енно должны выпить это вино. Так мне
приказано, и я умоляю вас делать все, чтобы облегчить Чарльзу и
вашим друзьям их задачу. Они все находятся сейчас в смертельной
опасности.
   Изабелла покорно осушила до дна небольшой стаканчик. Не прошло
и десяти минут, как веки наследницы Ченсфильда стали тяжелеть.
Она успела бросить на своего спутника грустный, удивленный
взгляд. Голова ее стала клониться. Девушка подняла руку ко лбу
для крестного знамения, застонала и откинулась назад, Охваченная
непреоборимым сном, похожим на глубокий обморок, девушка уже не
слышала, как Реджинальд укутал ее вторым плащом и подложил ей
под голову свернутый плед.
   В эту минуту наверху утихла возня с чугунной плитой.
Реджинальд торопливо задул одну свечку, а вторую спрятал под
стол и прикрыл ее свет. Внимательно всматриваясь в темный
потолок, он вдруг обнаружил в нем, прямо над собою, узенькую
полоску света. Она чуть-чуть расширилась; оттуда донесся
неуловимый шорох... Молодой человек схватил свечу и поднес ее к
лицу Изабеллы.
   - Боже мой, патер Бенедикт! - простонал он тоном насмерть
перепуганного человека. - Скорее на помощь, Грегори! Патер!
   Ни звука не раздалось ему в ответ. Он бросился к двери и
ударил по ней кулаком с такой силой, что все здание часовни
наполнилось гулким металлическим звоном. Полоска света на
потолке померкла, но края ее были различимы... Наблюдатели,
очевидно, легли на пол и приложили глаза к потайной щели.
   - Отец Бенедикт! - вопил человек в подземелье. - Да откройте
же двери! Мисс Изабелле дурно! Пусть все идет к черту, нужно
спасти ее! Оповещайте людей, зовите врача!
   Мертвая тишина царила наверху. Голос человека в подземелье
глушили каменные гробоподобные своды, наверх проникал только
слабый металлический гул от сотрясаемой двери... Внезапно сам
Реджинальд схватился за сердце и медленно опустился на пол у
входа.
   Ни один актер в мире не потрясал толпу зрителей таким
мастерством исполнения роли Ромео в склепе у тела бездыханной
Джульетты, с каким Реджинальд Мюррей разыгрывал подобную же роль
перед своими двумя зрителями! Эти зрители, лежавшие на плитах
пола перед алтарем, пристально наблюдали сквозь щель за агонией
второй жертвы: стоя на коленях перед скамьей, Реджинальд поник
головой на грудь бездыханной Изабеллы, замер в этой позе на
несколько секунд, а затем, потеряв последние силы, грузно осел
на пол, между столом и скамьей...
   Подземный тайник стал могильным склепом обоих отравленных! Под
столом еще горела свеча, и в отблеске ее огонька иезуит и его
сообщник смогли различить неподвижные тела Изабеллы Райленд и ее
верного рыцаря.
   Патер Бенедикт чувствовал сильнейшую усталость, но сознание
свершенного долга поддерживало его силы! В успехе миссии мистера
Линса он не сомневался, а Изабелла уже мертва! Устранена грозная
опасность святому делу, ибо патер отлично сознавал, что один
взгляд эччеленца Паоло на свою внучку или внука или даже на их
портреты поставил бы под угрозу весь замысел отца Фульвио!
Теперь эта угроза миновала окончательно...
   Монах решил, несмотря на утомление, все же вернутся в
Ченсфильд. Он отдал Грегори все необходимые распоряжения,
касающиеся инсценировки самоубийства обеих жертв, а сам с легким
сердцем вышел из капеллы. Застоявшийся конь заржал и нетерпеливо
ударил копытом. Грегори подтянул подпругу и помог патеру сесть в
седло...
   Дома, заперев часовню изнутри на все запоры, Грегори вновь
отодвинул чугунную плиту и спутился в люк. Откинув засов, он
вошел в тайный склеп.
   Служитель поправил светильник, разжег его, осмотрелся, достал
из кармана готовую записку и бросил ее на стол. Поверх записки
он положил маленький карандашик. Затем он налил из пузатого
графина немного вина в оба стакана, а сам графин взял за
горлышко с большой осторожностью, чтобы не замочить пальцев.
Держа этот сосуд в одной руке, он прихватил один из
светильников, еще раз тщательно окинул взором стол, скамью,
лежащие тела, а затем торопливо повернулся к выходу... Очень
спокойный голос скомандовал ему из-под стола.
