ся.
   Из трактира Ру и Эрик вышли на улицу, ведущую к  городской  площади.  Они
так торопились, что едва замечали горожан,  которые,  увидев  знакомые  лица
Руперта Эйвери и Эрика  фон  Даркмура,  в  изумлении  останавливались.  Один
мужчина даже выронил кувшин с вином, когда мимо него  быстрым  шагом  прошли
те, кого давно считали мертвыми.
   На площади Эрик и Ру повернули к булочной, где Рудольф работал и  жил.  У
входной двери Ру заметил,  что  Эрик  заколебался.  Ру  знал,  что  чувства,
которые Эрик испытывал к Розалине, всегда были сложными. Он относился к  ней
как к сестре, и в то же время она была для него чем-то большим,  чем  просто
сестра. Не только Ру, но и многие в городе знали, что  Розалина  влюблена  в
Эрика. И даже если сам Эрик был настолько глуп, что не замечал этого,  перед
бегством из Равенсбурга он понял, что  ее  любовь  к  нему  была  отнюдь  не
сестринской. Они с Ру не раз говорили об  этом,  и  Ру  знал,  что  Эрик,  в
сущности, до сих пор еще не решил, какие чувства он к ней испытывает.
   Смущенный собственной нерешительностью, Эрик наконец  вошел  в  булочную.
Рудольф стоял за прилавком. Подняв голову, он сказал:
   - Чем  могу...  -  Тут  глаза  его  стали  круглыми,  и  он  смог  только
пробормотать:
   - Эрик? Ру?
   Эрик улыбнулся ему:
   - Привет, Рудольф.
   Он в два  шага  пересек  расстояние,  отделявшее  дверь  от  прилавка,  и
протянул Рудольфу руку. Ру держался чуть позади товарища.
   Эрик и Ру никогда не  считали  Рудольфа  близким  другом,  хотя  в  таком
маленьком городе, как Равенсбург, все дети одного возраста знали друг  друга
и были приятелями.
   - Я думал, вы умерли, - произнес Рудольф полушепотом, словно боялся,  что
его подслушают.
   - Похоже, это - общее мнение, - заметил Ру. - Но сам король  даровал  нам
свободу.
   - Король? - потрясенно переспросил Рудольф, машинально пожимая протянутую
ему руку. Потом он обменялся рукопожатиями с Ру.
   - Да, - сказал Эрик. - И я вернулся. - Рудольф помрачнел, и  он  поспешно
добавил:
   - На несколько дней. Теперь я на  службе  у  принца  Крондорского.  -  Он
показал на герб на своей куртке. - Я должен вернуться  в  столицу  до  конца
этого месяца.
   Лицо Рудольфа прояснилось.
   - Ну что ж, приятно вас видеть. - Он оглядел Эрика с ног до головы. - Ты,
наверно, пришел, чтобы увидеть Розалину?
   - Она была мне сестрой, - ответил Эрик.
   Рудольф кивнул:
   - Идите за мной.
   Он поднял крышку прилавка, и вслед за Рудольфом они прошли через  большую
пекарню, мимо холодных печей, которые с наступлением ночи вновь разожгут,  и
пекари станут усердно трудиться, чтобы к рассвету был  готов  горячий  хлеб.
Пекарей ждали большие столы, пока еще чистые, пустые чаны, в  которых  после
ужина будут замешивать тесто, ряды чистых противней, а в углу, отдыхая перед
ночной работой, спали двое учеников булочника.
   Рудольф открыл дверь  в  противоположной  стене,  и,  выйдя  наружу,  они
оказались возле дома, который, как было  известно  Ру,  принадлежал  хозяину
Рудольфа.
   - Подождите здесь, - сказал Рудольф и вошел в дом.
   Через несколько минут в дверях показалась Розалина, держа на  левой  руке
ребенка. Увидев Ру и Эрика, она пошатнулась и ухватилась за  дверной  косяк.
Рудольф, который вышел следом за ней, поддержал ее.
