еванием.  Не  был
назначен точный срок передачи трона, вообще не  упоминалось,  когда  эта
передача должна состояться. Просто заявил свои права, и все.
   Почему Райделл теряет так много времени, если  всего  лишь  стремится
убедить Бена уступить престол? Разве Бен не уступил  бы  его  ради  того
лишь, чтобы вернуть Мистаю?
   А уступил бы?
   Он  искоса  посмотрел  на  Ивицу  и  почувствовал  вину,  потому  что
колебался с ответом. Она глядела на него, и в ее изумрудных глазах он не
увидел ни  осуждения,  ни  подозрительности,  только  обеспокоенность  и
грусть, и за всем этим глубокую любовь. Ему вдруг стало стыдно. Он  ведь
знал ответ, не так ли? Когда на Земле его жена  Энни  и  их  нерожденное
дитя погибли, он думал, что никогда не оправится от удара,  -  они  ушли
навсегда, и он не мог их вернуть. Теперь у него есть Ивица и Мисти, и их
потери он тоже не вынесет. Он ради них  отдаст  все  что  угодно.  Такую
потерю он больше не переживет.
   Наступил полдень, и жара в Пустошах стала практически невыносимой.
   Бен повернулся к жене:
   - Еще миля-другая, и остановимся передохнуть.  Там  и  потолкуем  обо
всем.
   Ивица молча кивнула, и они медленно поехали дальше.
   Кружащаяся над ними красноглазая ворона развернулась и улетела.
   Неся в клюве отчаянно сопротивляющегося  червя,  Ночная  Мгла  быстро
летела к лощине, через которую должны были пройти Холидей с  остальными.
Она с трудом сдерживала ярость. Всю ночь ведьма прождала  Бена,  считая,
что он обязательно явится, будучи уверенной, что дракон  откажет  ему  в
помощи и прогонит прочь. А вместо этого летучая  тварь  отправилась  для
него на поиски - на поиски, как  домашняя  собачонка!  -  и  Холидей  не
вернулся, как ожидалось, а провел ночь в  Огненных  Ключах,  практически
единственном месте, куда Ночная Мгла не  могла  проникнуть  без  опаски,
несмотря на всю свою магию! И она была  вынуждена  ждать,  провести  всю
ночь в Пустошах, следя за своей добычей.
   Будто отвечая на ее ярость, червь извернулся и попытался укусить ее.
   Ведьма посмеялась про себя, увидев, как  лязгнули  крошечные  клычки.
Изначально это был обычный земляной червяк. Теперь же это - ее творение,
которое выполнит свое предназначение, став четвертым монстром Райделла.
   Ведьма до сих пор бесилась,  что  пришлось  использовать  четвертого.
Робот должен был стать последним, и стал бы, если бы не Ардшил. То,  что
Владыка Озерного края выступил на стороне Холидея - ради внучки или нет,
- выводило из себя. Холидей с эльфом были друзьями ничуть не больше, чем
Холидей с драконом. Так чего ради неприкрытые враги выступили  вдруг  на
стороне этого шутейного короля, смешав  ее  планы?  Что  за  сумасшедшая
выходка?
   Впрочем, подумала она, стараясь найти и положительную сторону, она  с
самого начала планировала, чтобы Холидей дожил до задуманного ею  финала
и принял смерть от руки Мистаи. Будет не  так  приятно,  если  он  умрет
раньше. А появление на сцене Ардшил навело ее на мысль, какой  еще  трюк
можно сыграть с затравленным королем Заземелья. Так что  она  ничего  не
потеряла, верно?
   Она спикировала вниз и скользнула в тень лощины, лежащей между  двумя
высокими холмами, преграждавшими путь  на  запад  и  восток.  Холидей  с
товарищами прошел здесь по пути к  дракону.  Об  этом  свидетельствовали
следы подков. Значит, и вернутся тем же  маршрутом.  Но  теперь  их  тут
будет поджидать ее червь. Она допрыгала на птичьих лапках до  небольшого
прудика со стоячей  водой,  укрытого  в  тени  скал  и  поэтому  еще  не
испарившегося от жары.  Требуется  лишь  капелька  воды,  и  все.  Одной
крошечной капли больше чем достаточно.
   Ночная  Мгла  окунула  червя  в  воду,  наблюдая  за  его   попытками
высвободиться. Ей надоело его нести. И так уже достаточно  скверно,  что
пришлось проделать весь путь  до  Восточных  Пустошей  в  нечеловеческом
облике,  не  рискуя  прибегнуть  к  магии,  дабы  не  обнаружить  своего
присутствия и  не  провалить  все  дело.  Но  держать  все  время  этого
крошечного монстрика - это уже чересчур! Ночью ей удалось пристроить его
среди камней, где почва совершенно сухая и твердая  и  откуда  маленькая
тварющка не смогла удрать.  Теперь  она  готова  выпустить  его  совсем.
