сжались
в тоненькую ниточку.
   Тем временем остальные уже  занялись  разделкой  туши.  Нох  непременно
хотел унести с собой его череп и шкуру, желая показать женщинам, что охота
прошла успешно.
   - Когда мы повесим этот ужасный череп над пещерами, ни  одна  тварь  не
осмелится угрожать нам, - провозгласил он.
   Уже опускались сумерки, когда я вдруг  ощутил,  что  поблизости  кто-то
есть. Разделка медведя продвигалась медленно. Мы с Кроном набрали сучьев и
развели костер. Вот тогда-то я и понял, что  во  мраке  вокруг  собираются
чужаки - и не звери, а люди.
   Встав с земли, я чуточку отошел от костра, чтобы приглядеться к  теням,
мелькавшим среди листвы, бессознательно опустил руку и выхватил кинжал  из
ножен на бедре.
   - Что там, Орион? - вскинулся наблюдавший за мной Крон.
   Приложив палец к  губам,  я  призвал  его  к  молчанию.  Семеро  мужчин
оставили работу и посмотрели на  меня,  потом  с  беспокойством  устремили
взгляды в сторону теней.
   Тут листья раздвинулись; оттуда выступил человек и важно  оглядел  нас.
Свет костра придавал его лицу красноватый оттенок  и  плясал  огоньками  в
глазах. В руке одетого в шкуры  пришельца  было  копье,  которое  он  упер
древком в землю. Ростом он был не выше  Ноха  и  прочих,  но  сложен  явно
лучше, широк в плечах и куда более уверен в себе. И заметно старше их: его
длинные волосы и  борода  почти  совсем  поседели.  Окинув  взглядом  нашу
импровизированную стоянку, он не упустил ни малейшей детали.
   - Кто ты? - спросил я.
   - А вы кто? - откликнулся он. - И зачем вы убили нашего медведя?
   - Вашего?!
   Воздев свободную руку, он описал в воздухе полукруг.
   - Вся земля вокруг озера - наши угодья. Здесь  охотились  наши  отцы  и
отцы наших отцов, как до них поступали их отцы.
   Из тени на свет выступили еще десять-двенадцать  мужчин,  которые  тоже
были вооружены копьями. С ними пришли пять молчаливых  псов.  Прижав  уши,
они угрожающе взирали на нас желтыми волчьими глазами.
   - Мы пришли сюда совсем недавно, - проговорил я. -  Мы  не  знали,  что
здесь охотятся другие.
   - Зачем вы убили нашего медведя? Он не причинял вам вреда.
   - Мы шли за ним от своей  стоянки,  которая  находится  далеко  отсюда.
Боялись, что он нападет на нас ночью, когда мы будем спать.
   Охотник тяжело вздохнул, чуть ли не застонал. Я осознал,  что  подобная
ситуация нова для него, как, впрочем, и для нас. Что делать? Сражаться или
удирать? А может, поискать третий путь?
   - Меня зовут Орион, - сообщил я.
   - А я - Крааль.
   - Наша стоянка на расстоянии дневного перехода вверх по реке, в  долине
вещающего бога.
   Это известие заставило его приподнять брови. Не давая  ему  времени  на
вопросы, я продолжал:
   - Мы пришли сюда совсем недавно, лишь несколько дней назад.  Мы  бежали
из сада.
   - Удрали от драконов?! - опешил Крааль.
   - И от ищеек, которые летали по воздуху, - вставил Нох.
   - Орион убил дракона, - с гордостью изрек Крон, - и  освободил  нас  от
хозяев.
   Настороженность  в  единый  миг  покинула  Крааля.  Его  товарищи  тоже
оживились. Казалось, напряжение покинуло даже собак.
   - Много раз я видел, как драконы захватывали людей,  чтобы  те  служили
им. Ни разу не слышал, чтобы человек убежал от них. А уж убить  дракона!..
Вы должны нам рассказать об этом.
   Пришельцы приблизились к костру и, отложив копья, расселись среди  нас,
чтобы послушать наше повествование.



        "7"

   Я не проронил почти ни  слова.  Нох,  Крон  и  даже  пострадавший  Пирк
наперебой излагали изумительную историю о  том,  как  я  в  одиночку  убил
охранявшего их дракона и вывел их в Рай, на свободу.  На  исходе  ночи  мы
разделили на всех принесенные каждым охотником  кусочки  вяленого  мяса  и
орехи, и беседа возобновилась.
   Подкрепляясь, мы  продолжали  рассказывать  друг  другу  о  совершенных
подвигах  и  пережитых  опасностях.  Пришедшие  с  отрядом  Крааля  собаки
изрядную часть ночи бродили где-то сами по себе, но под утро  вернулись  к
костру, вокруг которого сидели их хозяева.