   - Эрик? Ру? - почти неслышно прошептала Розалина.
   Эрик улыбнулся; Розалина шагнула вперед и правой рукой обняла его за шею.
Он тоже обнял ее - осторожно,  боясь  причинить  вред  ребенку,  и  внезапно
увидел, что она плачет.
   - Ну ладно, ладно, - сказал он, мягко отстраняя ее. -  Все  хорошо.  Я  в
полном порядке. Я был помилован и взят на службу принцем Крондорским.
   - Почему же ты не прислал никакой весточки? - резко спросила Розалина,  и
Ру поразился гневу, прозвучавшему в ее голосе. Эрик взглянул на Рудольфа,  и
тот кивнул, словно разрешая ответить на этот вопрос.
   - Я не мог, - сказал Эрик и, показав на герб у себя на куртке, добавил:
   - Я присягнул принцу в верности и дал клятву никому не сообщать  о  своем
освобождении до тех пор,  пока  мне  не  будет  позволено.  -  Он  не  хотел
вспоминать об изнасиловании и о суде в Крондоре. - Но теперь я здесь.
   Ребенок заплакал, и Розалина стала его успокаивать:
   - Ш-ш-ш, Герд.
   - Герд? - спросил Эрик.
   - Так звали моего отца, - пояснил Рудольф.
   Эрик кивнул и внимательно  посмотрел  на  младенца.  Внезапно  глаза  его
расширились, и Ру заметил, что у него  задрожали  колени.  Эрик  вцепился  в
косяк, и Ру схватил его за руку.
   - Что случилось?
   Потом он сам взглянул на мальчика, и  его  словно  ударило.  Рудольф  был
невысокий коренастый парень  с  рыжеватыми  волосами,  и  ребенок  ничем  не
напоминал его. По воцарившемуся напряженному молчанию  Ру  мгновенно  понял,
что произошло, когда они с Эриком уехали.
   -  Сын  Стефана?  -  тихо  произнес  Ру  два  слова,  которых  Эрик  был,
по-видимому, не в силах выговорить.
   Розалина кивнула. Не отрывая глаз от лица  своего  молочного  брата,  она
прошептала:
   - Герд - твой племянник, Эрик.

ГЛАВА 3
ПРИОБРЕТЕНИЕ

   Ребенок заплакал.
   Ру рассмеялся, увидев, что Эрик поспешно отдал  Герда  обратно  Розалине.
Эрик сам предложил подержать мальчика, но тот своим  хныканьем  и  верчением
надоел ему меньше чем за минуту.
   Если говорить о чувствах присутствующих за  праздничным  столом,  то  это
была смесь радости и опасений. Каждый  был  счастлив  увидеть  Ру  с  Эриком
живыми  и  здоровыми,  но  все  понимали,  что  весть  о  возвращении  Эрика
непременно достигнет  ушей  его  сводного  брата.  Пусть  принц  Крондорский
простил двум друзьям убийство  одного  сводного  брата  Эрика,  Стефана,  но
другой брат, остававшийся в  живых,  Манфред,  мог  не  согласиться  с  этим
решением. А уж мать Стефана - наверняка. И когда речь идет о жаждущих  мести
нобилях, существует большое расстояние между буквой закона и его приложением
на практике.
   Мило с Натаном отозвали Ру в сторону, и Натан спросил:
   - Вы долго собираетесь здесь оставаться?
   Ру бросил взгляд туда, где Эрик разглядывал своего племянника,  поражаясь
чуду новой жизни.
   - Эрик, собственно, хотел только повидаться с матерью и с вами, - ответил
он. - Зато у меня есть кое-какие дела. Мы уедем примерно через неделю.
   - Лучше раньше, чем позже, Ру, - тихо проговорил Натан.
   Ру кивнул:
   - Понимаю. Матильда фон Даркмур.
