погоди, я научу
тебя орать "сакраменто"!
   Но и великан Педро, телохранитель и слуга капитана, торчал на
палубе, силясь разглядеть подробности сражения. Штурвальный тоже
следил не за курсом, а глазел в сторону.
   - Я приучу вас к порядку на корабле! - со злобой произнес
Бернардито.
   Он дотянулся до пистолета, висевшего у него в изголовье, и, не
целясь, сбил выстрелом плетеный соломенный щиток с головы
штурвального. На звук выстрела в каюту вбежал Леопард Грелли.
Вместе с Педро он помог Одноглазому выбраться из каюты и
подняться на мостик.
   Выбранившись, капитан подкрепил себя глотком неразведенного
ямайского рома и взял у Грелли трубу. От его единственного, но
зоркого глаза не ускользнула ни одна подробность. События
развернувшегося вдали боя, еще не понятые всей остальной
командой, были им быстро разгаданы. Он догадался, что суда,
замыкавшие англо-голландский караван, подверглись внезапному
нападению двух вражеских - очевидно, французских или испанских -
корветов, подкравшихся к ним под покровом низких предгрозовых
туч.
   Однако пушки сторожевых судов каравана успели открыть огонь и
поджечь один из нападавших корветов. В завязавшейся затем
артиллерийской дуэли запылали и два купеческих судна. Наконец
уцелевшему корвету противника удалось все же отрезать от
каравана одну английскую бригантину, которой пришлось изменить
курс и спасаться бегством. Двигалась она как раз навстречу
пиратской шхуне.
   Потрепанный корвет, выйдя из боя, пустился преследовать
добычу, но потерял скорость из-за поврежденных парусов. Когда
мертвый предгрозовой штиль остановил оба судна, бригантина
оказалась чуть ли не под боком у "Черной стрелы", но корвет
далеко отстал от своей жертвы.
   - Каррамба! Проваляйся я еще час - и добыча, которая сама
идет нам в руки, была бы потеряна! - заорал Бернардито. - Где
были твои глаза, Грелли? Чего ждет чертов боцман, помесь старой
обезьяны с кашалотом! Эй, люди! Спустить обе шлюпки! Посадить в
каждую по двенадцать чертей - через полчаса они должны быть на
бригантине. Грелли и Акула поведут эти шлюпки в бой. Остальным -
убрать паруса и хорошенько закрепить пушки на палубе! Близится
шторм, сто залпов боцману в поясницу! Торопитесь, дети горя!
   Через несколько минут две шлюпки с вооруженными до зубов
пиратами отвалили от шхуны и полетели к бригантине.
   В это время Бернардито разглядел в трубу, что на корвете тоже
спускают на воду три шлюпки. Очевидно, и капитан корвета решил
атаковать бригантину. Но преимущество было на стороне людей
Бернардито. Шлюпки "Черной стрелы", следуя в кильватере друг
другу, уже прошли половину расстояния до бригантины.
   Предгрозовой штиль, ровно катящиеся валы океанской мертвой
зыби и далекое зарево, светившее нападающим, благоприятствовали
атаке. Между тем шлюпки корвета еще только отвалили от борта
своего корабля.
   На бригантине, носившей имя "Офейра", заметили опасность,
надвигавшуюся сразу с двух сторон. Две небольшие пушки, носовая и
кормовая, составляли все вооружение этого корабля, пустившегося
в далекое плавание под надежным конвоем. Когда шлюпка Грелли
приблизилась к бригантине на один кабельтов, грянул орудийный
выстрел, и чугунное ядро зарылось в воду позади шлюпки.
   Грелли повернул к центру правого борта судна, а боцман Боб
Акула приготовился атаковать бригантину слева. Обе шлюпки
оказались вне обстрела корабельных пушек; залп из ружей и
пистолетов, произведенный защитниками бригантины, убил одного и
ранил двух матросов Леопарда Грелли. У самого Леопарда пулей
сорвало шляпу.
   Вот и борт корабля! Абордажные крючья вонзились в дерево
обшивки. По свисающим снастям порванного в бою такелажа
[такелаж - совокупность всех снастей, служащих для
управления парусами] пираты
Грелли мигом очутились на палубе. В то же мгновение через левый
фальшборт, орудуя крючьями и веревочными лестницами, на "Офейру"
ворвалась шайка Боба Акулы. В короткой схватке первыми пали
капитан и другие офицеры "Офейры". Команда, лишившись
начальников, разбежалась под натиском свирепых головорезов.
