у.
     - Как ты? - спросила она, обращаясь ко мне. Генерал, подозвав к себе арбалетчика, что-то строго ему выговаривал.
     - У меня почти получилось, - произнес я. - Ненавижу это почти.
     Девушка перевернула тело носком сапога.
     - Нет доспехов, - сказала она. - Кочевник не пойдет на вылазку без доспехов.
     Ее серые глаза сверкнули, она вопросительно взглянула на меня.
     - Да, - сказал я.
     Генерал Грантий, опустив голову, торопливо подходил к нам.
     - Только не стоит говорить об этом сейчас.

***

     - Шерсть на его руках свалялась, - отрывисто произнесла Франсуаз., и ее сильные пальцы сжались на отворотах моего костюма.
     - Да, - ответил я. - Тише, Френки, а то все решат, что ты меня насилуешь.
     Девушка разжала пальцы. Верховой дракон, вздрагивающий крылами в своем стойле, да гнедая лошадь были единственными свидетелями нашего разговора.
     Демонесса взглянула туда, где распахивалась широкая дверь на улицу, и еще раз убедилась в том, что нас никто не подслушивает.
     - Его привезли сюда в кандалах, - произнес я. - Очевидно, схватили где-то в степи. Теперь ответь, мое пирожное, кто мог это сделать.
     - Грантий, - процедила девушка.
     - А кто же еще, - подтвердил я. - Только его легионеры сумели бы одолеть дозорный отряд. Ширина кандалов тоже соответствует самарийским.
     - Грантий - предатель? - спросила Франсуаз.
     - Почему нет? Его послали в Гиберию с маленьким отрядом, чтобы он развлекал здесь друидов до подхода армии Кириллия. Когда стало ясно, что легионы нужны на других границах, Грантия оставили здесь.
     - На верную смерть?
     - Да... Сомневаюсь, что кто-то в Самарии надеется, будто Грантий выиграет эту войну, с его-то сотней человек. Широкий жест самаринского императора - его офицер погиб, защищая союзную страну.
     - Грантий в опале, это ясно, - произнесла девушка. - Я слышала, как во время Маракандской кампании он пытал орков, просто ради забавы. Такой человек легко пойдет на предательство.
     - Орки могут щедро одарить его, - произнеся. - Значит, т, воя линия обороны им давно известна.
     - Понял ли Грантий, что мы его разоблачили?
     - Не знаю. Будем надеяться, Френки, он видит в тебе только ходячую мясорубку и не подозревает о моей проницательности.
     - Если не остановишься, - сердито проговорила девушка, - я действительно тебя изнасилую.
     - Впрочем, - в рассеянной задумчивости продолжал я, - это не имеет большого значения.
     - Что! - с подозрением осведомилась демонесса.
     - Понял он или нет, - пояснил я. - Френки, думаешь, зачем он выпустил орка на городской площади?
     - Просвети меня, герой.
     - Ему нужно алиби, - произнес я. - Он хочет иметь возможность сказать - "Вот, опять эти орки. И вечно они шастают по вашему городу".
     - Алиби? - осведомилась девушка. - Алиби - на что?
     - На наше убийство.

