редписывалось сдать командование экспедицией мистеру
О'Хири, а самому немедленно лететь на "Элли" к берегам Америки,
чтобы в кратчайший срок добраться до Голубой долины в низовьях
Огайо и Уобеша.

   - К этому я имею еще добавить кое-что устно, - заметил Лорн. -
Виконт дает вам возможность исправить одну небольшую недоделку.
В Пирее за вами остался должок... Вы слышали о жителях этой
Голубой долины?
   - Нет, не слыхал.
   - Там свили себе гнездо враги виконта. В эту долину уже
послан кое-кто из наших. Бернс командует там фортом. В помощь
ему направлен Куница Френк. Шельтон и Линс давно там. Вероятно,
туда уже отправились также Гримльс и Венсли... Вы наденете форму
английского лейтенанта и поведете к Бернсу небольшой отряд
волонтеров из Детройта. Форты Голубой долины и Винсенса нужно
усилить против индейцев. Это вы и сделаете своим отрядом. А
попутно вы исполните и ту задачу, о которой я упомянул. Полагаю,
что она вам ясна?
   - Нет, не вполне. Чье... устранение имеется в виду?
   - Лично вам поручаются четы Мюррей и Уэнт, а главное - оба
лица, упущенные вами в Пирее.
   - Сын и мать Бернардито?
   - Да. Оставайтесь в тени. Не повторяйте пирейских ошибок. Не
следует пачкать без надобности собственные руки. Ведь там
имеются индейские племена... Колонисты еще слабы и малочисленны.
   - Ясно. Однако наша ближайшая задача - уладить положение на
острове. Для этого нужно сперва отправиться туда на разведку.
   - Разведку беру на себя. На рассвете я снимусь с якоря и уйду
вперед, чтобы подкрасться к острову неожиданно. Все двести
пятьдесят негров находятся у вас на борту?
   - Д... да-а.
   - Тогда следуйте за мною. Держите дистанцию в
двадцать-тридцать миль между нами. Дайте карту, я нанесу
маршрут. Где-нибудь на подступах к острову, хотя бы вот здесь, у
гряды подводных скал, бросайте якорь и ждите моего возвращения
из разведки...
   Перед рассветом рейд опустел. К восходу солнца "Элли" оставилй
за собою уже не менее сорока миль, на дистанции в пятнадцать
миль от нее пенила волны "Удача". Расстояние между обоими судами
все увеличивалось, и вскоре верхушки мачт отставшей шхуны
исчезли из виду мистера Джозефа Лорна.
   Синьор Каррачиола рассматривал на карте линию маршрута,
нанесенную красным карандашом Лорна. Подводная гряда, о которую
едва не разбился "Орион", оставалась чуть восточнее курса,
намеченного Лорном.
   "От гряды до острова - миль восемьдесят. Время года -
штормовое. Если я разобью "Удачу" о подводные рифы, все концы
уйдут в воду, а самому можно будет на шлюпке добраться до
острова. Деньгами, полученными по чекам, придется поделиться с
боцманом Химсвеллом и взять его в компанию, потому что одному
мне трудно управиться с шлюпкой. Команду я напою и запру в
кубрике... А там... успех в Голубой долине покроет все старые
грехи. Итак, выход найден!"


   В пасмурный октябрьский полдень капитан Бернардито стоял на
мостике корабля, в котором сам покойный мистер Вильсон не смог
бы теперь узнать свою "Глорию".
   Вместо трех мачт с гафельным вооружением над кораблем
вздымались две более мощные, с прямыми парусами на реях. Рангоут
и такелаж "Глории" напоминали теперь полную оснастку брига.
Новые палубные надстройки, рубка и мостик ничем не походили на
прежние. Форштевень, усиленный за счет обломков "Доротеи", стал
пригодным для таранного удара. Над этим мощным форштевнем
красовалась теперь надпись "Африканка". Судно уже в течение
недели совершало небольшие рейсы в водах острова. Бернардито
обучал команду из восьмидесяти отборных черных воинов. Они уже
овладели огнестрельным оружием и управлялись с парусами
достаточно быстро для сложных маневров.
   Бернардито давно ожидал прибытия к острову третьей шхуны
экспедиции. На вершине Скалистого пика днем и ночью дежурили
наблюдатели с подзорными трубами, чтобы своевременно доложить о
появлении паруса. В трюмах "Африканки" были уже погружены запасы
для дальнего рейса, а все население острова работало теперь над
пополнением этих запасов. Ежедневно на борт корабля доставлялись
ящики копченой рыбы, соленого мяса, фруктов, провяленных на
солнце, и прочего провианта. Семья капитана Бернардито теперь
обитала в капитанской каюте, а все жители острова были в любой
миг готовы к сбору.
