оставить нас.
     - Подержи его голову, - приказала она.
     Орк заревел от боли, когда девушка скрепила ему первый перелом. Но он все еще оставался без сознания.
     - Эта друидица ругала меня за жестокость? - ухмыльнулась девушка, умело накладывая шину на сломанную конечность орка.
     - Как ты догадалась? - спросил я, подавая ей бинт.
     - Я тоже научилась твоим штучкам, Майкл. Обычно ты сам на меня за это накидываешься. Ты молчишь.
     Орк заревел сильнее. На этот раз он пришел в сознание, но тут же снова впал в забытье.
     - Значит, она капала тебе на мозги. Ты поддержал меня, лишь бы не согласиться с ней.
     - Не потому, - ответил я. - Я знаю, что у тебя есть причина.
     Легионер вошел в боковые покои.
     - Генерал Грантий просит вас подойти, - сказал он. - Он получил важные вести из столицы Самарии.
     - Хорошо, - кивнула девушка. - Пусть кто-нибудь из друидов закончит с раненым.

5

     Генерал Грантий держал в руке свиток пергамента. Он повернулся на стук открываемой двери, и мы увидели его хмурое, озабоченное лицо.
     - Франсуаза, - произнес он, - произошло нечто такое, чего не ожидал ни один из нас.
     Он помолчал. Было видно, что ему трудно продолжать. Лицо Франсуаз напряглось, скулы обрисовались еще четче. Я понял - она уже знает, что собирается сообщить нам Грантий, но не хочет, чтобы он догадался об этом.
     - Это депеша из столицы Самарии, - сказал генерал. - Гарпии напали на наши северные границы.
     - Вот как, - отрывисто произнесла Франсуаз.
     - Император не может перебросить войска из приграничных провинций. Племена гарпий объединились, чего давно уже не происходило. У императора на счету каждый легионер.
     - Вы не должны оправдываться, генерал, - сказала
     Франсуаз.
     - Нет, я должен, - отвечал Грантий. - Это значит, что Самария не поможет гиберийцам остановить орков. Все эти люди... - Он сделал широкий знак рукой, потом бессильно опустил ее. - Все эти люди обречены.

***

     Лицо Франсуаз посуровело.
     - Что будет с вами? - спросила она.
     - Я остаюсь здесь, - ответил генерал. - Но со мной только сотня легионеров. После стычек с передовыми отрядами орков в строю остались всего пять десятков солдат.
     Девушка коротко кивнула.
     - Этого хватит, - сказала она.
     - Хватит? - воскликнул генерал. - Оркская кавалерия уничтожала армии в тысячи человек, оснащенные летающими боевыми кораблями и птицами феникс. Мы должны как можно скорее отступать в центр страны.
     - Нет, - ответила Франсуаз.
     - Как - нет? Орки уничтожат нас, не понеся даже серьезных потерь. Если мы отступим, то хоть кому-то из жителей удастся спастись.
     - Нет, - повторила Франсуаз. - Разве вы не понимаете, что это - их дом? Если кавалерия орков прокатится по Гиберии, то она уничтожит все. Жители не успеют уйти из городов до того, как туда домчится конница. Это будет бойня.
     - По-вашему, лучше умереть, сражаясь? - спросил генерал. - Это красивые слова, но только слова, уж поверьте мне. Вы были девочкой, когда я был уже опытным солдатом. Если мы отступим, то спасем хоть кого-то. Останемся - погибнут все.
     - Не погибнут, - ответила Франсуаз. - Мы победим.

