ины
занялись готовкой пищи. Он с улыбкой на устах прошелся мимо костров,  не
подходя ни к одному близко, чтобы не смущать  простых  людей  и  нелюдей
своим присутствием. Он ловил  на  себе  робкие,  восхищенные  взгляды  и
осознавал, что на него смотрят, словно на высшего галактического бога.
   Бога?! Нет, я не бог, поправил он себя, я  Мессия.  Я  такой  же  сын
божий, как эти лантиане,  варракны,  изгарды  и  люди  миллионов  других
галактических рас. Но я знаю путь и буду вести всех восставших из  праха
к Светлой Цели.
   К нему подбежал забавный пушистый малыш, напоминающий воздушный  шар.
Глаза его задорно светились на двух длинных стебельках, но  ни  рта,  ни
рук не было видно. Это был маленький чорранин с одной из планет в отроге
Алламара.
   - Один, ты знаешь, как меня зовут? - спросил он, забавно  подпрыгивая
и повизгивая, словно проказливый щенок.
   Он протянул руку и потрепал малыша по холке.
   - Конечно, - спокойно сказал он. - Ты Лошар  из  деревни  Верда,  что
находится на  побережье  Южного  залива.  Помнишь,  какой  чудесный  дом
построили твои родители на самом высоком дереве, которое росло  на  краю
скалистого утеса?
   - Помню... - не очень уверенно  ответил  Лошар.  -  Я  многое  помню,
только вот все путаю... Моя мама была очень ласковой,  а  вот  отец  все
время на меня покрикивал. Иногда он даже  меня  бил,  правда,  не  очень
больно. Однажды я расшалился так, что отец погнался  за  мной,  держа  в
руке длинную палку. Кажется, я выпал из нашего гнезда и полетел  вниз...
А потом стало очень больно и темно.
   Он кивнул, с сочувствием глядя на малыша. Конечно же, он знал историю
Лошара, погибшего в трехлетнем возрасте, так и не научившись летать.  Он
упал на скалы и разбился, а его отец, пьяный и буйный, выместил всю свою
боль на бедной матери и забил ее до смерти тем же вечером. Что ж,  такое
случалось нередко, потому что Зло всегда ходит под руку со смертью.
   - Возвращайся  к  костру,  Лошар,  -  сказал  он,  -  иначе  тебе  не
достанется твоей любимой горячей эльвы.
   Лошар кивнул глазными стебельками, повернулся вокруг оси и рванулся к
своему костру, словно серая шаровая молния. Но тотчас вернулся.
   - Один, я давно хотел спросить... - робко промолвил  он.  -  Взрослые
мне говорили, что спрашивать об этом нельзя, что таков  Закон  Пути,  но
я... Мама... я когда-нибудь увижусь с ней там, на Мирах Ожерелья?
   Он судорожно сглотнул, не зная,  как  ответить.  Закон  действительно
запрещал говорить паломникам о таких вещах до самого конца пути.  Ибо  в
их сердцах  должна  жить  надежда,  и  она,  только  она  одна  способна
согревать любящие сердца. И пусть нередко эта  надежда  гаснет  в  конце
пути, но взамен ее жаждущая душа обретет великое  Братство  всех  добрых
душ, которые когда-либо жили в Галактике.
   Да, Закон запрещал кому-нибудь говорить о судьбе его родных и близких
до конца пути. Но этот закон установил он сам  и  потому  мог  позволить
себе иногда делать для кого-то крошечные исключения.
   Он поднял пушистого малыша на руки, а затем указал на один из далеких
поворотов желтой дороги.
   - Видишь тот изгиб желтой ленты, на который я показываю?
   - Да, Один. Но он очень далеко... Я вижу только тонкую белую ленту...
Неужели это тоже паломники, что идут в Край Обетованный?
   - Верно. Среди них идет, а вернее, плывет, невысоко над дорогой  твоя
мама.
   - О-о-о-о-х... - малыш издал восторженный и в то же  время  печальный
стон. - Как здорово! Но почему моя мама так далеко?
   - Хм-м... Даже не знаю, как тебе  объяснить  это,  Лошар.  Твоя  мама
умерла в тот же день, что и ты, только поздно вечером. Но за эти часы  в
галактических мирах умерло еще более трех  миллионов  добрых  и  хороших
людей разных рас. Твоя мама идет там, где ей и  надлежит  идти  согласно
Порядку, вот и все.
   - Но мы когда-нибудь встретимся? - тихо спросил Лошар.
   - Да, встретитесь, но это произойдет только в самом конце пути. Малыш
захныкал.