11

     Круг выжженной травы чернел в бескрайней степи. С двух сторон от него отходили широкие полосы, по которым огонь, зажженный гиберийскими ополченцами, добрался до места гибели орков.
     Люди в длинных зеленых одеяниях стояли вокруг выгоревшей травы. Каждый из них держал в руках живую веточку кедра. Торжественное пение поднималось над головами друидов.
     Люди поднимали руки, наполняя их силою солнца и неукротимостью ветра, и опускались на колени, прикладывая кедровые побеги к выжженной траве степи. Делали они это уже долго, но только сейчас первые следы их работы начали появляться из-под золы.
     Тонкие зеленые ростки, сначала робко, потом все быстрее проклевывались из-под серого слоя пепла. Трава разворачивалась жесткими листьями, и ее стрелки спешили вверх, почувствовать прикосновение ветра.
     Мириэль следила за тем, как новые стебли вырастают на месте старых. Ветер трогал ее русые волосы и покачивал зеленую ветку, которую она держала в руке.
     - Вы почитаете не только лес? - спросил я.
     - Мы почитаем все живое, - ответила Мириэль. - То, что произошло здесь, ужасно. Погибла не только трава. Сотни насекомых, земляных червячков - все они сгорели, хотя не были ни в чем виноваты.
     Она наклонила голову, позволив своим волосам рассыпаться русым водопадом, и ее мелодичный голос влился в симфонию друидов.
     - Вы обладаете властью создавать растения, - произнес я.
     - Это не власть, по крайней мере не наша. Лес делится ею с нами, а мы должны мудро ее использовать.
     Франсуаз направлялась к поющим друидам, и ее мрачное лицо выглядело еще более сосредоточенным, чем обычно.
     - Проверь посты, Майкл.
     Я подчинился. Мне не хотелось присутствовать при том, что должно было произойти. Ни демонесса, ни друида еще этого не знали, но я знал.
     Я изучил их обеих.
     - Вы мне нужны, - кратко сказала Франсуаз, обращаясь к Мириэль.
     Произнеся это, девушка направилась дальше, не сомневаясь, что друида беспрекословно последует за ней.
     - Вы мне тоже, - с уверенной в себе кротостью ответила Мириэль.
     Демонесса развернулась, взгляд ее серых глаз вонзился в жрицу леса.
     - Вы поступили непорядочно, - произнесла Мириэль. - Вы виноваты.
     - Что?! - воскликнула Франсуаз. Друида продолжала:
     - Вы попросили у нас кедрового масла. Вы сказали, что это надо для солдат.
     Поведение жрицы леса оказалось настолько отличным от того, которое Франсуаз ожидала, что она ничего не сказала в ответ, и лишь ее серые глаза расширились от гнева.
     - Но вы использовали масло для убийства, - продолжала друида. - Это грех. Кедры поддерживают жизнь, а не отнимают ее.
     Франсуаз поняла наконец, что имеет в виду Мириэль.
     - Идет война, девочка, - произнесла демонесса. - Так что спрячь подальше свои проповеди. Пошли.
     В лице Мириэль появилось беспомощное выражение. Она никак не могла поверить, что Франсуаз ясно понимает истинный смысл своих поступков.
     - Как вы можете, - сказала друида. - Погибли люди. С ними их лошади. Трава. Нельзя лишать другого жизни, не задумываясь.
     - Послушай, - Франсуаз взяла жрицу леса за плечи, но не для того, чтобы ободрить, а чтобы встряхнуть, - через два дня здесь будут орки. И они не станут думать, прежде чем перерезать вам всем глотки. Хватит разговоров. Вы мне нужны.
     - Зачем? - спросила Мириэль.
     - Я видела, как вы навыращивали тут травы. Вы высадите кустарник возле границы степи. Высокий, с крепкими ветками и шипами на концах. Он остановит конницу.
     Друида попятилась в испуге. Ее глаза расширились.
     - Нет, - тихо сказала она.
     - Что - нет? - не поняла Франсуаз.
