то не слышал моего обещания прожить неделю без воровства, то какой смысл его выполнять?
     Одна створка высоких дверей была распахнута, вторая закрыта. В проеме, спиной ко мне, стоял стражник. Я сбил его с ног, не сбавляя шага, и прошел внутрь.
     Бить в спину - одно из моих лучших умений, на то я и вор.
     Франсуаз стояла в центре комнаты - там, где раньше находился стол. Обломки мебели были рассыпаны на полу, как дохлые клопы после наводнения. Компанию им составляли трое солдат, следов Сан-Пауло я не заметил.
     То-то же, будет мне урок. Я, остолоп, рисковал жизнью, а девица справилась и сама.
     Франсуаз посмотрела на меня подозрительно, словно пыталась угадать, а не решил ли я ее прирезать, просто так, чтобы нагулять аппетит перед завтраком.
     - Ты вернулся за мной? - спросила она.
     Вот уж не хватало мне благодарной красавицы, вообразившей, будто я спас ее от монстра... По мне, следовало бы специально разводить огров только затем, чтобы скармливать им надоедливых девиц.
     - Нет, конечно, - ответил я, подходя к окну. - За этим.
     Я вернул кошку под камзол.
     - Твой металлолом внизу. Не стал брать его с собой, чтобы не надорваться.
     И я, стараясь не ускорять шага, направился прямиком к выходу. Смыться от десятерых стражников - нелегкая, но выполнимая задача. Отделаться от приставучей девицы - титанический труд.
     - Что будешь делать теперь? - спросила Франсуаз. Прекрасно. Еще спроси, во сколько я вернусь к ужину.
     - Женюсь на тебе, - огрызнулся я.
     Я искренне надеялся, что она обидится и отстанет от меня. А там, глядишь, позабудет и про нелепое требование вернуть ей деньги.
     Девушка пересекла зал быстрее, чем в тебя впивается гигантская стрекоза.
     - Я серьезно, - сказала она. - Ведь после того, что случилось...
     Я пожал плечами и начал спускаться.
     - Любовь моя, ничего не случилось. Власти Сурабаи станут меня разыскивать - Сан-Пауло об этом позаботится. Но что в этом необычного? Покину город, отправлюсь куда-нибудь еще. А когда все уляжется, вернусь и поучу их вежливости - по-своему.
     - А взрывчатка? Ты собираешься просто все забыть, и пусть взрывают полгорода вместе с невинными людьми?
     Я остановился.
     Я уже начинал жалеть, что не позволил дракону разорвать девушку на части.
     - Конфетка, - сказал я, - я уже думал об этом и знаю, как поступить. Просто не хотел тебе об этом рассказывать, чтобы не испортить свою репутацию негодяя.
     К этому времени мы спустились на первый этаж. Франсуаз бросилась к оружию, как маленькая девочка к потерянной и найденной кукле. Вот почему я ненавижу клинки: вооружившись мечом однажды, потом не сможешь без него обходиться. Даже если в совершенстве владеешь приемами рукопашной.
     Проходя мимо солдата, которого я оглушил, девушка взглянула на него с нескрываемым сожалением. Думаю, ей хотелось самой наградить парня, который отбирал у нее оружие.
     Так что, считайте, сегодня я спас человеку жизнь.
     - И как же ты поступишь? - спросила Франсуаз. - Идти в городской Совет нельзя, там заправляет Баркальдо. Мы не знаем, кто из сановников с ним в сговоре. Кто же нам поверит?
     - Боги, - ответил я.

7

     - Богов не существует, - недовольно произнесла Франсуаз.
     Мы проскакали полгорода верхом на ящерах, потом отпустили их. Теперь чешуйчатые лошадки уже вернулись в свои стойла. Оставшуюся часть пути мы проделали пешком, чтобы не привлекать лишнего внимания.
     Неожиданности нравятся мне, только когда они принимают форму денег.
     - Люди всегда верили в высшие существа, - ответил я. - Грешить всегда приятнее, когда есть перед кем покаяться... У гномов есть своя религия, у огров тоже. И не так уж важно, существуют боги на самом деле или нам только этого хочется.
     - Я не хочу верить в богов, - возразила Франсуаз.
     - Ты слишком большая грешница.
     Вы никогда не увидите бога воочию - пока не отдадите концы, конечно же. И даже после этого гарантий вам никто не даст. Но если захотите поглядеть на храм, то достаточно пройти по улице пару кварталов.
