широкого тракта, проторенного
мигрировавшими динозаврами. Нам во множестве попадались следы карнозавров,
более мелких, чем тираннозавры, но и  следов  последних  по-прежнему  было
хоть отбавляй.
   Очевидно, утконосые и другие травоядные динозавры ежегодно отправлялись
в путь, спасаясь от зимних холодов. Я не обнаружил явных  перемен  погоды,
но последняя гроза продолжалась дольше, чем прежние, а по утрам,  как  мне
казалось, стало чуточку холоднее.
   И снова путь к месту назначения нам указали птерозавры.  Целыми  тучами
кружили они в  небесах,  высматривая  что-то  по  другую  сторону  холмов.
Охваченная безрассудным пылом, Аня устремилась к гребню, горя  нетерпением
посмотреть, что  там  происходит.  Рванувшись  следом,  я  покинул  Юнону,
галопом мчавшуюся где-то позади.
   Слышавшееся оттуда мычание, хрипы, рев  и  визг  исходили  явно  не  от
крылатых ящеров, паривших в недосягаемой  высоте.  Эти  звуки  были  полны
предсмертного ужаса.
   Аня достигла  вершины  гребня  и  ошеломленно  застыла.  Догнав  ее,  я
остановился рядом и заглянул в лежавшее под нами длинное ущелье.
   Там бурлила кровавая схватка.



        "20"

   Тысячи травоядных ящеров  подверглись  нападению  сотен  тираннозавров.
Поле боя простиралось на целые мили, голая  каменистая  земля  побурела  и
стала скользкой от крови.
   По тесному длинному ущелью прибойной волной катилась  битва.  Утконосые
динозавры, трицератопсы и более мелкие ящеры отчаянно пытались  прорваться
сквозь горловину ущелья на простор, а тираннозавры буйствовали,  уничтожая
их,  круша  своими  жуткими   зубами   хребты,   разрывая   тела   острыми
когтями-ятаганами.
   Это напоминало морской бой  в  дни  парусного  флота  -  будто  могучие
смертоносные   дредноуты   громили   строй   неуклюжих   галеонов.   Будто
стремительные летучие отряды верховых воинов рассекали  на  части  богатый
караван.
   Визг и рев издыхавших травоядных жутким эхом  метался  между  каменными
стенами ущелья. Даже наша Юнона, жалобно мыча, прижималась дрожа к Ане.
   Слуг Сетха нигде не было видно. Они не показывались, но я знал, что они
здесь - спрятались среди скал или, как  мы,  наблюдают  с  гребня  ущелья,
заставляя тираннозавров учинять кровавое избиение мигрирующих стад.
   Впрочем, избивали не только они. Троица  трицератопсов  набросилась  на
тираннозавра и, опрокинув его на землю, снова и снова бодала его  длинными
острыми  рогами.  Мелкий  динозавр,   покрытый   крепким   панцирем,   как
броненосец, заковылял прочь от крови, запекшейся в  пыли,  и  вырвался  на
открытую местность.
   Но тираннозавры все  убивали,  убивали  и  убивали,  разрывая  ужасными
зубами  и  когтями  гадрозавров,  рогатых  трицератопсов  и   неисчислимое
множество прочих.
   -  Должно  быть,  рептилии  Сетха  привели  сюда  тираннозавров,  чтобы
устроить  засаду  на  мигрирующих  динозавров,  -  холодным  тоном  врача,
констатирующего смерть, сказала Аня.
   Меня охватил гнев. Разыгрывавшаяся внизу бессмысленная бойня  зажгла  в
моей груди яростное пламя.
   - Давай-ка найдем кого-нибудь из этих рептилий, - бросил я и  крадучись
пошел вдоль гребня, крепко стискивая в правой руке копье.
   Аня торопливо шагала следом, а Юнона припустила за ней, хотя  избранное
нами направление пришлось  ей  явно  не  по  душе.  Маленькая  динозавриха
хныкала, как ребенок.
   - Орион, что ты собираешься?..
   - Мои предыдущие жизни научили меня одному - уничтожать  врага,  где  и
как только можно,  -  мрачно  откликнулся  я.  -  Сетх  хочет  убить  этих
динозавров? Тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы помешать ему.
   Аня молча последовала за мной, когда я принялся взбираться  повыше,  но
Юнона продолжала хныкать.
   - Оставайся с ней здесь, - велел я Ане. - Она  напугана,  и  ее  скулеж
предостережет слуг Сетха.
   - Мы пойдем за тобой, держась ниже по склону. Если она не будет  видеть
этой мясорубки, то, наверно, успокоится.