6

     Сильный ветер развевал волосы Франсуаз. Девушка стояла на высоком холме и смотрела на бескрайнюю степь.
     Молчалива и пустынна была степь, лишь не знающие преград вихри пробегали по ней, колыша волнами высокую траву. Но пройдет несколько дней, и все здесь изменится. Степь запестреет оркскими всадниками на черных восьминогих лошадях, а воздух наполнится звоном сабель, рыком катапульт и криками умирающих.
     - Ты сказала, что мы победим, - произнес я. - Как?
     - Не знаю, - ответила Франсуаз. - У гиберийцев нет другого выхода. Орки не пощадят никого.
     - Что ты предпримешь? - спросил я.
     - Грантий собирает людей. В полдень я проведу смотр ополчения. Горожане начинают возводить линию укреплений.
     - Горожане? Ополчение? Френки, орки уничтожали огромные, хорошо обученные армии.
     - Я побеждала их, - упрямо сказала Франсуаз. - Разобью их и на этот раз.
     - Почему горожане не наймут солдат? - спросил я. - Это дорого, но у них богатая страна. Лучше отдать деньги на наемников, чем погибнуть и позволить спалить свои города.
     Лицо Франсуаз исказила злая гримаса.
     - Законы Самарии, - произнесла она. - Чтобы попасть сюда, армия наемников должна пройти через нее. Император этого не позволит. Думаешь, я не пыталась это сделать?
     - Император не поможет гиберийцам, - сказал я. - Но и не позволит сделать этого другим.
     - Это политика, - усмехнулась девушка. - Но я ждала чего-то подобного.
     Она подставила лицо ветру.
     - Орки не напали бы на Гиберию, не зная наверняка, что легионы Самарии будут связаны. Это они подговорили гарпий на наступление. Не удивлюсь, узнав, что орки помогли племенам гарпий объединиться.
     - Поэтому ты избила орка в Зале собраний?
     - Да. Люди, что видели это, должны были победить свой страх. Нельзя полагаться на самарийские легионы. Я наклонил голову.
     - Френки, - сказал я, - орков слишком много. Позволь мне помочь. Есть тысяча способов повернуть вспять армию, не вступая в бой.
     - Майкл, - девушка взяла меня за руку, - орки - дикие, варварские племена. Их нельзя обмануть, ими нельзя манипулировать.
     - Это не важно, - ответил я. - Чем они примитивнее, тем проще на них влиять. Мы можем все сделать по-моему. Не доводить до сражения.
     Демонесса тряхнула волосами.
     - Я верю тебе, Майкл, - сказала она. - Ты прекрасный дипломат. Но надо не просто остановить орков. Лицо девушки вспыхнуло гневом.
     - Их надо уничтожить, раздавить, так, чтобы они захлебнулись собственной кровью. Орки понимают только такой язык. Ты остановишь их сегодня, а завтра их придет в десять раз больше. Нет - мы растопчем их как тараканов.
     - Как знаешь, - ответил я. - Куда ты теперь?
     - Инспектировать войска. Отберу тех, кто пойдет со мной, а кто останется в городе. Прослежу, как готовится линия укреплений.
     Она осеклась:
     - Ты разве не пойдешь со мной?
     - Нет, - отвечал я. - Твои игры в солдатиков не для меня.
     - Это не игры.
     Я легко пожал плечами:
     - Мне нечего там делать. Я не могу оставаться молчаливым, а спорить с тобой при твоих солдатах я тоже не могу. Не волнуйся за меня. Я найду чем заняться.
     - Пойдешь в храм друидов? - в голосе девушки мелькнула обида.
     - Еще не знаю.
     Ветер трепал мне волосы, пока я спускался с холма.