     Здесь, в торговом городе Сурабае, где пересекаются десятки караванных путей, вы можете помолиться почти всем богам, каких только придумало человеческое бессилие. Добрые и злые, жестокие и милосердные - но по большей части высокомерно безразличные к судьбам людей.
     Они принимают дары прихожан руками священников, и, могу поклясться, приношения оседают в кошелях тех же самых жрецов.
     Есть боги, имеющие облик людей, огров или демонов. Многие поклоняются драконам, считая, что эти твари явились как кара за человеческие грехи. Но у всех религий есть нечто общее. Их служители много говорят, много обещают и много берут. Но они почти ничего не делают.
     В этот день, однако, пробил час, чтобы выдуманные боги поработали ради реальных людей.
     Здание, возле которого мы остановились, было ярко освещено факелами, несмотря на яркое солнце. Они горят здесь и днем, и ночью, и даже проливной дождь не в силах заставить их угаснуть.
     Пылающие огни символизируют силу прозрения, которую божества степей даруют избранным. И день за днем приходят сюда люди, чтобы узнать о своем будущем и покаяться в своем прошлом.
     Я ступил под высокие своды, и тихая духовная музыка окружила меня, словно волны теплого океана. Здесь было полутемно, солнечный свет, проходя сквозь толстые витражи, казалось, обретал волшебную силу.
     Люди тихо молились возле алтарей, я прошел мимо них, стараясь изобразить почтительную смиренность.
     - Вот уж не думала, что ты набожен, - пробормотала Франсуаз.
     - Большинство священников охотно скупает краденое, - пояснил я. - Особенно то, с чем не захочет связываться профессиональный скупщик.
     Человек в просторных одеяниях жреца вышел нам навстречу. Его голова была выбрита, а глаза смотрели так пристально, что прихожанин верил - этот взгляд проникает в самую глубину его души.
     В душу я не верю так же, как не верю в богов.
     - Приветствую тебя, Майкл, - произнес он. - Рад видеть тебя под святыми сводами. Что за заблудшее дитя ты привел с собой?
     Девушка стала удивленно оглядываться, не понимая, о каком это ребенке говорит священник.
     - Это Франсуаз, отец Игнасио, - сказал я. - Мы можем поговорить?
     Жрец плавно опустил голову, и этот простой жест превратился в торжественный ритуал. Мы прошли под невысокой аркой и оказались в ризнице. Только степные боги ведали, что за ценности хранил здесь отец Игнасио и каким путем попали они к нему.
     А поскольку богов не существует, значит, не знал вообще никто.
     Я вынул из потайного кармана пару изумрудов и показал жрецу.
     - Мне кажется, - сказал я, - этим вечером вас вновь посетит видение, святой отец.
     - Какое же? - спросил тот, цепко хватая камни.
     - Думаю, это будет нечто апокалипсическое. Столбы огня, поднимающиеся к небесам. Облака пыли, накрывающие собой город. И много, много крови - ну не мне тебя учить.
     - Кто-то решил заложить в городе бомбу, а ты стесняешься обратиться к властям?
     Падре Игнасио рассматривал камни через увеличительное стекло. Неторопливая уверенность выдавала в нем знатока.
     - По правде говоря, власти сами в этом замешаны. Само собой, простой прихожанин захочет чего-то большего. Ему нужны знамения. Что-нибудь вроде двойного солнечного затмения или дождя из черных клещей, обрушившегося на город...
     Падре Игнасио плавно кивнул.
     - Так боги предупреждают нас о грядущем, - произнес он. - Кстати, Майкл, в Главный торговый дом на днях привезли коллекцию изумрудов. Если ты сможешь ее раздобыть - я дам лучшую цену.

8

     Рука отца Игнасио скрылась под одеждой в жесте религиозного смирения. И боги вновь доказали, что покорность вознаграждается. Появившись опять, ладонь жреца оказалась отягощена небольшим кожаным кошелем.
     - Впрочем, это всего лишь мера предосторожности, - произнес я. - Джентльмены, с которыми я сегодня так и не отобедал, произвели на меня впечатление людей очень осмотрительных.
     На алтарь для молитв, покрытый темным сукном, священник одну за другой выложил шесть тяжелых золотых монет. Я укоризненно покачал головой, и он, не без огорчения, добавил седьмую.
