увшись и обхватив морду руками.
   - Ну ладно! - выкрикнул советник Тьюс, взмахивая полами одежды. Казалось,
он готов что-то сделать. Казалось, он готов нанести удар.  На  кончиках  его
пальцев сосредоточился ослепительно белый свет. Абернети сжал зубы.  Вот-вот
должно было произойти что-то нехорошее.
   Мужчины с тараном поднялись и, не сдавшись, снова побежали вперед.
   Советник Тьюс энергично взмахнул руками. Слишком энергично. Он  настолько
много энергии сосредоточил на том заклинании, которое  выбрал,  что  потерял
равновесие. Пытаясь удержаться на ногах, он наступил на край своей одежды  и
пошатнулся в опасной близости от края стены. Абернети поспешно протянул руки
и ухватился за него. В этот момент волшебство Тьюса слетело с  кончиков  его
пальцев и устремилось вниз, на толпу. Судя по звуку, который сорвался с  уст
волшебника, можно было понять, что вот-вот произойдет что-то неожиданное.
   Абернети не ошибся в своем предположении. Волшебство пролилось  на  мост,
словно серебряный дождь, мягкий и ласковый. Возможно, оно в действительности
должно было бы стать молнией, которая бы рассеяла таранщиков. Возможно,  оно
должно было бы стать еще одной порцией масла. Но  ни  того,  ни  другого  не
произошло. Вместо этого волшебство упало  на  настил  моста  и  впиталось  в
деревянную поверхность, как вода в песок...
   А секунду спустя мост вдруг встряхнулся и выгнулся, словно  просыпающаяся
змея. Мужчины с тараном снова упали, всего в нескольких шагах от цели,  вопя
и сыпля проклятиями. Таран взлетел в воздух и скатился с моста в  воду  рва.
Мужчины закричали и зачертыхались еще громче. Тьюс и Абернети цеплялись друг
за друга, изумленно глядя вниз. Теперь мост уже извивался. Он  отделился  от
замка и от берега и начал скручиваться  в  кольцо.  Несколько  человек,  еще
оставшихся там, покинули свой насест и нырнули в казавшуюся более безопасной
воду. Доски трещали и ломались.  Железные  гвозди  вырывались  из  дерева  с
громкими  хлопками.  Веревочные  крепления  напрягались  и  лопались.   Мост
приподнялся в последний раз, словно  змей,  выходящий  из  глубин,  а  потом
разлетелся на миллион кусков, рухнул в озеро и исчез.
   Никто ничего не мог понять  -  слышались  только  охи.  Мужчины,  которые
принесли  таран,  с  помощью  друзей  и  родственников  вылезали  на  берег.
Остальная оборванная толпа собралась на берегу, уставившись на воду, которая
кипела и бурлила, словно поставленный на огонь котел.
   Тьюс посмотрел на Абернети и моргнул.
   - Ну смотри же ты! - только и сказал он.

***

   Наступил наконец закат -  без  новых  происшествий.  Толпе  явно  хватило
событий этого дня, и теперь она занялась раскладыванием костров  и  поисками
пищи.
   С разрушением моста была порвана  последняя  нить,  связывавшая  замок  с
берегом, и Чистейшее  Серебро  превратилось  в  настоящий  остров  посредине
озера. Было ясно, что до берега теперь добраться нельзя, если  не  пускаться
вплавь. Большинство из собравшихся плавать не  умели  и  во  многих  случаях
вообще относились к воде с недоверием. Тьюс был склонен  поздравить  себя  с
удачно примененным волшебством, но воздерживался делать это вслух, поскольку
все получилось совершенно случайно, и Абернети прекрасно знал это.
   Абернети, в свою очередь, снова предался мучительным  сомнениям,  удастся
ли им выпутаться из всего без помощи Холидея.
   Еще не совсем стемнело, когда, несмотря на самые  сокровенные  надежды  и
невысказанные вслух предположения советника и Абернети, появился  Каллендбор
со своей ратью и занял позиции как раз напротив  ворот  замка.  Крестьяне  и
простолюдины были бесцеремонно оттеснены в сторону, чтобы  освободить  место
для солдат и их предводителя. Рядом с Каллендбором находились Хоррис  Кью  и
его птица. Хоррис суетился вокруг, а птица восседала у него на плече, словно
настоящий вестник злого рока. Абернети мрачно наблюдал за ними. Хоррис Кью и
его птица! Если бы он мог до них дотянуться! Если бы они хоть на пару секунд
попали ему в руки! Это видение не отступало.
