рмезанов, достоинства ее поцелуя для освежения полости рта были весьма и весьма спорными. Однако я не стал заострять на этом внимания и ограничился тем, что незаметно положил на язык пару мятных лепешек.
     - Помогло? - спросила Франсуаз.
     Ее настолько распирало от самодовольства, что я удивился, как оно у нее из ушей не вытекает.
     - Просто нет слов, - ответил я, нимало не покривив душой. - Но если тебя беспокоят не пармезаны, тогда в чем дело?
     На красивом лице демонессы отразилось такое недовольство, словно это ей, а не мне срочно требовались мятные лепешки для рта.
     - Все эта чертова история, Майкл. Проклятое пророчество. Мы не знаем, что делать. Нам не известно, какая пакость должна произойти. Все, что мы можем, - это бегать в хвосте событий и собирать оплеухи, от которых остальные успели увернуться. Я так не могу.
     - Френки! Все дело в твоем темпераменте. Ты привыкла к тому, что все вопросы решаются первым ударом кулака. Но так ведь не всегда бывает.
     - Я не такая дура, как тебе кажется, - огрызнулась Франсуаз. - Послушать тебя, так у меня вообще мозгов нет. Но я действительно хочу это сказать - у меня такое ощущение, что мы застряли. Как пчела, попавшая в варенье. Все куда-то спешат, все знают, чего хотят, - но только не мы.
     - Хорошо, - согласился я. - Ты не такая дура, как кажешься. Тогда я расскажу тебе одну историю, которая произошла со мной в Лернее.
     Помню, была ночь. Я лежал на спине и смотрел вверх. В воздухе стоял волшебный туман - это рассеивались заклинания, которые во время боя накладывали наши и вражеские колдуны.
     Вдруг я увидел, как что-то черное, большое и страшное надвигается на нас по светлому небу. Я не знал, что это. Я ничего не мог сделать. Будь это опасно, караульные маги давно подняли бы тревогу. Значит, темная масса, которая наползала на меня, была чем-то большим, чем враг. Я понял - это злое предзнаменование. На войне человек становится суевернее, чем в обычной жизни. Я смотрел на черноту и думал: какие беды ждут впереди наш отряд?
     На мгновение волшебный туман надо мной рассеялся; теперь мой взор ничего не заслоняло.
     Это было как откровение, Френки. Не было никакой черной тучи, не было зловещей темной субстанции, которая наползала на меня. Это отступали облака, и моим глазам открывалось прекрасное, бесконечное небо с золотыми звездами.
     И тогда я понял, что самые дурные предчувствия могут рассеяться, а самые злые пророчества обернуться чем-то прекрасным. Меня это поразило...
     - Ты был ранен, Майкл? - участливо спросила девушка.
     - Ранен? - перепугался я. Я поспешно стал осматривать себя со всех сторон. - Где ранен? Когда? Видна кровь?
     - Не сейчас, Майкл! Тогда, в Лернее. Ты лежал раненый, среди павших в бою?
     - Это еще почему? - Я обиделся. - Просто я устроился на стогу сена, после... Э... В общем, собирался спать. Умеешь же ты, Френки, все опошлить.

2

     - Постарайся ни с кем не драться на базе наемников.
     - Я ни с кем не дерусь, - ответила Франсуаз.
     - Конечно, - подтвердил я. - В прошлый раз ты выбила одному человеку зубы, сломала другому шею и отрубила третьему нос - и все потому, что когда-то они сражались против тебя и захотели реванша.
     - Это не считается, - возразила Франсуаз.
     - Пожалуй, - кивнул я. - Раз ты вырубила всех троих до того, как они успели оказать сопротивление, то, разумеется, это не называется "драться".
     - Я не знала, что это был его нос. Обычно его не носят... на этой части тела.
     - Он тоже его больше не носит, - согласился я. - Никак.
     Здание было окружено защитным энергетическим полем, и волны астрала, голубые и светло-золотого цвета, пробегали по металлическим ограждениям.
     Немало людей, которым заказан вход в штаб-квартиру наемников, захотели бы рассчитаться с ее постояльцами. Подобные базы можно встретить во всех уголках мира, и выглядят они почти одинаково, то есть почти никак.
