поползли вверх.
   - Ядерный... ЧТО?
   Однако его замешательство продолжалось всего одно мгновение.
   - Ах да, конечно, - произнес он,  переведя  дыхание.  -  Ты  двигаешься
против потока времени, назад к Войне. Я следую его течению  и  поэтому  до
сих пор не достиг той точки вектора времени.
   Я тоже помнил о  том,  что  мы  путешествуем  во  времени  в  различных
направлениях. Мы встречались и раньше, и нам предстояло встретиться снова.
   - Тебе удалось... убить меня тогда?  -  Голос  Аримана  зазвучал  почти
тревожно.
   - Нет, - ответил я честно. - Вы убили меня.
   Ариман не мог скрыть своего удовлетворения.
   - Тогда я еще успею выполнить свою миссию.
   - Уничтожить человечество?
   Он презрительно отмахнулся от меня.
   - Подумаешь, люди. Посмотри, чего достигли  монголы.  Обрати  внимание,
как они без зазрения совести убивают  сотни  тысяч  себе  подобных,  а  их
помощники, считающие себя цивилизованными людьми, аплодируют им и пытаются
извлечь выгоду из кровавой бойни. Кого интересуют люди?
   - Вам больше нравится ваш собственный план? Убивать нас миллиардами?
   - Я собираюсь исправить ошибку, совершенную пятьдесят тысяч лет  назад,
- рявкнул Ариман. - Погибнет одна форма жизни, останется другая. Мой народ
будет жить, твой исчезнет. Умрет и ваш создатель, тот, кто  называет  себя
Ормуздом.
   - Война произошла пятьдесят тысяч лет назад?
   - Всему свое время, - пообещал он насмешливо. - Там  мы  и  встретимся.
Иначе чего ради Ормузд создал тебя так,  чтобы  ты  двигался  от  Конца  к
Войне? Да, только для того, чтобы оставить тебя в неведении.
   Я закрыл глаза, стараясь помешать новой лжи проникнуть в мое  сознание.
Сравнение Ормузда и Аримана было явно не в пользу последнего. Владыка Тьмы
и бог Света - носитель Жизни и Истины. Ариман назвал его моим создателем и
угрожал убить нас обоих.
   - Моя миссия - убить вас, - сказал я, открывая глаза.
   - Знаю. Но только убью тебя я. Убью с удовольствием, и  так  же  легка,
как ты раздавил бы каблуком надоедливое насекомое.
   - Так же просто, как вы убили ее?
   - Девчонку?
   - У нее было имя. Арета... так ее звали в двадцатом столетии.
   - Там я еще не успел побывать.
   - Побываете. И убьете ее. Даже если бы у меня  не  было  других  причин
ненавидеть вас, одной вполне хватило бы.
   Он пренебрежительно передернул массивными плечами.
   -  Ты  можешь  ненавидеть,  можешь  любить.  Ормузд   довольно   удачно
запрограммировал тебя.
   Я был совсем рядом с ним, и мне ничего не стоило  бы  схватить  его  за
горло. Но мне уже довелось испытать  на  себе  всю  колоссальную  мощь  не
по-человечески сильных рук его,  и  повторять  опыт  мне  не  хотелось.  Я
прекрасно понимал, что какой бы  силой  я  сам  ни  обладал,  он  способен
отбросить меня от себя так же легко, как обгоревшую спичку.
   - Монголы создали у себя неподходящие условия для поединков, -  заметил
Ариман, словно прочитав мои мысли. - У них существуют свои законы,  и  они
умеют заставлять чужаков уважать их.
   - Я добьюсь аудиенции у Угэдэя и предупрежу его о ваших планах. Вам  не
удастся добиться успеха.
   Его безгубый рот искривился в пренебрежительной ухмылке.
   - Болван! Я уже добился полного успеха. И, кстати, помог мне в этом ты.
   - Что вы хотите этим сказать?
   Он снисходительно взглянул на меня красными глазами.
   -  Интересно  узнать,  против  каких  моих  намерений  ты   собираешься
предостеречь Угэдэя? Ты полагаешь, что я явился сюда, чтобы убить его?
   - Разве вы не глава секты ассасинов?
   Его улыбка преобразилась в глумливую гримасу.
   - О нет, мой вечный противник. Я не Горный старец. Только люди  убивают
себе подобных ради денег. Владыка ассасинов такой же человек, как и ты. Он
был когда-то другом Омара Хайяма, ставшего  затем  знаменитым  астрономом.
Ты, должно быть, слышал его имя?