   Бернардито держал наготове еще одну команду в тридцать
человек. Возглавлял ее жрец и колдун племени баконго, старый
Нганга, которому Бернардито убедительно растолковал обязанности
этой особой команды... После этих разъяснений колдун Нганга
затрясся от злорадного смеха и с великим усердием приступил к
неким необычайным приготовлениям. Велись они у прибрежной
могилы, куда негры свалили тела убитых работорговцев. Бернардито
передал в распоряжение колдуна два бочонка серы и фосфора,
найденных в трюмах "Глории", несколько мотков проволоки и
большой запас тряпья из гардероба прежних экипажей обеих шхун.
Приготовления колдуна доставляли немалое удовольствие и другим
жителям поселка.
   Полуденное солнце скрывалось за тучами, дул сильный ветер, и
Бернардито только что отпустил с палубы своих моряков. Они
неимоверно гордились своими важными обязанностями, а также
штанами, зюйд-вестками и матросскими куртками, которые являлись
предметом некоторой зависти остальных мужчин баконго и вызывали
восторг черных девушек. Внезапно на южном склоне Скалистого пика
показалась тоненькая струйка дыма. Этот сигнал означал, что
какое-то судно появилось на горизонте.
   - Антони, тревога! - крикнул Бернардито.
   И весь поселок на берегу пришел в движение. Антони бегом
пустился к пику, чтобы проверить наблюдателя. "Африканка"
приняла на борт население острова. Вахтенная команда быстро
приготовила судно к отплытию, а колдун Нганга, оставшись на
берегу со своими тридцатью помощниками, принялся выполнять
последние указания Бернардито. Вождь Майни-Мфуму привел группу
воинов к берегу пролива, где тоже были произведены некие
приготовления к встрече гостей. Тем временем Антони вернулся
вместе с наблюдателями: прямо к острову шло от дальней гряды
подводных рифов какое-то небольшое судно, а позади него виднелся
еще один парус. Оба корабля удалось разглядеть лишь в сильную
подзорную трубу капитана Вильсона.
   Выслушав это сообщение, Бернардито дал команду к отплытию. На
"Африканке" протяжно залилась боцманская дудка. Нгуру и Антони
- помощники капитана - стали на мостике. Когда все островитяне
собрались на борту, старый корсар один, без спутников, в
последний раз обошел свои островные владения. При виде
приготовлений, выполкенных командой колдуна Нганга, Бернардито,
невзирая на решительность минуты и предстоящие опасности,
пригладил бороду и усмехнулся в усы; это была, вероятно, самая
дьявольская из всех улыбок одноглазого капитана!..

   ...С борта "Африканки" капитан бросил прощальный взгляд на
бухту, покинутые хижины негритянского поселка и знакомые склоны
гор. Он сам вывел корабль из пролива. Затем была спущена шлюпка.
Майни-Мфуму и группа воинов с большими предосторожностями
погрузили на дно пролива рыболовную сеть, прицепили ее к бревну
и поспешно вернулись на корабль. В открытом море дул свежий
ветер. Паруса затрещали, под форштевнем забурлила рассекаемая
вода.
   С наступлением сумерек судно было уже далеко от острова.
Темная вершина Скалистого пика и коническая шапка вулкана с
тоненькой струйкой дыма возвышалась над лесистыми холмами.
Остроконечный пик, подобно сужающейся колонне, уперся в тяжелую
ливневую тучу, словно удерживая ее от падения на косматую
поверхность океана. Теперь паруса одного из встречных судов
стали различимы в трубу с мостика "Африканки". Бернардито
приказал всем, кроме вахтенных, покинуть палубу. Колдун Нганга
вынес длинные полотнища. Ими завесили нос и корму корабля.
Внешний вид "Африканки" снова претерпевал диковинные изменения,
а на палубе ее творились в темноте совсем необыкновенные вещи!
   В сгустившихся сумерках, когда на фоне грозовых туч смутно
обрисовалась игла Скалистого пика, Джозеф Лорн заметил с мостика
"Элли" светящееся пятно среди волн. Темнота наплывала быстро, и
в подзорную трубу Лорн не разглядел ничего, кроме неяркого
фосфоресцирующего сияния над морем.