Матросы искали спасения в тайниках судна, ломились в запертые
двери, падали под выстрелами и ударами ножей.
   Тем временем три шлюпки с корвета приближались к захваченному
пиратами судну. Робкий рассвет уже позволял различить, что их
командир одет в форму французского офицера.
   Грелли, стоя на мостике "Офейры", готовил пиратов к новому
бою. По его приказанию они перетащили обе пушки на правый борт
бригантины и зарядили их картечью. Когда ближайшая шлюпка
французов подошла на полкабельтова, не ожидая встретить
бортового пушечного огня, грянул залп, точно накрывший цель.
Шлюпка мгновенно затонула. Повторный залп произвел страшное
опустошение на второй шлюпке: стоявший на корме офицер и
половина матросов были убиты.
   Экипажу третьей шлюпки осталось лишь подобрать из воды
раненых товарищей и отступить под градом ружейных и пистолетных
пуль, которыми пираты осыпали французов.
   Грелли и боцман с пистолетами в руках преградили своим
матросам доступ к дверям кают и салона: нужно было сначала
отбуксировать "Офейру" к шхуне, так как французы - противник,
несомненно, более сильный, чем кучка пиратов, овладевших
бригантиной, - могли возобновить нападение.
   Но буксировать бригантину с помощью шлюпок уже не было нужды:
подувший утренний ветер принес первые капли грозового ливня и
вместе с тем наполнил паруса бригантины. Матросы бросились к
реям, сам Грелли взялся за штурвал, наступив на спину убитому
штурвальному. Через четверть часа бригантина под торжествующие
крики пиратов, забывших и о корвете и о надвигающейся грозе,
была пришвартована к грязному борту "Черной стрелы".
   Морские разбойники, отбросив все предосторожности, ринулись с
топорами к трюмам и каютам захваченного корабля...
   Кают на бригантине было две: небольшая верхняя, рядом с
помещением капитана, и просторная нижняя, расположенная в
соседстве с маленьким, уютно обставленным салоном. "Офейра",
очевидно, была оборудована для богатых пассажиров.
   В верхней каюте, взломанной Бобом Акулой, не оказалось никого,
зато нашлось много дорогой посуды, объемистых чемоданов и
мужского платья. В помещении салона пираты нашли только четырех
раненых матросов-индусов, которые тут же и были добиты.
   Но когда Грелли, Рыжий Пью и Джекоб Скелет ударами топоров
высадили дверь нижней каюты, из глубины ее грянул пистолетный
выстрел. Пуля, оцарапав плечо Грелли, угодила в грудь Джекобу
Скелету. Загораживая вход, он ничком свалился внутрь каюты.
   Грелли выстрелил из двух пистолетов сразу и, переступив через
труп, бросился в глубину каюты, наполнившейся едким пороховым
дымом.
   Навстречу пирату шагнул небольшого роста старик в завитом
парике и старомодном камзоле с кружевным жабо и широкими
брабантскими [Брабант - в XVIII веке провинция в Нидерландах;
славился производством ручных кружев; изделия брабантских
кружевниц ценятся и поныне] манжетами. Старик отбросил дымящийся пистолет и,
выхватив из ножен шпагу, направил ее в грудь пирату. Грелли был
бы неминуемо проколот насквозь, если бы Рыжий Пью с порога каюты
не разрядил своего тяжелого пистолета в голову старика. Старый
джентльмен рухнул на пол. Подхватив его шпагу, Грелли отдернул
ею парчовую занавеску, отделявшую заднюю часть каюты, и... замер
в изумлении: на кружевном покрывале постели лежала без чувств
красивая молодая девушка. Преграждая доступ к ее ложу, у постели стоял высокий
молодой человек с орлиным носом и короткими бачками у висков. Он
спокойно поднял пистолет и спустил курок, но выстрела не
последовало. Оружие дало осечку, и это снова спасло Грелли жизнь.
   Ударом шпаги Грелли пронзил молодому джентльмену плечо. Тот,
отступив на шаг, сохранил равновесие и, схватив отказавший
пистолет за ствол, нанес пирату сильный удар рукоятью по голове.
Грелли пошатнулся и упал на руки подоспевшим ему на помощь
разбойникам "Черной стрелы".