   - Руки вверх, отравитель! Стой и не шевелись!
   Графин выпал из руки Вебста и разбился вдребезги. Служитель,
вобрав голову в плечи, метнулся к двери, но пистолетный выстрел
наполнил дымом все подземелье. Грегори выронил свечу и повалился
на ступеньку открытого потайного хода. Реджинальд Мюррей
выбрался из-под стола, взглянул на раненого и прежде всего
перезарядил свое оружие.


   Над Ченсфильдом занималась утренняя заря. Осенний парк
загорался золотом и багрянцем. Ветерок шевелил увядающую листву;
этот слабый шорох смешивался с отдаленным шумом морского прибоя.
   Калькуттский юрист мистер Лео Ноэль-Абрагамс уже выполнил все,
что от него потребовали Мортон и Буотти. Юрист
засвидетельствовал подлинность подписей на составленном
документе, заверил его печатью конторы "Ноэль-Абрагамс и
Маджарами" и удалился после свершения всех формальностей в
угловую башенку, где нашел временный приют в "келье" отца
Бенедикта. Не раздеваясь, молодой человек лежал на койке в
ожидании лондонского дилижанса.
   Тем временем владелец поместья с тревогой расспрашивал Уильяма
Линса о последних событиях в Бультоне. Цепь неожиданностей все
росла!
   - Не пойму, что творится в Бультоне, - разводил рукии
экс-сержант. - Нынче ночью шериф приказал арестовать Дженкинса,
совладельца конторы "Мортон и Дженкинс". У него сделали обыск
и... вскрыли чулан во дворе. Вся партия французских бумажек...
попала в руки помощника шерифа.
   Милорд чертыхнулся.
   - Как это случилось~
   - Дурак он, ваша милость, этот Дженкинс! Решил попытать
счастья: обменял на бирже... несколько своих бумажек,
приготовленных для Леглуа по вашему приказанию. Делает он это,
может быть, и не первый раз. Раньше сходило, вчера влопался.
   - Есть у вас еще что-нибудь, Линс?
   - Да, есть. Мой водовоз Флетчер... Помните его, милорд?
   - Флетчер? Ах, этот... пьяница, что служил...
   - ...кучером у Ричарда Томпсона, ваша милость. Он арестован
нынче ночью тем же помощником шерифа.
   - Гм! Действительно странно... Какая-то цепь... Впрочем, все
это не слишком опасно. О бумажках для Леглуа известно высоким
лицам в Лондоне! Что касается кучера Флетчера... то он ведь знал
только Вудро Крейга да еще этого... как его... Алекса
Кремпфлоу... С них обоих теперь взятки гладки, как говорится. А
вот то дело, ради которого вы прибыли сюда, мистер Линс,
действительно спешно и важно. Вы... готовы?
   - Готов, милорд. Где он, этот калькуттский юрист?
   - В левой башне... Кто там еще приехал? Я слышу топот.
   Уильям Линс подошел к окну кабинета.
   - Это патер Бенедикт вернулся из Бультона.
   - Позовите его сюда, в кабинет.
   Патер вошел, пошатываясь от усталости.
   - Вы прибыли кстати, падре... Все ли благополучно в капелле?
   - Дочь ваша сильно угнетена, милорд...
   - Ничего, образумится. Не сбежал бы только этот... ее
спутник. Реджинальд Мюррей!
   - О, милорд, о нем не тревожьтесь! Он за такими засовами, что
с ними не справился бы и Самсон!
   - Остается, значит, один Диего... Вы; падре, мастер на
золотые советы, и, если к ним прибавить еще и... умелые руки
мистера Линса, хлопот будет немного... Ступайте-ка вдвоем, да
поторапливайтесь: не почтовый ли рожок слышен вдали!
   Оба вышли из кабинета в прилегающий зал. Патер прошептал
экс-сержанту:
   - Он, наверно, уснул... Идите туда, в башню, а потом... я
помогу вам убрать... следы. Сначала я должен посетить больного
барона. Быть может, он еще возрадуется перед кончиной! А вы,
мистер Линс, торопитесь, пока в доме еще все спят. Утренний сон
сладок, никто вам не помешает!
   ...Патер Бенедикт, миновав комнату со спящим слугою барона,
вошел на цыпочках в покой больного и приблизился к ложу. Юная
сиделка, уронив голову на столик, спала, отвернувшись от лампы.
Завешенные окна не пропускали дневного света. Патер приподнял
полог. Больной пошевелился и сразу открыл глаза. Он не только
дышал ровнее, он оживал! Исчезла мертвенная бледность, пузырь со
льдом лежал на подушке, и в комнате пахло не ладаном, а...