   - Так долго... Я очень хочу сейчас же увидеть маму и  идти  вместе  с
ней! Нам вдвоем будет намного веселее, чем с этими... уродами!
   Он нахмурился, и малыш, увидев это, испуганно задрожал.
   - Ты произнес дурные слова, Лошар. Люди разных рас, идущие  вместе  с
тобой, - не уроды, они братья твои и сестры, если  не  по  телу,  то  по
духу. Все они хорошо относятся к тебе, словно к собственному сыну,  хотя
никто из них в той, прежней, жизни не  ведал  про  чорранцев.  Разве  ты
слышал, чтобы они роптали и просили нарушить Закон Пути и ту его  часть,
в которой говорится о Порядке?
   - Нет, не слышал, - тихо промолвил Лошар.
   - А ты понимаешь, почему нельзя нарушить Порядок? Каждый из тех,  кто
идет к Земле Обетованной, верит, что его близкие  тоже  идут  по  желтой
дороге,  и  надеется  когда-нибудь  с  ними   воссоединиться.   Но   что
произойдет, если каждый получит возможность приблизить эту встречу?
   Малыш грустно вздохнул.
   - Да, старшие много раз говорили мне про это, хотя я  не  все  понял.
Мол, желтая дорога не стоит на месте, как нам кажется, а движется  среди
звезд с огромной скоростью. Чтобы дорога не разрушилась от веса мириадов
паломников, они должны идти медленно  и  только  вперед.  Если  хотя  бы
некоторые паломники начнут идти назад, то на нас нападет страшный  зверь
под названием Хаос и не даст нам дойти до Земли Обетованной.
   Он улыбнулся и еще раз потрепал малыша за пушистый загривок.
   - Вот ты и ответил на свой же вопрос, Лошар. А теперь иди и никому не
говори о том, что узнал.
   Малыш мгновенно исчез в  темноте.  Конечно  же,  чарранин  не  скажет
ничего о том, что сам Один только что нарушил  Закон.  Лошар  просто  не
сможет это сделать, иначе на самом деле придет Хаос.
   Он  продолжил  идти  между  костров.  То  и  дело  он  слышал  робкие
предложения  присоединиться  к  трапезе,  но  всякий  раз   с   поклоном
отказывался. Но один из самых ярких костров привлек его внимание,  и  он
пошел к нему сам.
   Возле горки пылающего сушняка сидели несколько  паломников.  Они  уже
закончили трапезу и о чем-то негромко беседовали, рассеянно поглядывая в
сторону ближайшего скопления звезд, отличавшегося редкой красотой.
   Он молча сел возле костра  и  протянул  руки  к  колеблющимся  языкам
пламени. Как и всегда, он ощутил тепло не  самого  огня,  а  сердец  тех
людей и нелюдей, что сидели возле него.
   Но на этот раз что-то оказалось иным, чем обычно. "Неужто рядом сидит
кто-то из моих галактических апостолов? - с легким раздражением  подумал
он. - Я же просил их не подходить ко мне хотя бы до тех пор, пока мы  не
минуем отрог Эльберга!"
   Разумеется, он не мог всерьез сердиться на своих учеников. Эти люди и
нелюди тысяч разных рас свято верили, что Мессия - то же  самое,  что  и
сам Галактический Бог. Они-то и дали ему нелепое имя  Один,  намекая  на
его божественную сущность  и  какую-то  невероятную  мудрость,  дарующую
каждому его слову невероятную значимость и глубину. На  самом  деле  все
обстояло совсем не так и он не был и не мог быть богом, и более  того  -
не хотел им стать. Но он шел  впереди,  а  потому  те,  кто  шел  вслед,
невольно приписывали ему самые невероятные качества.
   "Интересно, что сказали бы  мои  апостолы,  если  бы  узнали,  что  в
молодости я был обычным пиратом и  разбойником?  -  подумал  Чейн.  -  Я
грабил, а порой случалось, что и убивал ни в чем  не  повинных  людей  и
нелюдей многих рас. Моя душа должна была томиться в аду  вместе  с  теми
мириадами несчастных, которые прожили свою жизнь во тьме и  во  тьму  же
ушли. Только чудо подняло меня со дна и вознесло на самый  верх,  и  имя
этому чуду - Ллорны. Но почему-то никто не хочет даже слушать о Ллорнах,
прежних  Хранителях  Галактики,  а  все  хотят  поклоняться  тому,   кто
недостоин поклонения. Странный выбор сделала судьба..."
