глубокий след на их голых плечах. Младшая устало присела на
принесенную связку.
   - Нгава, тише, это я, Тоопи, - прошептал из-под валежника
голос, хорошо знакомый молодой девушке.
   Она наклонилась и увидела под грудой сучьев лицо своего жениха.
   - Не бойся, Нгава, и прикрой меня ветками. Где надсмотрщик?
   Нгава торопливо развязала свою вязанку и стала забрасывать
груду новыми ветками, стараясь не обратить на себя внимание
надсмотрщика.
   - Ты безумен, Тоопи, - шептала она в страхе. - Зачем ты приполз
сюда? Урикон снимет с тебя кожу живьем!
   - Где Майни-Мфуму? С вами ли сын правителя племени баконго?
   - Он здесь, Тоопи. Его тоже заставили рубить деревья.
   - Нгава, пусть Майни-Мфуму осторожно подойдет сюда. Мы
готовим ночью нападение на лагерь и корабль. Нужно предупредить
всех воинов. Ты, Нгава, скажи только надежным женщинам, будь
осторожна, чтобы надсмотрщик и доносчики ничего не пронюхали.
Берегитесь Урикона и его змеенышей.
   Обе женщины торопливо удалились. Через час к той же груде
подтащил охапку веток высокий, мускулистый африканец. Он
ненадолго задержался около груды, выпрямился и, смерив
проходившего надсмотрщика пристальным взглядом, снова удалился
на край площадки, где с каждым часом редели деревья и кусты.
   Часа за два перед закатом солнца подошел к берегу бухты отряд
матросов. Он возвращался с лесного поиска. Во главе отряда шагал
мистер Эрвин Сайрес О'Хири. Многие негры побросали работу, с
тревогой взирая на приближение белых. Бичи надсмотрщиков
захлопали чаще, на площадке поднялся гомон и крик.
   - Утихомирьте черную скотину! - крикнул О'Хири.
   Он подошел к заложенному котловану, где негры долбили камень и
оттаскивали землю. Распоряжался здесь старший корабельный
плотник "Доротеи", который любил похвастаться своим опытом
"управления" рабами на американских плантациях.
   - Почему так медленно движется работа, Торлей? - недовольно
обратился к нему О'Хири.
   - Ваши негры бестолковы, ленивы и изнеженны. Вы распустили
их, мистер О'Хири, - был ответ.
   - Это вы не умеете учить негров! - заорал О'Хири. Он взял у
надсмотрщика плеть и соскочил в котлован. Кирки и лопаты
замелькали быстрее. - Кто из них сегодня ленился, Торлей?
   Не спеша, со зловещим лицом он приближался к цепочке мужчин,
рассыпанной вдоль линии работ.
   - Вот этот, - без промедления указал Торлей на первого
попавшегося невольника.
   Он считал излишним распознавать чернокожих, все они казались
ему на одно лицо.
   О'Хири вытянул негра плетью по спине. Удар, как выражались
работорговцы, был сделан "с оттяжечкой". Багровый рубец
мгновенно вздулся на черной коже, а невольник, склонившись еще
ниже, продолжал усердно действовать ломом. Это его спасло.
О'Хири, утомленный походом по лесам острова, отбросил плеть,
пощадив покорного раба. Он не ведал, что молодой вождь баконго
сегодня приказал мужчинам племени быть терпеливыми... до вечера!
   Кроме того, мистер О'Хири был сегодня в благодушном
настроении. Правда, беглецы еще не были пойманы, но половину
острова моряки уже обшарили и обнаружили много следов
островитян: старый, развалившийся шалаш в миле от озера, тропу в
бамбуковых зарослях, золу охотничьего костра у ручья... Группа
Иензена еще не вернулась. Может быть, она уже ведет пойманных
беглецов и жителей острова? Но главной причиной благодушия было
другое... Небрежно разгребая песок у ручья, О'Хири обнаружил на
волосках своей руки крошечную, но ощутимо увесистую желтую
крупинку: на острове имелось золото и... знал об этом пока он
один, он, мистер Эрвин Сайрес О'Хири!
   Работорговец хлопнул в ладоши. Урикон уже бежал к нему через
всю площадку, как пес, узнавший хозяина.
   - Скажи этим олухам, Урикон, что они должны стараться. Здесь
будет плантация. Они научатся работать, возделывать землю. Если
они работают усердно, я даю им сытную пищу. Они должны ценить
хорошее обращение. Я никого не наказываю напрасно. Я караю
только беглецов и лентяев. А хорошим неграм я дам жевательного
табаку. Кто хочет табаку?
