ных охотников. Я рассудил, что людей  в  лесах  Рая  не  в
пример больше, чем рептилий. Если удастся сплотить племена в единую  силу,
нас станет больше, чем драконов  Сетха.  Я  понимал,  что  в  распоряжении
нашего врага имеется сложная техника, какая моим первобытным подопечным  и
не снилась; но с ростом численности - и с течением  времени  -  мы  сможем
воевать против него.
   Попытка объединить бывших рабов с  соплеменниками  Крааля  станет  лишь
первым шагом. Я знал, что сделать его будет нелегко - но первый шаг всегда
труден.



        "8"

   Эхо - вещающий бог - произвело на Крааля сильное впечатление, хотя он и
старался это скрыть.
   - Этот бог просто-напросто повторяет ваши слова.
   - Чаще всего, - отозвался я; у меня как раз возникла новая идея.  -  Но
порой он сам говорит с нами.
   Крааль хмыкнул, стараясь сохранить скептичный настрой.
   Не менее сильное впечатление произвела на  него  Аня,  встретившая  его
учтивым, серьезным приветствием и говорившая  с  ним  так,  как  следовало
говорить с человеком, обладавшим властью. Краалю  ни  разу  не  доводилось
видеть одежды, подобной блестевшему комбинезону Ани; разумеется, ткань, из
которой он был сделан, практически не знала износа и в  буквальном  смысле
отталкивала  грязь  поверхностным  электрическим  зарядом.  Казалось,  Аню
окружал божественный ореол.
   И красавиц, подобных ей, он тоже ни разу не видел, так что на бородатой
физиономии Крааля явно читалась  сумятица  обуревавших  его  чувств  -  от
почитания и страстной тоски до  откровенного  вожделения.  Будучи  опытным
вождем, он быстро  сообразил,  какие  преимущества  принесет  ему  слияние
племени Ноха с его собственным.  Однако  прежде  никто  ничего  такого  не
делал, а Крааль явно не стремился к новшествам.
   В тот вечер мы все вместе пировали на каменистом дне котловины.  Вокруг
ревевшего пламени огромного костра собрались все наши и  охотники  Крааля.
Мы поджаривали, насадив на палки,  тушки  кроликов,  опоссумов,  енотов  и
мелких грызунов. Женщины принесли хлебцы - совершенно незнакомое Краалю  и
его соплеменникам лакомство, а заодно целую гору орехов, моркови,  ягод  и
пряный корень, который впоследствии будет назван хреном.
   Немного раньше у нас с Аней состоялась долгая  беседа  по  поводу  моей
новой идеи; моя подруга просто смеялась от восторга.
   - Ты уверена, что сумеешь? - спросил я.
   - Да, конечно. Не робей.
   Как восхитительно  было  снова  видеть  ее  улыбку,  видеть  восторг  и
надежду, засиявшие в ее серых глазах!
   После трапезы женщины удалились в пещеры,  а  мужчины  остались  сидеть
вокруг угасавших углей большого костра, сыто рыгая и рассказывая байки.
   Наконец я спросил у Крааля:
   - Ты думал о слиянии наших племен? Ты согласен?
   Он печально покачал головой, словно и сам был огорчен своим отказом.
   - Никак нельзя, Орион.
   - Почему же?
   Все смолкли, прислушиваясь к нашему разговору.
   - У тебя свое племя, у меня - свое, - с несчастным видом заявил Крааль.
- У нас нет никого общего -  ни  братьев,  ни  невест,  ни  даже  дальнего
родства. Между нашими племенами нет никаких уз.
   - Мы можем создать эти узы, - предложил я. - У нескольких наших  женщин
нет мужей. У вас же наверняка много неженатых мужчин.
   Я заметил, что его люди закивали,  но  он  снова  отрицательно  покачал
головой.
   - Так никто не делал, Орион. Так нельзя.
   - Тогда посмотрим, что скажет бог. - Я медленно поднялся с земли.
   - Бог повторит твои слова, - посмотрел он на меня снизу вверх.
   - Может быть. А может, и нет.
   Воздев руки над головой, я крикнул в ночь:
   - О вещающий бог, поведай нам, как следует поступить!
   - ...поведай нам, как следует поступить! - отразился мой голос от скал.
   Сердце бешено колотилось, но тишину нарушал  лишь  стрекот  сверчков  в
траве. Затем во тьме зазвучал басовитый гортанный шепот:
   - Я вещающий бог. Вопрошай - и обретешь мудрость.
   Все охотники, и мои в том числе, подскочили, будто  их  ударило  током.