   Его внимание привлек высокий человек, сидевший чуть дальше от костра,
чем все остальные.  Этот  путник  обхватил  руками  колени  и  задумчиво
смотрел в никуда.
   Его лицо показалось Чейну знакомым. Где-то он видел эти  благородные,
но вместе с тем и  вполне  обычные  черты  лица,  выразительные,  полные
скорби и понимания глаза, небольшую бороду, длинные  до  плеч  волосы...
Венец! Почему на голове  этого  человека  терновый  венец?!  Закон  Пути
запрещал всем, в том числе женщинам, носить какие-либо  головные  уборы,
даже чисто символические.
   Человек поднял голову  и  посмотрел  на  Чейна  странными  глазами  -
темными и глубокими, словно речной омут.
   - Иешуа? - тихо спросил Чейн, ощущая,  как  комок  подступает  к  его
горлу.
   Человек с терновым венком кивнул.
   - Здравствуй, великий  Один,  -  ответил  он  и  почтительно  склонил
голову.
   Чейн -  только  теперь  он  вспомнил  свое  имя  -  ответил  глубоким
поклоном.
   - Здравствуй, Иешуа. Но меня зовут не Один, и я не  очень  люблю  это
имя, которым наделили меня ученики. Зови меня Морганом, хотя это  имя  я
тоже не люблю.
   - А меня зовут не Иешуа, а Аркадий. Я ванрианин, а  ты,  насколько  я
знаю, родился на двух мирах - Земле и Варге.
   Чейн кивнул, не  сводя  взволнованных  глаз  с  великого  ванрианина.
Конечно же, он верил, что где-то в бесконечной колонне паломников должен
идти тот человек, чье  имя  стало  одним  из  самых  славных  в  истории
Галактики.  Когда-то  давно,  более  двадцати  пяти  тысяч  лет   назад,
ванрианин, назвавший себя Иешуа, навестил Землю, ставшую к тем  временам
гнездом порока и зла. И  Иешуа  начал  проповедовать  Добро  и  совершил
подлинный переворот в душах землян. Зло и насилие по-прежнему царили  на
этой планете, но они впервые обрели границы, за которые многие люди  уже
не смогли перейти. И это спасало человечество  от  неизбежной  гибели  в
течение многих тысячелетий.
   - Иешуа... - промолвил Чейн, зачарованно глядя на великого Христа.  -
Если бы ты знал, как я мечтал с тобой встретиться хотя бы во  снах!  Как
часто я подходил к краю желтой  дороги  и  всматривался  вдаль,  пытаясь
разглядеть  одинокого  путника,   ушедшего   далеко   вперед   к   Земле
Обетованной... Но ни разу никого так и не заметил. Иногда мне  казалось,
что я попросту не достоин такой великой чести.
   Иешуа улыбнулся.
   - Я не мог идти первым по этой дороге, потому  что  ее  построил  ты,
великий Галактический Мессия! Больше  тысячи  лет  ты  правил  созданной
тобою же Галактической Империей и насаждал на обитаемых  мирах  Добро  и
Веру. Ты помогал создавать Цитадели там, где народы подошли уже к самому
краю пропасти. А затем ты объединил лучшие умы Галактики, и они  создали
желтую дорогу к Мирам Ожерелья и научились возрождать всех добрых  людей
и нелюдей, от которых осталась  хотя  бы  пылинка  праха.  Разве  ты  не
помнишь свой путь, Морган?
   Чейн покачал головой, изумленно глядя на Христа.
   - Нет, не помню... Наверное,  этот  долгий  путь  мне  еще  предстоит
пройти. Неужели то, что я вижу, только сон?
   - Не знаю, но если и так,  то  это  видение  пророческое!  Теперь  ты
знаешь, каков твой путь. Тысячи веков назад  и  я  однажды  увидел  свою
дорогу и уже не свернул с нее, хотя она...
   Иешуа запнулся.
   - Хотя она заканчивалась распятием и мучениями  на  Голгофе?  -  тихо
спросил Чейн. Иешуа кивнул.
   - Я понимал, что созданное мной  учение  станет  жить  только  тогда,
когда умру я, причем  мученической  смертью.  Земляне  тех  времен  жили
полуварварской жизнью, и казни для них  были  любимым  зрелищем.  Только
страшная казнь пророка могла потрясти их души,  а  прозреть  они  могли,
лишь увидев чудо его воскрешения. Все это очень дорого обошлось мне,  но
я знал, на что иду.
   Чейн не сразу понял, что имел в виду Христос.
   - Тебя еще раз казнили твои сородичи ванриане?  -  наконец  догадался
он.
