ривычной кривозубой улыбке. То есть нет, все выглядело как раз наоборот - нижняя челюсть как будто оставалась неподвижной, а верхняя вместе с головой поднялась.
     - Приветствую, друзья мои! - громогласно произнес он. - Читали ли вы последнюю сатиру нашего прославленного автора, Хайла Д'Орна, в которой...
     И здесь Франсуаз вновь проявила дурные манеры. Она шагнула к поэту, схватила его за грудки и выволокла из кресла.
     - Ах ты, пятно чернильное! - прорычала девушка. - Какого черта ты натравил на нас бандитов?
     - Это очень ее расстроило, - пояснил я, подходя к книжным полкам.
     Здесь было много интересных изданий, но владелец был неопрятен и обращался с ними кое-как, так что мне не захотелось брать их в руки.
     - Можно сказать, разочаровало...
     - Не понимаю, о чем вы говорите!
     Чис-Гирей попытался рассмеяться, но это у него вышло даже хуже, чем его стихи.
     Франсуаз размахнулась и влепила ему пощечину. Марат отшатнулся. Его рот раскрылся, и, хотя удар был не то чтобы уж очень сильный, мне показалось, что сейчас оттуда повылетают все зубы до одного.
     - Вы сами виноваты, - заметил я. - Такие, как вы, кричат на каждом углу, что бить женщин нехорошо. Представьте, что в окружении людей мужчина ляскнет по щеке какую-нибудь девицу. Что же? Все на него набросятся. Сразу же найдется пяток-другой отважных защитников, готовых вступиться за девичью честь...
     Я перешел к другой полке:
     - Но если женщина прилюдно ударит мужчину - ее никто не осудит. Напротив! Многие станут ей даже сочувствовать. Заметьте, ни в первом, ни во втором случае никто не станет разбираться, кто прав, кто виноват. Просто женщинам можно бить мужчин, а наоборот - нельзя. Как это назвать? Феминизм? Садомазохизм? Социальное отклонение?
     Чис-Гирей попытался отступить, но позади него было кресло, и он снова туда упал.
     - Отвечай, - повелительным тоном сказала Франсуаз.
     Другой продолжал бы отпираться, но не Чис-Гирей. Заглянув в серо-стальные глаза демонессы, он лишился остатков того, что мужчины называют смелостью, а женщины - мужской глупостью.
     - Я сделал то, что должен был сделать, - сказал он.
     - Майкл! - Девушка обернулась ко мне. - Разве я не ясно задала вопрос?
     - Дай ему время, - посоветовал я. Франсуаз небрежно врезала поэту еще раз:
     - Вот, я дала ему в темя. Теперь пусть рассказывает.
     - Глупый, ничтожный демон. - Чис-Гирей встал.
     Он только что получил две хорошие оплеухи, причем от женщины. Опытные офицеры знают, что по части рукоприкладства прекрасный пол держит пальму первенства, но для Марата это было величайшим унижением в его жизни.
     Можно было ожидать, что он испугается до смерти и примется умолять Франсуаз пощадить его. Именно так случилось с Колином, хотя тот находится в своем кабинете, окруженный сотрудниками - если не преданными, то хотя бы лояльными, - и мог в любой момент вызвать службу безопасности.
     И все же Колин сломался - ну просто разлился по полу, как дырявый пакет с ананасовым кефиром. Чис-Гирей же был один, даже если б он стал кричать, никто не пришел бы ему на помощь. Прямо перед ним стояла взбешенная демонесса, которая привыкла убивать.
     И разве Чис-Гирей испугался?
     Отнюдь.
     То, что он несколько мгновений безвольно лежал в кресле, можно было объяснить растерянностью. Хотя на самом деле вовсе не это явилось причиной его краткого бездействия. Будучи поэтом, великим оратором и артистом, он должен был сделать паузу, чтобы выйти из одной роли и войти в другую.
     И это произошло.
     Марат поднялся во весь рост, как гигантская океанская волна, как бушующий столб торнадо. Не магия придала ему силы, а мощная, несокрушимая уверенность в себе и в правоте своего дела.
     - Жалкая чертячка! - прогремел Чис-Гирей.
     И Франсуаз - Франсуаз! - отступила, хотя перед ней стоял все тот же человек, которого она мгновение назад угощала пощечинами.
     Профессиональный боец, Франсуаз умела ощутить опасность и знала, когда следует остановиться.
