?
   Она покачала головой, пытаясь сообразить,  как  себя  вести.  Тони  шагал
рядом.
   - Я знаю, что это немного нескромно.., ну, мне правда хотелось бы сводить
вас в ресторан или в театр. Даже если мне для этого надо  будет  приехать  в
Заземелье...
   - Она замужем, - объявил Дирк. - И очень любит мужа.
   Тони остановился:
   - О! Извините. Я не подумал...
   Ивица с Дирком перешли дорогу, лавируя между  машинами,  оставив  Тони  в
полной растерянности. Он проводил их внимательным взглядом.

***

   Вскоре начало смеркаться: небо вдруг потемнело,  солнце  зашло,  и  снова
вернулись облака. В сумерках опять загорелись уличные фонари. Ивица  и  Дирк
сидели на скамье в парке с большой мраморной аркой  у  входа.  Он  назывался
Вашингтон-сквер. Всего несколько минут назад он был полон народу: тут сидели
люди с газетами и собаками, с малышами и игрушками,  но  теперь,  с  заходом
солнца, парк быстро опустел. Остались только несколько стариков на скамейках
да кучка юнцов под деревом в дальнем конце.  Оборванец  с  собакой  стоял  с
металлической кружкой на углу улицы.
   Прошло всего несколько часов с тех пор, как Дирк с Ивицей вышли  сюда  из
Заземелья, где стояло раннее утро, и это значило,  что  в  этих  двух  мирах
время движется с разной  скоростью.  "Как  это  влияет  на  старение,  когда
переходишь из одного мира в другой?" - пыталась сообразить Ивица. Может, она
стареет не так, как Бен? Она смотрела в  полумрак  на  то,  как  разгораются
городские огни за пределами парка. Дирк сидел рядом с ней, свернув под  себя
лапки и закрыв глаза. Когда они остались одни, кот сказал  Ивице,  что  надо
дождаться ночи, когда в парке никого не останется, чтобы им никто не  мешал.
Оказалось, что здесь она должна собрать нужную ей почву, но  Дирк  с  Лесной
опушки не дал никаких определенных указаний.  Он  вообще  крайне  редко  это
делал.
   Шло время, темнота сгущалась, а они все сидели на скамье и  ждали.  Ивица
была терпелива, и ожидание ее не тревожило. Ей наконец-то открылось,  почему
кот хотел, чтобы она поела. Сама она могла бы обойтись без еды, но  растущее
в ней дитя нуждалось в пище. Ивица  посмотрела  на  кота,  стараясь  понять,
настоящее это равнодушие или напускное.
   Вскоре они остались одни, если не считать редких прохожих. Перевалило  за
полночь, но не было заметно,  чтобы  город  собрался  засыпать.  Магазинчики
закрылись, но те места, где подавали еду и питье, по-прежнему  работали.  На
улицах все еще были люди - целые толпы шли в разные стороны,  перекликались,
смеялись и кричали, то ли направляясь куда-то, то ли откуда-то  возвращаясь.
Казалось, сон никого не интересует. Казалось, домой никому не хочется.
   Ивица издали смотрела на людей и огни, пытаясь представить  себе,  каково
это - жить здесь. Куда ни взгляни, всюду были  камень,  известка  и  стекло,
здания стояли, словно шеренги  солдат  на  марше,  дороги  были  плоскими  и
бесконечными, земля  виднелась  только  на  маленьких  площадках  с  усталой
зеленью, как в этом парке. Все это напоминало кошмар.  Тут  не  было  ничего
настоящего - все было искусственное, сделанное. Запах, вкус, цвет и ощущение
этого мира накатывались на нее  со  всех  сторон,  грозя  поглотить,  словно
крошечную искру огня в кромешной тьме.
   Кто-то сошел с тротуара напротив и направился к ним - знакомая  фигура  в
длинном плаще, с прямыми волосами и легкой улыбкой.
   - Я смотрю, вы  по-прежнему  здесь,  -  объявил  Тони