   - Да. Представители моей расы считали  себя  единственными  людьми  в
Галактике, а земляне были для них лишь не очень удачным продуктом генной
инженерии. Высшая Ассамблея Веги не раз обсуждала причины этой  неудачи,
пока не пришла к решению, что виной всему было неразумное  усиление  так
называемого гена Зла в генотипе терран.
   Этот ген позволил жителям Земли  стремительно  взлететь  по  лестнице
эволюции  и  с  невероятной  быстротой  породить  сотни   высокоразвитых
культур. Мы, ванриане, проделали подобный путь за два миллиона лет!
   Но скороспелость разума землян быстро обнаружила  свои  отрицательные
стороны. Главным движителем земной цивилизации стали войны, насилие было
главным инструментом  прогресса,  а  главной  целью  жизни  подавляющего
большинства землян оказалась Нажива. Вместе с тем  земляне  потеряли  те
безусловные инстинкты, которые природа закладывает в генотип большинства
видов живых существ. И прежде всего основное правило, без которого жизнь
на любой планете была бы невозможной: не убий себе подобного без крайней
необходимости!
   Среди нас, ванриан, этот инстинкт работает с незапамятных времен, для
нас убийство собрата - вещь крайне редкая, почти  невозможная.  Но  ведь
наше движение по лестнице прогресса было крайне  медленным.  А  земляне,
увы, стали скороспелками,  они  прошли  такой  же  путь  за  куда  более
короткий срок. В результате они потеряли многие  безусловные  инстинкты,
свойственные их животным предкам, но не успели вырастить в  своих  душах
Нравственность...
   - И тогда ты решил преподать землянам уроки Морали? - спросил Чейн.
   - Не только я, но и несколько моих  друзей-ванриан.  Мы  решили,  что
землян может спасти только Вера.  Земляне  к  тому  времени  обитали  на
нескольких материках, их  образ  жизни  и  языческие  верования  заметно
отличались друг от друга, и потому  мы  решили  преподать  им  несколько
различных и вместе с тем близких по духу  учений.  Мои  друзья  получили
имена Яхве, Мухаммеда, Будды, Итцамна и других. Не  все  ростки  будущих
великих религий дали всходы,  некоторые  погибли  в  самом  начале,  как
случилось с прекрасным учением Астара. И  все  же  земляне  узнали,  что
такое мораль, и обрели зачатки нравственности.
   Чейн еще раз поклонился, приложив руку к сердцу.
   - Ты и твои собратья совершили великое дело, - с  волнением  произнес
он.   -   Галактическое   человечество   именно   вам   обязано    своим
существованием... Но как дальше сложилась ваша судьба?  Что  последовало
за твоим воскрешением и вознесением на небо?
   Иешуа грустно улыбнулся.
   -  Увы,  за  любое  доброе  дело  нужно  платить...  Мы  с   друзьями
действовали вопреки решению Высшей Ассамблеи Веги и поплатились за  это.
Нас схватили и отвезли на Вегу-3, где  над  нами  учинили  суровый  суд.
Члены Ассамблеи тщательно изучили  наше,  как  считали  они,  незаконное
вмешательство в  жизнь  Земли  и  приняли  решение,  что  наши  действия
принесли терранам  только  вред.  Земная  цивилизация,  по  единодушному
мнению экспертов,  шла  к  закату  и  должна  была  завершиться  чередой
бесконечных  войн,  за  которыми  неизбежно   настанет   эпоха   Темного
Варварства. Тому имелось немало подтверждений. Что  стоила  одна  только
история Содома и Гоморры! Еще  более  чудовищным  оказалось  уничтожение
Вавилонской башни, этой первой земной Цитадели Культуры. По  всей  Земле
нередки стали случаи  кровосмешения  и  бесчисленных  убийств  ближайших
родственников. Отцы насиловали  своих  юных  дочерей,  матери  продавали
детей в рабство... Даже  самые  отвратительные  виды  хищных  зверей  не
способны на такие злодейства!
   Члены Ассамблеи сделали вывод, что  наши  мессианские  действия  лишь
продлевали агонию безнадежно больного человечества.  Они  полагали,  что
преподанная нами Мораль не превратится в Нравственность,  что  войны  на
Терре  никогда  не  прекратятся  и  Зло  рано  или  поздно   все   равно
восторжествует в душах землян.  Нас  признали  виновными  и  казнили  на
Веге-3. И эта казнь стала первой массовой казнью в  истории  ванриан  за
тысячи лет! Много позже, разумеется, из нас сделали святых,  а  мое  имя
даже взял на  вооружение  Орден  Звездных  крестоносцев.  Какая  горькая
ирония судьбы!