     - Как ты смеешь вмешиваться в дела великого Асгарда? Похотливые демоны и самовлюбленные эльфы! Прекрасная пара! Живите же в своем прогнившем городе, гнезде блуда и порока, и не смейте вмешиваться в дела чужих стран.
     - Вы не ответили на мой вопрос, - негромко произнес я.
     - Почему? - Чис-Гирей посмотрел на меня. - Вы хотели знать почему? - Его глаза метали молнии. - Долгие века Асгард был великой страной, а мы - его великими поэтами! Мы боролись с тиранией императора и воспевали свободу. И чем это кончилось? Кошмаром! Культурной катастрофой!
     - Вы же победили, - сказала Франсуаз.
     - Нет! Мы проиграли. Императора больше нет. Страной правит регент. Законы пали, и никто их теперь не соблюдает. И мы - мы, поэты, теперь оказались никому не нужны! Гений асгардской поэзии умер!
     - Но ведь вам разрешили говорить правду.
     - Да! И сперва мы этому радовались. Глупцы! Мы не знали, что если всем разрешить говорить, то все и начнут говорить - и не останется никого, кто станет слушать. Стихов больше не печатают. Великие романы никому не нужны. Всем подавай пистолеты, бандитов и голых девочек.
     Голос Чис-Гирея поднимался все выше, пока не перешел в визг.
     - Мы думали, что император - наш враг. Как мы ошибались! Он был нашим другом, нашим партнером, нашим соавтором. Мы писали против него, мы боролись с ним - а теперь? Теперь вокруг нас пустота! - Марату не хватало дыхания. Он отступил к книжным полкам и оперся на них. - Великая культура Асгарда умирает, умирает на моих глазах. Единственный способ спасти ее - вернуть императорскую власть.
     - Вернуть? - спросил я. - Вернуть концентрационные лагеря? Аресты инакомыслящих? Задушить прессу, запретить людям думать и говорить?
     - Да! - выкрикнул Чис-Гирей. - Это мы, поэты, думали и говорили за них! Люди же - быдло, тупые ничтожества, их нужно вести, а не давать им свободу! Это же как зоопарк, эльф. Звери томятся за решеткой, но если выпустить их, будет много хуже!
     - А при чем же тут мы?
     - Все просто. Я заключил сделку с Карго. Он подписал священный свиток. Когда он умер, я думал, что все кончено, но ко мне пришли другие, Тадеуш и Курт. Я отдал им кольцо Зари. Они же в обмен финансируют переворот в Асгарде.
     Поэт ухмыльнулся.
     - Спросите, как кольцо снова у меня оказалось, недотепы. Небось весь склеп обшарили с фонарями, думали, он у Карго остался. Ошибаетесь... Лучше надо было в школе учиться. Я - Хранитель, и кольцо мое. Могу на время его отдать кому-то. Но если этот кто-то вдруг окочурится, как Карго, например, кольцо вновь возвращается ко мне, само собой. И правда - не валяться же ему в мусоре, пока пьяный гоблин не подберет.
     Чис-Гирей засмеялся, в его правой руке оказался пистолет.
     - Мерзкий эльф. Я еще понимаю демонов - что с них взять, порождения геенны огненной. Но эльфы - лживые, жадные и тщеславные... Все беды из-за таких, как вы. Ничего! Я прикончу вас обоих, а потом Курт поможет мне избавиться от тел.
     Голова Чис-Гирея дернулась назад. Рука с пистолетом безвольно обвисла. В его лбу, словно магический рог единорога, выросла рукоятка кинжала.
     - Думаю, - заметила Франсуаз, - я убила в нем поэта.

24

     - Говорю тебе, это обман!
     Курт Тидволл наклонил плоскую голову к столешнице и настороженными глазами обвел полутемное помещение таверны.
     - С чего это вдруг кто-то станет делать нам подарки? Вот просто так, из щедрости? Нет, понимаешь, я перестал верить в доброту людей с тех пор, как вылупился из яйца.
     Он заглянул одним глазом на донышко своей пивной кружки, словно ожидал увидеть на дне ее предательство. Другой глаз, поворачиваясь в противоположную сторону, следил за сидевшими вокруг людьми.
     - Вот возьми хотя бы нас с тобой. Чего мы хотим? Найти это чертово святилище хоттов. Зачем? Да затем, что только там ты сможешь обрести силу своих предков, великим архивампиром стать, понимаешь. И что будут делать все вокруг? Да они костьми лягут, лишь бы нам помешать. Все они.