Ведьма подумала, что с удовольствием осталась бы  понаблюдать  за  ходом
событий, но она уже довольно давно ушла из Бездонной Пропасти, и то, что
девочка так долго предоставлена самой себе, может быть  опасным.  Мистае
начали надоедать направление и  ограниченность  уроков.  На  самом  деле
червя придумала сама Ночная Мгла, когда  девочке  не  удалось  изобрести
ничего нового. Мистая пока еще послушна, но имелись все  признаки  того,
что она  попытается  нарушить  установленные  ведьмой  правила.  Девочка
оказалась невероятно одаренной, обладая и талантом,  и  воображением,  а
под руководством ведьмы ее  навыки  в  использовании  магии  значительно
возросли. Если она когда-нибудь решит выступить против Ночной Мглы...
   Ведьма, зашипев, отбросила эту мысль прочь. Она не боится Мистаи. Она
никого не боится.
   Но осторожность не повредит. Лучше ей вернуться в свои  владения  как
можно быстрее.  Лучше  убедиться,  что  Мистая  не  выкинула  что-нибудь
непредвиденное.
   Она выронила червя и  проследила,  как  тот  тонет.  А  потом  быстро
умчалась.

***

   Бен Холидей смотрел  вдаль,  ища  глазами  лощину,  которая  вела  из
Восточных Пустошей на равнину.  Сегодня  свет  такой  слабый,  видимость
настолько сужена  маревом  и  туманом,  что  все  кажется  рассеянным  и
искореженным. Даже линия горизонта больше походила на мираж,  который  к
тому же грозил вот-вот рассеяться. А вот и  лощина.  Больше  походит  на
сгусток непроницаемой тени.
   Он пришпорил Криминала, переключившись на более серьезные вещи.
   Бен вновь задумался о роботе. Почему он показался таким знакомым? Где
же он его видел? Бен теперь был совершенно уверен, что видел, и  бесился
от того, что никак не мог вспомнить, когда именно. Осложняло положение и
то, что он начал подозревать,  что  и  остальные  монстры  Райделла  ему
знакомы. И он готов был поспорить на что угодно, что они попадались  ему
еще до того, как он пришел в Заземелье. Но как такое может быть? Они  не
были реальными, иначе он бы помнил. Не упоминали ли о них советник  Тьюс
и Абернети? Или кто-нибудь ему их описывал? Может, он видел рисунок  или
картинку?
   Они достигли глубокой тени, обозначавшей въезд в лощину.  Бен  глянул
на кобольда, который смотрел назад, проследил за его  взглядом,  прикрыв
глаза ладонью от солнца. Сначала он не увидел  ничего.  Затем  разглядел
крошечное темное пятнышко, висящее низко над горизонтом. Пятнышко  вроде
бы росло.
   Бен недоуменно моргнул:
   - Что за...
   И это все, что он успел произнести перед тем, как  земля  перед  ними
взметнулась фонтаном грязи и камней и что-то огромное и  темное  вылезло
из тени лощины. Сапожок пулей метнулся к Цапле и сдернул Ивицу  с  седла
за секунду до того, как тварь заглотила лошадь целиком. Раздалось  дикое
ржание и хруст костей. В горячем  воздухе  клубилась  пыль.  Криминал  в
панике отскочил назад, чудом избежав огромных челюстей, нацелившихся  на
него  и  проскочивших  у  Бена  над  головой  буквально   в   нескольких
сантиметрах. Бен вцепился в гриву судорожно  отскочившего  коня  и  лишь
мельком успел увидеть напавшую на них тварь - какая-то гигантская  змея,
без морды, без глаз,  состоящая  лишь  из  огромной  пасти  с  зубищами,
длинное красноватое тело, гладкое и кольчатое, как...
   Как у червя, Боже ты мой!
   Бен инстинктивно потянулся к медальону, но Криминал  так  подбрасывал
задом, стараясь взобраться вверх по склону, что он  быстро  оставил  эти
попытки и вцепился в седло и поводья, чтобы не свалиться. Он увидел, как
Сапожок  и  Ивица  карабкаются  по  противоположному  склону  лощины   и
укрываются  за  камнями.  Чудовище  внезапно   нырнуло   головой   вниз,
ввинчиваясь в почву, как гигантский бур, и его туша исчезла, как кит под
водой. Оно  передвигалось,  и  там,  где  ползло,  вздыбливалась  земля.
