епота. - Этого  не  может
быть! Этого не мож...
   Но в его угасавшем голосе прозвучало сомнение. Сомнение и страх.
   Мои глаза распахнулись. Я находился в узкой каморке с голыми стенами  -
чуть побольше поставленного на торец гроба, - втиснутый в нее, будто мешок
зерна. Голова моя покоилась на коленях, руки безвольно свешивались на пол.
С одного бока я был прижат к прохладной, гладкой стене камеры, с другого -
к прохладной, гладкой двери.
   Мрак рассеивало лишь  тускло-багровое  свечение,  исходившее  от  стен,
тишину - лишь мое хриплое дыхание.
   Покинуты. Творцы покинули, обрекая на неминуемую гибель, и меня, и Аню.
А теперь собираются покинуть весь род людской, пустившись наутек в глубины
межзвездных пространств.
   А я ничего не могу поделать.
   Я чуть не плакал, согнувшись в три погибели в тесной, душной  клетушке.
Я, могучий охотник Орион, созданный богами, чтобы выслеживать и уничтожать
их  врагов,  я,  Орион,  защитник  континуума.  Смеху  подобно!  И  вместо
подобающих ситуации рыданий из моей  груди  исторгся  безумный  хохот.  Я,
Орион, орудие богов, беспомощный и одинокий, заперт в  темнице  в  глубине
замка непримиримого врага, который, наверное, в это самое мгновение забавы
ради мучительно умерщвляет богиню, которую я люблю.
   В камере было настолько тесно, что  я  едва  был  способен  шевелиться.
Скользя по стене, мне  кое-как  удалось  распрямиться  -  но  лишь  почти.
Потолок оказался слишком низок, чтобы я мог встать во весь  рост.  Склонив
голову, я застыл; мои плечи, руки, спина и ноги  были  прижаты  к  гладким
стенам узилища. Кровь в моих жилах похолодела. На ощупь  материал  казался
скользким, как пластик, и упругим.
   Я навалился на дверь, но она даже не  скрипнула.  Собрав  всю  силу  до
капли, я вложил ее в один могучий толчок, но дверь и не прогнулась.
   Расстроенный,  чувствуя  себя  побежденным,  я   позволил   нывшим   от
напряжения мускулам расслабиться и сполз  на  пол,  скорчившись  в  тесной
темнице.
   Я вдруг вспомнил чей-то издевательский смех и жестокие слова:
   "Ты создан, чтобы действовать, Орион, а вовсе не  затем,  чтоб  думать.
Думать буду я. А ты будешь выполнять".
   Так говорил Золотой - самозваный бог, твердивший, что создал меня.
   "Разум, которым я тебя наделил, годится лишь для охоты  и  убийства,  -
как  наяву  слышал  я  его  язвительные  высказывания.  -  И  не   пытайся
обольщаться мыслью, будто твои мозги способны на большее".
   Его издевательства взбесили меня. Я восстал  против  него,  бросил  ему
вызов и  в  конце  концов  довел  до  пароксизма  эгоистического  безумия.
Остальным  творцам  пришлось  защищать  его  от  моего  гнева  и  от   его
собственного истерического неистовства.
   "Я могу думать, - заявил я себе. - Раз моя физическая сила  бесполезна,
остается лишь воспользоваться силой мысли".
   "Отчаяние - оружие Сетха", - припомнились мне слова Ани.
   Он пытался манипулировать мной, воздействуя  на  эмоции,  -  пытался  и
потерпел крах. Что же он пытается сделать со мной  сейчас,  загнав  в  эту
душегубку?
   Он  прибыл  с  другой  планеты,   вращающейся   вокруг   звезды   Шеол,
сопутствующей Солнцу. Зачем он явился сюда? Из какой  эпохи?  Чем  ему  не
угодило человечество?
   Он  утверждал,  что  двести  миллионов  лет  назад  создал  динозавров.
Твердил, что теперь уничтожает их,  чтобы  очистить  место  на  Земле  для
собственного народа.
   И вдруг трепет понимания пробежал по моим нервам  -  я  вдруг  вспомнил
слова Сетха, услышал в памяти его презрительный, полный ненависти голос:
   "Вы размножаетесь столь неистово, что засоряете собой  планету,  губите
не только землю, но  и  моря,  и  даже  сам  воздух,  которым  дышите.  Вы
паразиты, планета должна быть избавлена от вас. - И еще: - Мы не  плодимся
сверх меры".