   - Я знаю его как поэта, - резко ответил я.
   - Да, он любил побаловаться виршами, но  дело  сейчас  не  в  этом.  Не
беспокойся, Хулагу  раздавит  осиное  гнездо  ассасинов  после  того,  как
возьмет Багдад, и уничтожит самый пышный цветок культуры ислама.
   - Вы упомянули, что уже успешно завершили свою миссию  в  Каракоруме  и
что я помог вам, - напомнил я.
   - Да, - подтвердил Ариман, и его лицо  снова  стало  серьезным.  -  Иди
сюда, я кое-что покажу тебе.
   Он повернулся ко мне спиной и подошел к массивной каменной  стене.  Еще
полный свежих воспоминаний о своих подвигах в двадцатом  столетии,  я  без
колебаний последовал за ним.
   Я  свободно  прошел  через  стену,  почувствовав  еще  раз,  как  холод
пространства на мгновение пронизал мое тело. Мы оказались в дремучем лесу,
в окружении могучих деревьев, чьи кроны  слегка  колыхались  под  порывами
ночного ветра. Не говоря ни слова, Ариман  пошел  по  тропинке,  петлявшей
среди молодого подлеска. Высоко  над  головой  я  мог  видеть  серп  луны,
плывущей среди кучевых  облаков.  Из  темноты  доносилось  уханье  совы  и
непрекращающаяся трескотня ночных насекомых.
   Мы вышли на опушку леса, к склону холма, круто спускавшегося к широкой,
поросшей травой равнине. На всем обозримом пространстве  перед  нами  были
видны шатры, подле которых паслись стреноженные лошади. Погруженный в  сон
лагерь нисколько не напоминал походные биваки монголов.
   - Цвет европейского рыцарства, - прошептал Ариман, - собрался здесь под
знаменем Белы [король Венгрии,  правивший  страной  в  середине  XIII  в.;
потерпев несколько поражений в сражениях  с  войсками  Бату-хана,  лишился
короны], короля Венгрии.
   - Где мы находимся?
   - На равнинах Венгрии, недалеко от  Токая,  известного  винодельческого
района. Там остановились на  ночь  монголы  Субудая...  Или,  вернее,  так
думает король Бела...
   В тусклом свете луны мне удалось разглядеть часовых, стоявших на страже
вокруг огромного лагеря, пересеченного небольшой рекой.
   Время близилось к утру, когда Ариман неожиданно схватил меня за  плечи,
прижимая к земле. Я начал было протестовать, но он тут  же  заставил  меня
замолчать, без лишних церемоний зажав  мне  ладонью  рот.  Я  прислушался.
Слева от меня послышалось тихое ржание лошади. Повернув голову, я  заметил
пару монгольских воинов, которые осторожно пробирались сквозь кусты,  ведя
на поводу низкорослых лошадей. За их спинами маячили многочисленные фигуры
их товарищей. Оказавшись у кромки леса, они остановились и натянули луки в
ожидании сигнала к атаке.
   Спустя несколько минут тысячи огненных стрел прочертили  серое  небо  и
обрушились на  венгерский  лагерь.  Заполыхали  шатры,  испуганно  заржали
лошади. Боевой крик монголов прорезал утренний воздух, и лавина  всадников
с трех сторон обрушилась на охваченных паникой рыцарей короля Белы.  Исход
сражения  был  практически  предрешен.  Разумеется,  застигнутые  врасплох
полусонные и безоружные европейские рыцари не  сумели  оказать  серьезного
сопротивления  яростно   атаковавшим   монголам   и   не   смогли   ничего
противопоставить воинскому  искусству  их  знаменитого  полководца.  Очень
скоро сражение перешло в настоящую  резню.  Кровопролитие  продолжалось  в
течение всего  утра.  Надо  отдать  должное  рыцарям  -  они  сражались  с
упорством обреченных, у которых не  оставалось  надежды  на  спасение  или
милосердие. Воинам, чьи шатры находились по другую сторону  реки,  повезло
несколько больше, но скоро и они один за другим пали  под  ударами  кривых
сабель монголов.
   При свете дня картина поля недавнего боя представляла  собой  ужасающее
зрелище.
   - Здесь ты можешь оценить всю прелесть человеческой  натуры,  Орион,  -
злорадно произнес Ариман. - Что ты скажешь  о  том,  с  какой  энергией  и
страстью они уничтожают себе подобных?
   Я ничего не ответил, да и что я мог ответить?! Вид  пропитанной  кровью
земли, сплошь усеянной изуродованными трупами, говорил сам за себя.