   Охотники никак не могли  наговориться.  Крааль  поведал  нам,  что  его
собственная  дочь  с  мужем  были  похищены  драконами,  много  лет  назад
совершившими набег на их деревню в поисках рабов.
   - Они посчитали меня за мертвеца, - сказал он,  открывая  грудь,  чтобы
продемонстрировать нам изукрашенные узловатыми шрамами  ребра.  При  свете
костра рубцы казались багровыми и до сих пор не отболевшими.  -  Мою  жену
они убили.
   Один за другим охотники рассказывали свои истории.  Так  я  узнал,  что
ящеры Сетха время от времени совершают набеги в леса Рая и уводят людей  в
рабство, чтобы те трудились в саду на берегу Нила.
   Мое первое впечатление о саде Сетха оказалось совершенно ошибочным. Это
вовсе не Эдем. По сути, истинный Рай - в здешних густых чащах, где человек
волен бродить, где ему вздумается, и охотиться на дичь,  которой  полно  в
лесах.  Но  дьявольские  чудовища  Сетха  уводят  людей,   лишая   свободы
первобытных охотников, заставляя их делаться рабами-земледельцами.
   В пересказываемые из поколения в поколение легенды  об  Эдеме  вкралась
путаница - людей изгнали из Рая в сад, и не ангелы, а дьяволы.
   Очевидно, рептилии-рабовладельцы позволяли своим рабам  размножаться  в
неволе. Ребенок Ривы родился в рабстве. В ту ночь я  узнал,  что  родители
Крона и большинство мужчин моего отряда  подневольно  трудились  по  саду.
Ноха и еще пару других увели из Рая маленькими детьми.
   - Мы охотимся на тварей полевых  и  лесных,  -  сонным  голосом  сказал
Крааль. Глаза его блеснули в пробивавшемся сквозь  листву  холодном  свете
луны, - а драконы охотятся на нас.
   - Надо сражаться с драконами, - заявил я.
   - Нет, Орион, это невозможно, - устало покачал головой  Крааль.  -  Они
чересчур велики, чересчур проворны. Их когти срывают  мясо  с  костей.  Их
зубы сокрушают кости.
   - Их можно убить, - настаивал я.
   - Это не для нас.  Есть  вещи,  которые  человеку  не  под  силу.  Надо
принимать вещи такими, как они есть, а не предаваться пустым мечтам.
   - Но ведь Орион убил дракона! - напомнил Крон.
   - Может, оно и так, - отозвался Крааль тоном человека, слышавшего и  не
такие байки. - Пора спать. Довольно болтовни о драконах.  Хватит  и  того,
что после восхода нам придется сразиться друг с другом.
   Он произнес это совершенно равнодушно, без сожаления или восторга,  как
совершенно очевидную истину.
   - Сразиться друг с другом? - эхом откликнулся я.
   Крааль уже укладывался,  стараясь  устроиться  поудобнее  среди  корней
дерева.
   - Да. Какая жалость! Ваши рассказы мне по-настоящему понравились. И еще
мне хочется посмотреть на то место, где живет ваш вещающий бог. Но  завтра
мы будем драться.
   Я одного  за  другим  оглядел  всех  собравшихся:  их  двенадцать,  нас
девятеро, считая меня.
   - Но зачем нам драться?
   Терпеливо, будто несмышленому дитяти, Крааль пояснил:
   - Это наши угодья, Орион. Вы убили нашего медведя. Если мы отпустим вас
без боя, остальные тоже придут сюда и  будут  убивать  наших  зверей.  Что
тогда станет с нами?
   Лежа рядом со мной, он повернулся так, чтобы изувеченный  бок  оказался
сверху, и пробормотал:
   - Поспи, Орион. Завтра нам драться.
   Крон подошел ко мне и, наклонившись, прошептал мне на ухо:
   - Завтра они увидят, каков ты в бою!  Под  твоим  предводительством  мы
перебьем их всех до единого и заберем эту землю себе.
   Улыбнувшись, он перебежал на ровное местечко возле валуна  и  устроился
на ночлег.
   Один за другим все уснули, один  лишь  я  бодрствовал  среди  храпевших
охотников. Ну, по крайней мере предательства они не опасаются.  Ни  одному
из них даже в голову не пришло, что кто-нибудь отважится перерезать  горло
спящему.