О'Хири полез в карман и достал начатую пачку черного дешевого
табака, служившего матросам излюбленной жвачкой в часы морской
вахты. Несколько черных рук несмело потянулись за табаком.

   "Доверчивы, как маленькие дети!" - с горечью подумал Антони,
следя за гнусной сценой.
   - Э, нет, так я не дам табаку! Вот, смотрите, я кладу эту
пачку на землю. Вам нужно выкопать здесь котлован. Вас тут как
раз две партии. Пачку я кладу посередине. Долбите, копайте! Кто
первый пророет канаву до этого места и сможет достать пачку
рукой, тот и получит ее. Поняли, черномазые?
   Антони с болью наблюдал, как взрослые, сильные люди ринулись в
котлован. Ни один бич не хлопнул в воздухе. Каменистый склон
таял, как снежная куча под весенним солнцем. Измученные рабы
тяжело, хрипло дышали. Наконец чья-то черная рука ухватила
желанную пачку. Обессиленный негр, счастливый обладатель
сокровища, шатаясь, вылез из котлована и, отодрав черный пласт
табаку, сунул его за щеку. В тот же миг два дюжих
надсмотрщика-туарега загородили счастливца от взоров О'Хири и
Торлея. Третий надсмотрщик пинком повалил негра на землю и
взмахнул дубинкой. Пачка выпала из рук негра, надсмотрщики
разделили ее в одну секунду и разошлись, энергично двигая
железными челюстями.
   - Вот, Торлей, учитесь, как надо работать с плохими неграми,
- самодовольно говорил О'Хири, стоя посреди опустевшего
котлована. - Вы потратили бы три дня и забили бы насмерть не
меньше полудюжины чернокожих, а они ведь денег стоят, друг мой.
Берите у меня уроки, Торлей, и вы никогда не выпустите негров из
узды. С любым животным надо обращаться умело, если оно
принадлежит тебе. А вот с беглыми у меня пойдет другой разговор,
это вы увидите, как только вернется группа Иензена с пойманными.
Вот и Хетчинсон возвращается... Каковы ваши успехи, мистер
Хетчинсон?
   - Это сделано сегодня? - воскликнул Хетчинсон, подходя к
готовому котловану. - За один день? Поразительно, мистер О'Хири!
Наши успехи пока оставляют желать лучшего. Обшарили правобережье
ручья. Есть тропы, ночью не мешает выставить засады. Как дела у
Иензена?
   - Думаю, что он уже обложил дичь в ущелье. У них самый
дальний маршрут. Едва ли они успеют сегодня вернуться.
   - Послушайте, О'Хири, но вы обещали устроить маленькое
развлечение для матросов. Ребятам пора освежиться, хорошенько
выпить, побуянить, поразвлечься с африканскими барышнями...
   - Ладно, пусть сегодня повеселятся на "Глории". А мы с вами
устроим небольшой пикничок в нашей хижине. Там, среди этих
негритянок, есть какая-то Нгава... У меня чынче недурное
настроение, Хетчинсон!


   На черной воде бухты дрожали отражения света из иллюминаторов
"Глории". Палуба казалась пустой, но у всех четырех пушек,
скорчившись, сидели канониры, попыхивая в темноте трубками. Два
вахтенных матроса и капитан Вильсон расхаживали на мостике.
Боцман обошел караульные посты на корабле. Из кубрика уже
доносились выкрики и топот матросских сапог. Береговые посты
были поручены Броуну, боцману "Доротеи". Четверо матросов
охраняли вход в лагерь. На каждой вышке стояли по два стрелка, и
еще два белых стражника находились внутри ограды. Патруль из
трех матросов обходил через каждые полчаса всю территорию,
следуя по просеке вдоль частокола. Вторая смена караульщиков
спала в большом шалаше. У входа в этот шалаш горел костер и
восседал сам боцман Броун.
   Еще не наступила темнота, когда чуть зашевелились прибрежные
кусты. Бернардито, Антони и два негра осторожно выглянули из
поросли.
   - Антони, ты с Нгано и Нори должен напасть на шалаш с
вахтенными. Карнеро уже слушается вас, берите его с собой.
Нгуру, Тоопи и двум остальным из вас нужно стрелами снять
наблюдателей на вышках. Удалось ли неграм пронести оружие в
лагерь?
   - Да, во время суматохи на котловане надсмотрщики проглядели,
что часть людей взяли с собою лопаты и кирки. Остальные
захватили камни и корабельные гвозди. Человек сорок так
вооружены. Женщины чистят рыбу ножами. Они бросят их воинам.