   - Итак, я уже выиграл, - продолжал Ариман. - Благодаря  тем  сведениям,
которые  ты  сообщил  Субудаю,  монголам  удалось  сокрушить   европейскую
цивилизацию. Дорога на Рейн открыта. Теперь они  продолжат  свой  победный
марш на запад, разрушая и грабя города и вырезая целые народы. Разумеется,
остаются еще французы. В свое время под предводительством  Карла  Мартелла
[майордом, а фактически некоронованный король Франции, в 732  г.  в  битве
при Пуатье наголову разбил арабов (мавров)  и  заставил  их  отступить  за
Пиренеи] им удалось остановить нашествие мавров. Но Субудай разобьет и их,
как сегодня разбил войска Белы и его  союзников.  Вся  Европа  и  Азия  от
Тихого до Атлантического океана окажется под властью монголов.
   - Это и есть ваша цель? - угрюмо спросил я,  стараясь  не  смотреть  на
несчастных, пострадавших в кровавой бойне. К сожалению, я не мог  заткнуть
себе и уши, чтобы не слышать криков и стонов умирающих людей.
   Могучая рука Аримана схватила меня за локоть.
   - Да, это моя цель, Орион. И теперь ничто и  никто  не  может  помешать
мне. Ни тебе, ни самому Ормузду не остановить меня.
   Я на секунду прикрыл глаза, чтобы не видеть  его  торжествующего  лица.
Неожиданно его хватка ослабла, а крики и стоны умирающих  растаяли  где-то
вдали. Когда я снова открыл глаза, то увидел Аглу, стоявшую рядом со мной.
Мы были снова в помещении храма, в  Каракоруме.  Ариман  в  последний  раз
насмешливо улыбнулся мне и исчез в глубине темной стены.
   - Я ничего не вижу здесь, - пожаловалась Агла, снова обретая дыхание  и
продолжая цепляться за мою руку.
   - Зато я видел более чем достаточно. Куда больше, чем мне бы  хотелось,
- отозвался я, направляя ее к двери. - Через несколько недель, может  быть
даже раньше, в Каракорум придет весть о решающей победе Субудая. В  городе
начнутся пышные торжества, но сам полководец не будет  отозван  в  столицу
для  поздравления  и  вручения  ему  награды.  По  словам  Аримана,  армия
продолжит  победное  шествие  на  запад,  чтобы   уничтожить   европейскую
цивилизацию, подобно тому, как незадолго до того войска Хулагу  растоптали
сердце мусульманского мира.
   До монгольского нашествия Персия  и  земли,  лежавшие  между  Тигром  и
Евфратом,  были,  пожалуй,  наиболее  населенными  и  цветущими  на   всей
территории планеты.  Ирригационные  каналы,  построенные  еще  во  времена
Гильгамеша,  сделали  Вавилон,   а   позднее   Багдад   центрами   мировой
цивилизации, что бы ни  думали  о  себе  высокомерные  китайцы.  Там,  где
проходили монголы, оставались только руины городов,  пересохшие  каналы  и
вытоптанные поля, на которых  трудились  жалкие  остатки  некогда  могучих
народов. Потребовались столетия, чтобы вернуть этим землям хотя  бы  часть
их былого великолепия.
   Сейчас перед войсками Субудая лежала практически не защищенная  Европа.
Участь  государств  Ближнего  Востока  еще   ожидала   Польшу,   Германию,
Балканские  страны.  Может  быть,  Италии,  защищенной  Альпами,   удастся
избежать этой страшной судьбы, но я сомневался и в этом. Воинов,  сумевших
преодолеть Крышу Мира, скорее всего  не  остановят  вершины,  не  сумевшие
оградить Древний Рим от солдат Ганнибала. Италия и Греция, и другие  цветы
средиземноморской цивилизации также будут безжалостно растоптаны  копытами
монгольских коней.
   И в том, что произойдет эта  трагедия,  была  прежде  всего  моя  вина.
Ариман имел право торжествовать.



        "16"

   Я попытался рассказать Агле о страшной опасности, нависшей  над  миром,
но она  просто  не  могла  оценить  всю  сложность  создавшейся  ситуации.
Несколько часов подряд мы просидели  в  нашей  маленькой  хижине,  пока  я
рассказывал ей об Аримане и  Ормузде,  о  других  жизнях,  в  которых  нам
довелось встречаться, о титанической борьбе между  силами  Света  и  Тьмы,
которая продолжалась уже много тысячелетий.