***

     Кедровый лес начинался неожиданно, обрезая край степи. Стебли травы, избитые ветром и высушенные лучами солнца, вдруг пропадали. Они уступали место колючему кустарнику, что топорщился все выше и выше, незаметно для глаза превращаясь в можжевеловые заросли.
     Они окаймляли лес, точно неухоженная борода - лицо великана. Кедровые деревья были старые; глубокие морщины на их коре могли поведать о долгих веках гиберийской истории.
     Стены храма друидов состояли из живых кедров. Толстые деревья росли близко друг к другу, так тесно переплетаясь ветвями, что между ними не оставалось свободного пространства, кроме двух нешироких дверей.
     Храм не имел крыши и был открыт небу, как открыты ему лесные деревья. Люди в зеленых нарядах, ниспадавших до пят, ходили вокруг стен древесного храма. Мужчины и женщины, они держали в руках изгибчатые ветви кедра и время от времени прикасались ими к древесным стволам.
     Негромкое торжественное пение доносилось из стен живого храма. Я не мог понять, расхаживают ли друиды вокруг своего святилища, подчиняясь некоему ритуалу, или каждый из них выбирает свой путь.
     Их движения были гармоничны, как окружающий их лес, и сами они выглядели естественной его частью. Я остановился, любуясь обрядом друидов, и лишь едва слышный шорох листвы позади подсказал мне, что там стоит Мириэль.
     - Веками леса защищали Гиберию от орков, - произнесла она. - Кедры останавливали их конницу, и кочевники не могли преследовать нас.
     - Все изменилось, - ответил я. - Ваш народ больше не живет в лесах. Гиберия стала населенной и богатой страной, вам потребовались города в степи.
     Мириэль склонила голову.
     - Пока кедр маленький, - сказала она, - он прячется в тени других деревьев. Они защищают его от ветра и непогоды.
     В ее словах не было многозначительной важности, какая наполняет обычно речи священников и жрецов. То, о чем говорила мне Мириэль, не было притчей, она просто рассказывала, как растут кедры.
     - Потом кедр вырастает. Он поднимается над другими деревьями, и ему больше не нужна защита.
     Рука друиды нашла мою. Ее прикосновение было прохладным и добрым.
     - Наш народ всегда почитал кедры. Они давали нам кров, одежду и пищу. Но мы выросли слишком быстро и еще не умеем постоять за себя.
     Я указал рукой туда, где за живыми стенами храма раздавалось торжественное пение. Для этого мне пришлось вытащить руку из пальцев Мириэль, и я почувствовал их легкое трепетание.
     - Вы молитесь о том, чтобы одержать победу? - спросил я.
     Мириэль поняла, что я намеренно убрал руку, по ее лицу пробежала тень.
     - Самарийские легионы не придут, ведь верно? - ответила она вопросом на вопрос.
     - Вам это известно, - произнес я.
     - Да. Колтон думает, что помощь придет через несколько дней. Вот почему он так возбужден.
     Она требовательно взглянула на меня:
     - Это ваша... - Она запнулась, не зная, какое слово следует употребить, что-бы не обидеть меня. - Это Франсуаз приказала генералу Грантию солгать? - спросила она. - Грантий сказал, будто легионы вступили в бой с орками к северу от Гиберии, чтобы мы успели возвести укрепления. Но я поняла, что это неправда.
     - Самарийская армия не придет, - сказал я. - Они сражаются с гарпиями на другой стороне полуострова.
     - Тогда почему Франсуаз солгала нам?
     - Что такое ложь? - заговорил я, не глядя на Мириэль. - От того, как вы понимаете реальность, зависит, на что вы способны. Ложь может быть действенным средством, чтобы усилить или ослабить человека.
     - Но Колтон и остальные... - В голосе друиды послышалось волнение, которое она не хотела показать.
     Слова "и остальные" она добавила после краткой заминки, чересчур поспешно. Мириэль боялась, что я пойму, о ком она волнуется.
     - Им нельзя обманываться, Майкл! Если они будут верить, что самарийские легионы на подходе, то вступят в бой и погибнут. Разве можно так рисковать?
     - Колтон был лесничим? - спросил я.
     Друида вспыхнула, словно я задал ей какой-то очень личный вопрос. Я даже не ожидал, что она способна так покраснеть.
     - Да, - запинаясь ответила она. - Он хранитель кедрового леса.
     Пение друидов стало тише. В нем начали выделяться отдельные голоса, скользя по общему напеву, словно солнечные блики по струящейся воде.
     - Вы молитесь не о том, чтобы выиграть сражение, - произнес я.
     Друида быстро вкинула на меня взгляд:
     - Вы молитесь, чтобы сражения не было вовсе.
     Маленькая грудь Мириэль начала быстро подниматься, в такт взволнованному дыханию. Ее пальцы вновь нашли мои и больше не отпускали. Она хотела сказать что-то, но не находила слов, и волнение сковывало ее горло.
     - Не надо, Мириэль, - сказал я.
     - Вы считаете нас трусами? - спросила она. - Вы думаете, это позорно - бросить свои дома и уйти в лес, спрятаться от врага, который гораздо сильнее?
     - А вы думаете, орки потом позволят вам вернуться? Она заглянула мне в глаза снизу вверх:
     - Посмотрите на эти деревья, Майкл. Большие. Сильные. И они никогда не проливают крови. Веками они останавливали конницу орков - без сражения. Значит, это возможно.
     - Вы боитесь за Колтона? - спросил я. Друида отдернула руки от моих, ее лицо вновь залилось краской.
     - Не только, - ответила она.
     - Чего же?
     - Я знаю, - она провела ладонями по лицу, - Колтон смел. Он не страшится смерти. Он хочет защищать наш дом, чего бы это ни стоило.
     - Вы боитесь, что он изменится? - спросил я.
     - Да, - горячо ответила Мириэль. - Я видела, как он вел себя в Зале собраний. Как он смотрел на Франсуазу. Вы не замечали его, а если бы и так, то вы все равно не знали Колтона раньше. Он другой.
     Растерянная и взволнованная, друида обвела руками безмолвный лес вокруг, в нем ища поддержку и утешение.
     - Он как кедры, Майкл. Добрый и сильный, Колтон никому не причинял вреда. Он стал командиром ополчения, потому что любит лес, а не из стремления воевать.
     Но когда он увидел Франсуазу... То, что она сделала с этим орком. Вы бы видели, как горели его глаза. Майкл,
     Колтон никогда таким не был. Да, он ненавидел орков, но он...
     Она беспомощно развела руками:
     - Но он не хотел убивать. А теперь... Мы говорили с ним, прежде чем он ушел смотреть ополченцев. Я никогда раньше не видела его таким. Возбужденный, нетерпеливый, он говорил только о том, как будет биться с орками, Майкл.
     В ее голосе зазвучала мольба.
     - Остановите это. Если орки придут в Гиберию, они уничтожат только наши тела. Но если наш народ станет сражаться с ними, то мы станем такими же, как они. Это погубит наши души.