   Я встал и, подойдя к берегу озера, прислушался к  плеску  воды.  Где-то
среди  деревьев  ухнула  сова  -  священный  символ  Афины.  Я  знал,  что
прообразом для мифов об Афине послужила Аня, а Золотой  бог,  несмотря  на
его безумие, вдохновил людей на создание легенды об Аполлоне.
   А я? Так называемые боги,  которым  еще  предстояло  сотворить  меня  в
отдаленном будущем, нарекли меня Орионом и  послали  охотиться  за  своими
врагами на  просторах  пространственно-временного  континуума.  В  Древнем
Египте меня называли Осирисом, умиравшим и возрождавшимся. Среди  снеговых
пустынь ледникового периода меня помнили как  Прометея,  ибо  я  пришел  к
умиравшей от холода и голода горстке людей и научил их разводить  огонь  и
выживать в опасном суровом мире.
   А кто я теперь, в этом времени  и  в  этом  месте?  Вскинув  голову,  я
посмотрел на звезды, рассыпанные  по  черному  бархату  небес,  и  тут  же
встретился взглядом с тусклым алым оком зловещей  звезды,  яркостью  своей
превосходившей Луну. От ее света на  землю  даже  падала  моя  тень.  Этой
звезды не было ни в одних небесах, виденных мною прежде. Я чувствовал, что
она как-то связана с Сетхом, его ящерами и порабощением первобытных людей.
   На мгновение меня вдруг охватило желание снова  попытаться  вступить  в
контакт с творцами. Но я медлил, опасаясь снова привлечь  внимание  Сетха.
Стоя на берегу озера, я слушал шелест ночного ветерка в листве деревьев  и
всем сердцем желал, чтобы творцы сами попытались связаться с нами.
   Но ничего не произошло. Снова послышалось  уханье  совы,  и  звук  этот
показался мне полным горечи хохотом.
   Я предпочел остаться на берегу озера,  а  не  возвращаться  к  угасшему
костру. Крааль настаивал на том, что мы должны драться, и я  ни  капли  не
сомневался, что дело отнюдь не кончится каким-нибудь безобидным  ритуалом,
не требовавшим кровопролития. С рассветом начнется битва, и мы пойдем друг
на друга, вооружившись копьями и кремневыми ножами.
   Если только не удастся придумать чего-нибудь получше.
   Я провел не один час в мрачных, зловещих раздумьях.  С  озера  поднялся
серый туман,  мало-помалу  принявший  деревья  в  свои  холодные  объятья,
целиком скрыв их и поглотив звезды. Луна посеребрила его своим блеском,  и
весь мир обратился в зябкую, зыбкую, лишенную очертаний чашу,  наполненную
холодным серым сиянием, лишь изредка слышалось уханье совы или  жутковатый
вой волков где-то вдалеке. Собаки Крааля  отзывались  лаем,  заявляя,  что
здесь их территория.
   Туман уже поднимался, и небосвод на  востоке  окрасился  нежно-розовыми
тонами, когда я ощутил, что кто-то  медленно  идет  в  мою  сторону  среди
окутанных туманом деревьев, направляясь к берегу. Это оказался Крааль.  Он
приблизился  ко  мне,  не  проявляя  ни  малейших  признаков  страха   или
замешательства,  и  окинул  взглядом   гладь   озера.   Поредевший   туман
рассеивался, как страх  перед  темнотой,  изгоняемый  лучами  восходившего
солнца.
   Крааль указал на зазолотившийся  горизонт  в  том  месте,  где  вот-вот
должно было выглянуть солнце.
   - Похититель Света подходит все ближе.
   Взглянув в направлении, которое он указывал вытянутой рукой,  я  увидел
тусклую красноватую звезду, мрачно рдевшую в разгоравшихся небесах.
   - А Истязателя почти не видно, - добавил Крааль.
   - Какого истязателя?
   - Ты разве его не видишь? Совсем рядышком с Похитителем  Света,  только
очень тусклый...
   Тут я впервые разглядел, что рядом с красной  звездой,  которую  Крааль
назвал Похитителем  Света,  виднеется  еще  одна  точка  света  -  блеклая
искорка, почти неразличимая для глаза.
   - А что означают эти имена? - поинтересовался я.
   - Ты что, не знаешь  о  Похитителе  Света  и  Истязателе?  -  удивленно
воззрился на меня Крааль.
   - Я пришел издалека, моя родина гораздо дальше, чем место, откуда Нох и
его компания.
   Задумчиво глядя вдаль, Крааль поведал мне легенду о  Похитителе  Света.
Боги - а среди них и бог Солнца, самый могущественный из всех, - ничуть не
Заботились о своих творениях. Они видели, как люди сражаются  за  жизнь  -
более слабые, чем медведи  и  волки,  всегда  голодные  и  холодные,  -  и
повернулись к ним спиной. Похититель  Света,  младший  бог,  сжалился  над
человечеством и решил подарить людям огонь.