табаком!
   Чудесное исцеление тайного посланца отца Фульвио наполнило
новой радостью сердце патера Бенедикта. Он счел это добрым
предзнаменованием. Склонившись к ложу больного и озираясь на
спящую девушку, монах зашептал барону об исполнении всех заданий
ордена. Больной слушал патера с ясным, вполне осмысленным
взглядом. Затем окрепшим голосом он спросил:
   - Итак, если мне доведется снова встретить отца Фульвио ди
Граччиолани, я могу передать ему, что вы, как верный ученик
Игнатия Лойолы, направили руку Джакомо Грелли против его
собственного сына, уверив Грелли, будто в лице калькуттского
юриста он убивает синьора Диего Луиса, сына корсара Бернардито?
   - Сие свершится во имя высшей цели, брат мой.
   - И это должно произойти...
   - ...через несколько минут, брат мой.
   - А дочь Грелли, вы говорите, уже...
   - ...покончила с собой в минуту... грешного отчаяния.
   Больной барон приподнялся на ложе. Юная сиделка повернула к
свету свою хорошенькую головку. В то же мгновение отворилась
дверь, и слуга барона Франсуа Буше вошел в комнату...
   По крутым ступенькам железной лестницы экс-сержант Линс
поднялся к уединенной келье в левой башенке. Дверь он нашел
запертой. Потоптавшись у порога, он заглянул в замочную
скважину. Молодой юрист спал одетым на койке.
   Уильям Линс осторожно потянул за ручку двери. Сквозь дверную
щель стал заметен железный крючок, которым дверь была заложена
изнутри. Экс-сержант достал из-за пояса узкий стилет и просунул
его в щель. Клинком приподняв крючок, Линс приоткрыл дверь и
переступил порог. Спящий не пробудился...
   Помедлив мгновение, Линс взял стилет в левую руку, а правую
впустил в карман и продел пальцы в отверстия тяжелого кастета...
Он коротко размахнулся, нацеливаясь в висок жертвы, и...
обомлел: из стенной ниши, завешенной простыней, выступил
какой-то незнакомец в пропыленном дорожном камзоле слуги, а на
пороге кельи выросла, будто из-под земли, высокая фигура
незнакомого монаха с накинутым на голову черным капюшоном
сутаны. Это... не пьер Бенедикт!.. Несколько сильных рук
скрутили локти бывшего сержанта.


   Лорд-адмирал Ченсфильд один бодрствовал в своем охотничьем
кабинете. Шелест ветра в саду был слышен через каминную трубу.
Издали, с бультонского тракта, неслись звуки почтового рожка.
Завешенные окна пропускали мало утреннего света. Он бликами
лежал на полу, оставляя внутренность покоя в полумраке. Этот
слабый голубой отсвет из окон мешался с желтым блеском двух
свечей на письменном столе. Полосы табачного дыма поэтому
казались то сизыми, то изжелта-серыми. В кресле перед потухшим
камином спал Мортон.
   Осторожные шаги послышались в зале примыкавшем к охотничьему
кабинету. Милорд прислушался. Леди Райленд в легком ночном
пеньюаре и чепце с лентами без стука вошла в кабинет и с
удивлением взглянула на спящего Мортона. Глаза старика были
полураскрыты, как у мертвеца, и из-под полуопущенных ресниц
виднелись белки с желтыми прожилками.
   - Фредди, вы узнали что-нибудь о вашей дочери? - спросила
графиня холодным и недовольным тоном, словно забота о наследнице
была делом одного хозяина дома.
   - Мне сейчас не до нее. Пройдет время - найду и накажу
девчонку. Пора ее выдать замуж. Отдам ее за Уильяма Блентхилла.
Придурковат, но покладист.
   - Вы ничего не имеете сказать мне, мой друг?
   - Приготовься к встрече гостя, Нелль. Генерал Хауэрстон может
пожаловать с минуты на минуту. Дилижанс уже у "Веселого
бульдога"... Помер наконец твой француз там, наверху?
   - Фредди, я бы предпочла другой тон нашей беседы. Почему
мистер Мортон здесь? Вы могли бы предупредить меня, по крайней
мере, что здесь находится постороннее лицо... Видите, я не одета.
   - Я не приглашал тебя сюда, Нелль.
