ь. Майклу нравится быть вежливым, галантным, но он никогда не пересечет ту границу, за которой его могут заподозрить в ухаживании.
     - Это точно, - хмыкнула Франсуаз. - А почему после Лернея он не вернулся в столицу? Линден удивился:
     - Он вернулся. Его отряд был среди тех, кого избрали для торжественного парада...
     Это был один из тех редких моментов, когда Джоэл глубоко пожалел, что не был полевым командиром и, следовательно, не мог участвовать в праздничном шествии.
     - Майкл почти ничего о себе не рассказывает, - заметила Франсуаз. - Зато я встретила его друга. Эдди-Фокусника. Вы его знаете?
     - Разумеется. В здешних краях не так-то много эльфов, с кем можно поговорить о родной стране... Наверняка он рассказывал вам о том, как Майкл спас его в конце войны?
     - Да.
     - Он это всем рассказывает - и ничего не выдумывает. Только прошу вас, не судите о нашем Майкле по этой истории. Не он принимал решение - в сущности, там и решать было нечего.
     - А я не поверила этому Эдди. Сложно понять, как ваше правительство решило обменять одного заложника на такое грозное оружие.
     В бесцветных глазах Линдена сверкнул металл.
     - Вы не знаете нашу страну и обычаи.
     - Так расскажите.
     - Извольте.
     Впервые с начала разговора Джоэл почувствовал под ногами твердую почву и обрел уверенность. Он не привык сплетничать.
     - Когда в Лернее открылся портал и оттуда хлынули жуткие чудовища из других измерений, наше правительство решило помочь жителям болот. Не все были согласны с этим. К чему, говорили они, рисковать жизнью эльфов ради тех, кто формально даже не был нашим союзником?
     - И какая фракция победила?
     Линден снова улыбнулся, на этот раз покровительственно.
     - У нас нет фракций, которые бы боролись друг с другом. Мы всегда ищем общее решение. Высокий Совет объявил: "Ни один эльф не погибнет во время Лернейской кампании".
     - Но это невозможно. Другие народы потеряли там тысячи тысяч солдат.
     - Так говорят все. Они обвиняют нас в гордыне и лжи. Но они ошибаются. Могущество волшебников Черного Круга очень велико, они сумели защитить наших солдат. Я знаю, о чем говорю, Френки. Я работал при штабе, через меня проходили документы. Все эльфы вернулись из Лернея живыми. И это не пропаганда, а правда.