     - Если они задумали устроить у себя небольшой фейерверк, то вряд ли стали бы искать людей для этой работы поблизости от дома. Нелишним будет предупредить и местных жителей, но я уверен, что заговорщики приезжие.
     Я ссыпал золотые монеты в свой кошелек и отправил его в потайной карман.
     - Наверняка ты знаешь, откуда они... Я их опишу.
     Выслушав мой рассказ, отец Игнасио замолчал. Его глаза закрылись, как врата рая при приближении грешника. Голова священника отклонилась назад, ладони легли на грудь.
     - Что он делает? - Франсуаз прошептала эти слова мне на ухо так громко, что чуть не сбила с ног звуковой волной.
     - Общается с Небесами, - отвечал я.
     - Это бессмысленно. Как твой приятель-расстрига может знать, кто и когда приезжает в город? Только не говори, что этот скупщик краденого на самом деле умеет с богами трепаться.
     - Они пришли к нам из Золотого леса, - сказал отец Игнасио. - Это страна к югу от нашей равнины. И у них очень злые намерения, очень...
     Я привлек к себе Франсуаз и заключил ее в объятия.
     - Прекрасная новость, святой отец! - воскликнул я. - Значит, местные власти здесь ни при чем?
     - Баркальдо, городской советник, всего лишь помогал своим гостям. Он и не подозревает, зачем им нужна та бомба.
     - Прекрасно! - воскликнул я. - Что же, отец Игнасио, мы пошли.
     Священник с упреком посмотрел на меня.
     Я скривился, после чего вынул из потайного кармана одну монету и протянул ему.
     - Что же, Френки, - обратился я к своей спутнице, - видишь, как счастливо все разрешилось. Я знаю репутацию Баркальдо, он трусоват. После того, что произошло сегодня, он наверняка отправил своих гостей восвояси и постарался сразу же обо всем забыть. Я могу даже не уезжать из Сурабаи.
     Я ласково положил руки на плечи девушки, затем развернул ее к выходу и подтолкнул.
     - Мы разошлись, как в море корабли... А теперь, святой отец, вернемся к разговору об изумрудах.
     - То есть как? - воскликнула Франсуаз.
     - Наверняка тебя в детстве звали юлой, - посетовал я. - Ты постоянно вертишься. Я же указал тебе путь к двери.
     - И ты не будешь мне помогать?
     - Я помог. Жители Сурабаи в безопасности. Ты ведь этого хотела? Теперь ты у меня в долгу - не забывай. Когда мне потребуются услуги профессиональной костоломки, я к тебе обращусь. На какую сумму там изумрудов, святой отец?
     Франсуаз встряла между нами, полностью развеяв мои сомнения насчет того, учили ли ее когда-нибудь правилам вежливости.
     - А жители Золотого леса?
     - Это юное дитя терзают злые предчувствия, - молвил святой отец. - Может, она одержима дьяволом?
     - Я сама демон, - ответила Франсуаз.
     - Это юное дитя сейчас получит пинка, - пообещал я.-Да такого, что пролетит всю равнину и окажется прямо в своем Золотом лесу. Френки, где у меня написано, что я спаситель всех подряд забесплатно? На рубашке сзади? Тогда я ее сменю. Я не могу бегать по всему миру и карать многоликое зло. Да и не хочу. Так сколько?
     - По крайней мере в десять раз больше, чем ты принес мне сегодня.
     - Отлично. Много ли там охраны?
     - Майкл, ты меня не слушаешь.
     - Я тебя и видеть-то не хочу.
     - Человек двадцать. Но все они будут стоять по периметру. Крыша же...
     - Майкл!
     - Святой отец, - задумчиво произнес я, - а вы занимались когда-нибудь экзорцизмом? Жрец улыбнулся.
     - Все это суеверия, сын мой, - ответил он. - Демонов не существует, равно как и богов. Ибо, если бы дьяволы жили среди нас, кто бы смог жить рядом с ними и оставаться человеком при этом? Крышу никто не охраняет. Ты попадешь оттуда с северного минарета.
     - Я ненавижу парапланы, святой отец... А если подует ветер?
     - Но за такую сумму...
     - Я слишком жаден, Игнасио, и вы это знаете. Франсуаз приблизилась ко мне вплотную.