   Мило склонил голову в знак того,  что  это  верное  предположение,  а  Ру
заметил:
   - Помнится, Фрейда в свое время угрожала лишить сыновей Матильды прав  на
наследство. Вы, как я понимаю, всем говорите, что Герд - сын Рудольфа,  так?
- заметил Ру.
   - Так, - сказал Натан.
   - Однако каждому с первого взгляда ясно,  кто  его  настоящий  папаша,  -
сказал Мило и с любовью поглядел через комнату на своего внука.  -  В  нашем
городе ничего не удержишь в секрете. Нет сомнений, что барону уже известно о
существовании ребенка.
   Ру пожал плечами:
   - Может, и так, но я подслушал разговор Манфреда с Эриком...
   - Когда? - быстро спросил Натан.
   - В камере смертников. В ночь перед тем, как нас  должны  были  повесить.
Манфред сказал Эрику, что больше не питает к нему  вражды,  и  добавил,  что
Стефан был редкой свиньей.
   Натан покачал головой:
   - Одно дело - сказать это человеку, который завтра умрет, и совсем другое
- тому, кто претендует на титул барона.
   - Не думаю, что из-за  этого  стоит  тревожиться.  Манфред  говорил,  что
старый барон был не прочь приволокнуться за бабами, и у него,  кроме  Эрика,
остались и другие побочные дети.
   Мило снова кивнул:
   - Верно. Я слышал, в Вольфсхайме есть парень, как две капли воды  похожий
на Эрика.
   - Ладно, - сказал Натан, обращаясь к Ру, -  постарайся  побыстрее  увезти
отсюда Эрика. Пока о маленьком Герде никто  особенно  не  болтает,  но  Эрик
может привлечь к нему излишнее внимание...
   - Посмотрим, как получится, - сказал Ру. - У меня есть одно дельце, и чем
скорее я с ним покончу, тем скорее мы уедем.
   - А мы не можем тебе помочь? - спросил кузнец.
   У Ру блеснули глаза.
   - Ну, раз уж вы сами предложили, - сказал он,  -  то  мне  пригодился  бы
крепкий фургон, но, как вы понимаете, не слишком дорогой.
   Мило выразительно закатил глаза, а Натан засмеялся.
   - У Гастона ты наверняка найдешь, что тебе нужно, - сказал он.
   Услышав смех, Эрик посмотрел в их сторону и с улыбкой покачал головой. Ру
заметил это и кивнул, словно говоря: "Да, хорошо вернуться домой".
   Ру встал с рассветом, наскоро перекусил и направился на окраину города.
   - Гастон! - позвал он, дойдя до дома,  сильно  напоминавшего  обветшавший
амбар,  к  которому  спереди  был  пристроен  неширокий  навес.  На  вывеске
красовалось грубое изображение двух перекрещенных, словно мечи, молотков.
   Из двери высунулся хозяин, узколицый человек неопределенного возраста,  и
уставился на Ру.
   - Эйвери? - В его голосе прозвучали одновременно радость  и  обычное  для
него раздражение. - Я думал, тебя повесили, - заметил он.
   Ру протянул ему руку:
   - Этого не случилось.
   - Я уж вижу. - У человека, которого звали Гастоном, был небольшой акцент,
свойственный всем уроженцам Бас-Тайры, хотя в Даркмур он перебрался  еще  до
рождения Ру. - Что тебе нужно? - спросил он, пожав Ру руку.
   - Есть у тебя фургон?
   - Есть один на продажу. Стоит на заднем дворе. Смотреть на него  особенно
нечего; небольшой ремонт ему бы не помешал, но так он крепкий.
   Они  обошли  дом,  представлявший  собой  смесь  плотницкой   мастерской,
сыромятни и лавки медника. Гастон не  слишком  разбирался  в  коммерции,  но
обожал все чинить и был незаменим для тех,  у  кого  не  было  денег,  чтобы
платить профессиональным кузнецам и плотникам. Ру слышал, как  Эрик  однажды
сказал, что Гастон, может быть, сам кузнец-то не  очень,  но  кузня  у  него
хорошая. Да и папаша Ру всегда отдавал свои фургоны в починку к Гастону.