   Тогда зачем же им Земля? Чем  их  не  устраивает  собственная  планета,
Шайтан, где его племя живет в гармонии с  окружающим  миром?  Я  же  видел
идиллические  картины,  украшавшие  стены  замка.  Зачем  покидать   столь
счастливую планету, чтобы заселить Землю?
   Мне пришли в голову лишь три возможности.
   Первая:  Сетх  лгал  мне.  Картины  идеализированы.   Шайтан   все-таки
перенаселен, и народ Сетха нуждается в жизненном пространстве.
   Вторая: а может,  он  изгнан  с  Шайтана;  по  неведомым  причинам  его
вынудили покинуть родную планету?
   Третья: хуже того, Шайтану угрожает  неведомый  катаклизм  -  настолько
грандиозный, что остается лишь переселиться на более безопасную планету.
   Так что же именно? Быть может, все эти причины в совокупности - или еще
какая-нибудь, даже не приходившая мне в голову.
   Как бы это выяснить? Прозондировать  сознание  Сетха  невозможно.  Даже
находясь в одной комнате с ним, я  бился  о  его  несокрушимую  ментальную
защиту с тем же успехом, что и о стены своей убогой темницы.
   Может, Ане по силам прозондировать его сознание?
   Закрыв глаза, я мысленно попытался связаться с ней. Неизвестно, в какой
части замка она находится; неизвестно даже, в замке ли она.
   "Более того, - внутренне содрогнувшись, осознал я, -  неизвестно,  жива
ли она вообще".
   Но я продолжал мысленно взывать к ней.
   "Аня, любимая, слышишь ли ты меня?"
   Никакого отклика.
   Сосредоточившись до предела, я мысленно вызвал ее образ - ее прекрасное
лицо, ее выразительные губы, высокие скулы и тонкий прямой нос, черные как
смоль волосы, ее сиявшие, лучезарные серые глаза,  серьезно  взиравшие  на
меня с такой безграничной  любовью,  на  какую  не  имеет  права  ни  один
смертный.
   "Аня,  возлюбленная  моя,  -  мысленно  призывал  я.  -  Услышь   меня!
Откликнись на мой призыв!"
   Молчание. Ни отклика, ни ответа.
   "Быть может, она уже мертва, - промелькнула у  меня  мрачная  мысль.  -
Быть может, Сетх уже давно исполосовал ее  тело  своими  жуткими  когтями,
растерзал ее на части своими отвратительными зубами".
   Но в  этот  момент  я  ощутил  едва  уловимое  мерцание,  отдаленнейшую
искорку, серебряную вспышку на фоне всепоглощавшей тьмы, царившей  в  моей
душе, и устремился навстречу ей, открыл для нее все свое естество.
   Это Аня, ошибки быть не могло. Ничтожнейшая искорка сияла для меня ярче
путеводной звезды.
   Ощущение было очень схожим с проникновением в  незамысловатое  сознание
Юноны, но  теперь  я  посылал  свой  разум  в  несравненно  более  сложный
интеллект.  Казалось,  я  стремительно  скользил  вниз   по   бесконечному
спиральному желобу, из  подземной  тьмы  выходил  в  ослепительное  сияние
полудня, вторгался в безбрежные просторы космоса. Теперь я  понял,  каково
было Тесею отыскивать дорогу сквозь сводившие  его  с  ума  хитросплетения
лабиринта.
   Аня ничего не сказала  мне,  не  подала  даже  виду,  что  ощутила  мое
вторжение в ее разум. По-моему, я понял почему - если бы она хоть  намеком
дала мне понять, что знает о моем присутствии, Сетх  тотчас  же  догадался
бы, что я очнулся и перешел к действиям  -  во  всяком  случае,  мысленно.
Единственный способ утаить это от него - притвориться,  что  она  меня  не
слышит.
   Я быстро, без слов, передал ей подробности своего разговора  с  Зевсом.
Ни отклика,  ни  реакции.  Аня  ограждала  мое  сознание  от  Сетха  всеми
доступными  средствами.  Я  даже  засомневался,  что  она  знает  о   моем
присутствии, настолько полно она игнорировала меня.
   Сетх по-прежнему полулежал на троне, повернув рогатую голову  к  Ане  и
бессознательно подергивая хвостом. Тело бедняжки  Юноны  унесли,  а  кровь
смыли. Интересно, сколько времени прошло с той поры, как он вышиб из  меня
дух? Может быть, две минуты. Может быть, два дня.
   Мук Аня не испытывала. Сетх не пытал ее и даже не угрожал - они  просто
беседовали,  почти  как  равные.  Даже  смертельные  враги  порой   бывают
расположены к мирной беседе.