   Трессель и Ольберт, старые, испытанные моряки, стояли рядом с
Лорном. Яхта шла под полными парусами при неблагоприятном ветре
в "одну четверть". Очередной галс яхта делала как раз навстречу
световому пятну. Штурвальный выровнял ход по заданному курсу и
тоже вгляделся во мрак.
   Пятно приближалось, приобретая очертания корабля. Вскоре
показались паруса и черные реи, излучающие зловещий зеленоватый
свет. Странные зеленые огни мерцали на топах мачт. Судно шло
ровно, но на нем не было видно людей. Когда штурвальный "Элли"
переложил руля чуть левее, встречные курсы кораблей оказались
строго параллельными. Наконец форштевни судов оказались на одном
траверзе. Встречный корабль бесшумно прошел мимо, на расстоянии
пистолетного выстрела. То, что Лорн и остальные моряки успели
различить на таинственном судне, было невероятно!..
   Надпись "Летучий голландец" слабо светилась на носу. Шесть
скелетов в обрывках белых саванов управляли парусами. Голые
черепа излучали сияние. Лорн с полной отчетливостью видел их
огненные глаза и улыбающийся оскал челюстей. За штурвалом тоже
стоял призрак в белом саване, положив костлявые пальцы на спицы
колеса. Но самым страшным была неподвижная фигура капитана на
мостике. Это был седой высокий человек в старомодном камзоле и
треуголке. Его лицо пересекала наискось черная повязка,
закрывавшая левый глаз. Длинная шпага висела на боку. Он смотрел
вперед, в подзорную трубу, не обращая никакого внимания на
встречную яхту. Когда корабль-призрак промчался, Лорн увидел на
корме слова "Порт Вечность". Один из скелетов погрозил с кормы
вслед яхте костлявым пальцем и потом указал на небо. Лорн,
Трессель и Ольберт замерли в немом оцепенении. Штурвальный
истово крестился. Через несколько минут призрак снова расплылся
в смутное световое пятно и вскоре растворился в морской дали на
северо-западе.
   - "Летучий голландец"! - пробормотал Трессель. - Много я
слышал о нем от стариков, но своими глазами вижу впервые.
   - Это к беде, - произнес Ольберт чуть слышно.
   - А капитана вы узнали? - Лорн хрипел так, точно выпил бочку
ледяного пива.
   - Он похож на покойного Бернардито Луиса! - вымолвил Ольберт,
силясь унять дрожь. - Должно быть, пиратский капитан не
успокоился в могиле, и теперь его грешная душа носится в этих
водах на "Летучем голландце"... Смилуйся над нами, отец
небесный, и отпусти нам наши прегрешения! Ветер крепчает.
Близится шторм. Вон над самой водой летает пара черных
буревестников... Дай-то бог благополучно закончить этот рейс. Но
следовало бы вернуться, пока не поздно, мистер Лорн!
   Незадолго перед рассветом капитан Бернардито приказал убавить
паруса. Ветер усиливался, а гряда подводных рифов была уже
близка. Антони стоял на мостике рядом с капитаном.
   - Хотел бы я знать, откуда взялась эта яхта? - в раздумье
проговорил капитан. - Ты не разглядел ее названия, Антони?
   - Нет, она мелькнула слишком быстро. Но курс она держит на
остров. Может быть, Грелли послал ее выяснить судьбу обоих
кораблей?

   - Похоже, что так... Ты ясно разглядел днем второй парус?
   - Трудно ручаться, капитан. Была неважная видимость, но
белое пятнышко в трубе походило на парус.
   - Не шхуна ли "Удача" с остальными неграми идет следом за
этой яхтой? Посмотри-ка, Антони, что там чернеет слева по носу?
Не подводная ли это скала?
   - Нет, это похоже на корабль, капитан. Сейчас луна выглянет
из-за тучи, будет светлее... Знакомы ли вам эти рифы впереди,
синьор?
   - Знакомы ли? Я их обшарил, как собственный карман в поисках
последней крупинки табаку.
   - Вы ходили сюда с острова? На чем же, синьор?