Глаза Крааля распахнулись настолько широко, что я увидел это даже в слабом
свете угасавших углей. Ни один из них не узнал голоса Ани;  ни  одному  из
них даже в голову не пришло, что хриплый шепот может принадлежать женщине.
   - Спрашивай у бога, - обернулся я к Краалю.
   Он разинул рот,  но  не  издал  ни  звука.  Большинство  охотников  уже
поднялись на ноги, вглядываясь в наполнивший каменную чашу мрак. Мне  было
чуточку совестно за подобное надувательство. Я понимал, что  беспринципный
человек может  заставить  "бога"  сказать  что  ему  заблагорассудится.  В
грядущие времена оракулы и провидцы будут прибегать  к  подобным  фокусам,
чтобы воздействовать на верующих. Мне еще предстоит за это ответить.
   Но в тот момент мне было крайне необходимо, чтобы  Крааль  принял  идею
объединения двух племен.
   К моему изумлению, заговорить решился Нох. Голос его чуточку дрожал  от
волнения, когда он прокричал скале:
   - О вещающий бог, будет ли правильно, если  наше  племя  объединится  с
племенем Крааля?
   - ...с племенем Крааля?
   И опять тишина. Ни шепота ветерка. Даже сверчки примолкли.
   Затем снова зазвучал шепот:
   - Сильнее ли двое, чем один? Сильнее ли  двадцать,  чем  десять?  Мудро
стать сильнее.
   - Значит, надо объединить наши племена? - Ноху нужен  был  определенный
ответ, а не божественные метафоры.
   В ответ раздалось долгое, раскатистое:
   - Да-а-а-а-а...
   - Под чьим началом? - К Краалю наконец вернулся голос.
   - ...чьим началом? Вождь большего из двух племен  должен  стать  вождем
всего племени. Охотник Крааль с нынешней ночи и впредь да  зовется  вождем
Краалем.
   - А как же Орион? - не унимался Нох.
   - ...Орион? - подхватило эхо. - Орион недолго  пробудет  среди  вас,  -
услышали мы. - Ему предстоят иные дела, иные свершения.
   Мое удовольствие от того, что удалось подтолкнуть Крааля и остальных  к
правильному решению, бесследно развеялось. Аня говорила чистейшую  правду.
Долго нам задерживаться нельзя. Нас ждут иные дела.
   У меня на глазах  Крааль  с  Нохом  обнялись,  и  на  лицах  окружающих
засветилось явное облегчение от сознания, что драться не придется. Правда,
неизвестно, как женщины отнесутся к сближению с чужаками, но это  меня  не
очень-то и волновало. Главное заключалось в другом - я  все-таки  заставил
этих людей сделать первый шаг к организованному сопротивлению против Сетха
и  его  рептилий.  Но  это  был  лишь  первый  шаг,  крохотный  шажок,   и
грандиозность задачи, которую предстояло решить, легла на мои плечи тяжким
бременем ответственности за весь мир.
   Я пробрался в нашу с Аней пещеру, чувствуя себя выжатым до капли.  Луна
закатилась, а на смену ей над вершинами деревьев взошла  кровавая  звезда,
которая зловеще взирала на меня и еще более подавляла мой дух.
   Когда я вполз в пещеру и рухнул на убогое ложе из веток и шкур, Аня еще
была полна радостного возбуждения.
   - Сработало, правда?! Я видела, как они обнимались.
   - Ты постаралась на славу, - откликнулся я. - Теперь  тебе  поклоняются
по-настоящему - вот только не знаю, как они отнеслись бы, если  б  узнали,
что поклонялись богине, а не богу.
   - Мне поклонялись и прежде,  -  опускаясь  на  колени  рядом  со  мной,
самодовольно заявила Аня. - Фидий  изваял  прекрасную  статую,  чтобы  мне
поклонялись все Афины.
   Кивнув, я утомленно прикрыл глаза. Меня охватило изнеможение и  уныние.
Мне хотелось лишь спать, спать, спать. Мы с Аней никогда  не  сможем  жить
нормальной человеческой жизнью. Я вечно буду марионеткой в руках  творцов,
и они вечно будут дергать за ниточки, ни  на  минуту  не  оставляя  нас  в
покое. И всегда найдется новое задание, новый враг, новое время и место...
Но никогда не будет времени и места для счастья - ни для меня, ни для нас.
   Аня  ощутила  мою  духовную  усталость.  Коснувшись  моего  лба   своей
прохладной, гладкой ладонью, она ласково произнесла:
   - Спи, милый! Отдохни.