     Покрытый чешуей палец начал тыкать в собравшихся - незаметно, чтобы увидеть это мог только Тадеуш.
     - Знают они нас? Нет. Мы им зло делали? Нет. Но они все передавятся, только бы нам гадость сделать. А почему, понимаешь? А я тебе скажу почему. Такова, друг мой, человеческая навтура.
     Тадеуш прекрасно знал, что слово это произносится иначе, но место и время были неподходящими, чтобы учить своего собеседника грамотности, - да и сомневался он, что из Тидволла выйдет хороший ученик.
     - Человеческая навтура, понимаешь, - продолжал лизардмен, - такова, что лишь бы другому гадость какую сделать. Я это хорошо знаю...
     "По себе, наверное", - подумал Тадеуш.
     - И вот - здрасьте тебе! Кто-то присылает тебе записку, мол, отведет нас к святилищу, да еще за здорово живешь. Да и ты еще, хорош фрукт, понимаешь, сразу стал пальцами ее хватать. А ежели бы она отравлена была? Что бы ты сделал?
     Тидволл уставился на своего собеседника, словно ждал от него крайне хитроумного ответа.
     - Молчишь! А про осторожность забывать нельзя. Вот и сейчас мы здесь - сидим дурни дурнями. И ждем, пока нам на хвост наступят.
     "Слава богу, у меня нет хвоста! - подумал Тадеуш. - Я ведь не ящерица какая-нибудь безобразная. Не иначе на рост хвоста уходят все ресурсы, которые у нормальных людей тратятся на мозги".
     Сделав столь блестящее зоологическое открытие, вампир попытался успокоить своего компаньона.
     - Все равно у нас нет другого выхода, - сказал он. - Кольцо Зари у нас, но толку от него мало. Раз кто-то захотел помочь нам - не бескорыстно, конечно, - то почему бы нет? А если это ловушка, разве ты не сможешь со всем справиться?
     Курт Тидволл расправил плечи. Правда, эффектный жест оказался испорчен, поскольку лизардмен по-прежнему низко наклонял голову над столом, и все, чего он добился, - это схожести с большой жабой.
     Тадеуш не преминул отметить это про себя, и, несмотря на напряженность момента, в его голове сами собой уже начали складываться обидные стишки про хвостатого компаньона.
     Неизвестно, куда дальше завела бы беседа двух союзников поневоле, но дверь таверны открылась, впуская внутрь того, кого они оба ждали.
     Высокий незнакомец в темном плаще с надвинутым на голову капюшоном направился прямо к их столику, ни на кого больше не глядя.
     - Вот он. - Язык Тидволла молниеносно вылетел изо рта, заставив Тадеуша брезгливо отшатнуться, и тут же спрятался. - Видишь, рожу свою закрыл. А честному парню, спрашиваю, с чего бы это лицо прятать? Я же говорил - человеческая навтура.
     Человек приблизился к ним и снял капюшон.
     - Говорил я, что это обман, - прошипел лизардмен. - Чего тебе, эльф ушастый? Чего пришел?
     - Я никого не обманываю, - ответил я, присаживаясь. - По крайней мере последнюю пару минут. Вы хотели найти второе святилище хоттов. Я знаю, где оно, и могу отвести вас туда. Правда, оно давно уже так не называется...
     - Что-то не больно верится, - сказал Тидволл. - Иль сегодня день объятиев всеобщих?
     Тадеуш Владек откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что он всего лишь сторонний наблюдатель.
     - Он прав, - бросил будущий архивампир. - Чем ты докажешь, что пришел с миром, эльф?
     - Я не взял с собой Франсуаз, - коротко ответил я.
     - Он прав, - произнес Тадеуш, словно была то не фраза, а карта, которую он выкладывал на стол. - А зачем тебе это нужно, эльф?
     - Маятник судьбы раскачивается все быстрее, - ответил я. - Теперь и вы, и я знаем, что происходит. Все началось из-за древнего проклятия хоттов. Мы можем и дальше играть с вами в салочки - лет десять или пятнадцать. Или поедем туда вместе и все выясним.
     Курт Тидволл не мигая смотрел на меня, и кончик его языка мелко подрагивал между растворенных клыков. Лизардмен попробовал придать своему лицу выражение опытного игрока в покер, но было ясно, что он даже не знает правил игры, в которой решил участвовать.