Направлялось чудовище прямо к Бену.
   Бен отчаянно пришпорил Криминала, пытаясь вынудить  коня  спуститься.
Но конь ничего не соображал от ужаса и, наоборот, старался забраться как
можно выше. Бесполезное дело - подковы скользили, и он не  сдвинулся  ни
на йоту. Бен развернул коню голову  и  направил  вдоль  склона,  надеясь
заставить-таки спуститься. Земля сзади вздымалась и опускалась, - монстр
повернул за ними следом.
   Расстояние сокращалось.
   В отчаянии Бен отпустил седло и полез  за  медальоном.  Но  в  то  же
мгновение Криминал споткнулся и Бен вылетел  из  седла  головой  вперед.
Охваченный ужасом жеребец немедленно  вскочил  на  ноги  и  на  сей  раз
помчался вниз, к спасению. Бену повезло значительно меньше.  Оглушенный,
заливаясь кровью, он поднялся и  помчался  вперед,  не  соображая,  куда
бежит, и сознавая лишь, что подземное кошмарище его догоняет. Оно быстро
продвигалось за Беном, лишь комья земли и  камни  разлетались  в  разные
стороны. Бен схватил медальон, но никак не мог выпутать его  из  складок
одежды. Пот и кровь заливали глаза, мешая смотреть. Монстр  мог  вылезть
на поверхность в любой момент. И в любой момент напасть. Бен  чувствовал
пальцами  гладкую  грань  медальона,  ощущал  гравировку  на  нем.   Еще
секундочку! Всего лишь одну...
   И тут земля и камни фейерверком взлетели вверх, сбив Бена с  ног.  Он
выпустил  медальон  и  шмякнулся  спиной  о  твердую  почву.  От   удара
перехватило  дыхание.  Червяк-переросток  возвышался   над   ним,   тело
наклонилось вперед, зубастая пасть приближалась.
   Бен резко крутанулся, пытаясь увернуться, понимая, что  опоздал,  что
не успевает. "Медальон! - подумал он. - Я должен..."
   И  тут  что-то  непонятное,  еще  больше,  темнее  и  злее   монстра,
обрушилось с неба. Огромные когти вцепились в извивающееся тело,  рванув
его  вверх  и  назад.  Клацнули  гигантские  челюсти,  напрочь   откусив
безглазую голову. Голова с еще разинутой пастью упала, откатилась прочь,
заливая  все  вонючей  кровью,  но  тело  продолжало  судорожно  биться.
Огромные челюсти клацнули еще раз и еще, и монстр затих.
   Страбон бросил то,  что  осталось  от  чудища,  взмахнул  крыльями  и
медленно приземлился. Сапожок с Ивицей уже  неслись  к  ним  с  дальнего
конца лощины.
   - От тебя действительно сплошные неприятности,  Холидей,  -  прошипел
дракон. Рогатая голова наклонилась, и желтые  фонари  глаз  вперились  в
Бена. - Сплошные.
   - Знаю, - сумел выговорить Бен, хватая воздух ртом и поднимаясь. - Но
все равно спасибо. Подлетевшая Ивица повисла у мужа на шее.
   - Спасибо тебе, Страбон, - эхом повторила она, чуть ослабив  объятия,
чтобы взглянуть на дракона. - Ты ведь знаешь,  как  много  он  для  меня
значит. Большое тебе спасибо.
   Страбон шмыгнул носом:
   - Ну, если я дал тебе повод улыбнуться, то я  рад,  -  заявил  он.  В
голосе чудища явственно прозвучали довольные нотки.
   - Как ты узнал? - поинтересовался Бен. - Когда мы уехали, ты спал.
   Дракон сложил крылья, и глаза его засияли.
   - Пустоши принадлежат мне, Холидей. Они мои.  Это  все,  что  у  меня
осталось от того, что когда-то не имело конца. Следовательно, порядок  в
них  тот,  какой  устанавливаю  я.  Никакая  иная  магия,   кроме   моей
собственной, здесь недопустима. И если кто-то лезет на мою территорию, я
узнаю об этом немедленно. Даже во сне. Я узнал об этой твари, как только
она появилась. - Он помолчал. - Ты знаешь, что это такое? Бен  с  Ивицей
помотали головой.
   - Это червь. Ч-е-р-в-ь. Обыкновенный червяк, превращенный в  хищника.
Капни на него водой, и он вырастает до таких  вот  размеров.  -  Страбон
глянул  на  разодранные  части  монстра  и  сплюнул  от  отвращения.   -
Трогательный повод нарушить мой отдых.
   - Снова Райделл, - спокойно заметил Бен. Страбон повернулся к нему.