   "Значит, вы готовы навечно покинуть планету?" - услышал я голос  Сетха,
звучавший в рассудке Ани.
   "Если нет альтернативы", - так же мысленно отвечала она.
   "А каковы гарантии, что вы не нарушите договор?"
   "Какой договор"? - спросил я у Ани, но  снова  не  дождался  отклика  -
будто меня и вовсе не было на свете.
   "Ты победил. Твое  могущество  велико,  ты  слишком  прочно  утвердился
здесь, чтобы нам хватило сил изгнать тебя. Если ты позволишь нам  убраться
подобру-поздорову и дашь слово больше  не  преследовать  нас,  то  планета
Земля в твоем полном распоряжении".
   "Да, но можно ли вам доверять? Где гарантии, что через тысячу или через
миллион лет вы не вернетесь, чтобы свергнуть моих потомков?"
   Аня развела руками.
   "Ты ведь намерен уничтожить род человеческий, а это лишает нас  средств
борьбы с тобой".
   "Вы можете создать новых людей, как создали того, что зовется Орионом".
   "Нет. Этот эксперимент не удался. Орион оказался бесполезен в борьбе  с
тобой".
   Ее слова обожгли меня стыдом. Моя любимая сказала правду, но как больно
было это признавать.
   "Значит, ты не намерена забирать его с собой, когда покинешь Землю?"
   "Разве он способен отправиться с нами? - откликнулась Аня. -  Он  всего
лишь человек. Ему не дано менять свой облик. Ему не  дано  существовать  в
глубинах межзвездных пространств, которые станут нашим новым домом".
   Душу мою наполнил леденящий ужас - Аня и  другие  творцы  действительно
собираются удрать с Земли, обрекая человечество на погибель от руки Сетха.
Они покидают человечество. Они покидают меня.
   "Значит,  ты  оставишь  Ориона  мне?"  -  В  вопросе  Сетха   слышалось
настойчивое требование.
   "Разумеется, - беззаботно отозвалась Аня. - Он больше  не  представляет
для нас ценности".
   В своей глубокой подземной темнице я исторг из груди стон  невыразимого
страдания, словно раненый зверь, завывший от боли,  страха  и  неизбывной,
мучительной ярости.




        "ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. АД"

                                     Я прочь бежала, восклицая: Смерть!
                                     При этом слове страшном вздрогнул Ад,
                                     И тяжким вздохом отозвался гул
                                     По всем пещерам и ущельям: Смерть!


        "23"

   Я не покидал сознания Ани -  я  был  изгнан  из  него,  вышвырнут,  как
вредоносная бактерия, выставлен, как незваный гость.
   Час за часом изливал я, крича, терзавшую  меня  муку,  будто  скованный
зверь, запертый в своем гробу, неспособный пошевелиться, встать,  лишенный
даже возможности в кровь разбить кулаки о стены темницы. Скрючившись,  как
зародыш во чреве матери,  я  причитал  и  оглашал  воем  слепую  бездушную
вселенную.  Предан!  Брошен  единственной  женщиной  во  всем  континууме,
которую мог любить, бессердечно покинут  ею,  словно  я  какой-то  огрызок
яблока, едва отведанного и небрежно отброшенного в сторону.
   Аня вместе с  остальными  творцами  бежит,  спасая  собственную  жизнь,
вернувшись в свое истинное физическое обличье, представлявшее собой  сферу
чистой энергии, способную вечно жить среди звезд. Они бросают на  произвол
судьбы все человечество, людей, сотворенных ими, чтобы Сетх и его собратья
смогли методично истребить их.
   А какая разница?! Я горько рыдал, думая  о  том,  каким  же  надо  быть
болваном, чтобы поверить, будто богиня, одна из  творцов,  может  полюбить
человека настолько, чтобы рисковать ради него жизнью. Когда Аня знала, что
наверняка может ускользнуть от любой опасности, она буквально воплощала  в
себе пламенный задор, отвагу и тягу к приключениям. Но как только  поняла,
что Сетх способен покончить с ней раз  и  навсегда,  тотчас  же  перестала
разыгрывать из себя человека.
   Когда пришлось  выбирать,  она  предпочла  спасти  жизнь  себе  и  себе
подобным, принеся меня в жертву.
   Утратив в своей темнице счет  времени,  я  тосковал  и  оплакивал  свою
горькую долю. Наверное, я спал.  Наверное,  ел.  Но  в  моем  сознании  не
осталось места ни для чего, кроме  мыслей  о  чудовищном  предательстве  и
неотвратимо надвигавшейся гибели.