   Аня с динозаврихой спустились по каменистому склону ярдов на сто ниже и
двинулись параллельно моему курсу. Я шел,  пригнувшись  настолько  сильно,
что костяшками пальцев левой руки касался земли, как горилла.
   Минуты через три я увидел одного из приспешников  Сетха,  лежавшего  на
нагретых солнцем камнях, пристально вглядываясь в бурлившую внизу схватку.
Без всякого предупреждения я вогнал ему в спину копье с такой  силой,  что
оно расщепилось о камень под его брюхом. Он  зашипел  и  несколько  секунд
дергался, как загарпуненная рыба. Потом затих.
   Из-под брюха рептилии сочилась красновато-бурая  кровь.  Распластавшись
на скале рядом с трупом, я окинул взглядом ущелье. Разглядеть  что-либо  в
подробностях было трудно  из-за  стоявшей  столбом  пыли,  но  я  все-таки
заметил  тираннозавра,  вдруг  застывшего  среди  метавшихся  тел,  моргая
страшными красными глазищами. Он вдруг прекратил свою убийственную работу.
У меня на глазах он склонился над окровавленной тушей трицератопса и начал
пожирать ее, отрывая огромные куски мяса.
   Остальные тираннозавры по-прежнему  неистовствовали  среди  травоядных,
оставаясь под телепатическим контролем воинов Сетха. Вскочив  на  ноги,  я
двинулся дальше.
   Мое копье затупилось и расщепилось. Вскарабкавшись наверх, Аня  вручила
мне свое. Поколебавшись, я принял оружие, а она взяла мое. Если  придется,
оно может послужить Ане дубинкой.
   Еще две рептилии сидели в расселине между двумя валунами,  сосредоточив
внимание на резне. Я понял,  что  среди  подобного  безумия  им  требуется
полнейшая   сосредоточенность,   чтобы   не    утратить    контроля    над
тираннозаврами. Они практически  оглохли  и  ослепли,  не  замечая  ничего
вокруг.
   И все равно я подкрадывался к ним осторожно, сзади.  Последние  ярды  я
одолел одним прыжком, насквозь пронзив копьем одного из  ящеров.  Издыхая,
он завизжал, будто паровозный свисток.  Второй  подскочил  и  бросился  на
меня, но чересчур замешкался, поскольку мои реакции как  всегда  в  минуты
опасности многократно ускорились.
   Я видел, как он поворачивается, как вспыхивают  его  красные  глазки  с
вертикальными щелями зрачков, пасть разевается - то ли от ярости, то ли от
изумления, то ли от внезапного испуга. В его  когтистых  лапах  ничего  не
было. Вложив в удар весь свой вес, всю свою силу,  я  ногой  сокрушил  его
грудь,  переломав  все  ребра.  Попятившись,  он  перевалился  через  край
отвесной стены и приземлился почти у ног тираннозавра.
   Исполинская тварь, освободившись  от  мысленного  контроля,  подхватила
своего прежнего хозяина и раскусила огромными зубами надвое.
   Присев на корточки, я взглядом  отыскивал  тираннозавра,  находившегося
под контролем второй рептилии. Эта, моргая, с недоумением озирала царившее
вокруг побоище. Я на мгновение прикрыл глаза и попробовал проникнуть в  ее
сознание. Когда я открыл их вновь, то возвышался на добрых тридцать  футов
над пропитанным кровью дном ущелья, вглядываясь в клубы пыли. Жажда  крови
обуревала  меня,   превозмогая   тупую   боль   голода,   терзавшего   мои
внутренности.
   Я стал представителем  племени  Tirannosaurus  Rex,  самым  кровожадным
хищником, существовавшим за всю историю Земли. Я упивался силой  и  мощью,
бурлившими во мне.
   Пронзительно взревев, я ринулся в круговорот жестокой схватки.  Мне  не
нужны  были  ни  слабаки  гадрозавры,  ни  даже  опасные  трицератопсы.  Я
пробивался сквозь бойню к другим тираннозаврам, находившимся под контролем
рептилий Сетха.
   Они убивали, но  не  ели.  Вспоров  глотку  утконосому  динозавру,  они
бросали его в пыли, позволяя густой жаркой крови попусту пропитывать землю
и подниматься в воздух одуряющим паром, они  бросали  горы  свежего  мяса,
даже не попробовав его на зуб. _Убей и спеши убивать снова!_
   Пробившись  сквозь  груду  тел  издохших  и  издыхавших  травоядных,  я
заставил контролируемого мной ящера  потянуться  к  собрату  тираннозавру,
который не обратил на это ни  малейшего  внимания,  гоняясь  за  блеявшим,
мычавшим утконосым, отчаянно пытавшимся  пробиться  сквозь  горы  кровавых
трупов в безопасное место.