   И я уснул. Но лишь на время  нескольких  биений  сердца  -  ибо  увидел
сатанинское лицо Сетха. Его красные глаза полыхали, острые зубы блистали в
дьявольском оскале, заменявшем ему улыбку.
   "Я говорил тебе, Орион, что ниспошлю свою кару. Час настал".
   Я подскочил, напугав Аню.
   - Что случилось?!
   Ответ не понадобился - из недр какой-то пещеры исторгся в  ночь  жуткий
визг, эхом заметавшись в котловине.
   Подхватив лежавшее у входа в пещеру копье и выдернув из ножен кинжал, я
опрометью   бросился   к   узкому   скальному   карнизу,   образовывавшему
естественную лестницу, которая вела  на  дно  котловины.  Голосившие  люди
высыпали из пещер, выпрыгивая на  скалы,  и  охотники  Крааля  были  среди
прочих.  Все  смешалось;  мужчины  и   женщины   разбегались   с   воплями
невыразимого ужаса, в паническом бегстве оступаясь  на  неровных  каменных
ступенях,  падая  вниз,  туда,  где  их  ждала  верная  гибель  на  острых
уступах...
   От кого они бежали?!
   - Держись за мной, -  бросил  я  Ане,  пробираясь  по  крутой  каменной
лестнице.
   Ко мне с визгом подлетела Рива, едва не столкнув меня в пропасть. В  ее
широко распахнутых глазах застыло безумие ужаса. Руки женщины были пусты -
ребенок остался в пещере наверху.
   Я начал карабкаться вверх по неровным камням; Аня,  тоже  вооружившаяся
копьем, не отставала от меня  ни  на  шаг.  Жуткий  сумрачный  свет  чужой
звезды-пришелицы  выкрасил  скалы  в  цвет  запекшейся   крови,   придавая
происходившему оттенок кошмара.
   Пещера,  которую  Рива  занимала  вместе  с   несколькими   незамужними
женщинами, казалась пустой и  заброшенной.  Снизу  по-прежнему  доносились
крики и визги, но теперь к воплям страха  примешивались  возгласы  боли  и
стоны умирающих. Люди метались из стороны в сторону, будто пытаясь убежать
от невидимого преследователя.
   В  пещере  царила  кромешная  темень,  но  мои  глаза  почти  мгновенно
приспособились к ничтожно слабому свету. Я увидел ребенка Ривы  -  он  уже
наполовину исчез в раздувшейся глотке исполинской змеи.
   Не задумываясь ни на миг, я метнулся к гадине и полоснул ее кинжалом по
голове. Она обвилась вокруг моей руки, но я застал ее в удачный  момент  -
пасть змеи была  занята  заглатываемой  жертвой.  Я  вонзил  клинок  ей  в
затылок. Толщиной змея не уступала моему бедру, а ее тело вытянулось вдоль
всего периметра пещеры, да еще несколько раз обвилось вокруг моей руки.
   Аня раз за разом всаживала копье в извивавшуюся гадину, пока я кинжалом
перепиливал ее хребет.  Наконец  я  отсек  ей  голову.  Бросив  кинжал,  я
раздвинул ее челюсти и вытащил ребенка из пасти. Он был давно  мертв;  его
тельце выглядело пепельно-серым при тусклом свете звезд.
   - Она ядовита, - сообщил я Ане. - Полюбуйся-ка на эти зубы.
   - Она здесь не одна, - отозвалась моя богиня-воительница.
   Вопли снаружи не утихали. Я вскочил, воспламененный  праведным  гневом.
Это и  есть  Сетхова  кара!  Змеи  -  огромные  ядовитые  змеи,  беззвучно
приползшие под покровом ночи, чтобы выполнить  свою  убийственную  миссию.
Смерть и ужас - вот оно, адское лицо нашего противника.
   - Сюда! - зычным голосом вскричал я, шагнув к  выходу  из  пещеры.  Эхо
многократно усилило мой призыв, и он  загрохотал,  как  гром  небесный.  -
Поднимайтесь сюда, где мы сможем их видеть! Выбирайтесь со дна!
   Некоторые послушались, но очень немногие. Я увидел тела,  распростертые
на траве, скрючившиеся между валунов  и  среди  кустов  -  все  эти  места
представляли собой естественные укрытия для змей.  Здесь,  на  скалах,  мы
сможем хотя бы заметить их. А заметив, дать отпор.