   - Ради бога, прекратите сопротивление, мистер Райленд, -
раздался голос, исходивший, казалось, из-под кровати. И
действительно, под складками полога, у ног высокого защитника
юной леди, показалась голова пожилого лысого толстяка, нашедшего
прибежище под кроватью, к великому удивлению не только пиратов,
но и самого молодого джентльмена. - Умоляю вас, прекратите
бесполезное сражение, дражайший сэр Фредрик!
   - Ваше поведение недостойно джентльмена, мистер Томас Мортон!
- гневно крикнул молодой человек, названный сэром Фредриком
Райлендом.
   Из плеча его сочилась кровь, но он выхватил шпагу и бросился
на пиратов. Однако Грелли успел уже оправиться. Кто-то сунул ему
в руку заряженный пистолет. Выстрел сотряс стены каюты. Грелли
увидел, как лицо джентльмена побелело и как он упал под ноги
пиратам. Полдюжины подручных Леопарда, топча тело упавшего,
кинулись к бесчувственной девушке, мгновенно завернули ее в
одеяло и потащили в каюту Грелли на "Черной стреле". Туда же
пираты поволокли насмерть перепуганного лысого толстяка...
Грелли, шатаясь, вышел вслед за пиратами. На мокрой палубе он
ухватился за леерную стойку и оглядел горизонт. С севера
надвигалась черная стена урагана. Ветер уже рвал снасти, и
страшный ливень низвергался на крыши палубных надстроек
бригантины. Швартовы удерживали ее у борта пиратской шхуны. Со
шхуны на бригантину был уже перекинут узкий тропик.
   В море, всего на расстоянии мили, виднелся французский корвет.
На нем спешно убирали последние паруса...


   ...К джентльмену с подзорной трубой, стоявшему на вершине
утеса в бухте Старого Короля, снова подошел его слуга.
Пораженный странным выражением лица своего хозяина, грум не
сразу решился окликнуть его. Наконец он заговорил тихо и
почтительно. Джентльмен вздрогнул и обернулся к юноше.
   - Это ты, Антони? - пробормотал он, словно пробудившись от
сна. Усилием воли он вернул себя от воспоминаний к
действительности.
   - Сэр Фредрик Райленд, - обратился к нему грум, - дома вас
давно ожидают к завтраку. Вы собирались нынче посетить верфь
мистера Паттерсона. Лошади оседланы, милорд...




                 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. В ДОБРОМ СТАРОМ БУЛЬТОНЕ


                       1. РУКОПИСЬ МИСТЕРА МОРТОНА

                                 Se non e vero, e ben trovato
                                 [Если это и неправда, то хорошо выдумано]
                                                Староитальянская поговорка

   Эндрью Лоусон, сдававший "респектабельным приезжим" свой
небольшой домик в порту, стоял в палисаднике и обрезал садовыми
ножницами кусты жасмина. Старый пудель, заросший курчавой
шерстью до самого кончика носа, лежал около куртины, искоса
поглядывая на хозяина. Июльское солнце только что поднялось над
островерхими крышами Бультона.
   Скрип шагов на посыпанной морской галькой дорожке потревожил
сладко задремавшего пуделя. Собака заворчала на незнакомого
человека в одежде уличного горговца, остановившегося перед
куртиной. За спиной у него висел небольшой дорожный мешок, в
руках была палка.
   - Могу ли я видеть мистера Лоусона? - с легким иностранным
акцентом спросил пришелец. Но наружность его ничем не изобличала
в нем чужеземца.
   - Чем могу быть вам полезен? Мне еще трудновато держаться на
ногах: я был болен и только сегодня встал с постели.
   - Мне необходимо переговорить с глазу на глаз по чрезвычайно
важному делу. Оно требует, чтобы наша встреча осталась в
глубокой тайне...
   Лоусон насупил седые брови:
   - Я старый человек и не хотел бы вмешиваться ни в какие
тайные дела. Кто вас направил ко мне, откуда вы сами?
   - Меня зовут Роджерс. Я торговец. Торговец небогатый. Вчера я
был у главы здешней юридической конторы, мистера Уильяма
Томпсона. Он посоветовал обратиться к вам за нужными
справками... Вы, мистер Лоусон, были оценщиком драгоценных
камней в бультонской фирме покойного Натаниэля Гарди, не правда
ли?