   - Не знаю, как насчет Райделла, - мягко прошипел он, - но хорошо знаю
ведьм. Ведьмы просто обожают червей.
   Бен тупо уставился на дракона.
   - Ночная Мгла? - выдохнул он наконец. Дракон поднял голову:
   - Помимо всех прочих.  -  Зевнув,  он  поглядел  на  восток.  -  Пора
возвращаться  в  постельку.  Постарайся  остаться  в  живых,   пока   не
выберешься из  моих  владений,  Холидей.  За  их  пределами  я  за  тебя
ответственности уже не несу.
   С этими словами он расправил крылья, взлетел и скрылся вдали.  Бен  с
Ивицей проводили его взглядом. Сапожок  постоял  возле  них,  потом,  по
приказанию Бена, пошел ловить Криминала.
   Ивица стерла с лица Бена кровь краешком своей рубашки. Помолчав,  она
спросила:
   - Может Ночная Мгла быть замешанной во всем этом деле?
   Бен пожал плечами:
   - С Райделлом? А зачем ей это? Улыбка Ивицы стала жесткой.
   - Она ненавидит тебя. А это вполне веское основание.
   Бен рассеянно посмотрел на пустынные холмы,  залитые  солнцем.  Ивица
погладила его лицо и легонько поцеловала.
   - Она всех нас ненавидит.
   Бен кивнул. Ему внезапно пришла в голову совершенно иная мысль.
   - Ивица, -  произнес  он,  -  я  вспомнил,  где  видел  райделловских
монстров. Всех троих. Сильфида даже сделала шаг назад:
   - И где же?
   Бен посмотрел на жену. Глаза его были полны изумления.
   - В книге.

Глава 15

КЫШ-ГНОМ

   В то утро Мистая проснулась рано и обнаружила, что впервые с  момента
появления в Бездонной Пропасти осталась одна. Сначала она  не  поверила.
Ночная Мгла никогда прежде не  оставляла  ее.  Поднявшись  на  рассвете,
хмуром  и  туманном,  девочка  огляделась,  ожидая   появления   хозяйки
пропасти. Когда ведьма не появилась, Мистая позвала ее. Когда та и после
этого  не  появилась,  Мистая  облазила  все  уголки  поляны  в  поисках
учительницы. Никаких следов. Мистая вдруг почувствовала  облегчение.  За
последнее  время  произошли  некоторые  изменения,  в  основном   в   ее
взаимоотношениях с  ведьмой.  Вначале  Ночная  Мгла  проявила  себя  как
доброжелательный, полный  энтузиазма  учитель,  товарищ  в  мире  магии,
жаждущий поделиться знаниями,  тайный  друг,  способный  обучить  Мистаю
владению необычной силой, которой девочка обладала. Ночная Мгла сказала,
что Мистая находится здесь, чтобы узнать правду о правах, данных  ей  по
рождению. Чтобы найти  способ  помочь  отцу  в  борьбе  с  Райделлом  из
Марнхулла. Девочке было приятно видеть результаты их совместных усилий и
чувствовать, как растет ее собственное мастерство. Но почему-то все  это
постепенно куда-то подевалось. Райделл и права  по  рождению  больше  не
упоминались, вообще мир, находящийся за  пределами  Бездонной  Пропасти,
практически исчез из разговоров.  Все,  что  имело  теперь  значение,  -
насколько  быстро  и  покладисто  Мистая  выполняет   указания   ведьмы.
Терпение,  которое  вначале  казалось  у  ведьмы  железным,  испарилось.
Разнообразия в занятиях тоже больше не наблюдалось. Вот уже  много  дней
подряд они не делали ничего, кроме монстров. А если не творили  чудовищ,
то говорили о них. И от этого взаимоотношения между ученицей и  учителем
сильно пострадали. Мистае теперь казалось, что вместо  того,  чтобы  еще
больше сблизиться, они с Ночной Мглой все  больше  и  больше  отдаляются
друг от друга. Похвалы и поощрения сменились критикой  и  недовольством.
На девочку посыпался поток упреков. Мистая плохо старается,  несобранна.
Не думает как следует. Девочке стало уже казаться, что она дошла до  той
стадии, когда вообще ничего не делает правильно.