   - На старой шлюпке. Когда французский корвет "Бургундия"
разгромил мой экипаж и ушел, Педро обследовал остров и наткнулся
на шалаш с полумертвым мистером Фредом. Педро перетащил и меня в
этот шалаш. Еще не успев даже оправиться от ран, мы уже начали
обзаводиться хозяйством. Грелли оставил нам немного! Мы
освидетельствовали наши запасы и увидели, что нам не
продержаться с ними и двух недель... Тогда мы подняли со дна
простреленную шлюпку, на которой Педро спас меня от французов, и
совершили поход сюда, к этим рифам. Здесь еще торчал остов
"Черной стрелы", и мы нагрузили шлюпку всем, чем смогли. Шлюпка,
что называется, еле дышала, но мы еще дважды совершили на ней
это плавание. Инструменты и припасы, которые мы доставили,
выручили нас на несколько лет, до первого прихода "Ориона".
Потом в первую же бурю "Черную стрелу" разнесло в щепы, да и
наша заштопанная шлюпка расползлась... Не помню я здесь высоких
скал! Все эти рифы едва виднеются над водой при отливе.
Вероятно, впереди действительно еще один корабль... Теперь, под
луной, я вижу его отчетливее... Это большая шхуна, Антони! И,
черт меня побери, если она не сидит на тех же самых скалах, где
разбилась моя "Черная стрела"!


   "Удача", посаженная Каррачиолой на камни, тонула.
   Каррачиола вынул из денежного ящика ценности и деньги. Он
прибавил к ним небольшой запас галет и бутылку вина. Все это он
сложил в прочный парусиновый мешок, сунул нож за пояс и зарядил
пистолет. Затем он послал боцмана приготовить шлюпку.
   Отчаянные вопли, стук и шум, глухо доносившиеся из-под палубы,
пока вода заливала трюмы "Удачи", теперь уже затихли. Все люки,
ведущие наверх, были накрепко задраены. Волны быстро довершали
разгром судна, посаженного на подводные скалы. Корабль оседал с
каждой минутой, и половина палубы была уже погружена. Волна за
волной ударяла в стенку рубки. Каррачиола, покончив с
приготовлениями, оглядел горизонт.
   - Верно, уж ни одной живой крысы не осталось там внизу...
Опохмелились после моего угощения... Глотайте соленую воду,
висельники!.. Что там возится Химсвелл с шлюпкой? Опять эта
проклятая луна! У, круглая ведьма, думаешь, ты тоже
свидетельница? Так тебе и поверили, рожа!.. Но что это там
светится в волнах? О, черт, верно, возвращается Лорн! Ну, мистер
Химсвелл, в таком случае и вы мне больше не нужны!
   - Капитан, помогите спустить шлюпку! - крикнул боцман,
возясь около борта.
   Каррачиола добрался до боцмана. Волны глухо шлепались о
разбитый борт. Вдвоем они спустили шлюпку с подветренной
стороны. Химсвелл с трудом удерживал шлюпку у высоко задранного
кормового трапа, вставлял уключины и налаживал весла. Каррачиола
бросил вниз свой мешок, спустился с трапа и оттолкнулся от
борта. Химсвелл, горбясь, сидел на банке спиною к носу и уже
греб, отводя шлюпку от корабля. Сидя на носу шлюпки, Каррачиола
вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил в затылок гребцу.
   Капитан "Удачи" перекинул за борт тяжеловесное тело убитого,
достал чистый носовой платок, вытер руки и, взявшись за весла,
повел пляшущую на веслах шлюпку прямо к светлому пятну на
горизонте.
   Небо на северо-востоке уже серело, но луна, чуть-чуть начавшая
убывать, стояла высоко, заливая белым сиянием паруса "Африканки"
и виднеющееся впереди судно. По наклоненным мачтам было
очевидно, что неизвестная шхуна села на риф. Всматриваясь в
даль, Бернардито заметил в двух кабельтовых впереди мелькнувшую
шлюпку.
   - Все по местам! - тихо приказал Бернардито. - Чтоб на виду
никого не было!
   Фосфоресцирующий корабль медленно двигался вперед лишь на
кливере и фоке. Шлюпка приближалась к нему. Стал заметен
одинокий гребец. Он часто озирался через плечо на странное судно
и никак не мог на нем разглядеть ни вахтенных, ни командиров на
мостике.
   Наконец шлюпка глухо стукнулась о борт, кто-то быстро спустил
трап и сразу же отступил в тень. Каррачиола привязал шлюпку к
трапу и, подобрав со дна свой мешок, поднялся с ним на палубу.
Он давно понял, что судно незнакомое и не имеет ничего общего с
яхтой Джозефа Лорна.
   - Синьор Бернардито, вот чудеса! К нам пожаловал сам
Джиованни Каррачиола, - прошептал Антони.