   Незнакомца в черном плаще с ними не было. Тьюс  и  Абернети  высматривали
его без всякого успеха.
   Может быть, он остался позади, хотя оба в это не верили.
   Наступила темнота, солнце исчезло, костры запылали ярче на фоне ночи.  По
берегу озера была демонстративно  выставлена  гвардия,  чтобы  оставшиеся  в
замке поняли, что началась настоящая осада. Советник и Абернети остались  на
стенах  крепости,  где  они  провели  весь   день,   и   предались   мрачным
размышлениям.
   - Что мы будем делать? - безутешно пробормотал Абернети.
   Внизу в лагере кипела жизнь - люди  слонялись  по  лугу,  выискивая  себе
удобное местечко. Донесся запах жареного мяса. По кругу пошли кружки с элем,
смех стал звучать громко и резко.
   - Настоящий пикник, а? - раздраженно отозвался Тьюс. А потом вздрогнул:
   - Абернети, посмотри-ка туда!
   Абернети посмотрел. Каллендбор стоял у  кромки  воды  с  Хоррисом  Кью  и
птицей. А рядом с ними был незнакомец в черном плаще -  нахальный  донельзя.
Они стояли в стороне от всех и смотрели  через  озеро  на  замок  Чистейшего
Серебра.
   - Готов спорить - строят планы на завтра, - сказал волшебник.  Он  устало
покачал головой. - Ну, с меня довольно. Я пойду и посмотрю  в  Землевидение,
не появится ли чего-нибудь нового относительно короля. Я снова просмотрю всю
землю. Может быть, на этот раз что-нибудь и обнаружится. - Он  сделал  такой
жест руками, словно отмахнулся от всего, и повернулся,  чтобы  идти.  -  Все
лучше, чем наблюдать за этими идиотами.
   Он удалился, взметнув серыми одеждами, оставив Абернети стоять на  дозоре
в одиночестве. Размышляя над несправедливостью судьбы  и  идиотизмом  людей,
ставших собаками, Абернети остался на стене, несмотря  на  то  что  советник
назвал это пустой тратой времени. Он стоял и  прикидывал,  не  переплыть  ли
озеро, чтобы неожиданно наброситься на Хорриса Кью и его дерьмовую  птицу...
Но так он только станет пленником или еще чем-то похуже.
   На дальнем берегу Каллендбор, Хоррис Кью, Больши и незнакомец  продолжали
совещаться в почтя полной темноте - заговорщики в ночи.
   Абернети размышлял, пытаясь разгадать, о чем они говорят, когда  какая-то
суматоха,  начавшаяся  позади  него,  заставила  его  резко  обернуться.  На
лестнице появились два  стражника  замка,  которые  своими  сильными  руками
удерживали две крошечные замурзанные фигурки, пытающиеся вырваться.
   - Великий король! - жалобно стонала одна.
   - Могучий Верховный лорд! - завывала вторая.
   - Ну, вот вам сюрприз, - сказал вслух Абернети, пока  к  нему  вели  двух
пленников. - Стоит только подумать, что хуже уже ничего быть не  может,  как
положение каким-то образом ухудшается еще больше.
   Обознаться  он  не  мог,  перед  ним  стояли  два  жирненьких  волосатых,
облепленных грязью тельца, волосатые  хищные  мордочки  с  острыми  ушами  и
влажными носами, в обносках крестьян, а на голове - нелепые кожаные  ермолки
с крошечными красными перышками. Они были такими же знакомыми и нежеланными,
как  сильный  зимний  холод  или  удушающая  летняя  жара,  эти   неизбежные
посетители, являвшиеся чаще, нежели экстремальные погодные условия. Это были
кыш-гномы, самый презираемый  народец  Заземелья,  отбросы  отбросов,  самая
нижняя ступенька на лестнице эволюции. Они были ворами и  жуликами,  которые
перебивались с хлеба на воду, намеренно навлекая неприятности на окружающих.
Они принадлежали к тем существам-санитарам, которые поглощают то, что другие
уже отвергли, очищая тем самым окружающую среду, - не считая,  конечно,  что
кыш-гномы подчищали и то, что вовсе не  отвергали  другие.  Особенно  любили
домашних кошек (что Абернети не склонен был осуждать) и домашних собак  (что
Абернети, естественно, не нравилось).
   Эти конкретные два гнома были источником  постоянного  недовольства  всех
придворных Бена Холидея. С тех самых пор как они неожиданно  явились,  чтобы
поклясться в верности трону - года три тому назад, - они все время крутились
под ногами. И вот снова  возникли  здесь,  все  те  же  баламуты,  пришедшие
портить Абернети жизнь.