     Зато их знал Тадеуш. Он не обладал ни храбростью, ни боевым опытом, зато умел играючи делать вид, будто у него есть эти качества - и многие другие.
     - Нечего ждать, ящер, - небрежно бросил Владек, вставая. - Если ты, конечно, яйцо не высиживаешь. Веди нас, эльф.
     Тидволл изогнул шею и злобно прошипел:
     - Это ловушка.
     - Нет, - ответил я. - И вы сами сможете в этом убедиться. Вы не можете воспользоваться кольцом, чтобы найти святилище. Однако оно станет гореть все ярче и ярче по мере того, как мы станем к нему приближаться. Это не поможет отыскать путь, если вы его не знаете. Зато позволит вам обоим проверить, туда ли я вас веду.
     Тадеуш Владек уже стоял на ногах, оправляя элегантный костюм. Не то чтобы он не боялся того, что должно было произойти. Однако в такие минуты, как эта, подхваченный мимолетным порывом, который он сам называл вдохновением, будущий архивампир почти не задумывался о последствиях своих поступков.
     - Торопись, ящер! - бросил он и первым направился к выходу из таверны.
     - Глупый щенок! - прошелестел лизардмен. - Так вот и остаются без головы.
     Тем не менее он тоже поднялся и заковылял к выходу. Я замыкал шествие. Темный экипаж, запряженный двумя вивернами, стоял у дверей таверны.
     - За что не люблю земли драконов, - заметил я, приглашая моих спутников войти, - так это за транспорт. Я предпочитаю автоматику.
     - За что не люблю эльфов, - проскрипел лизардмен, - так это за болтливость.
     С этими словами он забрался в экипаж. Тадеуш уже был там; я последовал за ними и дважды ударил в переднюю стенку кареты. Виверны тронулись с места, деревянные колеса заскрипели по булыжной мостовой.
     Мы ехали долго; я мог бы предложить своим спутникам с десяток интересных тем для беседы, но делать этого все же не стал.
     Тадеуш Владек сидел, глубоко уйдя в мягкое сиденье и с романтическим видом сложив руки на груди. Взгляд его был задумчивым, однако я мог бы держать пари, что он думает о чем угодно, только не о цели нашего путешествия.
     Лизардмен то и дело высовывался их окошка и недоверчивым взглядом окидывал окрестности. Дело это было полностью бесполезное, поскольку, как я наверняка знал, Курт Тидволл никогда не ездил этой дороюй и, следовательно, не мог узнать ни одного ориентира. Зато это позволяло ему не сидеть без дела и не выходить из образа опытного солдата.
     Мы не проехали и половины дороги, когда кольцо на руке Тадеуша стало светиться. Лизардмен бросал в его сторону косые взгляды, а потом и вовсе отказался от разведывательных рейдов к окошку, полностью сосредоточившись на кольце Зари.
     Экипаж вздрогнул и остановился. Ночь давно растеклась над землей черной болотной жижей. Будь я эльфом суеверным, я бы подумал, что замыкаю проклятый круг событий, - все было почти так же, как в тот день, когда я и Франсуаз приехали в особняк сэра Томаса Чартуотера.
     Но я эльф несуеверный и знаю, что вечер бывает каждый день. Это еще не примета.
     - Добро пожаловать, джентльмены, - сказал я. - Мы на месте.
     Лизардмен вылез первым. Несколько секунд он оглядывал большой особняк, темным силуэтом закрывавший кусочек неба. Потом его взгляд переместился на парк вокруг и, наконец, уставился на меня.
     - Непохоже на святилище, - прошелестел он.
     - Оно было здесь раньше, - ответил я. - Я предупреждал, что все изменилось. Новый дом построен на старом фундаменте. Но магические силы все еще здесь - можете проверить.
     И в самом деле - кольцо Зари светило так ярко, что могло освещать нам путь. Форейтор спрыгнул с облучка, и Курт Тидволл с ненавистью уставился в лицо Франсуаз.
     - Ты говорил, что ее не будет, эльф, - сказал он.
     - Не мог же я сам быть кучером, - пояснил я. - Это занятие недостойно благородного эльфа. Не беспокойтесь - Франсуаз только проводит нас до места, но дальше не пойдет. Вперед!
     - Где мы находимся? - спросил Тадеуш. Девушка взбежала по ступеням и отворила перед нами тяжелые дубовые двери.