   У Бернардито лязгнули зубы и лицо побледнело от ненависти.
   Прибывший положил свой денежный мешок на палубу и теперь
оглядывался в крайнем изумлении.
   - Эй, кто здесь, отзовись! - крикнул он громко. - Вахтенный,
что это за судно? Черт побери, куда девался матрос у трапа?
   Мертвая тишина царила на борту. Только волны шумели у
форштевня. Луна била прямо в глаза. Наконец с капитанского
мостика стало бесшумно спускаться что-то большое, белое, с
горящими глазами. У Каррачиолы перехватило дух. Он вытащил
пистолет, но, вспомнив, что не успел перезарядить его, бросил
бесполезное оружие на палубу. Стук пистолета о доски настила был
единственным ответным звуком на возгласы капитана "Удачи".
Призрак в белом уже шел по палубе, протягивая вперед руки, будто
желая заключить Каррачиолу в свои страшные объятия.
   Итальянец, охваченный невыразимым ужасом, попятился и вдруг
почувствовал, что позади него появились еще какие-то тени. Он
обернулся... Несколько скелетов в белых саванах пялили на него
красные зрачки из самой глубины мертвых глазных впадин. А
впереди этих скелетов неподвижно стояло высокое привидение -
моряк в старомодной треуголке, с повязкой на глазу и длинной
шпагой в руке. Губы страшного призрака разжались. Раздался
глухой голос, похожий на звучание надтреснутого могильного
колокола:
   - Добро пожаловать на корабль мертвых, Джиованни Каррачиола!
Я давно ищу встречи с тобой. Вспомни малую бухту в Пирее,
детоубийца!
   - Дух Бернардито! - прошептал Каррачиола и, теряя сознание,
грохнулся на палубу...
   ...Он не слышал, как его перенесли к трюмный карцер. Судно уже
лавировало между рифами; Бернардито сам вел его через гряду.
"Страшные призраки" бесшумно и ловко скользили по реям, и
корабль осторожно приблизился к тому месту, где еще час назад
виднелось разбитое судно. Теперь только мачты и задранная корма
с надписью "Удача", "Бультон" торчали среди остроконечных
камней, похожих на сломанные зубы великана. Полузатопленная
шлюпка билась на корме.
   - Синьор, может быть, там есть еще живые люди? - прошептал
Антони.
   - Там нет живых людей, Антони, иначе шлюпка не осталась бы на
месте. Поди узнай, очнулся ли тот негодяй в трюме.
   Внезапно из глубины судового трюма раздался раскатистый
истерический хохот, похожий на ночной крик гиены. Антони
содрогнулся. Бернардито взглядом послал его вниз. Сам он не мог
покинуть мостик. Солнце подымалось в тумане, ветер громоздил
высокие валы, с размаху налетавшие на подводные камни. Судно шло
в самом опасном месте.
   Антони возвратился на мостик через полчаса.
   - Синьор, - сказал он тихо, - Каррачиола помешался.
   Бред больного был бессвязен. Припадки буйной ярости сменялись
целыми часами молчаливой сосредоточенности. Каррачиола замирал
на коленях в углу, простаивал часами неподвижно и впадал в
полусонное оцепенение. Бернардито приказал не выпускать его из
карцера.
   К полудню корабль миновал опасную гряду и под всеми парусами
птицей полетел на северо-запад, подгоняемый попутным ветром.
Антони сменил капитана на мостике.
   - Уберите теперь всю чертовщину, но держите ее в полной
готовности. Она еще не раз сослужит нам добрую службу, -
распорядился Бернардито. - Я же тем временем займусь лечением
этого больного! Мне нужно кое-что выяснить при его помощи.
   Негры убрали с рей тряпки и обертки со светящимся составом,
сложили в трюмы свои белые одеяния, пустые тыквы с глазными
отверстиями, маски, кости и прочие устрашающие атрибуты.
Полотнища с роковыми названиями корабля и порта были тоже сняты
с носа и кормы. На гафеле взвился английский флаг.
   Каррачиола хохотал и бесновался в трюме. Угрюмый Бернардито
позвал колдуна Нганга и потребовал в карцер льда и воды. Никто,
кроме старого колдуна, не знал подробностей мрачной сцены в
корабельном трюме. Только в лучах заката негры вновь увидели на
мостике капитана Бернардито. Набивая свою трубку, он с усмешкой
взглянул на обоих молодых помощников, Нгуру и Антони.
   - У меня свои спосо