   Миледи, уязвленная невежливостью супруга, не нашла достойного
ответа, закусила губу и повернулась к двери. В этот миг кто-то
постучал настойчиво и резко. Человек за дверью, не ожидая
приглашения, распахнул дверную створку и переступил порог. Это
был монах в черной сутане. Голову его скрывал поднятый капюшон,
и по этой причине милорду представилось, будто рост пагера
Бенедикта заметно увеличился. Черноризец так низко наклонил
голову, что хозяин дома не мог видеть его лица. Монах
приблизился к столу, сжимая в кулаке какой-то маленький предмет.
Не поднимая головы, он метнул взгляд из-под капюшона в сторону
миледи. Рассерженная дама, уловив нетерпеливый жест супруга,
вышла из кабинета и захлопнула дверь.
   - Вы покончили с делом, падре? - спросил лорд Ченсфильд,
поворачиваясь к монаху.
   У того еще ниже опустился черный капюшон.
   - Он уже мертв, - произнес монах глухо. - А эту ладанку я снял
с его груди. - С этими словами монах подошел к окну и отдернул
штору.
   Яркий голубой свет залил комнату.
   Лорд-адмирал схватил овальный золотой медальон. Тонкая золотая
цепочка обвилась вокруг его пальцев. С силой надавив на
вделанный сбоку синий сапфир, он раскрыл медальон...
   Два портрета на эмали, его собственный, слева, и... кудрявая
головка Чарльза Райленда, маленького виконта Ченсфильда, глянули
на него со створок медальона.
   Что это... что это такое? - хрипло выговорил владелец
Ченсфильда.
   - Это... расплата, Джакомо Грелли!
   Только теперь голос монаха показался лжемилорду чужим и в то
же время отдаленно знакомым. Лорд-адмирал вскочил и вцепился в
капюшон сутаны мрачного собеседника...
   Две сильные руки стиснули его запястья. Монах рывком откинул
назад черное покрывало с головы. Серебряно-белые пряди его волос
упали на отворот капюшона. Узкое морщинистое лицо наискось
пересекала черная тряпица, прикрывая левый глаз человека в
сутане. Сверлящее единственное око вперилось прямо в
обезумевшие, как у дикой кошки, зрачки лжемилорда.
   - Бернардито! - отступая, произнес владелец поместья. На миг
его руки оказались свободными, и он упал бы навзничь мимо
кресла, если бы черный гость не удержал его, схватив за
кружевное жабо.
   - Здорово, помощник! - раскатисто загремел голос человека в
сутане, как некогда он гремел с мостика "Черной стрелы". - Вижу,
ты будто и не рад встрече с капитаном?
   - Будь ты... проклят, Одноглазый Дьявол! Уйди отсюда...
Рассыпься... Сгинь в свою преисподнюю!..
   - В преисподнюю ты хотел послать моего сына Диего, а отправил
туда... своего Чарльза, гиена!
   - Пусти меня, дьявол... Эй, люди! Сюда! Ко мне! На помощь!
   - Кого ты кличешь, Гиена Грелли? Уж не своих ли дружков,
Черного Вудро и Джузеппе Лорано? Ты свернул им шеи на
Терпин-бридже, хромой припадочный пес, и на помощь тебе они не
подымутся из могилы... Стой, не вертись, помощник!.. От меня
тебе не вырваться, моя хватка крепче!
   - Пощады, синьор Бернардито! Пусти меня взглянуть на Чарльза,
капитан! Пощады!..
   - Поздно, Джакомо Грелли! Пощады проси у сатаны, кому
продался и служил... Приспешники твои предали тебя так же, как
ты сам предавал и убивал их. Дочь твоя тоже мертва! Иезуит
отравил ее за венецианские миллионы... Теперь пришел час и
вашего пиратского лордства, каррамба! Генерал Хауэрстон держит
тебя за глотку, и виселица тебе готова. Спасать тебя от нее
больше некому, ад и молния! В твоем замке уже распоряжается
генеральская свита!
   Старый Мортон, разбуженный этой пиратской схваткой у стола, в
ужасе наблюдал за двумя главарями "Черной стрелы". Едва черный
гость произнес последние слова, Мортон услышал странный
нарастающий звук, исходивший словно из глубины тигриного горла.
Сам Бернардито непроизвольно отступил назад и отпустил жабо под
горлом своего врага. Как раненный насмерть бык, пригнув голову,
Джакомо Грелли рванулся вперед, едва не сбив Бернардито с ног.
От страшного толчка плечом обе половины двери, чуть не сорванные
с петель, распахнулись в зал. Со звериным воем, не разбирая
ничего перед собой, хромой пират Леопард Грелли, бывший помощник
с "Черной стрелы", ринулся в коридоры ченсфильдского замка.