     - Это родовой особняк моей семьи, - пояснил я. - Таких очень много в разных уголках мира. Как я не раз говорил, мой род очень древний.
     - Неужели ты - потомок хоттов? - спросил Курт Тидволл. - Знал я, что тебе нельзя доверять, уши твои длинные.
     - Возможно, кровь хоттов во мне и есть, - не стал спорить я, - но это маловероятно. Насколько мне известно, я чистокровный дроу.
     - Выдумал тоже, - пробормотал ящер. - Все знают, что эльфы-аристократы спят со всеми красотками, которые им под ноги подвернутся. А потом признают всех своих детей.
     - У нас вообще нет понятия "незаконнорожденный", - пояснил я. - А как иначе создать здоровую нацию? Нужен приток новых генов со всех сторон...
     - Иди, иди, коктейль генетический, - пробурчал Тидволл. - Не хватало еще, чтобы ты нам экскурсию по замку устроил. Веди к тому, что от святилища осталось. Хотя, насколько я эльфов знаю, вы давно уже все там порастаскали.

25

     Длинная каменная лестница вела вниз. Гравированная табличка на стене гласила: "Погреб".
     - Погреб? - переспросил Тадеуш. - Вы превратили древнее святилище великого народа в подвал, чтобы хранить в нем просо?
     - Это просторное помещение, - сказал я. - К тому же там всегда сухо. Температура постоянная. Все, что оставалось, - добавить перегородки.
     - Вот они какие, эльфы, - произнес Тидволл. - Ничего святого для них нет.
     Мы остановились возле невысокой, обитой железом двери.
     - Там, за порогом, находится алтарь хоттов, - сказав я. - Правда, на нем стоят бочки, но думаю, что это не важно. Осталась одна маленькая формальность - перед тем, как мы сможем войти.
     - Формальность? - переспросил Тидволл. - Только не говори, что ключ потерял, уши твои длинные.
     - Нет, - сказал я. - Дверь не запирается. Однако раньше, в незапамятные времена, хотты проводили здесь свои темные ритуалы. Это значит, что демоны не могут переступать порога даже сейчас.
     Франсуаз посмотрела на меня без восторга.
     - Хорошо, я подожду здесь, - мрачно сказала она. Франсуаз терпеть не может, когда что-то происходит без ее участия.
     - Боюсь, ты меня не поняла, ежевичка, - сказал я не без легкой грусти. - Ты не просто не можешь войти. Ты должна исчезнуть.
     - Что?
     - Когда-то мы заключили сделку. Ты взяла на хранение мою душу в обмен на право покинуть преисподнюю и попасть в верхний мир. Прости, но мне придется ненадолго расторгнуть контракт. Я верну то, что принадлежит мне, а ты сможешь навестить родственников. Не волнуйся, мы быстро.
     В широко распахнутых глазах девушки отразилось непонимание. Она не могла поверить в то, что происходит
     - Мне неприятно говорить это, милая, - произнес я, - Но отправляйся в ад.
     Франсуаз произнесла пару слов, которые заставили крякнуть даже видавшего виды Тидволла. Строго говоря, я мог бы привести их здесь, нимало не боясь шокировать читателя, - вряд ли вы раньше слышали столь грязные ругательства, так что и не поймете их смысла.
     Столб пламени вырвался из-под ног демонессы. В ее стальных глазах вспыхнуло бешенство, прекрасное тело напряглось - но все было напрасно.
     Я провел в воздухе ладонью, пытаясь разогнать облачко серы.
     - Всегда мечтал это сказать, - заметил я. - Вперед, джентльмены.
     Когда Тадеуш Владек переступил порог погреба, нас ослепила яркая вспышка света. Тидволл поспешно отступил назад, прячась за дверным косяком.
     - Светляков, что ли, засоленных здесь хранишь? - проворчал он.
     - Прошу прощения, джентльмены. Трогательная сцена прощания с моей демонессой...
     Я вздохнул и смахнул со щеки несуществующую слезу.
     - Совсем забыл вас предупредить. Это все кольцо. Тадеуш, вам лучше спрятать руку в карман.
     Владек послушался, и яркий свет исчез. Теперь только зеленоватые лучи, стекавшие со стен, озаряли ряды бочек и полки с бутылками нектара.
     - Это гнилушки, - объяснил я. - Украшают подвал и служат для освещения. К тому же вытягивают лишнюю влагу из воздуха.
     - Как-то у вас слишком прозаически все прошло, - зам