замечал  проблемы.  Путники  не  видели  его  с
момента возвращения, чему Абернети был глубоко рад.  Но  когда  вопли  толпы
стали угрожающе меняться, он поймал себя на мысли, что  господину  замка  не
мешало бы что-то предпринять. Если Каллендбор будет руководствоваться  своим
темпераментом, то скорее всего выльет на голову собравшимся  кипящую  смолу.
Но, может быть,  Каллендбор  заперся  в  своих  личных  покоях  и  свернулся
калачиком на кровати со своим дивным кристаллом. Может, он устремил взгляд в
его глубины и поглощен  такими  же  видениями,  как  те,  которыми  когда-то
наслаждался и сам Абернети...
   Абернети зажмурился и заскрипел зубами. Право, это было  невыносимо.  Его
вдруг охватила ярость при мысли о том,  что  у  Каллендбора  есть  кристаллы
мысленного взора. Мало того что он пользуется одним - он припрятал несколько
десятков! Разве он не должен был бы поделиться  ими  со  своими  гостями,  в
особенности с посланцами самого короля? Разве обычаи и вежливость не требуют
этого? Разве не уместно возмутиться и даже потребовать, чтобы  он  вел  себя
должным образом?
   Абернети  сердитым  вышел  из  своей   комнаты.   Им   двигало   душевное
беспокойство, настоятельная потребность, которую он едва мог осознать.
   Вот почему он оказался на лестнице и услышал громкую ссору Каллендбора  с
Хоррисом Кью, крики которых перекрывали даже шум толпы, собравшейся  у  стен
замка.
   - Они исчезли, шарлатан! - яростно орал Каллендбор,  и  его  голос  гулко
разносился в лестничном колодце. - Все до единого  исчезли!  Превратились  в
пыль! Что ты на это скажешь?
   - Милорд, я не...
   -  Слушай  меня,  идиот!  -  Каллендбора  не  интересовали  извинения   и
объяснения. - Я считаю, что в этом ты виноват! Так что изволь  найти  способ
восстановить их прямо сейчас, сию же секунду, или я причиню тебе такую боль,
что станешь умолять прикончить тебя. Тебя и твою птицу!
   Абернети затаил дыхание. Значит, кристаллы Каллендбора тоже рассыпались в
прах!  Он  почувствовал  одновременно  и  удовлетворение,  и  разочарование.
Заставив себя держаться спокойно, он начал медленно красться вниз, ступенька
за ступенькой.
   - Ну? - Терпение Каллендбора было таким же коротким, как жизнь  мотылька,
залетевшего в пламя свечи.
   - Милорд, пожалуйста! Для вас я сделаю все, что в моих силах...
   - Ты сделаешь то, что я тебе прикажу!  -  заорал  Каллендбор.  Послышался
звук энергичного встряхивания  и  стучащих  зубов.  Хрипло  каркнув,  Больши
захлопал крыльями.
   Абернети  добрался  до  поворота  лестницы,   откуда   ему   было   видно
происходящее внизу. Каллендбор приподнял Хорриса Кью над  полом,  сграбастав
его одежды просителя, и тряс изо всех сил. Несчастный маг  мотался  в  руках
лорда-великана, словно  тряпичная  кукла,  голова  на  худой  шее  бессильно
дергалась. Больши кружил над ними, отчаянно вскрикивая, метаясь из стороны в
сторону и явно не зная, что предпринять.
   - Верни - мне - мои - кристаллы! - Каллендбор выплюнул  свое  требование,
словно проклятие, для вящей убедительности встряхивая Хорриса Кью на  каждом
слове.
   - Оставьте его, - жестко произнес из теней чей-то голос.
   Изумленный Каллендбор повернулся:
   - Что? Кто это сказал?
   - Оставьте его, - повторил голос. - Во всем атом виноват не он.
   Каллендбор швырнул Хорриса Кью на пол, где тот остался лежать, дергаясь и
ловя ртом воздух. Лорд Зеленого Дола стремительно обернулся  на  голос.  Его
рука опустилась на рукоять меча, который всегда был при нем.
   - Кто тут? Покажись!
   Фигура, закутанная в черный плащ, отделилась  от  дальней  стены,  словно
материализовавшись из ничего. Она не столько вышла, сколько выплыла вперед -
мягко перетекающее пятно непроницаемого мрака.
   Абернети  инстинктивно  подался  назад.  Это  был   незнакомец,   который
присоединился к ним в пути. Как он здесь оказался? Разве он вошел в крепость
вместе с ними? Что-то Абернети не помнит, чтобы так было.