   - Ариман собирается уничтожить сам пространственно-временной континуум,
- заключил я громко, словно разговор на повышенных  тонах  мог  помочь  ей
лучше оценить всю важность моих слов.
   Агла терпеливо  выслушала  меня  до  конца,  но  боюсь,  что  это  было
единственным достижением, которым я мог  похвастаться.  Она  добросовестно
старалась понять меня.  И  хотя  Агла  сама  жила  в  двадцатом  столетии,
возможно, и в других временах,  она  восприняла  очень  немногое  из  моих
объяснений. В данной инкарнации она была не более чем простодушной дочерью
тринадцатого столетия.
   - Ариман - черный колдун, - высказала она свою точку зрения, - и в  его
власти показать тебе прошлое и будущее.
   - Но он показал мне, что произошло только сегодня, - запротестовал я, -
и не просто показал. Мы действительно были там, в тысячах миль отсюда.
   - Ты ни на секунду не покидал меня, - возразила она со слабой улыбкой.
   - Говорю тебе, все это произошло на самом деле. Просто время текло  для
нас с разной скоростью. Для тебя прошло одно мгновение, а я  прожил  почти
двадцать часов на равнинах Венгрии.
   - Тебе это только показалось. Он великий  волшебник,  и  в  его  власти
заставить тебя поверить во все, что угодно.
   Мне не оставалось ничего другого, как согласиться с  ней  и  прекратить
бесполезный разговор.
   Этой ночью мы  особенно  увлеченно  занимались  любовью,  так  как  оба
опасались, что больше нам никогда не  представится  такой  возможности.  Я
уснул только под утро.
   Мне приснился Ормузд, облаченный в золотые доспехи, верхом  на  золотом
коне. Он ехал по тропинке по весеннему  лесу.  Ярко  сияло  солнце,  и  на
голубом небе не было видно ни облачка. Но постепенно  лес  становился  все
гуще, а небо заволокли тяжелые тучи, закрывавшие солнце. Я уже  знал,  что
должно произойти, и хотел крикнуть, чтобы предупредить Ормузда, но не  мог
издать ни звука. Мое тело  и  язык  были  парализованы,  и  я  мог  только
наблюдать, как маленькие злобные рептилии выползли на тропинку перед конем
Ормузда и, мгновенно преобразившись в монгольских воинов,  набросились  на
него. Стащив бога Света и Истины с коня, они  начали  рубить  его  кривыми
саблями.
   - Орион, помоги мне, - прозвучал в моих ушах далекий голос  истекавшего
кровью Ормузда. - Где ты, Орион? Спаси меня!
   Внезапно свет померк и могильный холод охватил мое тело. Я  очутился  в
безжизненной и пугающей пустоте. И хотя я не мог этого видеть, я  понимал,
что в то же самое мгновение Земля и вместе с нею  человечество  прекратили
свое существование.
   Я проснулся в холодном поту и присел на  своей  подстилке.  Агла  мирно
спала рядом, безразличная ко всем катаклизмам мироздания.
   "Думай, Орион, думай, - приказал я  себе.  -  Как  ты  можешь  победить
Аримана, если даже не понимаешь его замыслов?"
   Я закрыл глаза и попытался проанализировать известные мне факты.
   Ариман намеревался уничтожить связь времени  и  пространства,  нарушить
его континуум и тем  самым  потрясти  основы  вселенной.  По  его  словам,
некогда люди уничтожили  его  народ,  и  теперь  он  был  готов  сокрушить
человечество, а тем самым  победить  и  Ормузда,  которого  называл  нашим
создателем. Многого я не знал, а еще  больше  не  понимал.  Я  раздраженно
потряс головой, пытаясь сообразить, каким  образом  я  могу  добраться  до
Ормузда и попросить его сообщить мне дополнительную информацию. Впрочем, я
подсознательно понимал, что любая подобная  попытка  заранее  обречена  на
провал. Очевидно, Ормузд полагал, что я уже знаю достаточно для  успешного
осуществления своей миссии.  Он  направил  меня  в  эту  точку  времени  и
пространства, не только  воссоздав  все  мои  прежние  способности,  но  и
позаботившись о том, чтобы я узнал монгольский язык. Более того, он послал
со мной Аглу в образе  простосердечной  туземной  девушки,  очевидно,  для
того, чтобы она служила мне проводником в  чуждом  мне  мире,  посредником
между мною  и  людьми  тринадцатого  столетия.  Это  и  было  ее  истинным
предназначением, точно так же, как назначение  Ареты  было  пробудить  мои
воспоминания и направить меня на поиски Аримана.