     Их стиль - это отсутствие стиля, строгий практицизм и минимализм. Люди, которые появляются здесь, сделали убийство своей профессией; некоторые из них имеют свой кодекс чести, некоторые убивают всех подряд, лишь бы за это платили.
     Многие из первых, если познакомиться с ними поближе, оказываются еще более отвратительными, чем вторые.
     - Жаль, что нам не удалось застать Чис-Гирея, - заметила Франсуаз. - Разгуливал бы он теперь без головы. Пока Колин Зейшельд пудрил нам мозги, Карго и Иоахим не сидели без дела. Как нам теперь их найти?
     - Оба они куда-то спешат, чего-то ищут, - произнес я. - А чем больше человек задает вопросов, тем больше поднимает пыли. Наемники всегда в курсе всего. Они подскажут нам, где нужно искать... Если захотят, конечно.
     Два голема стояли у входа в здание. Големы не люди, они не имеют памяти и не умеют обижаться. Охранять базу наемников нельзя позволить самим представителям этой профессии.
     Рано или поздно возле базы появится тот, кого стражнику-человеку захотелось бы убить, или наоборот. Подобная охрана принесет больше беды, чем способна предотвратить. Одна из основных обязанностей големов - следить, чтобы наемники не убивали друг друга.
     Мы вошли в центральный холл базы. На низких скамьях без спинок сидели наемники. Они пили пиво или эль, переговаривались друг с другом, проверяли оружие. Франсуаз наклонилась к одному из окошек, положив локти на стойку.
     - Мне нужен парень, который отвечает на вопросы, - сказала она.
     Человек с заросшим лицом обезьяны отнял быстрые пальцы от клавиатуры компьютера. Экран его был поставлен так, что никто из зала не смог бы его увидеть, но я рассмотрел отражение в больших очках клерка. Он заполнял декларацию на покупку бронебойных патронов; в правом столбце была допущена ошибка в подсчете.
     - Второй лифт, третья кнопка, - ответил обезьян. - Но если тебе, красотка, нужен просто парень...
     - Скажешь, когда найдешь, - бросила девушка.
     Он присвистнул, когда Франсуаз направилась к лифту.
     - Никогда не верил тем, кто продает информацию на базе наемников, - сообщил я, когда мы вошли в кабинку.
     В таком месте, как это, в лифте обычно ездят по одному. Причина такой привычки в том, что иначе в нем кому-то приходится стоять спиной к другим. Если иного выхода нет, трое располагаются лицом друг к другу по периметру. Четвертый наемник не входит в кабинку ни при каких обстоятельствах.
     - Это место как-то не похоже на справочную контору.
     - Ты никому не веришь, - осуждающе проговорила Франсуаз. - Ты и спать со мной отказывался, потому что никого к себе не подпускаешь - я имею в виду психологически.
     - Не подпустить тебя оказалось сложно, - ответил я.
     Девушка самодовольно усмехнулась.
     Я толкнул Франсуаз в живот, а она меня в грудь. Это произошло практически одновременно, и нас отбросило к противоположным стенкам.
     Три толстых плазменных луча ворвались в кабинку лифта, и озерцо оплавленного металла появилось на ее задней стенке.
     Три человека открыли по нам огонь в тот же момент, когда раздвинулись двери. Узкое пространство наполнилось запахом ионизированного воздуха. Я держал руку на прикладе короткого пистолета уже тогда, когда входил на базу наемников. Теперь я выхватил его из-за пояса и, кувыркнувшись по полу, направил ледяной луч вперед.
     Пол здесь тоже оказался решетчатым, но упругим и совершенно нежестким. Я сделал три оборота, не снимая пальца со спускового крючка. Плазменных очередей больше не было. Повернувшись в четвертый раз, я полностью осмотрел коридор. Три человека, которые попытались нас пристрелить, оказались единственными, кто нас ждал. Двойная металлическая дверь в конце была сомкнута.
     Я поднялся на ноги. Франсуаз распрямилась, резким движением отбрасывая назад волосы. Плазменный карабин в ее руках все еще легко вздрагивал.
     - Я говорил, что не доверяю этой лавочке, - произнес я.