   "Так приди же скорей, окончательное освобождение! - взывал я. -  Смерть
положит конец всему. Я готов умереть. Мне незачем жить".
   Я даже не осознал, как это произошло, но снова оказался в приемном зале
Сетха, восседавшего на троне.
   Бездумно уставившись на красноватое мерцание  чадивших  факелов  вокруг
трона, я обнаружил, что могу двигать  руками  и  ногами.  Сетх  больше  не
держал меня под контролем.
   Его мощная фигура грозно высилась передо мной.
   "Нет, тебя ничто не держит, - сложились в моем сознании  его  слова.  -
Теперь в этом нет необходимости. Ты  знаешь,  что  я  сокрушу  тебя,  если
захочу".
   - Понимаю, - деревянным голосом проронил я.
   "Ты демонстрируешь весьма выдающийся  для  примата  интеллект,  -  эхом
прокатился в моем рассудке его издевательский голос. - Я вижу,  ты  уяснил
для себя тот факт, что я намерен привести сюда свой  народ,  дабы  сделать
Землю его новым домом".
   - Да, - откликнулся я, хотя продолжал недоумевать зачем.
   "Большинство моих соплеменников готово смириться с участью, уготованной
Шайтану. Они осознают, что  Шеол  -  нестабильная  звезда,  которая  скоро
взорвется.  Разумеется,  скоро  по  меркам  вселенной  -  через  несколько
миллионов лет. Довольно скоро".
   - А ты не готов смириться с тем, что твоя планета обречена? - подхватил
я.
   "Ни  в  малейшей  степени.  Я  потратил  изрядную  часть  своей  жизни,
преобразуя Землю ради своих целей,  формируя  среду  обитания,  чтобы  она
подходила для моего народа".
   - Ты путешествуешь во времени, точь-в-точь как творцы.
   "Лучше твоих убогих творцов, примат!  Их  ничтожная  сила  основана  на
жалкой энергии, которую они способны получить от  вашего  желтого  Солнца.
Они позволяют основной ее части рассеиваться в пространстве!  Без  пользы,
впустую! Глупая ошибка. Фатальная ошибка!"
   Он даже зашипел от удовольствия, прежде чем продолжить:
   "Мой собственный народ поставлен в зависимость от колеблющегося притока
энергии угасающего Шеола. Один лишь я понял, как много ее можно почерпнуть
из жидкого ядра планеты величиной с Землю. В  общем  итоге  энергетическая
отдача звезды в миллионы раз больше. Но используется лишь ничтожная доля".
   - Но ядерный колодец... - пробормотал я.
   "Из жидкого ядра планеты  я  могу  вычерпать  гораздо  больше  энергии,
причем энергии невероятно концентрированной, стабильной и мощной, так  что
мне удается перемещаться во времени и в пространстве с такой же легкостью,
с какой ты перескакиваешь через лужу. Потому-то я и захватил эту  планету,
а твои творцы удирают, чтобы спасти свои шкуры, затерявшись среди  далеких
звезд".
   Я промолчал. Мне нечего было сказать. У меня остался лишь один  вопрос:
когда Сетх обречет меня на смерть и долго ли я буду мучиться?
   "Я вовсе не намерен убивать тебя в ближайшее время, - проникнув  в  мои
невысказанные мысли, сообщил он. - Ты  мой  трофей  в  битве  с  творцами,
доказательство моей победы. Я покажу тебя всему Шайтану".
   Заглянув в красные змеиные  глаза,  я  понял,  что  он  имеет  в  виду.
Большинство его соплеменников не верит, что переселение  на  Землю  спасет
их. Сетх намерен  продемонстрировать  меня,  желая  доказать,  что  хозяин
планеты - он, что им никто не помешает.
   "Опять хвалю, мыслящий примат! Ты постиг мои побуждения и намерения.  Я
стану спасителем своего племени! Завоевателем целой планеты и благодетелем
своего народа! Таково мое свершение и мой триумф!"
   - Да уж, воистину триумфальное свершение, - словно со стороны,  услышал
я собственный ответ. - Превзойти его под силу лишь твоему тщеславию.
   "Ты обнаглел, узнав, что я не собираюсь убивать  тебя  сию  секунду,  -
разозлился он. - Ты умрешь, не сомневайся - но время и способ я выберу  не
по простой прихоти, а так, чтобы убедить Шайтан, что мне повинуются все  и
каждый. Повинуются и поклоняются".
   - Поклоняются? - Слова его потрясли меня. - Как богу?