7

     - Чтобы уничтожить орков...
     Голос Франсуаз звучал отрывисто и резко, как бой барабана, возвещавшего о наступлении. Девушка вышагивала перед строем ополченцев, и десятки глаз смотрели на нее с чувством, которое граничило с обожанием.
     - Вы должны стать такими же, как они. Дикими. Злыми. Безжалостными. Нет сострадания, нет правил, нет честности. Есть враг, и мы должны его уничтожить.
     Франсуаз выхватила из ножен длинный меч, и громкий, полный боевой ярости клич поднялся над широкой степью. Ополченцы вторили ей.
     Никто из них не мог кричать с таким бешенством, с такой первобытной жаждой разрушения. Но клинки, которыми они потрясали, были остры, а их желание защищать родной дом неохватно.
     - Прекрасно, - отрывисто произнесла Франсуаз. - Теперь покажите, чему вы уже научились, Колтон!
     Командир ополченцев стоял перед строем. Он подозвал к себе одного из своих людей, и тот подбежал к нему.
     - Орки, - сказала демонесса, - используют палицу с металлическими наконечниками.
     Девушка взяла в руки оружие, о котором говорила. Палица имела с обеих сторон верхушки, снабженные тупыми шипами в форме пирамиды.
     - Орки орудуют ею вот так.
     Палица завертелась в руках девушки подобно крыльям быстрой бабочки. Ополченцы сразу узнали движение, которым орк поворачивал длинную пику в Зале собраний.
     Стоя поодаль, я не мог не видеть, что Франсуаз вращает палицу едва ли вполсилы. Кочевники орудовали своими дубинками гораздо быстрее. Но даже это вызвало гул среди ополченцев.
     Они не были напуганы, находясь рядом с демонессой, эти люди считали себя непобедимыми. Но скорость оружия и его разрушительная мощь произвели на них сильное впечатление.
     - Теперь ты, - приказала девушка.
     Она перебросила палицу ополченцу, и тот поймал ее. Теперь он изображал орка, и Колтон должен был одолеть его. Солдат вращал дубинку медленно, неловко, Франсуаз подбадривала его взглядом.
     Колтон начал приближаться к ополченцу, держа в руках длинную пику.
     - Помните, - отрывисто говорила Франсуаз, - ваше оружие длиннее. Это большое преимущество. Вы можете колоть орка, а он нет.
     Колтон совершил выпад, и ополченец отбил его ударом палицы. Командир отряда попробовал снова, и вновь его атака была перехвачена.
     - Вы можете навязать орку свои правила, - продолжала демонесса. - Вы нападаете, а ему приходится защищаться.
     Глаза Колтона сверкали; ему нравилось то, что происходило. Сложив руки на груди, я внимательно наблюдал.
     Командир отряда вновь послал вперед пику. Ополченец отбил ее с той же легкостью, что и раньше. Ему уже начинало казаться; что он одерживает победу. Но выпад Колтона оказался обманным. Не успел солдат отбить его, как командир отряда быстрым движением развернул пику. Древко ударило солдата по голове, и он упал.
     Торжествующие крики взлетели над строем ополченцев. То, что испытывали эти люди, было написано на их лицах. Их охватила уверенность в том, что победа уже им принадлежит. Они ждали боя, они рвались сражаться.
     - Хорошо, - похвалила Франсуаз.
     Девушка опустилась на одно колено и помогла подняться солдату, сбитому Колтоном. Металлическое древко пики было обвязано тряпками. Оно не могло причинить ополченцу особого вреда. И все же лицо его было залито кровью - Колтон в азарте забыл, что перед ним его товарищ, и нанес слишком сильный удар.