     - Майкл, - прорычала девушка, - ты меня чуть насквозь не прошиб!
     - Это сила любви, - пояснил я.
     Три человека на решетчатом полу были мертвы. Это значило, что они уже никогда не расскажут, кто их послал. Неровный разрез рассекал все три тела примерно на уровне пояса.
     Убитые люди развалились на две половинки, и плоскость раны покрылась тонкой ледяной корочкой. Я спрятал пистолет за пояс и на всякий случай поставил его заряжаться.
     На уровне груди всех троих открывались глубокие обожженные раны, причиненные плазменным карабином.
     Профессиональные наемники никогда не носят с собой ничего, что могло бы заговорить после их смерти.
     - Надо узнать, как они проникли сюда.
     Франсуаз подошла к убитым и присела на корточки. Внимательно их рассмотрев, она подняла голову и жестко улыбнулась.
     - Лучше тебе отвернуться, Майкл. Тебе не стоит этого видеть.
     Я покачал головой.
     Девушка схватила за плечи одного из наемников и вытащила его из-под тел двух других. Это был куальский тупорыл, и его зубастая пасть все еще открывалась в предсмертной агонии.
     - Кто послал вас? - спросила Франсуаз.
     - Карго, - прохрипел умирающий. - Он прислал Тидволла, это его помощник... лизардмен... Мы должны были убить вас...
     - Как вы попали на базу?
     - Мы члены Ассоциации...
     - Еще.
     - Больше я ничего не знаю...
     - Клянись Болотной матерью тупорылов.
     Лицо умирающего покрылось испариной; каждое новое слово усиливало его страдания.
     - Хорошо... Тидволл прилетел с архипелага...
     Тело тупорыла вздрогнуло, и глаза начали выкатываться из орбит.
     - Карго что-то понадобилось на архипелаге, - сказала Франсуаз. - Но там же ничего нет.
     - Поэтому там удобно что-нибудь спрятать.

3

     - Кто мог ожидать такого, - произнес широкоплечий орк, грудь которого украшала алая перевязь с бриллиантовой звездой. - Люди совсем потеряли стыд и достоинство.
     Остальные наемники, столпившиеся вокруг командира, негромко выражали свое согласие.
     Это была пестрая толпа; люди, родившиеся в разных местах и прошедшие через десятки стран и морей, пока не осознали, что их мир, один на всех, - это Ассоциация солдат удачи.
     Каждый из них выражал негодование по-своему, согласно традициям страны, в которой родился и вырос, они произносили молитвы или проклятия, бряцали оружием и взмахивали руками.
     Наемник может убить другого наемника из мести или в открытом бою; люди этой профессии нанимаются служить тем, кто хорошо платит, и нередко оказываются по разные линии фронта со своими боевыми товарищами.
     Но преследовать того, кто состоит в Ассоциации, прельстившись на вознаграждение, - такого не простят даже самые отпетые негодяи.
     Причина этого не в том, что и у последних подонков просыпается чувство солидарности, когда речь заходит об их товарищах. Чувства, тем более благородные, недолго живут в пропахшей порохом душе наемника.
     Каждый из них может попасть в список разыскиваемых; отказ от нападения на своих явился условием, без которого Ассоциация не смогла бы существовать. Тех, кто нарушил его, исключали, почти не выясняя, почему и как это произошло.
     Запрет на каннибализм явился одной из первой вех на пути становления человеческого общества; глубокого смысла полон тот факт, что людям вновь и вновь приходится проходить одни и те же круги.
     - Хэтчер мертв, - доложил наемник, который вошел в дверь так стремительно, словно она сама раскрылась перед ним.
     То, что произошло на базе солдат удачи, взволновало всех настолько, что многие отказались от намеченных контрактов и выказывали горячую решимость сражаться, хотя и не знали с кем.
     Так они будут ходить по коридорам базы, покрытым металлической обшивкой, пить пиво и эль, потрясать кулаками и, встретившись, громко обсуждать случившееся.
     Они станут решать, что необходимо предпринять теперь, составлять планы, распределять роли.
     Потом одному из них придется уехать в один конец земли, другому в другой, третьему - сделать что-нибудь поблизости; они решат собраться еще, как-нибудь потом, и месяца два будут перезваниваться и говорить об этом.