     - Еще одно слово, - предупредила она, - и ты пожалеешь, что родился мальчиком.
     Ее пальцы сомкнулись там, где на штанах обычно бывают пуговицы.
     - Знаешь, Майкл, - ласково произнесла она, - как тонка грань между болью и удовольствием?
     Тяжелый бронзовый идол, изображавший пузатого бога богатства, весело зазвенел, когда Франсуаз перелетела через всю комнату и приложилась об него спиной.
     - Черт, Майкл, как больно, - озадаченно пробормотала она, пытаясь подняться на ноги.
     - Значит, я где-то перешел эту грань... Святой отец, сделайте доброе дело. Найдите моей спутнице кого-то, кто согласится рисковать шеей ради красивых глаз, стройных ножек и огромного бюста.
     - Ноги у нее не стройные, - покачал головой отец Игнасио. - Сразу видно, она слишком много занимается спортом. Мускулы...
     Он замолчал, пытаясь распрямиться и засосать в свои легкие хотя бы немного воздуха.
     - Как не стыдно, Френки, - я покачал головой. - Обижать священника.
     Правая нога Франсуаз взметнулась в воздух и плавно легла на мое плечо. Нормальный человек не может так сделать, и тем более устоять в подобной позиции больше пары секунд.
     Но Франсуаз в самом деле слишком много занимается спортом.
     - По-твоему, они не стройные? - спросила она.
     - По-моему, я уже получил от тебя свою порцию неприятностей. Вы уже в состоянии говорить, святой отец? Вот и отлично. Кого можете посоветовать? Платит за все, конечно, она.
     Отец Игнасио уже выпрямился, хотя его дыхание оставалось немного неровным. Я деликатно освободил свое плечо и продолжил:
     - Кого-то, кто достаточно умен, чтобы вскрывать замки, и достаточно глуп, чтобы связаться с этакой девицей?
     - Мокрое дело? - деловито осведомился священник.
     - Падре Игнасио! Вы оскорбляете и себя, и меня, задавая такие вопросы. Взгляните на мою спутницу - разве ей нужна помощь, чтобы размазать кого-нибудь по стенке?
     - Ты прав. Вор, вор, вор... Право, не знаю... - Жрец поднес руку к подбородку. - В городе сейчас почти никого нет. Впрочем, постойте. Я познакомлю вас с одним человеком. Его зовут Эдди-Фокусник. Сам он такими делами не занимается, но наверняка сможет кого-нибудь посоветовать.
     Я подошел к нему и взял его за плечо.
     - Спасибо, отец Игнасио. Огромное вам спасибо. Вы и не представляете, как сильно вы мне помогли.
     Священник рассеянно выругался - так грязно и матерно, что Франсуаз присела.
     - Я и забыл, что вы вместе служили... Что же, если надумаешь насчет изумрудов...
     - Тут же и дам вам знать. Мне надо только сбыть с рук эту милую девушку. - Я стал подталкивать Франсуаз к выходу. - Не беспокойтесь, я избавлюсь от нее очень быстро.
     - Может, продадим ее в рабство? - крикнул мне вслед отец Игнасио. - В гарем или для гладиаторских боев.
     - Я уже думал об этом, - ответил я. - Но ведь такую никто не купит.

9

     Над рыночной площадью зажигались огни - алые и голубые, изумрудные и цвета нежного янтаря.
     Ни одна вспышка не оставалась самой собой дольше чем на мгновение. В центре нее рождался новый оттенок, ширился, пока не достигал краев волшебного всполоха, и сменялся другим.
     Люди стояли внизу, подняв головы, завороженные волшебным зрелищем. Торговцы и покупатели - на пару минут они позабыли о выгодных сделках и приятной тяжести золотых монет. Их глаза были устремлены в небо.
     Это не походило на фейерверк, огни которого, прекрасные и манящие, остаются столь же холодными и далекими для зрителя, стоящего на скучной земле, как и ночные звезды.
     Всполохи волшебства, раскинувшиеся над рыночной площадью, были иными, теплыми. Они касались сердец всех, кто любовался ими, и от того на душе становилось так легко и спокойно, как бывает только в счастливом детстве, а после - в хороших снах.
     - Как он это делает? - шепотом спросила Франсуаз.
     - Не знаю, - негромко ответил я. - Наверно, он сам этого не понимает.