   Щелчок и Пьянчужка при виде Абернети съежились. Они все  еще  выли,  зовя
Холидея, который по крайней мере мог их выносить. Абернети  такой  мягкостью
не отличался.
   - Где великий король? - сразу же спросил Щелчок.
   - Да, где король? - поддержал его Пьянчужка.
   - Застукали их в спальне короля, - сообщил один из охранников, хорошенько
встряхивая Щелчка, чтобы тот перестал вырываться. Гном захныкал. - Воровали,
надо думать.
   - Нет-нет, никогда! - воскликнул Щелчок.
   - У дорогого короля - ни за что! - вскричал Пьянчужка.
   Абернети почувствовал, что у него начинается мигрень.
   - Отпустите-ка их! -  со  вздохом  приказал  он.  Охранники  бесцеремонно
бросили гномов на землю. Те упали на колени, приниженно пресмыкаясь:
   - Великий придворный писец!
   - Прекрасный придворный писец! Абернети потер виски:
   - А, заткнитесь! -  Он  отпустил  стражников  и  жестом  приказал  гномам
встать. Те нерешительно поднялись, испуганно озираясь  по  сторонам:  то  ли
опасались чего-то ужасного, что могло с  ними  случиться,  то  ли  надеялись
сбежать.
   Абернети утомленно разглядывал непривлекательную парочку.
   - Что вам нужно? - рявкнул он. Кыш-гномы хитро переглянулись.
   - Увидеть могущественного короля, - поспешно ответил Щелчок.
   - Поговорить с Его Величеством, - согласился Пьянчужка.
   Врать они совершенно не умели, и Абернети сразу же понял, что  они  юлят.
День выдался на редкость длинным и неприятным, так что церемониться  с  ними
он просто не мог.
   - Кушали в  последнее  время  каких-нибудь  бездомных  животин?  -  мягко
спросил он, подаваясь вперед, чтобы гномы увидели блеск его клыков.
   - Ах нет, да мы никогда бы...
   - Только овощи, честное слово...
   - Потому что мне нередко ужасно хочется вдруг отведать жареного гнома,  -
демонстративно прервал их Абернети.  Они  застыли,  словно  окаменели.  -  А
теперь говорите мне правду, а не то я не отвечаю за себя!
   Щелчок нервно сглотнул.
   - Мы хотим кристалл мысленного взора, -  жалобно  ответил  он.  Пьянчужка
кивнул:
   - У всех, кроме нас, есть.
   - Мы хотим всего один.
   - Да, всего один на двоих.
   - Это ведь так мало.
   - Да, куда уж меньше.
   Абернети готов был их придушить. Когда же наступит конец этим глупостям?
   - Смотрите на меня, - сказал он с  настоящей  угрозой  в  голосе.  Они  с
опаской вперились ему в глаза. - Здесь нет кристаллов мысленного взора. Нет.
Ни одного. Ни единого. И никогда не было. А если что-то от меня зависит,  то
никогда и не будет! - Он чуть не  подавился  последними  словами,  но  потом
вдруг понял, что говорил искренне. Схватив гномов за худые  узловатые  руки,
он с силой дернул их. - Пошли-ка вон! Кыш, кыш, гномы!
   Он протащил их по стене замка, не обращая  внимания  на  стоны  и  вопли,
будто он сейчас бросит их на верную смерть.
   - Глядите вон туда! - раздраженно рявкнул он. - Ну  же,  глядите!  -  Они
посмотрели туда, куда он указывал. - Видите того человека с птицей?  Который
стоит рядом с лордом Каллендбором? Рядом с человеком в черном плаще?
   Они некоторое время колебались, но потом дружно закивали.
   - Вот он, - торжествующе провозгласил Абернети, - и есть тот  человек,  у
которого найдете кристаллы мысленного взора! Так что идите  и  поговорите  с
ним!
   Он отпустил гномов и шагнул назад, уперев руки в собачьи бока.  Кыш-гномы
неуверенно переглянулись, потом снова посмотрели на Хорриса Кью и,  наконец,
на Абернети.
   - А здесь нет кристаллов? - обиженно спросил Щелчок.
   - Ни единого? - спросил Пьянчужка. Абернети помотал головой:
   - Даю вам честное слово придворного писца и служителя короля. Если где-то
и есть еще кристаллы, то найти их может именно  тот  человек.  Обратитесь  к
нему.