     - Мы не можем создавать орудия, которыми будут убивать. Мы друиды. Мы верим в доброту леса.
     - Доброта леса вас не спасет, - сказала демонесса. - Я не прошу вас взять мечи и идти сражаться. Просто вырастите кусты.
     - Шипастые кусты, чтобы калечить людей и животных?
     На глазах Мириэль стояли слезы.
     - Это значило бы предать все, во что мы верим. Я понимаю, мой народ должен защищаться. И мы не станем мешать. Но друиды не будут в этом участвовать.
     - Вот как. Франсуаз хмыкнула:
     - Тебе известно, что Самария не пришлет на границу легионы. Вы, друиды - единственная сила, которая осталась у гиберийцев. И вы позволите оркам убить своих близких?
     Демонесса кричала так громко, что Мириэль испуганно сжалась.
     - Мы станем молиться, чтобы этого не произошло, - прошептала она.
     - Прекрасно, - бросила Франсуаз.
     Демонесса выхватила меч из заплечных ножен, и сверкающее острие опустилось на жрицу леса. Мириэль застыла от ужаса, приготовившись к неминуемой гибели. Острый кончик меча скользнул по ее одежде, разрезая зеленое одеяние в двух местах.
     Облачение друиды сползло с нее длинными лоскутами. Мириэль осталась полностью обнаженной, если не считать узкой повязки на бедрах. Ветер степи обдал ее тело, и она обхватила себя руками, прикрывая маленькие груди. Друида дрожала от страха и бледнела от стыда.
     - Ты больше не жрица леса, - произнесла Франсуаз.
     Выбросив вверх ногу, она ударила друиду по правой руке. Изгибчатая ветка кедра вылетела из тонких пальчиков Мириэль, и демонесса ловко перехватила ее.
     - Я верну, - пообещала Франсуаз, направляясь к стоявшим вокруг зеленеющего круга друидам.
     - Так, - громко произнесла она, и люди в зеленых одеяниях подняли головы. - Все слушайте меня.
     Степной ветер был теплым, но Мириэль мелко дрожала. Прозрачные слезы бежали по ее щекам. Колтон шел по степи, держа в руках развернутый пергамент с планами укреплений. Он поднимал голову, сверяя ландшафт с тем, что он видел на карте.
     - Колтон, - неуверенно позвала Мириэль.
     Он обернулся к ней. Обнаженная фигурка девушки и ее заплаканные глаза заставили его забыть о подготовке обороны.
     - Мириэль! - воскликнул он. На бегу Колтон сорвал с себя зеленый кафтан и протянул его девушке.
     - Что случилось?
     Он заботливо помог друиде запахнуть на себе полы одежды, и ни следа чего-либо недостойного не было в его движениях.
     - Эта женщина, - Мириэль давилась слезами, - она раздела меня. Она сказала, что я больше не верховная жрица. Она забрала кедровую ветвь.
     - Ну же, детка, - негромко говорил Колтон, дружески обнимая девушку.
     Мириэль положила ему голову на плечо; она начинала успокаиваться.
     - Франсуаза знает, что делает, - продолжал Колтон. - Я понимаю, тебе тяжело свыкнуться с мыслью, что надо воевать. Но сейчас мы все должны...
     Друида порывисто отстранилась, с возмущением глядя на Колтона.
     . - Ты поддерживаешь ее? - воскликнула она, всхлипывая. - Ты ее оправдываешь?
     - Но Мириэль, - Колтон попытался снова обнять ее, - Франсуаза - опытный воин. Она поможет нам справиться с орками. Мы...
     - Ты жалок, Колтон, - воскликнула девушка. - Уходи, я не хочу тебя больше видеть.
     Противореча самой себе, друида побежала прочь, закрыв лицо руками и забыв о том, что края кафтана, распахиваясь, открывают ее почти обнаженное тело.
     Колтон озабоченно смотрел ей вслед.
     - Она волнуется больше, чем хочет показать, - пробормотал он. - Бедная Мириэль. И я же ничего ей такого не сказал.
     Покачав головой в унисон своим мыслям, командир ополченцев вновь углубился в пергамент.