   Большинство людей в ужасе умчались в ночь, одержимые лишь одной мыслью:
скрыться от внезапной безмолвной смерти, наносившей свои удары исподтишка,
из мрака. Внизу на камнях лежала покалеченная женщина, в панике прыгнувшая
из  пещеры  на  дно  котловины.   К   ней,   извиваясь,   ползла   длинная
призрачно-белая змея, в разинутой пасти которой  поблескивали  саблевидные
зубы. Женщина визжала и пыталась отползти. Аня метнула в  змею  копье,  но
промахнулась.  Гадина  вонзила  зубы  в  ногу  женщины;  вопли  несчастной
достигли  ужасающего  крещендо,  а  затем   стихли   до   захлебывавшегося
предсмертного хрипа.
   Остальные, скользя на камнях, карабкались по отвесным склонам к  узкому
карнизу, где стояли мы с Аней. А за ними ползли змеи; длинные толстые тела
их  покрывала  трупная  бледность,   желтые   глаза   сверкали,   мелькали
раздвоенные языки, изогнутые зубы истекали ядом. Беззвучно  скользившие  в
ночи воплощения возмездия.
   Я собрал наш  маленький  отряд  на  карнизе  -  вооруженных  копьями  и
каменными ножами мужчин расставил по периметру, а всех женщин  отправил  в
пещеру. Всех, кроме Ани, стоявшей бок о бок со мной, сжимая в  одной  руке
окровавленное копье и кремневый нож -  в  другой.  Она  тяжело  дышала  от
возбуждения и напряжения; в глазах ее плясало пламя упоения битвой.
   Змеи пошли в атаку. Извиваясь на каменных  ступенях,  они  метались  из
стороны в сторону, чтобы уклониться от ударов  копий,  свивались  клубками
вне пределов досягаемости, чтобы тотчас же нанести молниеносный  удар.  Мы
уворачивались и прыгали, чтобы уберечь свои обнаженные ноги от их укусов.
   А потом контратаковали. Своими деревянными копьями мы  пронзали  гадов,
колотили их, как дубинами. Одна змея  вдруг  обвилась  вокруг  копья  Ани,
заскользив вдоль древка к рукам, будто направляемая осмысленным импульсом,
который не мог родиться в крохотных змеиных мозгах.
   Я крикнул, чтобы предупредить подругу, но Аня уже невозмутимо  вспорола
гадине  шкуру  кремневым  ножом.  Змея  отпрянула.   Я   ухватил   ее   за
кровоточившую глотку, а Аня одним ударом снесла ей голову, и  мы  швырнули
кровавые останки в пропасть, на дно котловины.
   Казалось, схватка длилась уже не один час. Двое из нашего  отряда  были
укушены змеями и в корчах испустили дух, крича от непереносимой боли.  Еще
один упал, с криком сорвался вниз, сильно ударился о камни, но не прошло и
минуты, как его окружили змеи. Послышался ужасный вой, и несчастный  умолк
навеки.
   И вдруг змей не  стало.  Во  всяком  случае,  живых.  Около  десяти  их
бездыханных тел лежали в лужах собственной  крови  у  нас  под  ногами.  Я
прищурившись оглядел поле брани - даже  и  не  поле,  а  тесную  площадку.
Взошло солнце, золотым ореолом озарив листву деревьев.
   Внизу мы увидели восемь мертвых тел; конечности  людей  были  скрючены,
лица искажены жуткими гримасами.  Мы  спустились  в  котловину,  бдительно
высматривая, не затаились ли  где-либо  уцелевшие  змеи,  и  собрали  тела
погибших. Среди них оказались сломавший руку Пирк, трое охотников Крааля и
седобородый Нох - ему так и не довелось вдоволь насладиться жизнью в  Раю,
а конец его был горек.
   Весь день мы разыскивали в котловине трупы  других  погибших.  К  моему
удивлению и облегчению, их оказалось  всего  два.  Около  полудня  ко  мне
подошел Крааль с тремя соплеменниками.
   Остановившись у тел погибших, он проговорил, глотая слезы  сдерживаемой
ненависти:
   - Говорил я тебе, Орион, против хозяев мы бессильны.  Они  охотятся  на
нас ради развлечения. Они  делают  людей  своими  рабами.  Мы  можем  лишь
смириться и принять свою судьбу.
   Его слова достигли слуха Ани. Она стояла на коленях среди трупов  -  не
человеческих, а змеиных, проводя вскрытие одного из них в поисках ядовитых
желез.  Тотчас  же  вскочив  на  ноги,  она  швырнула  в  Крааля   останки
двадцатифутовой гадины. От сильного толчка  он  невольно  попятился,  едва
удержавшись на ногах.
   - Мы можем лишь смириться?! - бушевала моя богиня. - Робкая душонка, да
мы можем _убивать_ своих врагов! Как они убили бы нас!