   Щелчок и Пьянчужка провели  грязными  пальцами  по  влажным  мордочкам  и
слезящимся глазкам и с возрастающим интересом стали  рассматривать  стоящего
внизу мага. Они озабоченно  пошмыгали  носом  и  пожевали  губами.  А  потом
шагнули назад.
   - Тогда мы поговорим с ним, - объявил Щелчок, как всегда, беря инициативу
в свои руки.
   -  Да,  поговорим,  -  поддержал   его   Пьянчужка.   Они   начали   было
поворачиваться, направляясь обратно к лестнице, но Абернети невольно схватил
их за плечи.
   - Стойте! - рявкнул он. - Погодите-ка минутку! - Он не считал, что  имеет
по отношению к ним хоть какие-то обязательства, но не мог отпустить  их,  не
предупредив. - Выслушайте меня. Эти люди,  особенно  тот,  в  черном,  очень
опасны. Вам нельзя просто так подойти к ним и  попросить  кристаллы.  Скорее
всего они за такое разрежут вас на крохотные кусочки.
   Щелчок и Пьянчужка переглянулись.
   - Мы будем очень осторожны, - решительно заявил Щелчок.
   - Очень! - поддакнул Пьянчужка. Они снова собрались идти.
   - Стойте! - во второй раз крикнул Абернети. Он только сейчас  открыл  для
себя  то  обстоятельство,  которое  укрылось  от  него   раньше.   Кыш-гномы
повернулись. - Как вы сюда пробрались? - с подозрением спросил он. -  Вы  не
проходили по мосту. И по вам не скажешь, что вы переплыли озеро. Так как  же
вы все-таки попали в замок?
   Гномы снова исподтишка обменялись осторожными взглядами. Оба молчали.
   Абернети приблизился к ним вплотную и наклонился над ними.
   - Вы прорыли сюда подземный ход, так? - Щелчок  закусил  губу.  Пьянчужка
стиснул зубы. - Верно я говорю?
   Они кивнули. Неохотно.
   - От самого берега? - недоверчиво переспросил Абернети.
   Щелчок виновато признался:
   - Вообще-то от леса. Пьянчужка был еще смущеннее:
   - От самых деревьев.
   Абернети изумленно уставился на них:
   - Нет, как вы могли успеть? На это нужны целые дни... Даже недели! -  Тут
он осекся. - Погодите-ка минутку! А сколько времени уже существует ваш ход?
   - Сколько-то, -  пробормотал  Щелчок,  скребя  по  каменной  стене  замка
когтистой ногой.
   - И где кончается этот тоннель? Новая пауза, еще более долгая.
   - В погребе при кухне, - признался наконец Пьянчужка.
   Абернети снова  распрямился.  Воспоминания  о  таинственном  исчезновении
припасов из кухонного погреба всплыли в его памяти, словно снулые  рыбы  при
восходе лун. Виновной считали кухонную прислугу. Высказывались обвинения. Но
решения так и не нашли.
   - Отлично, - мягко проговорил он, растягивая слово, словно палач -  петлю
виселицы. - В погребе при кухне...
   Щелчок и Пьянчужка съежились, ожидая самого страшного. Но  Абернети  даже
на них не посмотрел. Он глядел вдаль, на стены замка и на то, что лежало  за
ними. Он не думал о том, как наказать кыш-гномов, вместо этого он прикидывал
возможности сквитаться с Хоррисом Кью. Освещенный отблесками пламени дальних
костров, отраженных темными стенами Чистейшего Серебра, он стоял  на  пороге
решения, которое должно было либо восстановить его честь,  либо  стоить  ему
жизни.
   Для решения ему понадобилось всего несколько секунд. Он снова пригнулся и
решительно спросил:
   - Я в этот ваш подземный ход пролезу?

Глава 18

ВРЕМЯ ГНОМОВ

   Абернети совершенно чужда была импульсивность любовь к риску, так что  он
не без некоторого удивления понял, что всерьез готов протискиваться в  узкий
подземный ход,  вырытый  Щелчком  и  Пьянчужкой  в  дальнем  углу  кухонного
погреба, и собирается ползти по нему до леса, находящегося за кольцом осады,
сомкнувшимся вокруг замка Чистейшего Серебра. А там он предпримет опасную и,
возможно, роковую для себя попытку поймать Хорриса  Кью  и  выбить  из  него
необходимую информацию. И не то чтобы он не осознавал, что  делает,  или  не
оценивал, какая опасность в этом таится, - его сильнее всего  тревожило  то,
что он вообще мог подумать о подобной авантюре.