   Едва тираннозавр нацелился вцепиться в мягкую  шею  утконосого,  как  я
сокрушил своими могучими челюстями его собственный хребет, ощутив  во  рту
вкус крови, костей и теплой плоти. Чудовище взвизгнуло, затем его  тяжелая
голова  придавила  хилые  передние  лапки  к  груди,  и  могучие   челюсти
сомкнулись навеки.
   Отшвырнув дохлого монстра, я метнулся к следующему. Он не заметил меня,
и я выдрал ему глотку одним  стремительным  укусом.  Теперь  мое  внимание
переключилось  на  двух  других  тираннозавров  -   прекратив   гонку   за
травоядными, они обратили сверкающие глаза ко мне.
   Ни секунды не мешкая, я ринулся на  них,  разя  зубами  и  когтями.  Мы
рухнули все втроем, даже поколебав своим падением землю.
   Откуда-то издалека до меня донесся едва слышный окрик:
   - Орион, оглянись!
   Но я бился против двух тираннозавров  не  на  жизнь,  а  на  смерть.  И
побеждал! Вот один зашатался  -  половина  его  вспоротого  бока  истекала
щедрым потоком крови. Я тоже был окровавлен, но не чувствовал боли -  меня
переполняла ликующая радость боя. Я чуточку  попятился;  второй  противник
ринулся на меня, разинув пасть и болтая крохотными бесполезными  передними
лапками.
   Позади него уже сплотились другие тираннозавры, сосредоточив  все  свое
внимание на мне. Я пятился,  пока  не  уперся  хвостом  в  каменную  стену
ущелья.
   - Орион! - снова донесся до меня зов.  На  этот  раз  вопль  был  полон
тревоги и отчаяния.
   И мир для меня померк.
   Каким-то образом я понял, что от удара  лишился  сознания.  Я  увяз  во
тьме, утратив все чувства, но то было не небытие в предельном  холоде  вне
пространства и времени. Я не покидал континуум. Кто-то  подкрался  ко  мне
сзади, пока я управлял тираннозавром, и вышиб из  меня  дух,  несмотря  на
предупреждения Ани.
   Каким же я был дураком! Теперь придется уплатить по счету.
   Едва я осознал, что произошло, как тотчас же  приказал  телу  прийти  в
норму - отсек сигналы боли от раскалывавшейся головы и  усилил  циркуляцию
крови вокруг ушиба на черепе. Открыл все каналы чувств.  Но  не  распахнул
глаз и не шевельнулся. Мне  надо  было  узнать  что  к  чему,  прежде  чем
позволить окружающим догадаться, что я очнулся.
   Мои запястья оказались крепко стянуты за спиной; в плечи и  грудь  тоже
врезались веревки, вернее, лианы или что-то в том же роде. Я лежал  ничком
на теплой скале, и несколько острых камешков больно впивались в кожу.
   До меня не  доносилось  ни  звука,  кроме  свистящего  пыхтения  Юноны.
Полнейшее молчание, не слышно даже голоса Ани. Я мысленно  огляделся.  Моя
любимая была рядом, ее  присутствие  ощущалось  вполне  отчетливо.  И  еще
несколько других созданий находились здесь же; их разумы, холодные, словно
покоящийся в ледяной могиле труп, оставались закрытыми для меня.
   - Позвольте мне его осмотреть, - наконец раздался голос Ани.  -  Может,
он мертв или умирает.
   Ни отклика, ни ответа. Ни звука. Вдали завывал ветер,  но  рев  и  визг
динозавров стихли. Битва окончилась.
   С закрытыми глазами мне больше ничего выяснить не удалось,  так  что  я
открыл их и перекатился на бок.
   Аня стояла на коленях, запястья ее были стянуты за спиной, а в тело под
грудью впилась лиана. Юнона лежала на брюхе, положив глупую  утиную  морду
между передними лапами, как щенок.
   Шесть красночешуйчатых рептилий невозмутимо взирали на меня; хвосты  их
опускались чуть ниже колен. В паху виднелись какие-то складки,  но  больше
ничего - как у большинства ящеров, их органы размножения были скрыты.
   Они не произнесли ни слова. Я сомневался, что они способны издать  хоть
один осмысленный звук, даже если бы захотели. Впрочем, они не передали нам
никаких мысленных сообщений тоже - то ли были неспособны, то ли не  желали
входить с нами в контакт. Между собой они явно общались и могли  управлять
тираннозаврами.