   Когда Мистая сотворила робота - еще одно создание из книжки  отца,  -
Ночная Мгла сказала, что это просто великолепно. А потом,  не  прошло  и
двух дней, заявила, что это полный провал. Робот  оказался  недостаточно
хорош, нужно что-нибудь получше.  Мистая  попыталась  придумать  другого
монстра, но под давлением возрастающих требований ведьмы и  из-за  того,
что сама Мистая утратила  интерес  к  данному  виду  магии,  девочке  не
удалось придумать ничего путного. Придя в  крайнее  раздражение.  Ночная
Мгла сама изобрела чудовище - червя, как она его назвала,  которого  они
сотворили совместными усилиями, превратив безобидного ползуна в грозного
хищника. На сей раз Мистая открыто взбунтовалась, заявив, что ей надоели
монстры, утомило такое применение магии и она желает заняться чем-нибудь
другим. Ночная  Мгла  отмела  возражения  девочки  сердитым  взглядом  и
напомнила ей об обещании делать все, что скажут, в обмен  на  привилегию
учиться. Мистая хотела было возразить, что их договор  с  некоторых  пор
приобрел односторонний характер, но придержала язык.
   По правде говоря, девочка не понимала, что  происходит.  Несмотря  на
возникшие трения, она по-прежнему считала Ночную Мглу другом.  Возникшая
между ними близость превалировала над недовольством девочки,  но  Мистая
обнаружила, что на самом деле близость эта базировалась на  имевшейся  у
обеих колдовской  силе  и  все  больше  и  больше  приобретала  характер
состязания, будто каким-то образом обе вдруг пришли  к  выводу,  что  их
дружбе суждено перерасти в соперничество. С каждым днем они  все  больше
состязались между собой, чем работали совместно,  и  разрыв  между  ними
ширился. Мистая вовсе не хотела такого поворота событий, но  обнаружила,
что бессильна что-либо изменить. Ночная Мгла  не  слушала  ее,  даже  не
старалась найти компромисс или попытаться договориться. Она желала лишь,
чтобы Мистая выполняла приказы, не задавала  вопросов,  и  отметала  все
возражения девочки. Мистая начала постепенно приходить к выводу, что  не
может выполнять требования ведьмы.
   Итак, нынче утром она осталась одна, и девочке показалось, что воздух
стал  как-то  чище.  Довольная  неожиданно  обретенной   свободой,   она
сотворила простенькое заклинание, чтобы убедиться, что  Ночная  Мгла  не
затеяла какого-нибудь подвоха. Не обнаружив  никаких  признаков  ведьмы,
Мистая  позвала  Стойсвиста.   Болотный   щенок   немедленно   появился,
материализовавшись  из  мрака,  и  уставился  на  нее  мудрыми  глазами,
насторожив уши и помахивая хвостом.
   - Милый Стойсвист, - улыбаясь приветствовала щенка Мистая.  -  Доброе
утро!
   Щенок сел на задние лапки и заколотил хвостиком по земле.
   - А не предпринять ли  нам  с  тобой  чего-нибудь,  как  считаешь?  -
спросила девочка своего четвероногого приятеля. - Лишь ты и я?
   Она оглядела полянку как бы в поисках  ответа.  Ее  окружал  знакомый
сумеречный  пейзаж.  Деревья  и  кустарники  таились  во   мраке,   небо
оставалось невидимым, и царила мертвая тишина. Девочке надоело сидеть  в
замкнутом пространстве, хотелось увидеть что-нибудь еще,  кроме  тумана.
Мистая вспомнила внешний мир, и ей вдруг отчаянно захотелось  вновь  его
видеть - солнце, зеленую травку, голубые небеса, озера, леса и  горы,  и
живых существ. Последнее время она часто думала  о  родителях,  чего  не
делала довольно долго. Она  не  понимала,  почему  они  не  приехали  ее
навестить или не прислали  весточку.  И  остальные  ее  друзья  в  замке
Чистейшего Серебра. Почему не подает вестей советник Тьюс? Ведь они же с
ним лучшие друзья. Что со всеми происходит?
   Ночную Мглу она об этом не  спрашивала.  И  так  знала,  что  ответит
ведьма: они опасаются связываться с ней, потому что ее ищет Райделл.  Не
желают рисковать ее безопасностью. Но  почему-то  такой  ответ  перестал
удовлетворять  Мистаю.  Почему-то  казался  неполноценным.  Наверняка  у
родителей и друзей должен быть способ связи с ней, даже здесь.  Хотелось
ей этого или нет, но Мистая начала скучать по дому.
   - Ну, хватит стоять на месте, -  импульсивно  заявила  она.  -  Пошли
прогуляемся.
   И, не раздумывая больше ни секунды, девочка решительно направилась  к
выходу. Мистая рисковала и прекрасно это  понимала.  Девочка  собиралась
пойти туда, где светло и тепло, где есть жизнь. Она вознамерилась  выйти
из Бездонной Пропасти, то есть нарушить строжайший  запрет  вед