   Они подошли к низкой ограде, состоящей  в  основном  из  обрезков  досок.
Гастон раскрыл шаткие ворота. Ржавые петли заскрипели, и Ру вошел  на  двор,
где Гастон хранил свое имущество. Ру  непроизвольно  остановился  и  покачал
головой. Он бывал здесь бесчисленное количество раз и тем  не  менее  всегда
поражался тому, какая  колоссальная  коллекция  старья  была  собрана  здесь
Гастоном: обрезки труб,  куски  железа,  сарай,  набитый  тряпьем,  и  целый
дровяной  склад.  Все  это  было  расположено  в  безукоризненном   порядке,
известном, впрочем, лишь одному Гастону. Если у него было то, что вам нужно,
он знал, где эта вещь находится, и мог достать ее в мгновение ока.
   - Видал твоего папашу.
   - Где он? - без малейшего интереса спросил Ру.
   - Напился и спит. Они пригнали из Саладора шесть или  семь  фургонов,  не
помню точно, и получили за это премию; так что вчера ночью он позволил  себе
погулять.
   Гастон через плечо ткнул большим пальцем в кучу тряпья под одним из  двух
фургонов, стоявших у сарая. Ру подошел поближе и обнаружил, что куча храпит.
Один из фургонов был ему знаком не меньше, чем кровать в родном доме. Кстати
сказать, Ру сам не раз ночевал в такой же куче тряпья, чтобы не попасть отцу
под горячую руку, когда тот напивался.
   - Был слишком пьян, чтобы пройти три  улицы  до  дому?  -  проворчал  Ру,
опускаясь на корточки. Он отбросил в сторону верхний слой тряпок,  и  в  нос
ему ударила жуткая вонь. Ру отскочил как ошпаренный. - Дьявол!
   Гастон поскреб подбородок:
   - Если говорить честно, мы вместе немного поддали. Том платил, так что  я
не мог оставить его валяться на улице.  Но  я,  черт  подери,  не  собирался
тащить его до дому, поэтому приволок сюда.
   Ру покачал головой:
   - Некрасиво вышло.
   Он взглянул на храпящего отца, и старик почему-то  показался  ему  меньше
ростом. Ру удивился,  хотя  знал,  что  когда  папаша  проснется,  он  вновь
покажется ему огромным и страшным. Поймав себя на этой мысли, Ру рассмеялся.
Он уже не маленький  мальчик.  "Интересно,  -  подумал  он,  -  если  папаша
попробует меня ударить, съежусь ли я от страха или не раздумывая сломаю  ему
челюсть?"
   Впрочем, устраивать такую проверку Ру не хотел. Он сказал:
   - Пусть дрыхнет. Вряд ли он сильно скучал по мне, и  сомневаюсь,  что  он
обрадуется, увидев меня сейчас.
   - Ты напрасно так говоришь, Ру, - укоризненно заметил Гастон. - Он  очень
огорчился, узнав о вашем приговоре. Все время говорил об  этом.  И  твердил,
что сам тридцать лет проработал честно.
   Ру покачал головой и сменил тему:
   - Так где фургон?
   - Вот, - ответил Гастон,  указывая  на  фургон,  который  стоял  рядом  с
фургоном папаши Ру. Фургон был вполне приличный, хотя действительно нуждался
в кое-какой починке и его нужно было полностью красить. Осмотрев фургон,  Ру
убедился, что колеса и оси крепкие, а это главное.
   - Ремонт, который понадобится,  я  сделаю  сам.  Сколько?  Они  принялись
торговаться, и не  прошло  и  минуты,  как  сделка  была  заключена.  Гастон
запросил немного дороже, чем рассчитывал Ру, но цена была справедливой, да и
фургон - именно таким, какой он искал.
   - А лошади? - спросил Ру, расплатившись.
   - Самые дешевые и выносливые по-прежнему у Мартина, - ответил  Гастон.  -
Твой папаша недавно разжился отличной упряжкой. Выиграл в кости.