   На фоне потемневшего неба фонари на мачтах "Глории" казались
большими низкими звездами. Пламя костров ярко полыхало в лагере,
и в ночной тишине громко раздавалось шипение и треск сырых
поленьев. С корабля доносились пьяные песни и выкрики. Вскоре от
борта отвалили две шлюпки и направились к берегу.
   - Пошли в поход за невольницами... На шлюпках - человек
двенадцать, - шепнул Антони. - Все идет, как вы предвидели,
капитан!
   - Сейчас они повеселятся! - процедил корсар сквозь зубы.
   Охотники пробирались лесом к лагерю. До ближайшей вышки
оставалось полсотни ярдов. Нгуру, Тоопи и два других негра с
луками наготове прокрались к своим постам. Бернардито и Антони
стали обходить лагерь с тыла.
   - Смотрите, капитан, патруль двинулся в обход.

   - С него и начнем, - ответил Бернардито и вытер полою одежды
свою длинную шпагу. - Надо перехватить их так, чтобы не заметили
с воды. Как только с патрулем будет покончено, подбирайтесь к
шалашу со спящими. Проснуться они должны в аду!..
   Часовой смотрел с вышки вслед патрулю. Трое патрульных
миновали длинную заднюю сторону крааля и поворачивали к просеке,
ведущей к бухте... Кусты сильно качнулись, должно быть, кто-то
из патрульных споткнулся в сумерках...
   - Макс, - обернулся наблюдатель к своему соседу, - вон к
воротам уже подходят ребята с "Глории".
   В этот миг часовые стали отодвигать плетеные ворота крааля,
пропуская посланцев с "Глории". Внезапно что-то резко свистнуло
в воздухе. Наблюдатель оторопело спросил:
   - Макс, что с тобой? О, черт...
   В горле у Макса торчала оперенная стрела. В следующее
мгновение и собеседник Макса, уронив ружье, повис на перилах
вышки. Меткая стрела угодила ему точно между лопатками.
   Черные воины Бернардито, покончив с наблюдателями на обеих
вышках, перемахнули через частокол. В свете костров уже кипела
яростная схватка перед всеми пятью плетеными шалашами. Негры в
лагере, предупрежденные заранее, держались наготове, и, как
только поникли часовые на вышках, десятки невольников бросились
на матросов с "Глории". В расправе участвовали не только
мужчины. Негритянские женщины с остервенением накинулись на
матросов - стражников и надсмотрщиков. Из крайней хижины
выскочил нагой жрец Урикон и сразу угодил в руки разъяренным
женщинам баконго. Полумертвого жреца приволокли к кухонным
котлам и бросили в кипящее ячменное варево...
   ...Боцман Броун, сидя на корточках у костра, озарявшего вход в
шалаш со спящей сменой, долго прислушивался к шуму за оградой.
Ворота остались приоткрытыми, караульные вошли в лагерь. Что они
так долго возятся с этим бабьем?
   Броун поднялся и отошел от костра в темноту. Он не сделал и
десяти шагов, как удар дубиной сбил его с ног.
   Между тем Антони и два черных воина, разметав заднюю стенку
шалаша, ворвались в это жилище стражников...
   Тихий свист раздался изнутри ограды. Это Бернардито созывал
своих товарищей. Захватив все оружие убитых, Антони и оба воина
перескочили через изгородь в лагерь.
   Здесь уже все утихло. Нгуру, Тоопи и Майни-Мфуму унимали
расходившихся женщин. Антони наткнулся на тела
туарегов-надсмотрщиков и увидел ноги жреца, торчащие из котла.
Захват лагеря был завершен.
   Теперь Бернардито разделил черных воинов на три отряда.
Человек тридцать во главе с Нгуру исчезли в направлении хижины
островитян, а два других отряда, предводительствуемые Антони и
Майни-Мфуму, тронулись к берегу. Часть негров в этих двух
отрядах надела шляпы и рубашки матросов. Они "конвоировали" к
шлюпкам своих вооруженных товарищей, накрывших себе головы
листьями пальм, тряпками и обрывками материи. Бернардито велел
им изображать процессию поникших, молчаливых невольниц. Он вышел
вслед за обоими отрядами и закрыл двухстворчатые ворота.
Вооруженные воины молча расселись в двух шлюпках. На одной из
них уже находился Антони Ченни, во вторую вскочил Бернардито.
Весла, плеснув, погрузились в воду.
