аписано в бумагах Чарли. А я - я только
кормилица...
   Джакомо больше собственной жизни любит нашего мальчика. Он так
много забавляется с ним и раньше так хорошо говорил мне про
будущее нашего сына! Он хочет, чтобы мальчик был большим лордом,
епископом или министром, и люди кланялись бы ему, сыну
английского виконта, а не пирата Джакомо Грелли!
   - Довольно, Доротея, - устало произнесла леди Эмили. - Все
эти подробности я знаю так же хорошо, как и вы. Мне тяжело и
неприятно вспоминать их. Какая новая забота привела вас ко мне?
   - Я вас понимаю, синьора! Я давно поняла, что вы ненавидите
Джакомо, а он боится вас. Но вы никогда не делали зла ни мне, ни
моему бедному ребенку, и втайне я жалела вас... Когда я узнала,
что у вас и у меня одна вера и видела вас на коленях перед
мадонной, я еще больше стала жалеть вас. Меня тревожит, что
Джакомо переменил и веру вместе с именем.
   - Доротея, я уже просила вас: расскажите о ваших последних
горестях! Старое я знаю и ничем не могу помочь вам.
   - Синьора! Когда "Орион" прибыл в Бультон, Джакомо сказал
мне, что мы пойдем в плавание к дальнему острову и вернемся уже
без вас.
   - Без меня? Какая же судьба ожидает меня в этом плавании?
   - Этого он не говорил мне, но обещал, что после возвращения
с острова он женится на мне и Чарли будет говорить мне "мама".
   - Так почему же вы решили открыть мне эту тайну?
   Лицо Доротеи стало злым. Она положила подбородок на сжатые
кулаки и зашептала со страстью и волнением:
   - Я вижу, что он обманывает не только вас, но и меня. Леди
Стенфорд... эта злая, гордая леди - вот кто должен стать
виконтессой Ченсфильд...
   - Откуда вы это знаете?
   - Ночью я подслушала их... Он целовал ее и называл... будущей
леди Райленд...
   - Так послушайте моего совета, Доротея. Я не могу открыть вам
причин, почему вынуждена молчать и даже помогать вашему Джакомо
держать в заблуждении целый город, но есть высшая
справедливость, и она не допустит, чтобы этот обман продолжался
долго. Знайте, что Джакомо Грелли рано или поздно будет передан
в руки палача. Но ребенок ни в чем не виноват. И если вы хотите,
Доротея, чтобы он вырос честным человеком, то бегите с вашим
ребенком из-под крова Джакомо Грелли.
   - Господь с вами, синьора! Нет, вы совсем не знаете Джакомо!
Да он отыщет меня на дне вот этого океана! Я боюсь его
синьора... и... я... тоже привыкла мечтать о великом будущем
моего Чарли... А какая судьба ждет моего бедного мальчика, если
я останусь с ним одна, в нищете?..
   - Тогда вы напрасно пришли ко мне за советом. Ступайте, к
Джакомо Грелли, просите у него снова места кормилицы в его доме,
когда ваш сын будет поручен заботам леди Эллен... или решайтесь
скорее и бегите прямо с этого корабля. У меня есть деньги. Я
помогу вам.
   - Боже мой, как это страшно! Я сейчас ничего не отвечу, но
буду помнить ваш совет и доброту ко мне. Прощайте, синьора, я
теперь пойду к моему малютке.
   Когда Доротея удалилась, леди Эмили послышался слабый шорох за
стенкой каюты. Не обратив на это никакого внимания,
взволнованная беседой, она еще раз вышла на палубу.
   На горизонте ярко сиял Южный Крест.
   Капитан Брентлей, принявший ночную "собачью" вахту, стоял на
мостике. Ветер шевелил плюмаж на большой треугольной шляпе
капитана. Опираясь на рукоять шпаги, он пристально глядел
вперед. От всей его крупной, мужественной фигуры так и веяло
прямотой и храбростью. Он не заметил леди Эмили, а она вдруг
вспомнила слова Доротеи, что корабль с той же командой, с тем же
капитаном, но уже без нее должен вернуться в Англию. Что ее ждет
впереди? Какой новый предательский удар готовит в темноте
пиратская рука Джакомо Грелли? После сегодняшнего "семейного
совета" она ясно понимала, что союзников у нее нет и помощи ей
ждать неоткуда, пока не будет достигнута долгожданная цель
плавания.