   У меня перехватило дыхание. Легенда о Прометее! Это ведь я принес огонь
в дар первым людям, затерявшимся в сердце края вечных морозов и  снегов  в
ледниковом периоде. Крааль излагал историю на диковинный лад, но его слова
почти точно отражали жестокое безразличие так называемых богов.
   Похититель Света знал, что единственный способ принести огонь  людям  -
это похитить его у Солнца.  Поэтому  каждый  год  тусклая  красная  звезда
ворует у Солнца чуточку его света. Вместо того чтобы оставаться  в  ночном
небе, как  остальные  звезды,  она  потихоньку  прокрадывается  в  дневные
владения Солнца, с каждым днем  подбираясь  все  ближе  к  нему.  Наконец,
добравшись до Солнца, крадет немного огня. Потом вновь прячется  в  ночном
небе, где в темные годины отдает свет людям, яркостью своей затмевая Луну.
   Это была легенда о Прометее, превращенная в поэму  о  звездах.  Рассказ
Крааля имел смысл лишь в том  случае,  если  бы  вокруг  Солнца  вращалась
другая звезда - тусклый красный карлик, орбита которого лежала  бы  далеко
за пределами  Солнечной  системы.  Но  ведь  Солнце  -  одиночная  звезда,
сопровождаемая  свитой  планет.  Во  время  всех   моих   путешествий   по
пространственно-временному континууму это было так, а не иначе.
   До сегодняшнего дня.
   - А при чем тут Истязатель? - будто со стороны, услышал  я  собственный
вопрос.
   - Когда Похититель крадет огонь у Солнца,  бог  Солнца  и  прочие  боги
гневаются, - продолжал Крааль. - Истязатель терзает провинившегося,  снова
и снова пронзая его внутренности, круглый год,  и  так  будет  всегда,  до
скончания веков.
   "У сопутствующей звезды есть собственная планета,  обращающаяся  вокруг
нее", - сообразил я. С Земли кажется, что она проникает сквозь звезду,  то
исчезая,  то  показываясь  с  другой   стороны.   Истязатель,   пронзающий
внутренности  Похитителя  Света,  уподоблен  стервятнику,   выклевывавшему
печень у Прометея, прикованного богами к скале.
   - Вот так нам был дан огонь, Орион, - промолвил Крааль. - Это случилось
давным-давно, задолго до того, как дед моего деда начал охотиться у  этого
озера. Звезды показывают нам, что произошло, чтобы напомнить о нашем долге
перед богами.
   - Но, судя по твоим словам, боги отнюдь не  доброжелательны  к  нам,  -
отозвался я.
   - Тем более надо уважать и бояться их, Орион.  -  С  этими  словами  он
зашагал прочь, обратно к костру, с видом человека, выложившего неоспоримый
аргумент.
   К тому времени солнце уже поднялось над озером.  Охотники  пробудились.
Ворча и потягиваясь, они  облегчались  у  двух  деревьев.  Потом,  поровну
разделив остатки пищи, нашедшейся у людей Крааля и у моих, они  запили  ее
водой из озера, принесенной Кроном и Пирком в кожаных мехах.
   - Теперь время биться, - объявил Крааль, подбирая с земли свое  длинное
копье.
   Его люди выстроились  за  ним,  сжимая  в  руках  копья,  а  мой  отряд
сгрудился у меня за спиной. Собаки, сонно щурясь, лежали на земле,  свесив
из пастей розовые языки. Но их глаза не упускали ни одного движения.
   - Вас двенадцать, а нас только девять, - сказал я.
   - Тебе следовало привести больше мужчин, - пожал плечами Крааль.
   - У нас больше нет.
   Он махнул рукой, видимо давая понять, что это мои трудности, а не его.
   - Чем драться всем, - предложил я, - давайте устроим честный  поединок,
один на один.
   - А какой с этого прок? - приподнял брови Крааль.
   - Если победит ваш  боец,  мои  люди  уйдут  домой  и  больше  сюда  не
вернутся.
   - А если мой боец проиграет?
   - Тогда и вы, и мы можем в мире охотиться на этой земле.  Тут  довольно
дичи и для нас, и для вас.
   - Нет, Орион. Будет лучше перебить вас всех и на том  покончить.  Тогда
мы сможем взять еще и ваших  женщин.  А  все  остальные  племена,  которые
придут сюда, будут знать, что это  наша  земля  и  они  тут  охотиться  не
должны.
   - А как они об этом узнают?