   Ру на мгновение задумался.
   - Полезные сведения. - Поглядев на храпящего отца, он добавил:
   - Если он проснется до моего возвращения, задержи его здесь. Мне нужно  с
ним поговорить, прежде чем я уеду из города.
   С этими словами Ру направился к воротам, а Гастон спросил ему вслед:
   - Куда ты сейчас?
   - В Собрание Виноградарей. Хочу купить вина.
   Выйдя со двора, Ру двинулся вниз по улице;  в  городе  уже  вовсю  кипела
жизнь. Приказчики уже были в своих лавках, женщины отправились за покупками.
Ру кивал в ответ на приветствия знакомых, но  мысли  его  были  заняты  тем,
каким должен быть следующий шаг на пути к богатству.
   У здания Собрания Виноградарей и Виноторговцев на городской площади цокот
копыт возвестил о приближении всадников, и по звуку Ру понял, что те  скачут
быстро. Через мгновение из-за угла того самого дома, который был  нужен  Ру,
галопом вылетели пятеро верховых, носящих цвета барона фон Даркмура. Впереди
скакал тот самый капрал, с которым они схлестнулись в Вильгельмсбурге, и  Ру
сразу  стало  ясно,  где  отряд  остановится:  у  постоялого   двора   Мило.
Поколебавшись, он все-таки решил не возвращаться туда немедленно.  Ему  надо
было купить кое-что, а кроме того, он был совершенно уверен, что сейчас дело
касается только Эрика и его сводного брата Манфреда. Если барону понадобится
побеседовать с Ру Эйвери, он может сделать это  и  позже,  после  того,  как
найдет Эрика. Ру вошел в дом.
   Эрик любовался кузницей. Натан и Гюнтер кое-что изменили здесь после  его
отъезда. Эрик  был  восхищен  трудолюбием  парня.  Было  видно,  что  Гюнтер
относится к Натану так же, как в свое время Эрик, и что кузнец стал ему  как
бы приемным отцом. Семья Натана погибла во время налета пиратов  на  Дальний
Берег.
   - Ты неплохо выглядишь, - сказал Натан. - Тебе нравится армия?
   - Там есть много того, что мне не по душе, но...  да,  пожалуй,  что  мне
нравится порядок, нравится знать, чего именно ждут от тебя.
   Натан жестом попросил Гюнтера оставить их одних.
   - И убивать?
   Эрик пожал плечами:
   - Не сказал бы. Иногда это такая же работа, как колка  дров.  Необходимое
дело. А иногда мне слишком страшно за свою шкуру, чтобы думать о чем-то еще.
Но чаще всего это... не знаю... омерзительно.
   Натан кивнул:
   - Я повидал солдат на своем веку, Эрик. Будь поосторожнее  с  теми,  кому
нравится быть мясником. Они хорошо сражаются, но их,  как  сторожевых  псов,
лучше побольше времени держать на цепи.
   Их взгляды встретились; Эрик улыбнулся:
   - Обещаю, что никогда не стану одним из тех, кому нравится убивать.
   - Я верю, - сказал Натан, улыбаясь в ответ. - Хотя ты, без сомнения,  был
замечательным кузнецом.
   -  Мне  по-прежнему  нравится  кузнечное  дело.  Может  быть,   если   вы
разрешите...
   Тут неожиданно появился Ру.
   - Натан! Эрик!
   - Как твое таинственное дело? - спросил Эрик.
   - Близится к завершению, - ответил с улыбкой Ру. - Осталось  сделать  еще
пару вещей, и я буду готов отправиться в путь. - Он скорчил  Эрику  рожу.  -
Между прочим, тебя в городе ищут солдаты.
   Цокот копыт во дворе оборвал разговор. Они выбежали из кузницы и, обогнув
сарай, увидели во дворе пятерых солдат барона, которые  как  раз  собирались
спешиться.