   А там? Что ждет ее там, где справедливость должна скрестить
шпагу с преступлением?
   Между тем из узкого чуланчика, граничащего с каютой леди Эмили
и обычно запертого, так как он предназначался для багажа леди
Стенфорд и для ночлега ее горничной Бетси, с большой
осторожностью выбралась полная немолодая особа. Она была в чепце
и белой ночной кофточке.
   Оглядевшись по сторонам и заметив идущую с палубы леди Эмили,
Бетси, несмотря на свою полноту, весьма проворно юркнула в
коридор и через минуту скрылась в каюте леди Стенфорд.
   Не смутившись присутствием здесь в столь неурочный час мистера
Райлендом, эта достойнейшая из камеристок попросила свою госпожу
да занавеску и там шепталась с ней несколько минут. Затем,
получив приказание отправляться спать, она возвратилась к себе
довольно шумно, заперлась в чуланчике, развязала кошелек,
хранимый в изголовье под матрацем, и опустила туда новенькую
серебряную монету.


   Перед полуднем 16 октября на "Орионе" грянул холостой пушечный
выстрел и зазвонил корабельный колокол.
   В кают-компанию, где пассажиры еще сидели за ленчем, вошел
вахтенный офицер, второй помощник капитана мистер Джеффри
Мак-Райль, и пригласил все общество на палубу. Экипаж
приготовился отметить переход через экватор.
   Корабль выглядел празднично. Все медные части, поручни и
украшения, надраенные до нестерпимого для глаза блеска,
казалось, плавились в лучах экваториального солнца.
   Флажки и вымпелы развевались на реях. Доски свежеокрашенной
палубы, вымытые и просушенные, были покрыты ковровыми дорожками.
Большой ковер из кают-компании устилал середину свободного
пространства на баке. Гости уселись на приготовленных для них
скамьях. Вся команда в праздничной одежде разместилась вдоль
бортов.
   На ковре, под балдахином из портьер, восседал "Нептун".
Мочальная борода свисала до самого ковра. Мантию морского бога
украшали перламутровые раковины и различные эмблемы.
   Бог важно потрясал трезубцем. Два сенегальских негра,
обнаженных до пояса, стояли позади трона, помахивая над головой
царя океанов опахалами из пальмовых ветвей.
   - Я вижу какой-то корабль. Позвать ко мне его капитана! - с
важностью произнесло морское божество.
   Две хвостатые русалки (в ответственной роли морских гонцов
пассажиры сразу узнали корабельных юнг) кинулись на мостик за
капитаном.
   Гай Брентлей в полной парадной форме, со всеми регалиями
почтительно подошел к трону.
   - Что за судно приближается к экватору в моем океане? -
обратился "Нептун" к капитану.
   - Бриг "Орион", ваше морское величество, под командованием
капитана Брентлея.
   - Я знаю этого капитана и его славный корабль! Привести к
моему трону всех пассжкиров и членов экипажа, кто впервые
пересекает экватор!
   Два матроса уже приготовились к встрече процессии. Они стояли
у противоположных бортов, держа в руках парусиновые шланги от
пожарных помп. Навстречу друг другу ударили две сильные водяные
струи. Не сталкиваясь в воздухе, они образовали водяную арку,
под которую "Нептун" и повел всех гостей.
   Едва лишь само божество и первая пара - леди Стенфорд с
Паттерсоном - "пересекли экватор", матросы опустили шланги ниже.
Струи воды столкнулись в воздухе. Брызги посыпались на головы и
спицы проходящих. С мокрыми головами и плечами пассажиры и слуги
спешили скорее миновать соленую купель.
   Но настоящее веселье началось, когда "экватор" пришлось
"пересекать" молодым матросам. Преследуемые струями воды,
матросы заметались по палубе под дружный хохот команды. Когда
мокрые до нитки "крестники" спаслись наконец от водяных струй,
их поставили лицом к воде: новичкам приказали разглядеть в
волнах.... полосу экватора! Пока матросы вглядывались в море, к
ним сзади подкрался сам "Нептун" и опрокинул за шиворот новичкам
два ведра холодной воды.