   - Да, но с тех пор прошло почти четыре года. В конце 1768
года контора закрылась. Что же вам угодно от меня, мистер
Роджерс? Вы можете говорить спокойно: кроме этого пуделя, здесь
подслушивать некому!
   - Мистер Лоусон, меня интересуют именно события шестьдесят
восьмого года. Скажите, вела ли фирма Гарди торговлю
драгоценностями со странами материка?
   - Да, такие коммерческие операции были для нас обычными, но
велись они главным образом через нашу контору в Портсмуте.
Почему вас интересуют дела давно закрытой фирмы?
   - Видите ли, я разыскиваю следы одного камня, похищенного в
1768 году у... у моих друзей. Эти поиски привели меня в Бультон.
Я подозреваю, что похитители обосновались здесь. Одного из них я
даже видел... Скажите, не проходил ли через ваши руки грубо
шлифованный алмаз голубой воды размером... вот с этот галечник?
Здесь, на нижней грани алмаза, было небольшое желтоватое
пятнышко. Он мог стоить около четырех тысяч гиней. Вы не
припомните такого камня?
   Лоусон задумался и пристально поглядел на незнакомца:
   - Этот алмаз я видел и оценивал. Если бы не пятно, он стоил
бы дороже. Да, такой камень действительно прошел через мои руки,
но его дальнейшая судьба осталась мне неизвестной. Приобрела ли
его фирма, я не знаю.
   Вспышка радости, озарившая было темные глаза незнакомца,
погасла.
   - В чьих руках находился тогда алмаз? - спросил он быстро.
   - Этого я не имею права вам открыть.
   - О черт! Но если я сам назову вам имя, вы подтвердите мою
правоту? Вам предложил этот камень нынешний владелец портовой
таверны "Чрево кита" мистер Вудро Крейг, не так ли?
   Лоусон пожал плечами.
   - Послушайте, мистер Лоусон, я открою вам больше того, что
сказал. Сначала был украден голубой алмаз, а затем похитители
овладели целым сокровищем из двадцати с лишним драгоценных
камней! Вместе они стоили сказочные деньги - шестьдесят тысяч
фунтов стерлингов! Быть может, открыв следы алмаза, я отыщу и
другие. Имейте ко мне хоть немного доверия, скажите мне, что я
не ошибаюсь: камень предлагал для продажи Вудро Крейг, не правда
ли? Или... быть может, это сделал некий... скрытый сообщник
Крейга? О, я знаю, кто является его сообщником! Это одно важное
лицо в городе! Имя его - сэр...
   - Эх, Роджерс, теперь послушайте-ка меня, старика. Одной
ногой я уже стою в могиле и лучше других знаю, сколько грязи и
крови прилипает к блестящим граням алмазов и бриллиантов. Тот
камень давно прошел через мои руки, я не хочу тревожить прошлое
и вмешивать живых в старые тайны. Пусть камень спокойно лежит
себе на дне какого-нибудь сундука. Вам я тоже советую: забудьте
его. Счастья вам этот камень не принесет!
   - Мистер Лоусон, не боитесь ли вы бросить тень на имя ваших
прежних хозяев? Уверяю вас, оно останется незапятнанным.
Скажите, неужели у покойного владельца фирмы не осталось
наследников, которые дали бы вам право открыть мне все, что было
известно фирме об этом камне?
   - У мистера Гарди осталась дочь. К ней вы можете обратиться.
Живет она в двенадцати милях от Бультона, в поместье Ченсфильд,
и теперь ее имя леди Эмили Райленд.
   На лбу у незнакомца выступил пот. Он отер его платком. При
этом Лоусон разглядел, что на левой руке незнакомца нет
безымянного пальца.
   - Заклинаю вас именем бога, - сказал торговец тихо, - молчите
о нашей беседе. Одно неосторожное слово погубит и вас и меня!


   Глава крупнейшей в Бультоне юридической конторы "Томпсон и
сын", королевский адвокат и ученый сарджент
[высшая юридическая степень в Англии, доктор прав] мистер Уильям
Томпсон сидел в своем домашнем кабинете и внимательно изучал
разложенные на столе бумаги. Он так углубился в свои занятия,
что не замечал, как его старый слуга время от времени подходил к
столу и щипчиками снимал нагар с двух свечей, горевших в
массивном шандале.