   Двое  грубо  дернули  меня,  поставив  на  ноги.  Голова  на  мгновение
закружилась, но я быстро отрегулировал давление крови, и  тошнота  прошла.
Еще один воин Сетха  схватил  Аню  за  волосы  и  поднял  с  коленей.  Она
взвизгнула. Вырвавшись из лап державших меня  рептилий,  я  по-каратистски
заехал  пяткой  багровому  демону  в  заостренную  челюсть.   Голова   его
откинулась назад с такой  силой,  что  послышался  хруст  позвонков.  Упав
навзничь, он замер.
   Я обернулся к остальным. Руки мои были по-прежнему связаны  за  спиной.
Юнона трепетала у ног мрачной, побледневшей Ани.
   Один из ящеров подошел к упавшему соплеменнику и  бегло  осмотрел  его.
Потом поднял глаза на меня. Неизвестно,  какие  мысли  проносились  в  его
голове,  -  лишенная  всякого  выражения  физиономия  рептилии  оставалась
неподвижной. Его красные глаза не  мигая  смерили  меня  долгим  взглядом.
Затем он встал и указал вниз по склону, в  сторону  озера,  где  находился
замок.
   Мы тронулись в путь. Двое воинов Сетха пошли в авангарде,  трое  других
шагали позади нас. Больше они к нам не притрагивались.
   - Как они общаются? - вслух гадала Аня.
   - Очевидно, телепатически, - ответил я и, помолчав, спросил сам: -  Как
по-твоему, они понимают, что мы говорим?
   Она попыталась развести руками, несмотря на стягивающие их путы.
   - Я вообще не уверена, что они нас слышат. Вряд  ли  их  органы  чувств
подобны нашим.
   - Их зрение простирается дальше в красную часть спектра,  чем  наше,  -
напомнил я.
   - Некоторые рептилии лишены слуха напрочь.
   Я искоса оглянулся на троицу, шагавшую позади нас.
   - Мне кажется, они прекрасно понимают нас. Они  очень  хорошо  уяснили,
что я буду драться, чтобы защитить тебя, и не позволю  им  дурно  с  тобой
обращаться.
   - Ты дал им это понять весьма недвусмысленно!
   - Да, разумеется, но главное - они сообразили, что я _не_ стану с  ними
драться, если они не станут тебя мучить.
   Некоторое  время  мы   шли   молча.   Потом   мне   пришло   в   голову
поинтересоваться:
   - Чем все кончилось в ущелье, когда мне дали  по  голове  и  я  потерял
сознание?
   - Изрядная часть уцелевших динозавров вырвалась на свободу. - Губы  Ани
на мгновение сложились в кислую  улыбку.  -  Чтобы  разобраться  с  тобой,
рептилиям пришлось оставить своих тираннозавров...
   Я покраснел до ушей.
   - Я с головой ушел в управление тираннозавром и  стал  для  них  легкой
добычей...
   - Но зато остальные тираннозавры тут же перестали сеять смерть и начали
пожирать убитых, как только лишились контроля.
   Мне припомнилось радостное возбуждение, пережитое во  время  управления
тираннозавром. Я не просто отдавал приказы издали, я влез в его шкуру, сам
превратился в ящера - могучего, вселявшего ужас, упивавшегося  собственной
силой и кровожадностью. Восторг буквально опьянил меня. Если мне доведется
еще раз управлять подобным чудовищем, надо держать свои чувства в  узде  и
оставаться начеку - слишком уж легко стать монстром,  забыв  обо  всем  на
свете.
   Ящеры Сетха вели нас вперед, пока не настала ночь. На землю  опустилась
непроглядная темень. Небо с полудня обложили мрачные тучи, так  что  звезд
не было и в помине. Зябкий ветер доносил запах надвигавшегося дождя.
   Мы остановились на пригорке  между  двумя  мелкими  озерцами.  Рептилии
помогли нам с Аней сесть, но ничуть не ослабили наших пут. Все пятеро сели
полукругом,  лицом  к  нам.  Юнона,  весь  день  без  разбора   объедавшая
попадавшуюся по пути зелень, протиснулась между нами и тут же уснула.
   - Мы голодны, - сказал я пустоглазым гуманоидам.
   - И окоченели, - подхватила Аня.
   Ни малейшей реакции. Они-то не голодны, это ясно.  Неизвестно,  сколько
они могут обходиться без пищи. А о потребностях млекопитающих они то ли не
задумывались, то ли - что вероятнее - им вообще нет дела до наших нужд.  А
может - скорее всего, - они понимают,  что  голод  подорвет  наши  силы  и
уменьшит шансы на побег.