***

     - О чем вы говорили с Линденом? - спросил я.
     Девушка бросила взгляд назад, где солдаты, вооруженные пиками, по-прежнему делали упражнения за деревянной оградой.
     - Или я прервал что-то очень личное?
     - Личное - для тебя. Джоэл сказал, чтобы я не разевала на тебя варежку. Говорят, девушки липнут к тебе, так как ты за ними не ухаживаешь.
     Я засмеялся:
     - Он преувеличивает. К тому же звучит нелогично.
     - Напротив. Ты просто женщин не знаешь. Девочка к тебе подходит, улыбается, ты отвечаешь. Все - игра началась. Ты должен делать комплименты, обхаживать ее, а под столом, незаметно, уже презерватив распаковывать.
     - Боже, Френки, я так никогда не поступаю.
     - В точку. Ты принимаешь игру, а потом смываешься. И девочка перед тобой стоит, как перед автоматом с газировкой, в который монетку кинула. Все ждет, когда же сироп польется. Конечно, ей хочется или попить, или денежку назад - вот она и торчит возле тебя, пытаясь получить хоть что-то.
     - Никогда об этом не думал...
     - Не волнуйся - я из тебя ничего не собираюсь вытрясать.
     Франсуаз обернулась снова:
     - Мне здесь как-то не по себе.
     - Армия - наполовину тюрьма. Нормальным людям здесь и должно быть неуютно.
     - Я подумала об этом, как только сюда пришла. Я пошатнулся - Франсуаз наградила меня тычком в плечо.
     - Странно, - сказала девушка. - Сразу захотелось тебе об этом сказать, а тебя на месте не оказалось. Что-то я слишком привыкла к твоей компании.
     - Нестрашно, я знаю хорошего нарколога.
     - Стоит тебя проучить, чтобы ты перестал быть таким самовлюбленным... Но все же, Майкл, какая странная сцена - Линден просто молчит и смотрит.
     - На тебя?
     - Не будь глупым. Так на меня реагируют все парни- кроме тебя почему-то. Но он же здесь для тренировки. А рот заткнул, точно боится государственный секрет выдать. Ни тебе "ногу вперед", ни "шире замах", ни "молодцы, ребята". Он там торчит, как мертвый.
     - Так и есть. Ты поставила его в неудобное положение. Он не был готов к смотру. Джоэл самолюбив, как и все эльфы. Боится ударить перед тобой в грязь лицом как комендант.
     - Перед незнакомой девчонкой?
     Франсуаз явно напрашивалась на комплимент.
     - Перед великой наемницей с Равнины.
     - Ты меня такой считаешь?
     - Нет, боже упаси. Для меня ты - глупая, надоедливая девчонка, из-за которой у честного эльфа одни неприятности. Но Линден - Линден считает.
     Франсуаз передернула плечами:
     - Даже не могу на тебя обижаться. Это была жуткая сцена, Майкл. И дело не в том, что он меня застеснялся. Все как... как в пантомиме.
     - Френки, а что же жуткого в театре?
     - Не в театре. Однажды я увидела двух мимов на рыночной площади. Они молчали - и люди вокруг молчали. Актеры открывали рот, но оттуда не вылетало ни звука. Страшное впечатление.
     - Да?
     - Человек должен говорить, если он не немой. Я не могу объяснить. Эти люди, вокруг мимов, они видели действия, но не слышали слов. Точно это был какой-то заговор. Знаешь, когда рядом с тобой происходит что-то нехорошее, гадкое, все все знают, никто ничего не скрывает, но сами жертвы делают вид, будто так и положено.
     - Так всегда и бывает, Френки, - ответил я. - Так всегда и бывает.

17

     Здание, в котором заседало Собрание, находилось в самом центре Беркена. Его называли Фортом; рассказывали, что когда-то он на самом деле служил крепостью.
     Землевладельцы прибывали в дорогих экипажах. Каждый из них был собран из ценных пород дерева - легкие, изящные, эти кареты походили на изысканные шкатулки. Франсуаз следовала рядом с моим экипажем на своем скакуне.
     - Мне действительно жаль, что ты не можешь пойти со мной, - произнес я.
     - Ничего тебе не жаль, - пробурчала девушка. - Богач чертов.
     Поскольку она не была землевладельцем, то и присутствовать на собрании не могла.
     Карета ехала неторопливо, и я мог без труда поддерживать разговор через окно экипажа.
     - Раз тебе все равно нечем будет заняться, можешь поболтать со слугами. Кучеры, лакеи, телохранители - все они охотно ответят на вопросы такой милашки. Добрый день...
     Последние слова были адресованы одному из лендлордов, проезжавшему мимо в такой же изысканной карете.
     - Вот невежа, мы чуть не столкнулись, - пробормотал я, когда экипаж землевладельца отъехал. - Здесь же такие узенькие улочки... О чем я? Ах да. Расспроси их о Райлине - наверняка он сын одного из богачей.
     - Вот, значит, как, - процедила Франсуаз. - Ты отправишься к своим богачам, станешь пить медовое вино и слушать лютню, а я останусь толкаться среди слуг?
     - Френки, - сказал я с легким упреком, - ты не должна вести себя как несмышленое дитя. Ведь каждому свое. Разве я захожу с тобой в женскую купальню?
     Девушка не нашлась что ответить. Хотя она и понимала, что пример, приведенный мной, совсем к делу не относится, но подходящие слова так ей в голову и не пришли.
     Выйдя из экипажа, я осмотрелся с видом полководца, только что взявшего очередную столицу, и направился к входу в Форт собраний. Но Франсуаз остановила меня.
     Понизив голос, она спросила:
     - Значит, ты считаешь, заговорщики придут сюда?
     - Такой план не может обойтись без парочки лендлордов, крошка.
     - С этим я согласна.
     Она не была согласна. Она верила только в то, что могла сама увидеть, потрогать и порубить мечом на мелкие кусочки.
     - Но почему ты уверен, что после собрания все эти заговорщики решат пошушукаться и устроят собственную сходку?
     Я покровительственно посмотрел на Франсуаз и потрепал ее по щеке.
     - Я об этом позабочусь, - сказал я. - А, господин Сафри! Рад приветствовать вас в Беркене. Как добрались?
     С этими словами я отвернулся от Франсуаз, словно мы не находились в тот момент на середине разговора. Впрочем, я считал беседу оконченной.