   Бумаги, лежавшие перед доктором прав, могли поведать
любопытному историю возникновения и деятельности
"Северобританской коммерческой компании". Эта фирма с недавних
пор стала важнейшим клиентом юридической конторы "Томпсон и
сын". Документы свидетельствовали о безупречном и блестящем
состоянии дел компании. Коммерческий директор фирмы мистер Ральф
Норвард издавна поддерживал с мистером Томпсоном дружеские
отношения.
   Адвокат знал, что инициатором и главным владельцем фирмы
является важное новое лицо в городе: сэр Фредрик Джонатан
Райленд. Этот титулованный дворянин только четыре года назад
обосновался в Бультоне. Наделенный, по-видимому, недюжинной
энергией и предприимчивостью, он недавно унаследовал родовое
поместье Ченсфильд и титул виконта, но был явно не склонен
ограничивать свои занятия одними традиционными дворянскими
утехами - войной, охотой и злословием. Он сумел увлечь своими
замыслами почтенного всеми уважаемого коммерсанта Норварда.
   На деньги, вложенные в дело сэром Фредриком Райлендом, был
пущен большой канатный завод, построена фабрика корабельной
парусины, куплена и расширена "Бультонская суконная
мануфактура", приобретены первые три корабля.
   Помещенный в эти предприятия капитал уже через четыре года
принес доход и позволил сэру Фредрику расширить свое небольшое
земельное владение на севере Англии. На вновь приобретенных
землях он начал новое доходное дело - тонкорунное овцеводство.
   Все три корабля, совершая дальние рейсы, продолжали умножать
доходы фирмы, а обширные цехи новых мануфактур уже поставляли
тонкие сукна для офицерских мундиров королевской армии, грубую
ткань для заокеанских колонистов, корабельные снасти и парусину. Выпущенные
фирмой в весьма ограниченном количестве акции стояли высоко, и недавняя
биржевая паника 1771-1772 годов не поколебала репутации
"Северобританской компании".
   Старый слуга отвлек своего господина от чтения бумаг.
   - Мистер Сэмюэль Ленди и мистер Роберт Паттерсон, - доложил
он, приоткрыв дверь.
   Вытерев фуляровым платком вспотевшую от трудов лысину, мистер
Томпсон снял с круглой подставки старомодный парик внушительных
размеров, с длинными буклями, без косицы. Перед зеркалом мистер
Томпсон водрузил парик на голову, отчего она сразу стала
непомерно большой по сравнению с тщедушной фигурой. Это мощное
украшение на голове придавало мистеру Уильяму сходство со львом,
точнее с тем курчавым домашним животным, которого тщеславные
владельцы делают с помощью ножниц похожим на царя зверей.
   Обоих джентльменов, прибывших для традиционной партии в карты,
мистер Томпсон застал в гостиной в обществе своего сына Ричарда,
совладельца конторы.
   Раскрытый карточный стол с не стертыми еще записями
результатов последнего крибеджа [крибедж - карточная игра,
распространенная в XVIII веке] на зеленом сукне, цветными
мелками и круглыми щеточками, двумя нераспечатанными колодами
карт и тяжелым бронзовым подсвечником посередине ожидал
партнеров. Рядом, на маленьком столике у жарко пылающего камина,
подогревался пунш в поместительном сосуде, напоминавшем бочонок
с крышкой. В комнате уже распространялся соблазнительный аромат
душистых специй. У столика хлопотал слуга, расставляя холодную
говядину, сыр, устрицы и бисквиты.
   Место отсутствующего друга дома, пастора Редлинга, занял за
карточным столом мистер Томпсон-младший, двадцативосьмилетний
джентльмен с очень аккуратной прической из собственных волос,
как у Чарльза Грандисона, героя знаменитого романа. Все четыре
джентльмена хранили за игрой молчание. Они презирали обычные
присказки и словечки, сопровождающие карточную игру в менее
избранном кругу, и изъяснялись жестами и любезными улыбками.
   Но когда бочонок с крышкой наполовину опустел, а лица
партнеров почти сравнялись с цветом напитка, беседа завязалась.
От событий европейской войны, только
что закончившейся разделом Речи Посполитой между Россией и
Пруссией, господа перешли на темы отечественной политики.
   - Трудное время! Опасность растет, и нужны сильные руки,
чтобы спасти кровные интересы Англии, - говорил банкир мистер
Сэмюэль Ленди, человек лет пятидесяти пяти, в длиннополом,
старинного покроя платье. - Мир колеблется, мы живем на вулкане.
Америка - уже почти ут