   Чейн судорожно сглотнул.
   "Так вот чем закончилось  вознесение  Христа  на  небо,  -  с  ужасом
подумал он. - Распятие на Голгофе оказалось лишь  прелюдией  к  будущим,
куда  более  страшным  мучениям...  И  чудесное  Воскрешение  не   стало
счастливым финалом драмы, которая потрясла мир. Неслучайно земляне так и
не дождались второго пришествия Христа,  хотя  с  надеждой  ждали  этого
тысячи лет..."
   Странная мысль поразила его:
   - Но постой, Иешуа... Если ты был казнен тысячи лет назад, то как  же
ты оказался в толпе паломников?
   Христос тихо рассмеялся.
   - Морган, прости, но это нелепый вопрос...
   "Да, это глупый вопрос, - растерянно подумал Чейн. -  Выходит,  среди
тех мириадов существ, которые возродились  к  новой  жизни,  был  и  сам
Христос! Вот почему он оказался в толпе путников...  Но  люди  и  нелюди
всех рас не могли не ощущать, что рядом с ними идет высшее  существо,  и
наверняка безропотно пропускали его вперед".
   - Иешуа, я прошу, чтобы ты шел впереди, - сказал Чейн.  -  Ты  сделал
для человечества не меньше, чем божественные Ллорны... Знаешь  ли  ты  о
том, что мой отец был миссионером-христианином и принес  твое  слово  на
Варгу, в гнездо самых отъявленных галактических разбойников?
   Христос сказал:
   - Да, я все знаю о тебе, Морган... Только не  спрашивай  откуда.  Мне
даже  известно,  что  мое  имя  пытались  использовать  враги  Галактики
Х'харны,  которые  сделали   своим   слепым   орудием   Орден   Звездных
крестоносцев! Страшно подумать, что озэки тоже были ванрианами. До  чего
же эти слепцы  извратили  мое  учение!  Разве  я  когда-нибудь  призывал
топтать чужую Веру, разрушать  чужие  храмы  и  свергать  с  пьедесталов
других богов?  Орден  сделал  нетерпимость  своим  главным  принципом  и
превратил Крест в Меч. К счастью, ты к твои друзья сумели остановить эту
страшную силу...
   Чейн встрепенулся.
   - Я все-таки остановил Орден? Но как это случи лось? Ничего не  помню
об этом...
   Христос улыбнулся.
   - Наверное, в той, другой,  реальности  это  еще  не  произошло,  вот
почему ты ничего не помнишь. Этот  шаг  тебе  предстоит  сделать,  и  он
окажется самым трудным в твоей жизни. Но теперь  ты  знаешь,  что  может
дать победа (Христос выразительно показал на бесконечную желтую  дорогу)
и что может потерять Галактика в случае твоего  поражения.  Да,  рай  на
Мирах Ожерелья построили Хор и его потомки с помощью великих Ллорнов, но
дорогу туда предстоит проложить именно тебе! И этот труд потребует  всей
твоей долгой жизни, суть  которой  в  служении  будущему  галактическому
Братству.
   Чейн еще раз поклонился. У него возникло ощущение, что разговор скоро
прекратится, вопреки его желанию, и он заторопился. Так  много  хотелось
задать вопросов великому Учителю человечества!
   Но Христос неожиданно поднялся.
   - Морган, не стоит задавать мне вопросы, на которые я не знаю ответа,
- мягко промолвил он. - Мне ведомо, какая печаль  терзает  твое  сердце.
Галактических паломников очень много, но они составляют  лишь  ничтожную
часть тех, кто когда-либо жил на обитаемых мирах.  И  ты  страдаешь  при
мысли о тех, кто так и не смог сдвинуть свои могильные плиты и выбраться
из Тьмы во Свет. Я тоже скорблю об этих несчастных.
   Когда-то очень  давно  на  Земле  жил  философ,  который  видел  цель
развития человеческой  расы  в  возрождении  всех  предков,  начиная  от
невинных младенцев и кончая убеленных сединами  тиранов  и  убийц.  Увы,
этот философ не хотел верить в то, что и в той, другой, жизни  Зло  даст
свои всходы. А это правда, это воистину горькая правда! И я ощущаю,  что
где-то среди мириадов паломников идет  существо,  под  складками  белого
одеяния которого спрятан кинжал... Прости, Морган,  но  я  вынужден  был
открыть тебе эту горькую  истину.  Иди  смело  к  цели,  но  не  забывай
оглядываться. Иногда вспоминай м