   Эрик тоже узнал давешнего  капрала,  а  тот,  указывая  на  Эрика  и  Ру,
рявкнул:
   - Вы, двое, барон желает с вами потолковать. Ру закатил глаза  к  небу  и
ощупал карман куртки, чтобы убедиться, что королевское помилование на месте.
   - А подождать он не может?
   - Нет! Выбирай: поедешь на собственной лошади, или моя поволочет тебя  за
собой по земле.
   - Поеду на своей, - сказал Ру.
   Через несколько минут Ру и Эрик были уже в седлах и выехали за ворота.
   - Эй, эй! - закричал капрал, пускаясь вдогонку. - Куда вы  должны  ехать,
по-вашему?
   Они придержали коней, и, когда капрал поравнялся с ними, Эрик ответил:
   - Вы прискакали галопом, но ваши кони  ничуть  не  вспотели.  Значит,  вы
проехали не больше мили. Манфред разбил лагерь на старом овечьем пастбище на
окраине города.
   На лице капрала отразилось удивление,  но  прежде  чем  он  успел  что-то
сказать, Эрик вновь пустил лошадь в галоп. Ру поскакал за ним,  а  следом  -
капрал и его солдаты.
   Через несколько минут они миновали  дома  на  восточной  окраине.  Как  и
предсказывал Эрик, на старом овечьем пастбище, там,  где  Королевский  тракт
пересекался с дорогой, ведущей на  юг,  стояла  походная  палатка  Манфреда,
барона фон Даркмура.
   Спрыгнув с коня, Эрик бросил поводья  часовому  у  входа  и  взглянул  на
подъехавшего капрала.
   - Как тебя звать?
   - Альфред, - ответил тот. - А что?
   Эрик улыбнулся:
   - Просто хотел узнать. Пригляди за моей лошадью.
   Он и Ру подошли к палатке; часовой  откинул  полог.  Внутри  они  увидели
сводного брата Эрика, Манфреда. - Должен признаться, не мог представить, что
увижу вас  снова,  учитывая  обстоятельства,  при  которых  состоялась  наша
последняя встреча, - произнес барон, жестом предлагая им сесть.
   - В то время и я думал так же, - ответил Эрик.
   Ру украдкой приглядывался к ним, сравнивая сводных братьев.  Манфред  был
совсем не похож на Эрика, который,  кстати,  имел  удивительное  сходство  с
отцом. Манфред был сыном своей матери. Он был смуглый, сильный, красивый, но
красота эта была какой-то нервической. В соответствии с последней  модой  он
носил аккуратно подстриженную бородку, которая, на взгляд Ру, придавала  ему
глуповатый вид; впрочем, Ру оставил это мнение  при  себе.  -  Мой  сюзерен,
герцог Саладорский, который, как вам известно,  приходится  кузеном  королю,
велел мне отправить в Крондор нескольких моих людей. Ничего о  том,  надолго
ли и зачем, он не сказал. Тебе об этом что-нибудь известно?
   Эрик кивнул:
   - Кое-что.
   - Расскажешь мне?
   - Не могу.
   - Не можешь или не хочешь?
   - И то и другое, - сказал Эрик. - Я служу принцу  и  обязан  не  говорить
ничего до тех пор, пока мне не прикажут это сделать.
   - Хорошо. Так вот, если у тебя нет возражений,  я  бы  хотел,  чтобы  они
отправились в Крондор вместе с тобой и твоим другом.
   Эрик слегка выпрямился на стуле.
   - Эскорт?
   Манфред улыбнулся, и на мгновение  выражение  его  лица  напомнило  Эрику
человека, который был их общим отцом.
   - В каком-то смысле. Поскольку ты - человек принца, я отдам их  под  твою
команду. И поскольку ты - солдат, верный долгу,  я  не  сомневаюсь,  что  ты
приведешь отряд в целости и сохранности к нашему благороднейшему повелителю.
   Эрик наклонился вперед:
   - Если бы я мог сказать тебе, Манфред,  я  б