12

     - Все же ты это сделала, - произнес я.
     Франсуаз непонимающе посмотрела на меня. Потом ее взгляд переместился на ветку кедра, которую она держала в руке. Зеленые листья уже начали увядать.
     - Она сама это выбрала. Демонесса повертела в пальцах ветвь.
     - И зачем они носят это в руках? Будто им нечем их занять.
     - Это все равно, что отобрать игрушку у ребенка, - сказал я.
     - Я верну, - ответила Франсуаз. Девушку не заботило, что испытывает друида теперь и какие чувства сохранятся в ее душе на всю жизнь.
     - Посты проверены, - произнес я.
     - И как?
     - Приемлемо. Девушка хмыкнула.
     - То есть положение поганое.
     Я не ответил.
     Люди в зеленых одеяниях рассыпались по широкой степи, словно потерянные обломки чего-то, чему уже не суждено соединиться вновь.
     Они поднимали руки и опускались на колени, притрагиваясь к земле кончиками кедровых ветвей. Древесные сучья, толстые, кривые, вытягивались из земли.
     Они вырастали на широких основаниях, точно сотни деревьев внезапно перевернулись, утопив под землей ветви и ствол и вытащив наружу корни. Окончания у них были, как один, острые, и все смотрели на север - туда, где за многие мили скакала к Гиберии конница орков.
     Вначале я не понял, что неправильно в этой картине. Потом подумал, что это впечатление возникло у меня из-за древесных сучьев.
     Они были мертвые.
     Ни коры, ни листьев, ни зеленых побегов не было на них. Демонесса и не нуждалась в том, чтобы друиды разбили в степи цветущий сад. Ее вполне устраивали уродливые щупальца, которые не просто не могли радовать взор - они этого не хотели.
     Но потом я понял, что дело совершенно в другом.
     Друиды не пели.
     - Думала, мне придется уговаривать их, - произнесла девушка. - Но они пошли сами.
     Я продолжал молчать, и Франсуаз продолжала. Не потому, что ей хотелось говорить. Ей не нравилась тишина.
     - Не потому, что они верят в это, - она махнула рукой в сторону вырастающей из земли линии укреплений. - Все из-за того, что у меня в руках веточка. Странные они люди.
     - Думаешь, они смогут потом быть друидами? - спросил я. - После того, что сделали?
     - А что они сделали? Девушка насупилась:
     - Они защищают свою страну и свой народ. Это же не захватническая война и не такая, когда можно решить все переговорами. Зачем еще друиды, если от них нет пользы?
     Она мрачно посмотрела вокруг себя.
     Корни вытягивались из земли, все крупнее и все уродливее. Я чувствовал, что друиды испытывают какое-то извращенное удовлетворение от того, что создают нечто отвратительное.
     Внешний вид заслонов, отталкивающий и пугающий, стал выражением их задавленного протеста. Они не хотели делать то, что им приходилось, и не могли выразить свои чувства по-иному.
     - Тебе что-то не нравится, Майкл? - спросила Франсуаз.
     - Нет, - ответил я. - Если бы я полагал, что существует другой путь, я бы об этом сказал.
     Мои слова, мое спокойствие выводили девушку из равновесия.
     - Тогда что? - спросила она.
     - Когда я смотрю на этих людей, - сказал я, - то вспоминаю себя.
     - И?
     Я улыбнулся:
     - Когда-то у меня были мечты, Френки. Когда-то у меня были иллюзии. А потом настал день, когда мне пришлось выбирать - или погибнуть самому, или остаться без них.
     - И что?
     Девушка смотрела на меня с нетерпением.
     - Я так и не знаю, что выбрал, - ответил я.

13

     Генерал Грантий выпрямился, но его руки по-прежнему лежали на карте гиберийских границ.
     - Ты уверен, что здесь отмечены все укрепления? - спросил он.
     Самарийский легионер, носивший на плечах сержантские эполеты, прищелкнул каблуками и вытянулся в струнку.
     Они представляли собой странное сочетание, эти солдаты. Звериная сила, запаянная в металлические доспехи, сочеталась в них с вышколенностью, почти великосветским лоском.
     Это было результатом столетий, на протяжении которых самарийские солдаты должны были проводить половину своей жизни на границах, осаждаемых варварами, а другую половину - в пышной, церемонной столице.
     - Все, мой генерал, - отвечал легионер. - Друиды еще продолжают выращивать заслоны. Но мне известно, где будет пролегать их линия. Она отмечена на карте.
     - Хорошо, - произнес Грантий.
     Он взял пергамент и перевязал его ловким движением, которое более подошло бы не боевому офицеру, но хитрому придворному сановнику.
     Две капли воска упали на придерживающий ленточку узел. Генерал поднес к нему палец, на котором сверкало массивное кольцо с фамильной печаткой. Быстро одумавшись, Грантий убрал руку и скрепил воск кончиком кинжальной рукоятки.
     - Отправляйся немедленно, - приказал он, подавая свиток легионеру. - Скачи во весь опор, пока не передашь гонцу.
     Солдат прищелкнул каблуками, принимая из рук генерала пергамент.
     - И не попадайся на глаза постовым ополченцам, - предупредил генерал. - Тебе ни к чему ненужные вопросы.
     Легионер вышел. Тонкая улыбка появилась на лице генерала Грантия. До сих пор он успешно выполнял все, что было ему поручено. Полководец мог не сомневаться в том, что обещанная награда уже ждет его. Оставалось сделать совсем немного.

***

     Я отнял от лица увеличительную трубу. Лепестки цветов кливии, вставленные в нее один за другим, позволяли видеть предметы на очень большом расстоянии.
     - Гонец, - произнес я.
     Я сложил трубу, обратив ее в круглый предмет размерами не больше древесного спила. Протерев внутренние стекла, я положил ее в карман.
     - Думаю, мне пора отправиться на прогулку, - произнес я. - Что-то я здесь с тобой засиделся.
     Франсуаз открыла рот, готовая объяснить мне, что я должен делать, но вовремя спохватилась.
     - Прости, - сказала она. - Я слишком привыкла руководить всеми подряд.
     Она извинялась не за то, о чем говорила. Я кивнул на веточку кедра в ее руке.
     - Когда начнет совсем засыхать, - посоветовал я, - срежь незаметно где-нибудь новую. Тебе ведь ни к чему, чтобы с нее вся хвоя пооблетела.
     Я подозвал боевого дракона и смотрел, как он, всхло-пывая крыльями, поднимается над далекими крышами домов и устремляется ко мне.