   - Кто вы? - резко  спросил  Каллендбор,  но  голос  его  немного  потерял
решительность. Теперь в нем появились нотки неуверенности.
   - Друг, - ответил незнакомец. Он остановился шагах в десяти от лорда. Как
Абернети ни пытался, лица незнакомца  он  рассмотреть  не  смог.  -  Трясите
Хорриса Кью хоть до предела, чтобы у него кости выскочили, но так вам  ваших
кристаллов не вернуть. У Хорриса Кью их просто нет, чтобы дать вам.
   Каллендбор застыл:
   - Откуда вы это знаете?
   - Я много чего знаю, - сказал незнакомец. В голосе его  звучало  какое-то
странное шипение, словно его голосовые связки  когда-то  давно  были  сильно
повреждены. - Я знаю, что Хоррис Кью и его спутники в этом деле  всего  лишь
пешки, они делали только то, что им велено было делать,  и  у  них  для  вас
больше нет кристаллов. А еще знаю - им  не  было  известно,  что  кристаллы,
которые они раздают, после недолгого периода действия превращаются  в  прах.
Вас провели, милорд. Обманули как мальчишку.
   Рука Каллендбора сжалась на рукояти меча.
   - Тогда чьих рук это дело? Если вы так много знаете, скажите!
   Незнакомец не шевельнулся - загадочный, непроницаемый.  Казалось,  ярость
лорда его ни капельки не пугает.
   - Снимите руку с меча. Вы не можете причинить мне вреда.
   Наступило долгое молчание. Хоррис Кью осторожно отодвинулся  подальше  от
Каллендбора, не вставая с  четверенек.  Больши  застыл  на  краю  лестничных
перил, словно каменное изваяние. Абернети затаил дыхание.
   Огромная рука Каллендбора опустилась вниз.
   - Кто вы? - снова повторил он, совершенно сбитый с толку.
   Незнакомец игнорировал его вопрос.
   - Подумайте минутку, - настойчиво проговорил он. - Кто  прислал  вам  эти
кристаллы? Кто прислал мага с его птицей? Кто прислал писца с  гонцом?  Кому
они служат?
   Каллендбор весь напрягся.
   -  Холидей!  -  прошипел  он.  "Ого!"  -  пронеслось  в  мозгу  Абернети.
Незнакомец громко рассмеялся странно скрежещущим смехом:
   -  Ну  вот  видите!  Можно  ли  придумать  лучший  способ  ослабить  ваше
положение, милорд, чем выставить вас дураком? Вы с самого  начала  были  как
кость в горле короля, и  он  хочет  наконец  от  вас  избавиться.  Кристаллы
превращаются в прах - и народ обращается  против  вас.  Вы  их  господин  и,
следовательно, должны быть в ответе за их беды. План прекрасно работает, как
вам кажется? - Каллендбор не находил слов. Он задыхался от ярости.  -  Новые
кристаллы есть, - говорил  тем  временем  незнакомец  мягко  и  убедительно.
Теперь  Абернети  подался  вперед,  ловя  каждое  слово.  Кто  этот   лживый
подстрекатель?
   - В Чистейшем Серебре их целая комната - они припрятаны до срока, пока не
понадобятся. Я сам видел эти кристаллы: их там тысячи тысяч.  Разве  они  не
должны по праву принадлежать вам?
   На какую-то долю секунды Абернети  ему  поверил.  Он  видел  перед  собой
только сверкающую, словно золото, груду драгоценных камней, скрытых от  тех,
кому они нужны. Но уже в следующую секунду  он  осознал  всю  лживость  этих
слов: он знал, что Бен Холидей никогда не сделал бы ничего подобного, к тому
же он вспомнил, что кристаллы доставил Хоррис Кью и только после  того,  как
король исчез.
   И он вдруг впервые задумался - нет ли связи между этими двумя событиями.
   - Вашу проблему очень легко решить, - добавил незнакомец.  Он  подошел  к
Хоррису Кью и с необычайной легкостью поднял его на ноги.  -  Скажите  вашим
людям всю правду о происшедшем.  Скажите  им,  что  кристаллы  тайно  хранит
король в Чистейшем Серебре. Посоветуйте им отправиться к королевскому  замку
и потребовать, чтобы он их раздал! Созовите всех лордов Зеленого Дола. Пусть
они соберут свои армии и своих подданных и отправятся с ними к королю. Он не
сможет отказать всем вам. Он не сможет противиться, даже если захочет.
   Каллендбор кивнул, убежденный этими доводами:
   - Хватит с меня Холидея, хватит с меня его интриг!