   Вскоре обрызганные пассажиры и мокрые матросы оказались перед
столами, накрытыми на палубе. Сюда же перешли с кормы все
"бывалые" мореплаватели, не участвовавшие в нынешней церемонии.
На баке остались только хозяин корабля и Доротея с ребенком на
руках. "Нептун" поспешил им навстречу. Грелли взял ребенка из
рук женщины и нежно прижал его к своей груди. С сыном на руках
он шел под высоко поднятыми струями водяной арки. "Нептун"
осторожно брызнул на мальчика горстью соленой океанской воды.
Команда крикнула "ура", третий помощник капитана Джозеф Лорн
махнул рукой, и пушечный салют смешался с песней моряков
"Ориона", сочиненной Эдуардом Уэнтом:

                      Если гаснет в черном небе
                                         Свет луны
                      И встает косматый гребень
                                         Злой волны,
                      Значит, бог всех океанов
                                         И морей
                      Осерчал на капитанов
                                         Кораблей.
                      Наш старик от рулевого
                                         Колеса
                      Поднимает взгляд сурово
                                         В небеса.
                      Мы для бурь и непогоды
                                         Рождены,
                      Нам неведомые воды
                                         Не страшны!
                      Снова ясным станет грозный
                                         Небосклон
                      И заблещет многозвездный
                                         Орион!
                      Снова плыть мы завтра будем
                                         В бирюзе,
                      Рассмеемся и забудем
                                         О грозе!

   "Нептун", снявший бороду и мантию, оказался боцманом Ольсеном.
Он уселся во главе стола, предназначенного для команды. Капитан
Брентлей с миссис Эмили и Грелли с леди Стенфорд заняли свои
места за столом, вынесенным на открытый воздух. Следом за ними
расселись офицеры и пассажиры.
   Капитан подал знак. За столом наступила тишина. Пастор Редлинг
стоя прочел молитву. Снова грянул пушечный залп, чаши и бокалы
зазвенели после первого тоста, и на корабле начался пир до
самого вечера.
   Когда четверка лучших матросских танцоров грянула на палубе
джигу, у пирующих заблестели глаза и разгладились морщины забот.
И лишь одна "кормилица" Чарльза, Доротея, принимая вновь ребенка
на руки, почувствовала на себе пристальный, недобрый взгляд
Грелли. Сразу позабыв и праздник и веселье, она укрылась в своей
каюте и горько разрыдалась, припав лицом к белому кружевному
пологу над колыбелью своего мальчика.



                           5. ЛЕОПАРД И ШАКАЛЫ

   В последнее воскресенье октября, на рассвете, палуба "Ориона"
была полна людей; ни одного матроса не осталось в кубрике, ни
одного пассажира - в каютах: прочертив из-за встречных ветров
довольно сложный зигзаг в экваториальных водах, бриг подходил
наконец к проливу, отделяющему остров Фернандо-По от побережья
Гвинеи.
   Солнце, окутанное прозрачной дымкой, поднималось из-за
фиолетовых далей Африканского материка. В мареве испарений чуть
виднелась на востоке коническая вершина вулкана Камерун,
окруженная горными цепями. Даже без подзорных труб можно было
разглядеть африканское побережье с его причудливыми рыжеватыми
скалами и яркой зеленью тропических лесов. Слева по курсу судна
медленно вырастали очертания гористого острова Фернандо-По.
Корабль двигался вперед все осторожнее...
   Когда барашки волн заискрились в утренних лучах, "Орион"
подошел к заливу Санта-Изабель на острове, у склонов высокой
горы с тем же названием. Капитан Брентлей имел приказание
поставить здесь судно на якорь.
   На берегу залива, среди пышной зелени масличных пальм,
приютилось несколько домиков европейской постройки,
принадлежавших португальской торговой фактории и каким-то
забытым миссионерским семьям. Главы и родоначальники этих семей
- португальские католические миссионеры и английские баптисты -
переселились сюда еще в прошлом столетии и, отрезанные от родины
тысячами миль океана, были вскоре совершенно позабыты как
церковью, так и торговыми компаниями. Эти миссионеры уже давно
покоились на крошечном христианском кладбище у подножия Пико ди
Санта-Изабель, а их потомки смешались с островными аборигенами,
разводили маниоку, маис и бананы, пили пальмовое вино, торговали
с островитянами и, по традиции отцов, проповедовали им
христианство, без особого, впрочем, успеха...