   Он попытался утешить себя мыслью, что в нем берет верх его собачья натура
и, следовательно, виноват в этом исключительно советник Тьюс.
   Волшебник понятия не имел, что задумал  Абернети.  Если  бы  он  об  этом
узнал, то мгновенно положил бы конец сему предприятию или настоял бы на том,
чтобы идти самому. Придворный писец не мог допустить ни того, ни другого.  В
конце концов долг Абернети состоял в  том,  чтобы  самому  расхлебать  кашу,
которую он заварил, восстановить свою честь, вернуть  себе  самоуважение.  А
советник нужен был в Чистейшем Серебре, в стенах замка, где  он  представлял
собой, хотя бы приближенно, некую оборону против неизбежного штурма, который
обязательно организует Каллендбор. Пусть Тьюс действует  несколько  странно,
тем не менее он представляет собой силу, с которой нельзя не считаться, и по
крайней мере хотя бы на время остановит нападающих.
   Вместе с тем пес надеялся  разузнать,  что  же  все-таки  стало  с  Беном
Холидеем.
   Чтобы влезть в  тоннель,  Абернети  пришлось  раздеться  -  настолько  он
оказался тесным. Нагота была унижением, которое он готов  был  вытерпеть.  В
конце концов кыш-гномы вырыли свой подземный ход в расчете на себя, а не  на
него. В полутемном погребе, откуда бесцеремонно выгнали  кухонную  прислугу,
оставив в полном неведении остальных обитателей замка, Абернети,  сбросив  с
себя одежду, на секунду задумался над тем, что делает. Он не думал о Хоррисе
Кью с его птицей, о Каллендборе или о незнакомце в черном плаще. Они его  не
волновали: грозящая с их стороны опасность была ему известна.  Вместо  этого
он думал, что отдает себя в руки (и, возможно, в зубы) Щелчку  и  Пьянчужке.
Если принять во внимание их репутацию трупоедов и пожирателей кошек и собак,
то в лучшем случае их можно было считать  ненадежными  союзниками.  Абернети
нисколько не сомневался в том, что, если им представится удобный случай, они
не колеблясь сожрут и  его.  А  почему  бы  и  нет?  Ведь  это  их  природа,
правильно? Но поскольку это было так, то Абернети необходимо было учесть эту
серьезную опасность и дать им веское основание не превращать его в закуску.
   Он решил воззвать к единственному положительному качеству,  которое  знал
за ними.
   - Выслушайте меня внимательно,  -  обратился  он  к  кыш-гномам,  нагишом
присев у входа в тоннель и чувствуя себя ужасно глупо. - Я не сказал вам еще
одну вещь. То, что мы делаем, очень важно для благополучия нашего короля. Мы
никому об этом не сообщали, но с ним случилось нечто плохое.  Он  исчез.  Те
люди, которых я вам показал, - тот, у которого кристаллы мысленного взора, и
второй, в черном плаще, - в этом замешаны. У  меня  есть  план,  как  спасти
Холидея, но  вы  должны  будете  мне  помочь.  Вы  ведь  хотите  спасти  Его
Величество короля, правда?
   - О да! - отчеканил Щелчок.
   - Еще бы! - поддержал его Пьянчужка.  Они  так  энергично  закивали,  что
Абернети испугался, как бы у них головы не  отвалились.  Он  немного  кривил
душой относительно своего плана  спасения  Холидея,  но  исключительно  ради
благой цели. Единственное, на что он мог рассчитывать,  когда  речь  шла  об
этих двух гномах, так это на их неизменную  преданность  королю.  Она  стала
бетонно-прочной с момента их первой встречи, когда Бен  Холидей  сделал  то,
что никогда и никому не приходило в  голову:  он  пришел  им  на  выручку  в
случае, который явно надо было считать сомнительным. Бен решил,  что  король
должен служить равно всем своим подданным. Он спас их  жизни,  и  они  этого
никогда не забывали.  Они  по-прежнему  оставались  трупоедами  и  ворами  и
частенько вели себя глупо, но они уже не раз демонстрировали, что  ради  Его
Величества короля готовы на все.
   Сейчас Абернети на это сделал ставку. Он очень на это рассчитывал.
   - Как только мы выйдем из  подземного  хода,  я  поделюсь  с  вами  своим
планом, - добавил он. - Но мы должны действовать  сообща.  Жизнь  Холидея  в
опасности.
   - Вы можете спокойно на нас положиться, - горячо сообщил Щелчок.
   - Конечно, можете, - согласился Пьянчужка. Абернети хотелось  бы  на  это
надеяться