   Несколько человек уже выбежали из разных комнат, преследуя
обезумевшего лжемилорда, но в сутолоке они потеряли его среди
лабиринта коридоров и ходов. Он ускользнул от преследователей в
неприметнун~ дверцу подпольного коридора, который начинался под
лестницей вестибюля и вел в подземелье замка.
   Сбежавшиеся в вестибюль челядинцы и остальные преследователи
услышали голос безумца уже из-под пола. Странные крики
доносились оттуда, из глубины нижнего потайного коридора:
   - Джузеппе! Вудро! Бейте королевских егерей! Осторожней с
проволокой, Вудро! Подавай "Черную стрелу" в бухте, капитан! Я
прыгну на борт с утеса...
   Вдруг по всем закоулкам старого дома разнссся истерический
женский вопль:
   - Схватите, схватите его! Он бежит к пороховому складу под
замком!
   Кричала леди Райленд. С растрепанными волосами, в ночной
одежде, она выбежала на площадку лестницы и опрометью бросилась
к выходу. Кто-то схватил ее за руку и увлек назад, в вестибюль.
Она билась, стонала и вырывалась с бешенством отчаяния, пытаясь
достичь выходной двери.
   Внизу, под полом, гулко бухнул выстрел, за ним второй,
третий... Леди Райленд пронзительно вскрикнула. Высокий монах в
черной сутане подхватил бесчувственную даму за талию и усадил на
скамью. Леди Эллен открыла глаза и увидела перед собою
одноглазого человека в монашеской сутане. Это бы не патер
Бенедикт! Горящий глаз незнакомого монаха, казалось, был
способен прожигать камень.
   - Покажите мне вход в подземелье, - грозным тоном приказал он
виконтессе.
   - Это уже излишне, капитан, - прозвучал чей-то уверенный и
хладнокровный голос. - Я предусмотрел попытку взрыва. Но даже
моего вмешательства не потребовалось: сама смерть остановила
руку злодея.
   Под лестницей стояли два человека в камзолах слуг. Они только
что выбрались из дверцы потайного хода и стряхивали пыль со
своих рукавов. Это были Франсуа Буше, пожилой слуга французского
барона, и Кариндж, "посланец лондонского агента Кленча".
   - Кто же стрелял внизу, господин майор? - спросил Бернардито
старшего из них, Франсуа.
   - Это вы сейчас узнаете, синьор. Драма окончилась!
   И, обернувшись к оторопевшим слугам, мнимый Франсуа Буше
приказал им покинуть вестибюль. - Только вы останьтесь здесь, -
сказал он Каринджу.
   Когда растерянные слуги удалились, переодетый майор подошел к
миледи. Она походила на безумную леди Макбет. На глазах у дамы
мнимый слуга снял парик и фальшивые седые брови.
   - Сударыня, я вынужден арестовать вас, - произнес он тихо. -
Имею честь спросить, угодно ли вам узнать меня?
   - Майор Бредд! Боже мой, что все это значит?
   - Вынужден просить извинения за себя и лейтенанта Бруксона,
извольте простить нам, сударыня, маскарадные костюмы слуг.
Потрудитесь теперь удалиться к себе и не покидать вашей комнаты.
Я буду иметь удовольствие пригласить вас позднее для...
небольшой беседы. Вас, капитан Бернардито, прошу вниз в
подземелье. Там вас ожидает не особенно приятное зрелище.
   Дверца под лестницей оставалась открытой. Бернардито взял
свечу и последовал за майором в потайной коридор. Этот узкий,
извилистый ход, постепенно понижаясь, привел к подвалу. Перед
входом в подвал коридор расширялся. Тяжелая металлическая дверь
подвала стояла распахнутой настежь. У порога лежал ничком,
раскинув руки, владелец замка. Рядом валялись три старинных
турецких пистолета с закопченными стволами. Запах порохового
дыма еща не успел рассеяться в сыром воздухе подвала. На полке
рядом с дверью горела свеча в медном шандале. При ее свете
Бернардито увидел, что владелец замка убит выстрелом в висок.
   Капитан заглянул в подвал.
   - Осторожнее со свечой, синьор Бернардито Луис! -
предостерег его майор Бредд.
   Около тридцати пороховых бочонков, уложенных боком один на
другом, громоздились вдоль двух стен подвала, почти достигая
потолка. Десятка два вощеных пороховых фитилей вились по полу.
Концы шнуров были вделаны в пробки бочонков.
   - Как вы догадал