     - Хорошо, - повторила демонесса, бросая палицу Колтону. - Тренируйтесь дальше.
     Ополченцы разбились на пары, повторяя показанный им боевой прием. Франсуаз направилась ко мне.
     - Скверно, - кратко сообщила она. - Медленно двигаются и боятся наносить удары. Лесничие. Они и медведя не смогут завалить рогатиной.
     - Эти люди не убивают медведей, - ответил я. - Они живут в гармонии с лесом.
     - Отлично, - мрачно сказала Франсуаз.
     Она повысила голос, поворачиваясь к своим солдатам:
     - Достаточно. Стройтесь в боевой порядок. Мы идем в степь. Дозорные заметили следы разъезда орков. Мы уничтожим их.
     Ополченцы потрясали своим оружием.
     - Убьем их! - скандировали они. - Убьем всех! Громче всех кричал Колтон.
     - Что ты делаешь? - спросил я.
     Колтон строил ополченцев. Они не могли выстроиться сразу, путались и ломали строй. Колтон нервничал. Короткий смущенный взгляд, который он то и дело бросал на демонессу, показывал, что он боится не оправдать ее доверия, упасть в ее глазах.
     Франсуаз коротко свистнула, подзывая лошадь.
     - Эти люди не выдержат схватки с орками. Даже с дозорным отрядом.
     - Они не будут сражаться, - ответила Франсуаз. - Я буду. Поехали со мной, Майкл, ты мне нужен. Я не могу оставить их одних, Колтон может растеряться.
     Я повернулся, направляясь к стойлам, где отдыхал мой боевой дракон.
     - Нет, - произнесла Франсуаз. - Ты поедешь на лошади.
     - Что?
     - Я лидер этих людей, Майкл. Ты не можешь ехать на драконе, когда я всего лишь на коне.
     Один из ополченцев подвел лошадь и, передав мне поводья, поспешил обратно.
     - Держись на полкорпуса позади меня, - приказала Франсуаз. - Когда я ускачу, присматривай за ними. Позволь Колтону быть командиром, но направляй его.
     В голосе девушки звучало искреннее беспокойство за ополченцев. Мне не нравилось ни то положение, которое мне приходилось занимать, ни то, что из-за Франсуаз я остался без дракона.
     Но я понимал, что у армии может быть только один полководец, и не собирался подрывать боевой дух ополченцев из-за гордости.
     - Этим людям надо почувствовать вкус победы, - отрывисто произнесла Франсуаз, направляя гнедую в голову отряда. - Они должны увидеть умирающих орков. Кавалерийский разъезд - прекрасная мишень.
     Ты не возьмешь легионеров Грантия? - спросил я.
     - Нет, пусть ополченцы ощутят, что это их победа и что никто им не помогал.
     - Что ты собираешься делать?
     - Разъезд остановился лагерем за холмами. Там всадников десять.
     - И?
     Глаза девушки сверкнули.
     - Я их убью.

8

     Три шатра стояли в степи. Они были высокие и узкие, и каждый состоял из пяти сегментов, словно наполовину развернувшийся цветок засохшего и умершего растения.
     Каждая часть шатра имела свой цвет. Красный обозначал кровь врагов, желтый - огонь, пожирающий их дома и амбары.
     Синий был цветом бескрайнего неба, расстилающегося над степью - неба, которое всегда с кочевником, куда бы ни завез его конь. Зеленый отображал саму степь, вечно молодую и бескрайнюю, открытую тому, кто скачет по ней.
     Черный символизировал смерть.
     Высокие металлические штыри возвышались над шатрами, а над центральным белел оскаленный человеческий череп.
     Слабый огонь бился под круглым котлом, неуверенно, словно ему самому было боязно находиться среди диких кочевников. Орки, скрестив ноги, сидели вокруг костра