   Осипший дискант окликнул с мостика "Глории" людей на шлюпках:
   - Где вы пропадали столько времени, черти? Все ли
благополучно в лагере?
   Спокойный голос Бернардито ответил из мрака:
   - В лагере все в порядке, капитан Вильсон. Везем веселых
гостей... Все добрые ребята будут довольны.
   - Это вы, Джонсон? - крикнул капитан, перегибаясь через
перила.
   В это мгновение издалека донесся долгий, отвратительно резкий
крик совы. Он повторился трижды. Нгуру сигнализировал, что воины
уже оцепили хижину О'Хири.
   - Да, это я, капитан, - отвечал Бернардито, хватаясь за
поручень носового трапа. - Сейчас я поднимусь к вам наверх и
сообщу отличную новость.
   Вторая шлюпка подошла к кормовому трапу. Вахтенные с
любопытством сгрудились у борта. Внезапно со шлюпок ударил
нестройный ружейный залп. Капитан Вильсон и второй вахтенный
офицер рухнули на мостик. В этот же миг серая тень взметнулась
по трапу и с ревом бросилась на матросов, кромсая и раскидывая
их как волк, ворвавшийся в овчарню. А по обоим трапам уже
взлетали на борт гибкие черные тела.
   Фонарь разбило выстрелом. В кромешной тьме шло беспощадное
побоище. Карнеро метался, как адская фурия.
   - Антони! - загремел голос Бернардито. - Ко мне!
   Из гущи свалки показался Антони. Шагая через тела, он
приблизился к темной фигуре у борта. Бернардито стоял, скрестив
руки на груди. Он был совершенно спокоен.
   - Это - тридцать девятый абордаж в моей жизни, - сказал он
молодому человеку, - и как будто довольно удачный. Сейчас бой
дошел до такой точки, когда управлять им невозможно и излишне.
Не лезьте в эту свалку, негры обойдутся без вас. Наблюдайте за
шлюпками, чтобы никто из врагов не ушел живым. В воду пусть
бросаются. Там акулы и крокодилы позаботятся об их дальнейшей
судьбе.
   Негры уже распахнули люк в кубрик. Расположение корабельных
помещений было отлично известно воинам. В кубрике горела яркая
лампа, пьяные матросы валялись по койкам, бутылки и кружки
стояли на двух столах. Часть пирующих уже успела отрезветь и
металась в поисках оружия. Карнеро ворвался в кубрик вслед за
озверевшими бойцами Майни-Мфуму. Перемахивая через стол, собака
опрокинула лампу. Масло разлилось и вспыхнуло. Загорелась чья-то
койка, огонь перекинулся на стену... В пылу боя никто не стал
тушить пожар; лишь когда последний матрос в кубрике испустил
дух, а пламя уже взметнулось под потолок, Майни-Мфуму приказал
своим воинам спасаться из горящего люка, и Бернардито увидел
наконец летящие искры и пламя.
   - Стой! - крикнул он таким голосом, что весь корабль
содрогнулся. - Прекратить возню! Антони! Утихомирьте негров,
тушите пожар! Корабль нужно спасти любой ценой.
   Пламя уже перекинулось в салон. Затлели доски палубного
настила.
   В отсвете пожара Бернардито разглядел, что вокруг корабля
мелькают в воде десятки курчавых голов. По трапам, якорным цепям
и канатам уже взбирались на палубу мужчины, женщины, подростки.
С каждой минутой число их возрастало. Антони растерянно взирал
на этот странный приступ и наконец по возгласам женщин
догадался, в чем дело.
   - Капитан, - крикнул он, - кто-то распустил слух, что корабль
уходит. Чуть ли не весь лагерь бросился в воду, чтобы не
остаться на проклятом острове!
   - Так заставьте их подавать вам воду. Берите ведра, расставьте
людей цепями!
   Пламя уже охватило мостик. Сотни черных рук быстро передавали
ведра с водой. В ход пошли багры и топоры. Огонь на палубе был
скоро потушен, но из кубрика донесся жалобный хриплый вой. Пламя
бушевало вокруг люка, ведущего вниз. Бернардито сорвал с убитого
вахтенного парусиновый плащ, набросил капюшон на голову и
приказал окатить себя водой. Вмиг несколько ведер обрушилось на
него. Через горящую горловину люка он сбежал по трапу в кубрик.
   В дыму ничего нельзя было различить. Бернардито наткнулся на
стол, и бутылки со звоном покатились на пол. Что-то взвизгнуло
под ногой капитана, и, нагнувшись, он нащупал жесткую шерсть
Карнеро.