   Он искренне изумился столь наивному вопросу.
   - Конечно, мы насадим ваши головы на колья, как же еще!
   - Предположим, - не сдавался я, - а если  мы  перебьем  всех  вас?  Что
тогда?
   - Вдевятером, считая двух  мальчишек  и  одного  калеку?  -  рассмеялся
Крааль.
   - Я убил дракона, - с ноткой стали в голосе проговорил я.
   - Это ты так говоришь.
   - Убил! Убил! - закричали мои охотники.
   Взмахом руки я заставил их умолкнуть, не желая,  чтобы  началась  драка
из-за спора о моей доблести. У  меня  вдруг  промелькнула  мысль,  которая
могла оказаться полезной. Я попросил Крона принести мне лук и стрелы.
   - Ты знаешь, что это? - спросил я, держа их перед Краалем.
   - Разумеется. Никуда не годится против копья. Лук - оружие для  засады,
а не для схватки лицом к лицу.
   Я вручил ему лук и стрелы со словами:
   - Пока мы не начали драться, попробуй выстрелить в меня.
   На лице Крааля промелькнуло удивление, потом подозрение.
   - Как это?
   - Выпусти в меня  стрелу,  -  шагая  к  величественному  старому  вязу,
пояснил я. - Я буду стоять здесь.
   - Не понимаю.
   - Ты не веришь, что я убил дракона. Увы, сейчас  рядом  нет  ни  одного
дракона, чтобы показать тебе, как я это сделал, так что я дам тебе  другое
доказательство. Стреляй в меня!
   С недоумением и опаской Крааль наложил стрелу  и  натянул  тетиву.  Мои
люди попятились от меня; мой противник немного подался вперед, словно  ему
не терпелось посмотреть, что я замыслил. Мне бросилось  в  глаза,  что  он
оттянул тетиву к груди, а не к щеке.
   Я перевел работу своих органов чувств в сверхбыстрый  режим,  и  все  в
окружавшем меня мире будто  замедлило  движение.  Зрачки  прицеливавшегося
Крааля чуточку сузились. Пичуга томительно медленно перепархивала с  ветки
на ветку, с неспешной грациозностью взбивая красноперыми крыльями воздух.
   Стоявший в десяти шагах от меня Крааль выпустил стрелу. Я  увидел,  как
она, вихляясь,  летит  ко  мне;  все-таки  сработана  грубовато.  Я  легко
дотянулся до нее ладонью и отбил.
   Зрители единодушно охнули.
   - А теперь, - заявил я, - полюбуйтесь-ка на это!
   Подойдя к одному из охотников Крааля, я велел ему держать  копье  двумя
руками параллельно земле. Он сперва взглянул на вождя и, когда тот кивнул,
неохотно сделал, как  ему  было  сказано.  Коротко  взмахнув  рукой,  я  с
яростным выкриком ребром ладони разрубил копье надвое.
   Не успели они и слова сказать или даже шелохнуться, как я развернулся и
схватил Крааля за талию. Подняв высоко над головой, я  одной  рукой  легко
удерживал его на весу, а он извивался и орал во всю глотку.
   - Ты все еще жаждешь битвы с нами, Крааль? - со смехом  поинтересовался
я. - Хочешь, чтобы мы взяли ваших женщин?
   - Поставь меня! - завопил он. - Так драться не положено!
   Я осторожно поставил его на землю  и  заглянул  ему  в  глаза.  Он  был
взбешен и напуган.
   - Крааль, если мы будем воевать, мне придется убить  и  тебя,  и  твоих
людей.
   Он не проронил ни слова  в  ответ.  Грудь  его  бурно  вздымалась,  пот
струился по щекам, теряясь в седой бороде.
   - У меня есть идея получше, - продолжал я. - Не позволишь  ли  ты  моим
людям присоединиться к своему племени? Вождем остаешься ты.
   - Но ведь это ты вождь, Орион! - вскинулся Нох.
   - Я здесь чужак,  а  моя  настоящая  родина  далеко  отсюда.  Крааль  -
отличный вождь и хороший охотник.
   - Но...
   У обоих нашлась масса возражений. Но зато они спорили, а не  сражались.
Вызванный испугом гнев Крааля сменился задумчивостью. Он прищурился,  и  в
глазах его заплясали хитрые огоньки. Он всерьез раздумывал над открывшейся
перед ним новой возможностью.  Я  пригласил  его  взглянуть  на  обиталище
вещающего бога; по пути к нашей котловине мы продолжали  обсуждать  вопрос
слияния двух племен.
   Осенившая меня идея была куда грандиознее и  касалась  не  только  двух
горсток первобыт