   - Возможно, - задумчиво прошептал незнакомец, - настало время для  нового
короля.  Возможно,  настало  время  для  такого  человека,   который   будет
прислушиваться к себе подобным, для человека, который не будет так  заносчив
перед своими подданными.
   Абернети чуть не залаял. Он не мог бы гордиться своей  реакцией,  но  она
была честной. Он с трудом проглотил лай, лишь приглушенно ахнув.
   - Есть люди, которым понятно, как надо употреблять  власть.  -  Негромкий
голос незнакомца завораживал.  Он  сделал  короткий  неопределенный  жест  в
сторону Хорриса Кью. - Есть люди, которые знают, что такое верность, которые
умеют создать подобную ситуацию.  Другими  словами,  лорд  Каллендбор,  есть
люди, которые готовы служить любому господину, который назначает  за  службу
должную плату.
   Хоррис Кью вылупился на незнакомца, раскрыв рот. Вновь  наступило  долгое
молчание.
   Потом Каллендбор глубокомысленно кивнул:
   - Возможно, это так. Да, почему бы и нет? Естественно,  если  согласиться
на определенные условия. Да. Почему бы не найти нового короля? - Но  тут  он
резко покачал головой. - Но надо еще принять во внимание Холидея. Одно  дело
- потребовать раздачи кристаллов, и совсем другое - свергнуть короля с  пре"
стола. Ему верно служит Паладин, а против него устоять невозможно.
   - О, а что, если Холидей просто исчезнет? - ответил на это незнакомец. Он
многозначительно помолчал. - А что, если он уже исчез?
   Абернети почувствовал, что у него оборвалось сердце.  Так  вот  оно  что!
Наконец-то всплыла правда! Исчезновение Бена Холидея действительно связано с
Хоррисом Кью и кристаллами мысленного  взора,  а  они,  в  свою  очередь,  с
таинственным незнакомцем.  Происходит  нечто  ужасное,  что-то  такое,  чего
Абернети еще до конца не разгадал. Но совершенно очевидно, что за всем  этим
стоит незнакомец.
   Что же делать?
   Он тихо выдохнул. Что бы он ни начал  делать,  он  был  уверен  в  одном:
сначала надо выбраться отсюда, и как можно скорее.
   Он медленно отступал к лестнице, осторожно поднимаясь по ступенькам.
   Однако  недостаточно  осторожно.  Его  ботинок   царапнул   по   каменной
ступеньке.  Звук  получился  очень  тихий,  но  одна  пара  ушей   оказалась
достаточно чуткой.
   - Га! Здесь кто-то есть! - предостерегающе гаркнул Больши.
   Все стремительно повернулись к лестнице.
   - Найди его! - мгновенно зашипел незнакомец.  Абернети  бросился  наутек,
решив, что в этот момент ему не стоит попадать в плен. Первые  два  шага  он
оставался на двух  ногах,  но  потом  сдался  и  опустился  на  четвереньки.
Скорость сейчас важнее достоинства - и  ведь  в  конце  концов  значительная
часть его была собакой. Он промчался  по  лестнице  к  себе  в  комнату,  не
соображая, куда ему деваться. Позади себя он слышал хлопанье  крыльев,  а  в
отдалении - топот ног. Шансы на то, что можно будет тихонько выскользнуть из
крепости под покровом ночи, испарились. Что же делать? Если они найдут  его,
то засадят в самую глубокую темницу замка. И это еще в лучшем случае. А то и
вообще пришлепнут на месте.
   Стрелой влетев в свою комнату, он стремглав захлопнул за  собой  дверь  и
задвинул засов. В комнате было темно:  свечи  еще  не  зажгли.  Он  стоял  в
полумраке, привалившись спиной к двери и тяжело дыша, и слышал, как,  хлопая
крыльями, мимо пронесся Больши с криками:
   - Сюда! Наверх! Он здесь спрятался! Глупая птица говорит  гораздо  лучше,
чем прикидывается, мрачно подумал Абернети и.., внезапно увидел пару  желтых
глаз, уставившихся на него из темноты.
   - Гав! - На этот раз он не удержался и взлаял. Теперь его обложили с двух
сторон. Он вжался спиной в дверь, на какое-то время застыв на  месте.  Затем
начал судорожно ощупывать  свою  одежду  в  поисках  оружия,  но  оружия  не
оказалось, так что пришлось просто оскалиться. Желтые глаза  с  любопытством
мигнули, и к нему приблизилось знакомое лицо.