   Железным ломом капитан разбил окно. От свежего воздуха пламя
вспыхнуло ярче. Обрушился деревянный трап, служивший для выхода.
Сознание начало мутиться у Бернардито - в кубрике было жарко,
как в горящей печи. Но уже спустилась веревочная лестница, и
Антони бросился на помощь корсару. Вдвоем они подтащили
громадное тело Карнеро к лестнице и обмотали его гибкой
стремянкой. Люди наверху вытащили раненого и обгоревшего Карнеро
наружу, а следом выбрались из люка и оба человека. Вскоре негры
погасили огонь в кубрике.
   Отдышавшись, Бернардито обошел корабль. Пожар не причинил
непоправимых разрушений, но для полного восстановления судна
требовалось не меньше двух-трех месяцев. Новый капитан корабля
обратился к негритянскому вождю Майни-Мфуму:
   - Собери своих людей на корме. Я скажу им несколько слов.
   Когда сотня негров собралась на юте, а десятка два воинов
расположились на реях бизань-мачты, капитан поднялся на бочку.
Молодой военачальник Майни-Мфуму стал рядом с ним. Антони принес
корабельный фонарь, люди увидели седого воина в обгорелом плаще
и с черной тряпицей на лице. Наступила полная тишина.
   - Воины славного племени баконго, сыны басунди, майомбе,
батоке и других племен священного Конго! - начал капитан, и
Антони слово в слово переводил его речь на язык киши-конго. - Мы
воевали и победили, потому что действовали согласно и каждый
поступал так, как ему было приказано. Но это только половина
дела. Нужно починить корабль и отплыть с острова. Я поведу вас
на родину. Если мы останемся здесь, придут новые корабли с
пушками, и белые солдаты вернут вас в рабство. Кто из вас желает
этого, воины?
   Выждав, пока стих ответный ропот, Бернардито продолжал:
   - Я научу вас, как починить этот корабль, но работать придется
быстрее, чем вы вчера работали на берегу, обманутые
работорговцем О'Хири. Теперь не пачка табаку, а свобода зависит
от ваших рук. Поняли вы меня, мои дети?
   По рядам прокатился шум одобрения.
   - Так знайте же, что я - строгий и требовательный отец. У
меня есть шестеро испытанных друзей из ваших племен. Это мои
старшие дети Нгуру, Тоопи, Мгомбу, Нгано, Тимбу и Нори. Молодой
вождь Майни-Мфуму и эти шесть человек будут руководить вами.
Тот, кто не будет выполнять их приказаний, не вернется к водам
Конго. Три полные луны нужно для того, чтобы корабль мог опять
поднять паруса. Спроси своих воинов, Майни-Мфуму, все ли поняли
мои слова?
   - Продолжай, отец, - сказал молодой вождь. - Ты друг черного
народа. Каждый твой совет будет законом для людей баконго.
   - Пусть теперь люди, неразумно приплывшие на корабль, садятся
в шлюпки и возвращаются на берег. Прикажи воинам сломать лагерь
и построить себе хижины для жилья, какие вы делали у себя на
родине. А завтра начнем работать: нельзя откладывать починку
корабля.
   - Посмотри туда, отец! - воскликнул вдруг Майни-Мфуму,
указывая в сторону ущелья.
   Там, над лесом, подымалось зарево. Его красный отблеск
смешивался с лучами рассвета. Горела хижина островитян.
   На склоне горы, среди лесных зарослей, спускался по тропе
отряд воинов. Впереди цепочки шагал Нгуру с мешком на плече.
Женщины на берегу приветствовали отряд громкими криками радости.
   Три тяжелые шлюпки "Глории" уже перевезли на берег негров с
корабля. В лучах разгоравшегося дня черные люди с упоением
рушили вышки, выворачивали колья частокола, ломали ворота и
навесы. Майни-Мфуму сообщил капитану, что в воде ночные пловцы
повстречали и утопили нескольких матросов, которые пытались
спастись вплавь. Но и среди негров было немало жертв: несколько
десятков людей утонули и достались морским хищникам.
   Отряд Нгуру подошел к воде. Черный великан сел в шлюпку и
бросил в нее свой мешок. Нгуру был легко ранен пистолетной пулей
из окна хижины. Бернардито встретил его у трапа "Глории",
потрепал по плечу и вопросительно поглядел на тяжелый мешок.
Черный воин с торжеством встряхнул мешок, и из него со стуком
вывалился на палубу десяток голов... Новый капитан "Глории"