   "А почему бы и нет? Ведь твои жалкие творцы  позволяли,  чтобы  людишки
поклонялись им, не так ли? Почему же моему народу не  преклоняться  передо
мной как перед спасителем? Я в  одиночку  завоевал  Землю.  Я  в  одиночку
распахнул врата спасения Шайтана".
   - Истребив миллиарды земных существ.
   "Изрядная часть из них создана мной, - пожал массивными плечами Сетх. -
Я волен поступать с ними как хочу".
   - Но человечества ты не создавал!
   Ответом мне был шипящий хохот.
   "Чего нет, того нет! Его создатели во все лопатки разбегаются по  самым
отдаленным уголкам галактики. Роду людскому больше незачем жить, Орион.  С
какой стати позволять человечеству влачить жалкое существование, когда оно
уже бесполезно? Чем люди лучше динозавров, трилобитов или аммонитов?"
   Я понял, что  мне  тоже  будет  позволено  существовать,  лишь  пока  я
полезен. Как только я стал не нужен творцам, они покинули меня. Как только
я стану бесполезен Сетху, он уничтожит меня.
   "Но прежде чем ты умрешь,  макака-переросток,  -  язвительно  продолжал
враг рода человеческого, - я позволю  тебе  удовлетворить  твое  обезьянье
любопытство и увидеть планету Шайтан.  Это  станет  последней  радостью  в
твоей жизни".



        "24"

   Сетх тяжелой поступью сошел с возвышения, где стоял его трон,  и  повел
меня по длинным мрачным коридорам, которые уводили нас все дальше и дальше
вниз. Освещение было не ярким, а скорее жарким, простираясь в инфракрасную
часть спектра; с равным  успехом  света  могло  и  вовсе  не  быть.  Стены
казались совершенно пустыми, хотя я ничуть не сомневался, что они украшены
картинами, как и стены верхних коридоров; просто росписи мне не видны.
   Массивная фигура Сетха маячила  впереди.  Чешуя,  обтягивавшая  могучие
мышцы спины, багрово поблескивала, хвост мерно раскачивался в такт широким
шагам, когти цокали по твердому пластику пола. Нелепо, но цоканье когтей и
качание хвоста напоминали мне метроном - метроном, отсчитывавший последние
секунды моей жизни.
   По пути  мы  проходили  через  лаборатории  и  мастерские,  заполненные
странной аппаратурой. Мы все шли и шли, опускаясь все ниже, в глубь земли.
Я попытался взглянуть на эти бесконечные коридоры глазами  Сетха,  но  его
разум был совершенно закрыт для меня.
   Впрочем, он заметил мои попытки.
   "Ты находишь свет чересчур сумрачным?" - прозвучало у меня в голове.
   - Я почти слеп, - вслух откликнулся я.
   "Это не важно. Следуй за мной".
   - А  зачем  нам  идти  пешком?  -  поинтересовался  я.  -  Ты  способен
перемещаться в пространстве и времени, но все  равно  ходишь  из  конца  в
конец замка пешком? У тебя нет ни лифтов, ни эскалаторов?
   "Болтливая обезьяна, мы, жители Шайтана, пользуемся техникой лишь  там,
где не способны справиться сами. В отличие от вашего племени, мы не питаем
обезьяньего восторга перед игрушками. Все, что нам  под  силу,  мы  делаем
самостоятельно,  тем  самым  поддерживая  природное  равновесие  в   среде
обитания".
   - Попусту тратя массу времени и энергии, - проворчал я.
   "Что значит пара часов для того,  кто  способен  путешествовать  сквозь
пространство и время по первому желанию? -  От  Сетха  исходило  искреннее
веселье. - Что значит небольшое усилие для того, кому не грозит голод?"
   И тут я ощутил, что давно не ел. В желудке было совершенно пусто.
   "Вот тебе и один из  ваших  недостатков,  млекопитающий,  -  усмехнулся
Сетх, уловив мою мысль. -  Ты  испытываешь  нелепую  потребность  питаться
каждые несколько  часов  лишь  для  того,  чтобы  поддерживать  неизменную
температуру тела. Мы сочетаемся со своей средой не в  пример  гармоничнее,
двуногий! Нам нужно куда меньше пищи, чем вам".
   - Гармонирует мое племя со средой или нет, а я все равно голоден.
   "Ты поешь на Шайтане, - ответил Сетх. - Мы оба попируем там".
   Наконец мы вошли в круглый зал - точную копию виденного нами в крепости
Сетха, оставшейся в неолите. Быть может, даже тот же  самый,  хотя  теперь
здесь не осталось ни следа устрое