     Затем все забудут.
     Таковы люди; они могут либо что-то делать, либо говорить об этом. И большинство из них предпочитает говорить, даже профессиональные наемники.
     Одно из доказательств того, что разум един во всех его проявлениях.
     Франсуаз четырежды делала мне знаки, прося убрать с лица выражение человека, которого вот-вот стошнит от одного взгляда на окружающих. Но что делать? Окружающие заслуживали этого.
     - Мы нашли Хэтчера в его каморке, - продолжал наемник, которого командир с бриллиантовой звездой отправил выяснить, что произошло с человеком, продававшим на базе сведения и слухи. - Кто-то разрубил ему шею, он не успел даже отключиться от машины.
     - Вот этот. - Франсуаз ткнула носком сапога одного из убитых.
     Это был человек, правый глаз которого прикрывал черный диск. Короткий топор с закругленным лезвием, заткнутый у него за поясом, все еще хранил на себе кровь Хэтчера.
     - Сколько заплатили им за предательство? - глухо спросил командир наемников.
     Карлик, такой маленький, что кончик его клинка волочился за ним по полу, вбежал в помещение из открытых дверей лифта. В его руках отблескивал синей обложкой список разыскиваемых.
     - Карго не давал объявления, - пропищал карлик. - Должно быть, он сам вышел на них.
     - Да, - произнесла Франсуаз.
     Голос девушки звучал мягко и ласково; она хотела успокоить взбудораженных наемников. Демонесса понимала, как опасно позволить им войти в раж, коли они не смогут излить свой гнев на истинных виновников нападения. Придя в бешенство, солдаты удачи могли причинить много вреда гражданским - как бывает в любой войне.
     Франсуаз делала все, чтобы это предотвратить.
     - Их нанял лизардмен Тидволл. Я его знаю. Он был помощником Карго еще в те годы, когда я воевала против него в Лагаше.
     Орк, алмазная звезда на груди которого была свидетельством его командирского звания, произнес:
     - То, что произошло здесь, ужасно. Это бросает тень на всю Ассоциацию наемников. Мы должны немедленно что-то предпринять; я предлагаю направиться в Аспонику и найти там людей Карго.
     - Да! Да! - закричали наемники, размахивая оружием. - Уж мы-то им покажем!
     Франсуаз обратился к командиру.
     - Я ценю то, что ты хочешь сделать, - сказала она. - Но нельзя остановить Карго, избив посланных им людей. Если вы хотите помочь мне, ответьте: приходил ли сюда недавно лизардмен и какие он задавал вопросы?
     Шипастая лапа орка уже лежала на рукояти его лазерного оружия. Он был готов возглавить атаку солдат удачи на какую-нибудь аспониканскую деревню.
     Лица наемников, стоявших за его спиной, показывали, что они с радостью последуют за ним.
     Вопрос Франсуаз направил мысли солдат удачи по иному пути.
     - Лизардмен сумасшедший, - произнес, выходя вперед, широкоплечий наемник, лицо которого было покрыто боевой раскраской. - Надо было сразу его прогнать, но как мы могли догадаться, что у него на уме? Он хотел знать о народе хоттов.
     - Хоттов? - послышалось в толпе. - Кто это, черт возьми, такие?
     Франсуаз резко подняла руку, давая знак замолчать.
     Человек облокотился на приклад длинного ружья, которое упер дулом в пол.
     - Хотты - это древний народ, - начал он. - Славный народ. Они храбро сражались. Весь мир был против них, но хотгы не согласились сложить оружие, а предпочли умереть в бою. Мое племя происходит не от них, но мои предки верно служили хоттам, они были разведчиками в их армии.
     - Что хотел знать ящер? - спросила Франсуаз. Человек провел рукой по раскрашенному лицу.
     - Народом хоттов правили пророки, - сказал он. - Было их шесть, и их называли коуди. В последней битве, когда все выступили против хоттов, коуди сражались вместе с простыми воинами плечом к плечу. Все коуди погибли, народ хоттов был уничтожен. Те, кто остались в живых, унесли с собой тела своих пророков и захоронили их, как и подобало героям. Лизардмен хотел знать, где покоятся их тела, но мне это неизвестно.