***

     Франсуаз мысленно дала себе пинка за то, что стала задавать бессмысленные вопросы - знала ведь, Майкл все равно толком на них не ответит. Она повернулась, и прямо перед ней оказался золотой герб Амбрустеров, украшавший дверь его кареты.
     Длинная змея с перепончатыми крыльями извивала хвост и ощеривала зубастую пасть. Франсуаз скорчила ей гримасу и пошла прочь.

18

     Когда я вошел в Зал собраний, многие уже были на месте. Раскланявшись со всеми присутствующими - как знакомыми, так и теми, кого видел впервые, - я проследовал к своему месту за огромным столом.
     Председатель, Карайа Дархм, высокий старик с окладистой бородой, одетый в коричневые и багряные цвета, поднялся на ноги, и это был знак о начале заседания.
     Он подождал пару мгновений, пока воцарится тишина и последние землевладельцы займут свои места.
     - Доброго дня в Золотом лесу! - произнес он. - Я рад приветствовать в свободном городе Беркен всех лендлордов страны. Надеюсь, что ваше пребывание здесь будет приятным.
     Он наклонил голову - вежливый поклон учтивого хозяина.
     - Однако мы собрались здесь по важной причине. Сегодня нам предстоит обсудить два вопроса. Первый - о неурожае сиреневых тыкв... Эта тема затрагивает многих из нас. Она не из тех, какие принято обсуждать на Большом собрании, но раз мы все здесь, не вижу причин откладывать ее...
     На лицах собравшихся отразилось недоумение, даже разочарование.
     Все прекрасно знали, какие события развернулись в Лесу прошлой ночью. Тихо перешептываясь, землевладельцы удивлялись, с чего это старик завел речь о тыквах.
     Я соединил кончики пальцев.
     Нельзя было не восхищаться проницательностью Дархма. Тот не хотел начинать с главной темы. Лендлорды были чересчур взволнованы, возбуждены, а долгий, скучный разговор на такую тривиальную тему, как тыквы, мог успокоить самые горячие головы.
     - Далее мы перейдем к вопросу о том, что произошло с жителями города Своркмиддл, - говорил тем временем старик. - Я даю слово уважаемому члену Собрания, чья семья вот уже шесть сотен лет разводит сиреневые тыквы...
     Я приготовился ждать.
     - Возможно, вас удивляет, что я ограничил собрание этими темами, - произнес вполголоса Председатель, закончив вступительное слово, и опустился на сиденье.
     Я сидел по правую руку от него. Стол в зале имел круглую форму. Это подчеркивало равноправие всех лендлордов и позволяло избежать многочисленных споров и ссор из-за старшинства.
     - Мне хорошо известно о неприятности, произошедшей с вашим другом, демонессой Дюпон, - продолжал старик.
     Голос его звучал так тихо, что только я один мог его расслышать.
     - Эти хулиганы, очистители, давно уже потеряли всякую совесть. А теперь они начали нападать на мирных жителей средь бела дня. Все члены Собрания крайне озабочены этим.
     Я молчал.
     - Вы, наверное, хотите знать, почему я не поставил и этот вопрос?
     - Уверен, у вас имелись на то свои причины.
     - Да, - подтвердил старик. - Видите вон того лендлорда, в одеждах красного и оранжевого цветов?
     Незаметно для окружающих Председатель указал на человека, сидевшего с опущенной головой. Он был бледен, под запавшими глазами проступили черные тени. Сжав, губы, он сидел, бессильно уронив руки на стол.
     Он не слушал слов, которые произносил выступающий, и вообще не обращал внимания на то, что происходило вокруг.
     - Это Тафар Дуэрбо. Его сыновья были среди тех, кто напал на вашу знакомую. Старик помолчал мгновение:
     - Они погибли.
     - Понимаю, - кивнул я.
     - Страсти и без того накалились. Трудно сказать, что произойдет, если я подниму сейчас вопрос об очистителях. Надеюсь, вы не чувствуете себя оскорбленным?
     Любой лендлорд, на члена семьи или друга которого было совершено нападение, имел право потребовать возмездия в Зале собраний. Результаты этого могли оказаться самыми разными - от штрафа, налагаемого на провинившегося, до смертельного поединка на мечах.
     Но я не собирался идти этим путем, поэтому покачал головой.
     - Я благодарен вам, - произнес старик. - Но не хочу, чтобы вы беспокоились. Я поручил констеблю Уотертауну провести самое подробное расследование.
     Последний также находился здесь, будучи одним из крупнейших землевладельцев в окрестностях Беркена.
     Он был единственным из лендлордов, кто не носил парадного одеяния, но прибыл в своей офицерской форме - этого требовал обычай, поскольку Собрание происходило в его городе.
     Комендант Линден, как и Франсуаз, не был лендлордом и присутствовать здесь не мог.
     Я никогда не выращивал сиреневых тыкв и слушал обсуждение вполуха.
     - Поэтому, - заключил державший слово лендлорд, - я предлагаю возместить потери тем из членов нашего Собрания, кто потерпел убытки в связи с неурожаем.
     По залу пробежал одобрительный говорок. Землевладельцы пришли к выводу, который был очевиден с самого начала. Помощь тем, кто оказался в затруднительном положении из-за капризов природы, являлась одной из главных целей Собрания.