   - Сапожок! Фу ты, -  облегченно  выдохнул  Абернети.  Действительно,  это
оказался кобольд. - Ну и рад же я тебя видеть! - Сапожок что-то проверещал в
ответ, но Абернети  не  слушал  его.  -  Надо  отсюда  выбираться,  Сапожок.
Каллендбор, Хоррис Кью и тот незнакомец засекли меня, когда я  подслушал  их
разговор. Они хотят  свергнуть  Холидея!  Кажется,  они  уже  что-то  с  ним
сделали. Я потом все расскажу, если ты сможешь нас отсюда вызволить!
   Сапожок спрыгнул с подоконника, на котором сидел, пронесся  как  вихрь  к
двери, распахнул ее и с лету хватанул Больши, который пытался  проникнуть  в
комнату. Больши, завопив,  шарахнулся  в  сторону,  но  у  Сапожка  в  руках
осталась горсть черных перьев. Птица улетела, крича от боли  и  негодования.
Сапожок из-за двери поспешно поманил Абернети, и писец  выскочил  следом  за
ним. Каллендбор и Хоррис Кью как раз показались в конце коридора. Незнакомца
с ними не было.
   Сапожок и Абернети бросились бежать в другую сторону, оба на всех четырех
конечностях. Как побитые псы, на бегу подумал Абернети.
   Они спустились вниз по черной лестнице и через коридор попали в маленькую
кладовку. Там в стене за панелью оказался потайной ход, и через секунду  они
уже на ощупь пробирались по узкому  тоннелю.  По  крайней  мере  Абернети  в
темноте мог двигаться только ощупью  -  он  был  лишен  обостренного  зрения
Сапожка. Они шли осторожно и очень долго, но, когда подземный ход  кончился,
снова оказались за стенами крепости.
   Незаметно они пробрались по почти уснувшему городу и вышли в поля. В пути
Абернети снова вспомнил  о  пропаже  своего  кристалла.  Это  заставило  его
расплакаться, но он сумел спрятать свои слезы от Сапожка.  Спустя  некоторое
время боль отступила. К тому же полегчало  от  мысли,  что  возвращение  его
прошлого было даром лжепророка. Хоррис Кью одурачил его, а это даже больнее,
чем от потери сладких видений. Как ни неприятно ему было признаваться в этом
себе, но, потакая своим слабостям, он сделал возможным  этот  спектакль,  и,
вероятно, теперь за это расплачивается Бен Холидей. Очевидно,  что  Абернети
должен приложить все усилия к тому, чтобы постараться исправить положение, а
для этого нужно как можно скорее сообщить  советнику  Тьюсу  о  происшедшем.
После всего, что случилось, будет трудно смотреть волшебнику в  глаза.  Ведь
Тьюс тогда так и не взял кристалла. Абернети еще подумал, что старик слишком
упрям и горд, чтобы  принять  что-нибудь  от  Хорриса  Кью.  И,  как  теперь
выяснилось, был совершенно прав! Да, будет  очень  нелегко  предстать  перед
ним. Но это необходимо. Возможно, еще есть шанс все исправить.
   Эту ночь беглецы  провели  в  старом  сарае  в  нескольких  километрах  к
юго-западу от Риндвейра. Солома, на которой они прилегли, была полна блох  и
воняла навозом, но Абернети сказал себе, что это еще очень  малая  плата  за
его невероятную глупость и за то, что он остался на свободе. Лежа в  темноте
и отчаянно почесываясь, прислушиваясь к  спокойному  дыханию  спящего  рядом
Сапожка, придворный писец Заземелья поклялся себе, что, как только  наступит
час расплаты за все содеянное, он непременно позаботится, чтобы Хор-рис Кью,
его птица и незнакомец в черном плаще получили по заслугам.

Глава 15

ТАНЕЦ СНОВ

   Ночь приближалась к концу замедленным, глухим отливом звуков и  движений,
и улицы Гринвич и Виллидж стали пустынными и тихими. По ним бесцельно ползли
одинокие автомобили, и люди парочками еще бродили по тротуарам, но это  было
предрассветье. Огни светофоров с неизменной точностью меняли  свой  зеленый,
желтый и красный свет и отражались от  асфальта,  на  котором  мелкий  дождь
оставил грязновато-влажную пленку. В дверных проемах  и  в  переулках  спали
бездомные: оборванные груды одежды, тени, свернувшиеся в темноте. В  воздухе
стоял мерзкий запах отбросов, смешанный  с  испарениями,  поднимавшимися  из
решеток сточных коллекторов и вентиляции подземки и от  только  что  вымытых
улиц. Где-то далеко, в гавани, завыл гудок какого-то судна.