   Владелец "Ориона" жадно всматривался с капитанского мостика в
морскую даль. Он ловил в подзорную трубу каждый изгиб островного
берега, но, по-видимому, остался недоволен своими наблюдениями,
нахмурился, сердито захлопнул трубу и отрывисто приказал
Брентлею поторопиться.
   Команда скатывала паруса, еще влажные от ночной сырости. Цепь
носового якоря, гремя, побежала из клюза. Через минуту и
кормовой якорь с плеском ушел в зеленоватую морскую воду,
прозрачную до каменистого дна.
   Вдруг вдали, среди нагромождения береговых скал и утесов,
показался будто бы крошечный шарик ваты. Звук пушечного
выстрела, пугая птиц, гулко прокатился над водой и отдался эхом
в лесистых горах. Грелли и Брентлей навели по дымку выстрела
свои подзорные трубы и лишь теперь смогли различить вдали
небольшую шхуну, искусно спрятанную среди скал. Над шхуной
взвился флаг; капитан Брентлей пристальнее вгляделся в очертания
далекого судна... и поздравил владельца "Ориона" со счастливой
встречей: перед ними, всего в нескольких милях, находился другой
корабль компании - шхуна "Глория".
   С "Ориона" грянул ответный выстрел. На грот-мачте брига в знак
приветствия заполоскался личный вымпел владельца. Капитан
Брентлей с Уэнтом отправились на берег, к ближайшей постройке,
рядом с которой торчал шест-флагшток и расхаживал босой
оборванец в соломенной шляпе, с ружьем на плече.
   Грелли, Паттерсон, Мак-Райль и Лорн уселись в капитанской
каюте "Ориона" и с нетерпением ожидали прибытия капитана
"Глории".
   Тем временем на палубу "Ориона" вышла Дороти Ченни, ведя за
руку маленького наследника Ченсфильда. Неуверенно переступая
крепкими, толстыми ножками и цепляясь за руку и юбку матери,
ребенок перебрался через порог и засеменил по нагретым доскам
палубного настила. Мать вынесла на палубу плетеное кресло для
себя и игрушечного медведя для Чарли. Но вокруг происходили
слишком интересные вещи, чтобы стоило заниматься обычными
игрушками! Плюшевый медведь с задранными лапами сиротливо
остался лежать на палубе, а Чарли, как завороженный, глядел на
воду.
   К бригу уже успели подплыть две лодки с туземцами. На лодках
горами лежали громадные морские раковины, коралловые бусы и
ожерелья, страусовые перья, "пилы" и "мечи", некогда вооружавшие
головы опасных хищных рыб, кокосовые орехи, небольшие слоновые
бивни, золотистые ананасы и дыни, бананы и финики. Выкрикивая
непонятные гортанные слова, голые чернокожие предлагали свои
товары пассажирам брига.
   Туземная ладья, управляемая одним гребцом, была уже у
кормового трапа корабля. Доротея подвела ребенка к трапу. Рослый
туземец с курчавыми волосами, собранными на затылке в пучок,
удерживаемый гребнем из рыбьей кости, стал передавать ей из
лодки сочные плоды.
   Внезапно какая-то тень заслонила от Доротеи солнце. Подняв
голову, она увидела перед собою мулату Энрико Роя, пристально
наблюдавшего за ее торгом с островитянином.
   Желая поближе рассмотреть чудесные перламутровые раковины,
Доротея хотела спуститься в лодку, но мулат осторожно удержал ее
и молча покачал головой, давая понять, что сходить с трапа ей не
следует.
   Доротея с мальчиком вернулась со своими покупками на прежнее
место, и лишь теперь молодая женщина обратила внимание, что и
мулат Рой выбрал себе местечко поближе от ее кресла, под уголком
парусинового тента.
   Леди Эмили, Мери Мортон, Ричард Томпсон и пастор Редлинг
попросили боцмана спустить для них шлюпку и пригласили Доротею
совершить в их обществе поездку на берег. Обрадованная женщина,
схватив сына на руки, зато опилась вниз. Обе леди уже сидели в
шлюпке.
   Однако, едва Доротея приблизилась к трапу, перед нею снова
выросла фигура Энрико Роя. Мулат преградил ей дорогу.