   Крааль вытаращил на нее глаза. Ни одна женщина прежде  не  осмеливалась
говорить с ним настолько грубо - пожалуй, и ни один мужчина тоже.
   Неистовая, как разъяренная Афина, которая некогда была ее  воплощением,
Аня подступила к Краалю, сжимая в ладони кремневый нож. Он попятился.
   - Бог назвал тебя вождем Краалем, - с насмешкой бросила она. - Но нынче
утром ты больше похож на труса Крааля! Не этого ли имени ты жаждешь?
   - Нет... конечно нет...
   - Тогда перестань причитать, как женщина, и  начинай  действовать,  как
пристало вождю. Собери воедино _все_ племена. Вместе мы дадим бой хозяевам
и перебьем их всех до единого!
   - Все племена?.. - Колени Крааля просто подгибались, его  потрясла  эта
мысль.
   Вокруг нас уже собралась небольшая толпа.
   - Надо  спросить  об  этом  вещающего  бога,  -  подал  голос  один  из
охотников.
   - Да, - поспешно согласился я. - Нынче же  вечером.  Бог  говорит  лишь
после захода солнца.
   Губы Ани изогнулись в едва уловимой усмешке.  Мы  оба  уже  знали,  что
поведает бог.



        "9"

   Так началось объединение племен Рая.
   Как только Крааль оправился от шока  после  нападения  змей  и  услышал
божественный   голос   Ани,   провозгласивший,   что   ему   предначертано
противостоять  хозяевам,  невзирая  на  их  обличье   и   могущество,   он
действительно стал преображаться в  вождя.  А  наши  люди  начали  учиться
умению постоять за себя.
   Шел месяц за месяцем; ход времени отмечала  лишь  ритмичная  смена  фаз
луны. Покинув обиталище вещающего бога, мы ушли дальше  в  леса,  которые,
похоже, распространялись практически по всей Африке, от Красного  моря  до
Атлантического океана. Рассказывали, что леса простираются и дальше к югу,
постепенно переходя в тропические джунгли, которые занимают изрядную часть
континента.
   При встрече с другими племенами мы  всякий  раз  старались  убедить  их
включиться вместе с нами в организованное сопротивление  хозяевам.  Однако
большинство вождей не решались отважиться на что-либо новое  -  тем  более
если  это  повлечет  за  собой  гнев  ужасных  ящеров,  время  от  времени
совершавших набеги на селения.
   В ответ мы показывали им черепа убитых нами змей, рассказывали  историю
моей  битвы  с  драконом.  Аня  стала  настоящей  жрицей,   при   малейшей
необходимости впадавшей в транс и вещавшей голосом бога. Кроме  того,  она
учила женщин собирать зерна, печь хлеб и делать лекарственные снадобья  из
листьев и корней. Я же показывал мужчинам, как сделать  более  совершенные
инструменты и оружие.
   В глубинах своей памяти я отыскал знания о методах  холодной  обработки
мягких металлов, таких как медь и золото. Золота, как всегда, было  крайне
мало, хотя нам встретилось одно племя, где жены вождя щеголяли, подвесив к
мочкам ушей золотые самородки. Я показал им, как выковать из этого мягкого
блестящего металла серпики и кружочки - ничего более  путного  при  помощи
примитивного каменного молота мне сделать не удалось, но и  это  доставило
женщинам огромное удовольствие. Я стал объектом их восторгов, что  помогло
убедить вождя присоединиться к нашему движению.
   В нескольких  местах  мы  наткнулись  в  траве  на  полускрытые  землей
самородки  меди.  Холодной  ковкой  я  сделал  из  них  тонкие  клинки   и
наконечники для стрел -  острые,  но  не  слишком  прочные.  Затем  научил
охотников закалять медные орудия,  нагревая  в  пламени  костра  и  быстро
погружая в холодную воду. Это делало медь прочнее не в ущерб остроте.
   Со временем мы изготовили каменные  формы  для  штамповки  наконечников
стрел и копий, ножей и топоров, шил и скребков. Наткнувшись на  залегавший
в скале пласт медной руды, я научил охотников строить из камней плавильные
печи и раздувать жаркое пламя при помощи мехов из козьих шкур.  Теперь  мы
могли  выплавлять  металл  и  изготавливать   куда   больше   качественных
инструментов и оружия. Вместо  Ориона  Охотника  я  сыграл  роль  Гефеста,
бога-кузнеца.
   И хотя большинство старейшин  племен  упрямством  не  уступали  Краалю,
молодежь охотно откликалась на призыв организовать  сопротивление  ящерам.
Мы завоевывали их симпатии  призывами  к  храбрости,  новым  металлическим
оружием и