     Высокий человек стоял в центре площади; он ничего не делал и только воздевал руки к небу, любуясь на созданные им чудеса.
     - Почему его называют фокусником? - спросила Франсуаз. - Ведь это настоящее волшебство, прекрасное волшебство.
     - Эдди не любит громких названий.
     Представление кончилось, люди подходили к магу, чтобы пожать ему руку, похлопать по плечу. Рука девушки потянулась к поясу за монетой, я удержал ее.
     - Эдди не берет денег за свои представления...
     - Тогда чем же он живет?
     - Это рыночная площадь, здесь десятки закусочных и таверн, и везде он может есть и ночевать бесплатно. Франсуаз нахмурилась:
     - Трактирщики так ценят его талант? Или все потому, что он привлекает к ним клиентов?
     - Не знаю, - ответил я. - Наверное, они сами этого не понимают.
     - Командир! - Эдди Стравицки подошел к нам и принялся жать мне руку - так сильно, что мне стало неудобно перед моей спутницей. - Сколько же мы не виделись?
     - Месяца два, - ответил я. - И я больше не командир. Мы можем посидеть где-нибудь в тишине? Эта молодая леди хочет тебя кое о чем попросить.

***

     - А он рассказывал вам, как спас мне жизнь в Лер-нейских горах?
     Эдди отделял от нас целый стол, заставленный нехитрыми, зато отменно приготовленными блюдами.
     Однако Фокусник говорил с таким пылом и так энергично перегибался через стол, что я стал опасаться, как бы он не свернул мне нос.
     - У вас еще будет уйма времени, чтобы поговорить об этом, - улыбнулся я. - Кстати, вы произвели большое впечатление на мою спутницу.
     - Ну что вы! - Эдди смутился, как шестиклассник, которого поцеловала девочка. - Это всего лишь простые фокусы.
     - Я знаю, в столице вы были врачом, - произнесла Франсуаз. - И вели хорошую практику. Почему не вернулись?
     Я поморщился. Всякий раз, когда Франсуаз старается быть вежливой, она выбирает не те темы.
     Эдди развеселился:
     - Отчего я остался здесь? Я сейчас покажу. Смотрите.
     В его руке появился пистолет - быстро и неизвестно откуда. Можно было подумать, что перед нами очередной трюк иллюзиониста, hq я знал - это боевая подготовка эльфийского пехотинца.
     - Проверьте.
     Эдди перекинул оружие через стол, словно это была деревянная поделка. Франсуаз поймала ствол на лету. Быстрыми, профессиональными движениями она осмотрела пистолет.
     - В прекрасном состоянии, - похвалила она. - Держите.
     Я покачал головой.
     - Привычка. - Эдди снова немного смутился. - Да и между представлениями мне почти нечего делать.
     Четким движением, которое не шло ни ему, ни этому рыночному трактиру, он поменял магазин и послал патрон в патронник.
     Лицо Фокусника при этом не теряло своего радостного, почти мальчишеского выражения, словно руки его орудовали со смертоносным металлом сами собой, помимо сознания и воли.
     - Вы спрашиваете, почему я остался? Смотрите!
     - Нет! - закричала Франсуаз.
     Эдди-Фокусник поднес ствол пистолета к виску и спустил курок.
     Девушка уже успела вскочить, ее тело перегнулось через стол, рука тянулась вперед, чтобы остановить самоубийцу.
     Раздался короткий щелчок, Эдди Стравицки разразился оглушительным смехом.
     - Не работает, - пояснил он. - Огнестрельное оружие здесь не действует. Луки, арбалеты, мечи - сколько угодно. Но никакой техники. Ни танков, ни вертолетов, ни винтовок - ни кусочка этой ерунды.
     Эдди оживился:
     - Знаете, я видел, как тут два городка собрались воевать друг с другом. Просто умора. Натащили всяких железяк, деревяшек. Я рассказал им, как в свое время было у нас, так они тут же раздумали сражаться. Эй, трактирщик! Принеси-ка нам еще пряников.
     - Это правда, - негромко произнес я, пока наш собеседник отвлекся, беседуя с управляющим. - Год назад Эдди остановил здесь большую войну.
     - Просто поговорив с ними?
     - Да, Эдди такой... Он стал здесь чем-то вроде святого.
     - И, конечно, не любит говорить об этом?
     - Ты угадала.
     Фокус, который наш друг про