     - Теперь, господа, - сказал Председатель, - нам необходимо принять еще одно решение. Прошедшей ночью случилось крайне неприятное событие, связанное с нашими соседями - жителями города Своркмиддл. Я попрошу рассказать об этом эльфийского дипломата Майкла Амбрустера.
     Мой рассказ был краток. Я обошел молчанием два скользких момента - нападение сворков на юного Ар-рана и неудачный поход констебля Уотертауна против них.
     Лендлорды слушали затаив дыхание, несмотря на то, что почти все уже знали подробности. Как в любом сельском городке, в Беркене новости разлетались мгновенно.
     Старик Дархм уже собирался подняться, полагая, что мой рассказ закончен, но я, выдержав паузу, внезапно для него произнес:
     - Тем не менее проведенное мною расследование вскрыло новые факты, которые заставляют взглянуть на происходящее совсем в ином свете.
     В глазах старика отразилось замешательство. Он не ожидал ничего подобного - как, впрочем, и все присутствующие.
     - Я попрошу господина Сафри, уважаемого скотовода, рассказать все самому, - сказал я.
     Тот, о ком шла речь - одетый в алый и голубой цвета, - поднялся со своего места. Он сильно нервничал, поскольку раньше никогда не принимал участия в столь сложной шараде.
     Но я знал, Сафри не подведет меня, а волнение фермера только добавляло правдоподобности его рассказу.
     - Я человек честный, хотя и небогатый, - произнес скотовод.
     Будь это возможно, он снял бы с себя парадную шапку - а она имела форму полусферы, перевернутой дном вверх - и стал бы мять в руках, как простой крестьянин.
     - Но я привык всегда выполнять обязательства, которые на себя беру. Значит, на прошлой неделе пришли ко мне люди из Мухаллы...
     Речь шла о свободном городе, к которому относилась ферма скотовода.
     - Там должен быть праздник, вот уже через два дня. Мои соседи подтвердят, что я говорю правду.
     Шестеро землевладельцев закивали головами, словно кто-то и вправду намеревался уличить Сафри в том, что он из каких-то злых побуждений выдумал несуществующий праздник в городе Мухалле.
     - Они хотели, чтобы я привез им лучшего мяса броненосцев, какое только у меня есть. Надо было его, значит, слегка вымочить в соли. Я так и поступил. Заготовил окорока, и только собрался начать готовить...
     Здесь скотовод вытер лицо широким рукавом, чтобы хоть как-то справиться с накатившим волнением.
     - А тут-то пришли ко мне гонцы из Своркмиддла. Очень им потребовалось мясо, и прямо сейчас. Сафри вздохнул:
     - Я человек честный, но небогатый. Последнее было неправдой, но сам фермер искренне в это верил.
     - Каждый покупатель для меня многое значит. И вот я подумал - не будет большой беды, если городское мясо-то я отдам своркам, а для праздника заготовлю новое. Дело это недолгое, да и время еще оставалось, если...
     Обычно во время Собраний лендлорды хранили торжественное молчание. Самое большее, что они могли себе позволить - это вполголоса обменяться репликами, так, чтобы не мешать другим.
     Но простодушный рассказ скотовода привел землевладельцев в такое волнение, что они позабыли о приличиях и горделивой важности. Гул голосов нарастал, как шум усиливающегося ветра.
     Подталкивая друг друга, лендлорды обсуждали услышанное. Каждый из них стремился объяснить соседу, что именно означают слова Авиллы Сафри.
     Особенно забеспокоились землевладельцы, чьи угодья располагались вокруг свободного города Мухаллы. Выходило, что именно этим людям предназначалось отравленное мясо.
     - Решение я принял в самый последний момент, - говорил скотовод, развеивая тем самым все сомнения, которые могли остаться у его слушателей. - Вот так я отправил арбы в Своркмиддл. А до того все знали, что мясо это повезут в город. На праздник, значит.
     Заключительные слова фермера почти уже никто не слышал. В зале поднялся такой шум, что Председателю - небывалое дело в Золотом лесу! - пришлось постучать по столу.
     Этого оказалось достаточно. Притихнув, землевладельцы обернулись к старику. Они ожидали его слова. Так дети начинают шуметь, услышав важную новость, а потом с почтением обращают взоры к своему отцу.
     Виновник этого переполоха Авилла Сафри, обещавший "задать перцу" в Зале собраний, растерял весь свой кураж. Красный и взволнованный, он опустился на свое место и на все расспросы соседей по столу - тихие, но настойчивые - отвечал односложно или только движениями головы.
     - Господа, - произнес Председатель. - Слова, услышанные нами сейчас, привели меня в такое же замешательство, как и вас.
     Он помедлил, собираясь с мыслями.
     - Теперь не остается сомнений, что неизвестный отравитель, кем бы он ни был, намеревался отравить вовсе не Своркмиддл, но жителей Мухаллы. Это действительно представляет произошедшее совсем в другом свете.
     Да, много было сказано за эти короткие минуты, пока Председатель вновь не призвал землевладельцев к молчанию. Я не мог слышать и разобрать всего.
     Но если отравитель, о котором говорил сейчас старый Карана Дархм, и в самом деле присутствовал на совещании лендлордов, то он должен был выдать себя. Так и произошло.
     Я понял, что начал игру и проиграл.