   Очевидно также, что Угэдэй был ключом к разрешению всей проблемы. Когда
монгольские воины схватили меня, я по какому-то  наитию  объявил  им,  что
являюсь послом к Великому хану. Кто, кроме  Ормузда,  мог  вложить  мне  в
голову эту мысль? Так или иначе, но я был совершенно убежден,  что  теперь
все зависело от моей личной встречи с Великим ханом.
   Когда лучи  солнца  пробились  сквозь  узкое  оконце  и  осветили  наше
скромное жилище, я уже принял твердое решение немедленно встретиться с Елю
Чуцаем и испросить для меня аудиенции у Великого  хана.  Агла  отправилась
вместе  со  мной.  Одетая  в  традиционную  одежду  монгольской   женщины,
чувствительная к  малейшим  нюансам  поведения  своих  соплеменников,  она
должна была послужить мне своеобразным компасом в этом мире,  который  без
ее помощи я вряд ли мог бы понять. Но помимо этого, она была еще женщиной,
которую я любил и не желал оставлять одну, чтобы  в  случае  необходимости
оградить ее от козней Аримана и других возможных опасностей.
   Нам потребовалась большая часть утра, чтобы убедить суровых  стражей  и
приторно сладкоречивого китайского чиновника в необходимости моей  срочной
встречи с Главным  советником  Великого  хана.  В  конце  концов  мы  были
допущены в маленький шатер, стоявший рядом  с  роскошным  жилищем  Угэдэя.
Обстановка внутри шатра оказалась куда более  роскошной,  чем  можно  было
предположить, глядя на него снаружи. Пол был  сплошь  покрыт  великолепным
персидским ковром, а вдоль стен  стояли  предметы  традиционной  китайской
мебели, богато инкрустированные  золотом  и  слоновой  костью.  Елю  Чуцай
появился из-за ширмы черного дерева, двигаясь, по обыкновению, грациозно и
беззвучно,  и  уселся  на  мягкий  стул  у  длинного  стола,   заваленного
рукописями и картами.  Улыбнувшись,  он  предложил  нам  присесть  на  два
небольших стула, стоявших поблизости от  его  собственного.  После  обмена
несколькими вежливыми, но ничего не значащими фразами  он  поинтересовался
целью моего визита.
   - Чтобы просить вас помочь мне получить аудиенцию у  Великого  хана,  -
отвечал я. - Уверяю вас, это крайне важно.
   Несколько мгновений он молча играл волосами своей белой жидкой бородки.
Опасаясь получить отказ, я решился на отчаянный шаг. Мобилизовав все  свои
гипнотические способности, я попытался внушить старому мандарину  мысль  о
необходимости подобной встречи. Кажется, мои  усилия  увенчались  успехом.
Его тело слегка напряглось, и, подняв голову, он  посмотрел  мне  прямо  в
глаза. На лице китайца мелькнуло легкое замешательство, которое постепенно
сменилось пониманием моих намерений.
   -  Я  пытался  защитить  вас  от  ненужной  опасности,  -  произнес  он
извиняющимся тоном. - Если вы встретитесь с Угэдэем и не  сумеете  убедить
его в своей правоте, это будет означать для вас неминуемую смерть.
   - Опасность слишком  велика,  чтобы  думать  о  сохранении  собственной
жизни, - возразил я. - Мне нужно увидеть его немедленно.
   Он послушно поднялся со своего места и снова исчез за ширмой.
   Я повернулся к Агле и улыбнулся.
   - Ты заставил его исполнить свою волю, - произнесла она с неодобрением.
   - Я убедил его в необходимости этой встречи, - возразил я.
   Агла подняла руку, чтобы убрать прядь волос, упавшую ей на лоб, и в  то
же мгновение электрическая искра проскочила у нее между пальцами.
   - Ты тоже волшебник, - прошептала она с благоговейным страхом. - Почему
же ты сразу не сказал мне об этом?
   - Я уже говорил тебе, что это не так.
   - Это неправда. Ты такой же, как Ариман, и  обладаешь  огромной  силой.
Мне следовало догадаться об этом  раньше,  когда  я  увидела,  как  быстро
зарубцевались твои раны.
   - Моя сила велика, но я использую ее только ради добра, - возразил я. -
И она не имеет ничего общего с колдовством.
   - Ты даже не понимаешь, насколько велика твоя сила, - вздохнула она.  -
Страшно подумать, что ты сделал с господином Чуцаем. Не надо  больше  меня
обманывать... это