   Дождь пошел лишь на рассвете. Мы шлепали по щиколотку  в  грязи,  то  и
дело поскальзываясь и падая, поскольку не могли  балансировать  связанными
руками. Рептилии неизменно помогали нам подняться - не слишком ласково, но
и не грубо. Аню они поднимали вдвоем, а трое  других  загораживали  их  от
меня.
   Всю дорогу до озерного замка почти  беспрестанно  шли  дожди.  Наконец,
как-то под вечер, едва дыша от духоты, голода  и  усталости,  мы  вышли  к
берегу.
   Замок  впервые  предстал  перед  нашими  глазами  при  свете  дня;  его
массивные стены и высокие башни влажно поблескивали в лучах  склонявшегося
к закату солнца. А с высоты чистых  голубых  небес,  не  помраченная  даже
солнцем, взирала на нас кровавая звезда.



        "21"

   Нас повели по узким мосткам к единственным  воротам  в  мощных  высоких
стенах замка. Ворота оказались тесными - две тощие рептилии едва прошли  в
них плечом к плечу, - зато высокими, не менее  двадцати  футов  в  высоту.
Свод арки был утыкан блестевшими шипами, обращенными остриями внутрь.
   Когда мы из жаркого сияния солнца ступили в красноватый сумрак твердыни
Сетха, я всей кожей ощутил едва уловимый гул мощных  механизмов.  В  замке
оказалось даже жарче, чем снаружи. Жар окатил меня удушливой волной, выжав
пот из каждой поры, пронизав душу иссушающей усталостью.
   Пятеро наших конвоиров передали нас с рук на  руки  четверке  других  -
чуть более рослых, но в остальном как две капли воды похожих  на  прежних.
Судя по столь поразительному сходству, их могли вывести  клонированием  из
одной клетки.
   Новые конвоиры освободили нас от пут, и мы впервые за много дней смогли
пошевелить  онемевшими  руками,  размять  закостеневшие  пальцы.   Обычный
человек на нашем месте  был  бы  необратимо  искалечен  -  мышцы  его  рук
атрофировались бы, а кисти  покрылись  язвами  от  недостаточного  притока
крови. Я же смог направить кровь в обход мучительно тугих уз,  сознательно
усилив ее приток через более глубокие артерии. Аня поступила точно так же,
но все равно рубцы от веревок исчезли нескоро.
   Размяв пальцы, моя любимая первым делом наклонилась,  чтобы  приласкать
малышку Юнону, буквально засопевшую от  удовольствия.  Я  даже  готов  был
ревновать.
   Нас всех троих поместили в тесную комнату, не дав даже горстки  соломы,
чтобы подстелить на голый жесткий пол, совершенно гладкий  -  без  единого
стыка или вмятинки. Весь замок был сделан из  какого-то  пластика,  как  и
крепость Сетха в неолите.
   Стены тоже казались совершенно  гладкими,  но  вдруг  в  одной  из  них
открылась дверца и появился поднос с пищей  -  дымившееся,  только  что  с
вертела, жареное мясо, вареные овощи, бутыли с водой и даже охапка  зелени
для Юноны.
   Мы с жадностью принялись за еду, хотя  я  никак  не  мог  выбросить  из
головы мысль о последнем ужине приговоренного к казни.
   - Что теперь? - поинтересовался я, вытирая подбородок тыльной  стороной
ладони.
   Аня оглядела гладкие стены камеры.
   - Чувствуешь вибрацию?
   - Должно быть, тут все питается энергией ядерного колодца, - кивнул я.
   - Мы должны добраться до него и уничтожить, - решительно заявила Аня.
   - Легко сказать.
   Она окинула меня печальным взглядом серых глаз.
   -  Это  необходимо  сделать,  Орион.  От  этого  зависит  существование
человечества, существование всего континуума.
   - Тогда для начала надо выбраться из камеры,  -  со  смиренным  вздохом
откликнулся я. - Есть предложения?
   Будто в ответ на мой  вопрос,  металлическая  дверь  откатилась,  и  на
пороге показались еще двое тюремщиков - а может быть,  двое  из  тех,  кто
пригнал нас сюда.
   Один поманил нас когтистым пальцем, и мы  кротко  вышли  в  коридор,  а
Юнона с опаской затопала следом.
   В коридоре было жарко и  сумрачно.  Лампочки  на  потолке  едва  тлели,
наверняка  излучая  основную  часть  энергии  в  инфракрасном   диапазоне,
невидимом для моих глаз. Но рептилиям тут наверняка светло. Закрыв