     - И он пошел к Хэтчеру?
     - Нет, это Хэтчер послал его ко мне. Последний из хоттов умер много веков назад. Лишь те, кто может назвать себя их потомками или потомками их слуг, помнят о них. В базе данных Хэтчера были сведения только о том, что происходит сейчас.
     Наемник опустил голову. По его лицу, по всей его позе было видно - он гордился тем, что был причастен к великой истории, и сожалел, что ему так мало известно о ней.
     Он не знал, что, узнай он больше, понял бы, что гордиться нечем.

4

     - Ясно. - Франсуаз кивнула, мгновение постояла, задумавшись, и вновь уперла острый взгляд в лицо командира.
     - Мы должны разобраться с этим сами, - произнесла она.
     - Ну нет, - возразил орк, и его лапа еще плотнее обхватила приклад винтовки. - Это дело затрагивает честь Ассоциации. Мы не можем оставить их безнаказанными.
     По глазам тех, кто стоял за его спиной, можно было понять, что они полностью с ним согласны.
     Глаза Франсуаз сердито вспыхнули.
     - Я сказала, что сделаю все сама. Ты в этом сомневаешься?
     Среди наемников послышался глухой ропот. В просторном помещении, из которого еще не вынесли тела убитых предателей, собралось около двух десятков солдат удачи, и еще немало их товарищей расхаживали сейчас по коридорам базы.
     Месть была одной из немногих вещей, которые они могли сделать для себя. Выбрав профессию наемника, они отказались от собственного мнения и целей, которые могли сделать осмысленным их существование.
     Эти люди сражались за то, чего чаще всего не знали и не хотели знать. Отмщение же было им понятно, оно касалось лично их, а не их нанимателей. И они не собирались отказываться от мести так просто.
     - Нет, Франсуаз, - сказал командир со сверкающей звездой. - Ты не наемник, ты всегда и все делала по-своему.
     Красивое лицо Франсуаз исказилось от гнева.
     - Если хочешь что-то сказать по сути, Зауэр, - произнесла она, - то давай говори. Или иди и жуй листья папоротника.
     Командир наемников выпрямился, в его взгляде, направленном на девушку, была непоколебимость.
     - Карго заставил троих из нас совершить предательство, нарушить неписаный закон Ассоциации, - твердо проговорил командир. - Он должен умереть, а начнем мы с его людей, которых найдем в ближайших к его усадьбе деревнях.
     Солдаты удачи притихли. Они знали правила, по которым жили, для них нарушить эти правила значило отказаться от самой жизни. На их глазах разворачивалось противостояние, которое могло закончиться только поражением одного из участников - командира или демонессы.
     Безмолвие воцарилось в металлическом зале. Оно длилось лишь один или два вздоха, но желтые лампы, гудевшие там, где потолок и пол соединялись со стенами, успели исполнить за это время симфонию приближающегося шторма.
     - Я не стану повторять, Зауэр, - произнесла девушка. - Карго мой, и я не позволю никому встать на моем пути.
     - Поступай как знаешь, Франсуаз, - ответствовал командир. - Но мои люди выполнят свой долг.
     Лицо девушки окаменело, она глухо прошептала:
     - Хафдарт.
     Шипастые пальцы командира с такой силой сжались на прикладе винтовки, что, казалось, он вот-вот треснет. Орк шумно выдохнул и застыл, точно восковая статуя.
     Наемники потрясенно молчали. Ни один из них не ожидал такого исхода, и никто даже не попытался что-то сказать. Да и что было говорить? Любые слова безнадежно опоздали.
     Франсуаз подняла руки и, сняв с себя винтовку, хлестким движением швырнула ее на пол. Командир молчал, ни один из наемников, стоявших за его спиной, не посмел пошевелить даже кончиком клешни.
     Демонесса наклонилась, не отводя пристального взгляда от командира, и вынула из ножен на бедре короткий клинок, затем резко разогнулась - острое лезвие закачалось в противоположной стене.
     - Кто первый? - спросила она.
     Тех, кто собрался в металлическом зале, сложно было напугать. Не имея ничего, кроме репутации наемника, они могли потер