19

     - Необходимо провести тщательное расследование, - говорил Председатель, - и позаботиться о безопасности жителей Мухаллы, а также всех других городов. Этим займутся их коменданты. Что же до случая с отравлением, то я предлагаю поручить дознавание констеблю Уотертауну, присутствующему здесь...
     Я не помнил, как вышел из Зала собраний. Приученный с раннего детства, я мог бы во сне соблюсти все полагающиеся церемонии, раскланяться со знакомыми и усесться в родовую карету, не потеряв и капли достоинства.
     Я пришел в себя, лишь когда экипаж уже вывез меня за городскую стену. Мерное покачивание кареты успокоило и вернуло к действительности.
     Я разжал пальцы и улыбнулся - наверное, так улыбается карточный игрок, который проиграл все.
     Франсуаз ехала сбоку от кареты. Девушка обеспокоенно смотрела на меня, но решила пока не задавать никаких вопросов.
     - Ответь мне, Френки, - небрежно произнес я. - После твоих походов в Каменную пустыню - у тебя остались там друзья?
     Вопрос оказался неожиданным для девушки. Я уточнил:
     - Или ты убивала всех, кто попадался тебе на пути? Красивое лицо Франсуаз отразило полное замешательство. Воистину, это был день для удивления.
     - Конечно, у меня остались знакомые, - ответила она. - А что?
     Я нетерпеливо прищелкнул пальцами:
     - Где-нибудь подальше, скажем, у самого побережья?
     - Там тоже, а что?
     Я улыбнулся - широко и неискренне:
     - Боюсь, нам придется бежать из Золотого леса, Френки. Так далеко и так быстро, как мы даже не можем себе представить. - Я развел руками. - Ин