   - Мисс Дороти, - шепнул он, - хозяин не разрешил вам сходить
с корабля! Сударыни, - обратился он к дамам в шлюпке, - мисс
Доротея сказала, чтобы вы отправлялись на берег без нее. Но леди
Стенфорд просит подождать ее. Сейчас она выйдет из своей каюты.
Вот и миледи, господа!
   - Итак, мистер Паттерсон, сейчас мы с вами услышим, каковы
первые результаты экспедиции, подготовленной мною полгода
назад, - говорил Грелли, глядя из окна капитанской каюты на
быстро приближающуюся шлюпку с "Глории". - Шхуна "Доротея" должна
была тоже прибыть в эти воды, ее капитану было приказано
торопиться к африканскому побережью с грузом из Южной Америки.
Вот и капитан "Глории". Привет, мистер Вильсон!
   Капитан "Глории", маленький, толстый моряк с простуженным
голосом, пожал руку Грелли, глядя на него снизу вверх и часто
моргая белесыми ресницами. Воротник его довольно грязного
мундира подпирал лоснящиеся от пота щеки, покрытые рыжей
щетиной. Раскрасневшееся лицо было так густо усыпано веснушками,
что казалось, будто кисть неосторожного маляра обрызгала лицо
мистера Вильсона раствором желтой краски.
   - Знакомьтесь с джентльменами, Вильсон. Мистер Паттерсон -
мой компаньон и участвует в расходах. Джозеф Лорн - помощник
капитана. С мистером Мак-Райлем вы знакомы... Можете говорить
совершенно свободно.
   Капитан достал роговую табакерку и взял добрую понюшку.
Оглушительно чихнув, моряк заговорил срывающимся голосом,
переходившим то в простуженный бас, то в полузадушенный шепот.
   - Джентльмены, я позволю себе выразить надежду, что никому из
вас не придется жалеть о деньгах, вложенных в эту исключительную
экспедицию. Да, исключительную, ибо, господа, ни одно
европейское судно не посещало устья реки Куарры уже по меньшей
мере в течение столетия.
   - К черту историю, Вильсон, здесь не заседание Королевского
географического общества. Где вторая шхуна? Что успели
разведать? Как идут дела с... вербовкой?
   - Но, сэр, вы не даете мне даже рта открыть! - обиженно
забасил и захрипел моряк. - Ей-богу, эта экспедиция могла бы
прославить нас перед учеными мужами всей Европы, если бы она
преследовала... несколько иные цели. И, черт меня побери, если
мы с мистером О'Хири не рисковали угодить на жертвенный алтарь,
какому-нибудь африканскому божеству.
   - Ладно, капитан, не сердитесь! - Грелли подал глазами знак.
На столе капитанской каюты, словно на столике фокусника, с
удивительной быстротой появились бутылки и стаканы. - Промочите
горло и, ради бога, не испытывайте терпения этих джентльменов
слишком длинным рассказом.
   Капитан Вильсон "промочил горло" двумя стаканчиками виски, и
морщина обиды изгладилась с его увлажненного чела.
   - Итак, господа, мы с капитаном "Доротеи" года полтора назад,
во время рейса к Золотому Берегу, приняли к себе на службу
бывшего агента одной прогоревшей бостонской работорговой фирмы,
некоего мистера Сайреса Эрвина О'Хири, американца ирландского
происхождения, большого мастака в торговле "черным деревом".
Этот мистер О'Хири незадолго до нашего с ним знакомства побывал
в таких местечках Гвинеи, в которых уже давно не бывали белые
торговцы и которые сулят для предприимчивых джентльменов немалые
выгоды, правда, связанные и с немалым риском...
   Бультонский судостроитель мистер Паттерсон слушал Вильсона как
завороженный. Грелли хмурился и нетерпеливо притопывал каблуком,
словно желая пришпорить рассказчика.
   - Царство Эдо, страна Великого Бенина
[Бенин - одно из наиболее могущественных и культурных
негритянских государств, некогда существовавших на территории
нынешней Нигерии; оно успешно сопротивлялось колониальному
захвату до конца XIX века, когда заранее подготовленные
английские войска, спровоцировав нападение бенинцев на
британских парламентеров, вторглись в бенинские владения и
предали их огню и мечу; город Бенин и дворец оббы подверглись
варварскому разрушению; при этом были уничтожены или раз