   Ивица в молчании шла с Дирком с Лесной опушки,  ощущая  себя  одинокой  и
замученной. Ей не следовало бы испытывать такие чувства.  Ее  уверенность  в
себе должна была бы значительно укрепиться, она не должна бояться  будущего.
Две трети ее похода за почвами трех миров для рождения ее ребенка  уже  были
завершены. Ей оставался только один, последний этап  квеста.  Но  именно  он
страшил ее больше всего. Пусть мир Бена был ей неприятен и даже  противен  -
эти огромные города, пожиравшие землю, и почти  непреодолимое  равнодушие  к
ценности жизни, - но больше всего ее пугали волшебные туманы.
   С этим страхом трудно  было  справиться.  Он  проистекал  из  истории  ее
народа, из его намеренной отстраненности от  туманов,  его  решения  принять
тяготы и ответственность перед реальностью,  отказавшись  от  фантазии,  его
решимости вступить на дорогу смертности. Страх коренился в рассказах о  том,
что случалось со  смертными,  отважившимися  войти  в  волшебные  туманы,  о
безумии,  овладевавшем  ими,  когда   они   оказывались   не   в   состоянии
приспособиться к требованиям мира, где  все  было  воображаемым  и  не  было
ничего постоянного. А еще он крылся в предостережении Матери-Земли,  которая
велела опасаться мотивов предложенной народом эльфов помощи, потому что  они
всегда скрывают свои истинные цели, тая их от таких, как Ивица.
   Она взглянула на Дирка с Лесной опушки, пытаясь отгадать,  какие  секреты
таит от нее призматический кот. Насколько им  движут  одному  ему  известные
побуждения? Есть ли какой-то злой умысел в том, что он сопровождал ее в этот
мир, а теперь поведет  в  следующий?  Она  могла  бы  спросить  его,  но  не
сомневалась, что он ничего не скажет.  Ни  та  его  часть,  что  принадлежит
эльфу, ни та, что принадлежит коту, не допустит прямого ответа.  По  природе
своей он был загадкой и не откажется от своей сущности.
   Поэтому она продолжала идти, стараясь не задумываться над тем, что должно
произойти  дальше.  Они  сошли  с  главных  улиц  и  начали  пробираться  по
переулкам, заставленным мусорными контейнерами, зава" ленным всяким  хламом,
загроможденным ржавеющими машинами. Они перешли из света уличных  фонарей  в
область туманного сумрака, и их путь освещался только далеким  светом  ламп,
тускло отражавшимся от стен зданий. Туман и пар  образовали  узкий  коридор,
затянув  тротуары  и  скрыв   ночь.   Их   прикосновение   заставило   Ивицу
содрогнуться: ей отчаянно захотелось снова увидеть сияющее солнце.
   А потом они оказались в пространстве между двумя зданиями, где дымка была
настолько густой, что за ней ничего не было  видно.  Дирк  замедлил  шаги  и
повернулся, и Ивица сразу же поняла, что у нее больше нет выбора.
   - Вы готовы, миледи? - почтительно спросил он, что было нехарактерно  для
Дирка и моментально заставило ее испугаться еще сильнее.
   - Да, - ответила она, но не была уверена, произнесла ли она это вслух.
   - Держитесь ближе ко мне, - посоветовал кот и начал поворачиваться.
   - Дирк, - быстро окликнула его Ивица. Он приостановился  и  оглянулся.  -
Это ловушка? Призматический кот моргнул.
   - Не моя, - сказал он. - Я не могу ручаться за то,  что  можешь  задумать
ты. Хорошо известно, что люди часто попадают в ловушки  своего  собственного
изготовления. Может быть, и с тобой так случится.
   Она кивнула, обхватив себя руками, чтобы согреться.
   - Я доверяюсь тебе. Я боюсь за себя и за моего ребенка.
   - Не доверяйся коту, - философски  заметил  Дирк,  -  если  на  тебе  нет
толстых перчаток.
   - Я доверяюсь потому, что вынуждена - есть у меня перчатки или нет.  Если
ты меня обманешь, я пропала.
   - Ты пропадешь, если только сама это допустишь. Ты пропадешь, если только
перестанешь думать. - Кот пристально смотрел на нее. - Ты сильнее, чем  тебе
кажется, Ивица. Ты в это веришь?
   Она покачала головой:
   - Не знаю.
   Между ними легкий ветерок вдруг протянул ленту тумана, и на  секунду  кот
исчез. Когда он появился снова, глаза его по-прежнему пристально смотрели на
Ивицу.
   - Я когда