***

     - "Срежь где-нибудь новую", - передразнила Франсуаз, рассматривая ветку в своей руке. - Смотри, Майкл, чтобы я тебе что-нибудь не срезала.
     Девушка направилась вниз по склону к друидам. Жрецы леса стояли, опустив руки. Их работа была закончена. Длинный ряд укреплений вытягивал к северу хищные сучья, ожидая только того момента, когда сможет погрузить свои острия в тело лошади или человека.
     Франсуаз мрачно осмотрела подвластных ей друидов. С удивлением и неудовольствием она увидела, что кедровые ветви, которые те сжимали в своих руках, тоже начали засыхать.
     "Смогут ли они быть друидами, - повторила она про себя. - Ох, ох, ох. Захотят - смогут".
     - Отлично, - произнесла она, громко хлопнув в ладони.
     Франсуаз еще раз осмотрела выросшие из земли корни, на сей раз вблизи. Они настолько соответствовали ее планам обороны, что она довольно улыбнулась.
     - Я не ожидала, что вы так хорошо справитесь.
     Если Франсуаз надеялась, что от ее одобрительных слов лица друидов хоть чуточку посветлеют, то она ошиблась. Тот из жрецов леса, что негласно стал среди них главным после низложения Мириэль, ответил:
     - Наш долг служить тебе, жрица.
     - Вы служите не мне, - сказала Франсуаз, - а своему народу.
     Она мрачно взглянула на друидов, а те продолжали стоять, неподвижные, словно облетевшие деревья, ждущие зимы.
     - Вы мне пока не нужны.
     Девушка взмахнула рукой в воздухе, подкрепляя свои слова.
     - Можете идти. Пока.
     - Как скажешь, жрица.
     Друиды шли мимо нее, молчаливые, и ни одного чувства не было видно в их глазах. Ни одного живого чувства.
     "Ну почему люди так все усложняют", - со злостью подумала Франсуаз.
     Тут взгляд ее остановился на широкой полосе укреплений, и ее лицо прояснилось.
     - Прекрасно, - произнесла она, обращаясь к самой себе.
     Три самарийских легионера направлялись к линии укреплений. Друиды прошли сквозь них, как вода проходит сквозь стоящие на ее дороге камни, - с покорностью огибая то, чего не может разрушить, и с безразличием оставляя его позади себя.
     Броня легионеров, выкованная из светло-голубого металла, казалась золотой в свете высоко стоящего солнца.
     Франсуаз вымеряла расстояние от линии укреплений. Пройдя несколько шагов, она выхватила из ножен меч и воткнула его в землю. Затем вновь оценила получившийся промежуток и, покачав головой, отступила еще на три шага к северу..
     Самаринские легионеры остановились перед девушкой. Положив руки на эфесы мечей, они бесстрастно наблюдали за ней.
     - Генералу Грантию что-то от меня нужно? - спросила Франсуаз.
     Девушка опустилась на одно колено и проводила пальцами по траве. Подняв комочек почвы, она растерла его и удовлетворенно хмыкнула.
     Последний друид скрылся за изгибом холма.
     - Я задала вопрос, - напомнила Франсуаз.
     - Да, - ответил один из легионеров. - Ему кое-что нужно.
     Выхватив из поясных ножен меч, он бросился на девушку. Двое других самарийцев последовали его примеру. Франсуаз стояла на одном колене, наклонившись к земле, а ее дайкатана была воткнута в землю на расстоянии добрых десяти футов.
     - Они всегда попадаются на это, - пробормотала девушка.
     Она перебросила через себя первого легионера, и тому показалось, будто он внезапно научился летать. Но это длилось недолго. Тяжелые доспехи тянули его к степи, увеличив силу удара. Он почувствовал себя разбитой фарфоровой игрушкой.
     Демонесса перекувыркнулась через голову, пройдя между двумя другими солдатами. Их мечи ударились о землю, подняв облака сухой почвы. Франсуаз поднялась на ноги и,