ми. Вдоль всей камеры на уровне головы тянулось  длинное  окно  высотой
около фута, и в это окно отлично  просматривалась  длинная  -  на  полдюжины
петель - виселица в глубине большого двора.
   Эрик  внимательно  ее  изучил;  казнь,  судя  по   всему,   производилась
достаточно просто. Осужденных заводили  на  эшафот  по  маленькой  лестнице,
ставили на трехфутовые деревянные ящики, накидывали на шеи  петли,  а  потом
выбивали ящики из-под ног.
   Эрик и Ру молча уселись у решетки. В камере кроме  них  было  еще  семеро
узников, тоже закованных и ожидающих своей участи. Все они, в той  или  иной
степени, производили впечатление сильных и  опасных  людей.  Эрик  привык  в
Равенсбурге быть самым крупным и сильным из ровесников, но в этой камере  по
крайней мере двое не уступали ему в росте, а может быть, и в силе.
   В середине дня общество увеличилось еще на двоих человек, сильно  избитых
- видимо, при аресте они  оказали  серьезное  сопротивление.  Один  из  них,
здоровый как бык - его тащили трое стражников, -  был  почти  без  сознания,
зато другой осыпал стражников непрерывным  потоком  брани.  Стражники  грубо
втолкнули его в камеру и ушли, а он орал им вслед:
   - Когда я отсюда выйду, мы  еще  посчитаемся,  суки!  Я  вас  всех  знаю!
Каждого из вас! - Манера речи выдавала в нем простолюдина, хотя он  старался
правильно выговаривать слова.  Когда  дверь  закрылась,  он  уселся  на  пол
напротив Эрика и пробормотал себе под нос:
   - Вот ублюдки. - И,  посмотрев  сначала  на  Эрика,  потом  -  на  своего
товарища, добавил:
   - Пожалуй, старина Бигго сегодня малость не в форме, а?
   - Если он так и останется, ему же лучше, - сказал кто-то из угла  камеры.
- Не почувствует, как растягивается его шея.
   - Ну, мы-то с Бигго на виселицу не попадем!  -  воскликнул  новенький  со
страхом в голосе.  -  У  нас  хорошие  связи,  да-да.  Мы  -  друзья  самого
Проницательного!
   - А кто этот Проницательный? - спросил Ру.
   - Главарь мошенников. А этот врун такой же ему друг, как я -  королевской
мамаше, - ответил тот же голос.
   - Сами увидите! - сказал новенький. - Мы долго здесь не задержимся!
   Дверь в конце коридора  отворилась,  и  к  камере,  сопровождаемый  двумя
стражниками, подошел какой-то мужчина  в  мантии.  На  голове  у  него  была
смешная шляпа: поля вокруг круглой высокой тульи, отделанной розовым фетром.
Шляпа  держалась  на  голове  с  помощью  витого  шнура,   завязанного   под
подбородком. У мужчины было лицо ученого или жреца: худое и бледное,  слегка
отрешенное, с длинным носом и квадратной челюстью. Но живые  глаза  на  этом
лице, казалось, не пропускали ни малейшей детали.
   Стражники не стали открывать камеру, но сами отошли  в  сторону.  Мужчина
спросил:
   - Кто из вас Эрик?
   Эрик поднялся и оказался лицом к лицу с незнакомцем. Ру встал рядом.
   - Я Эрик.
   - А твоя фамилия?
   - Фон Даркмур.
   Мужчина кивнул.
   - Я - Себастьян Лендер из кофейни Баррета.  -  Он  помолчал,  внимательно
разглядывая Эрика и Ру, и наконец сказал:
   - Вы оба вляпались в крупные неприятности.
   - Вот и нам так почему-то кажется, - вставил Ру.
   - Я постараюсь спасти  вам  жизнь,  -  сказал  Лендер.  -  Но  вы  должны
абсолютно точно рассказать мне,  что  произошло.  Ничего  не  пропускайте  и
говорите только правду.
   Эрик рассказал все, что запомнил, а Ру  дополнил  его  рассказ.  Помолчав
немного, Лендер сказал:
   - Из показаний барона Манфреда и этой девушки, Розалины,  ясно  вытекает,
что Стефан хотел заманить тебя в ловушку, чтобы убить.
   - Когда будет суд? - спросил Эрик.
   - Через два дня. Поскольку ваше преступление карается смертной казнью,  а
жертва - аристократ, вас будет судить Королевский Суд, здесь, во  дворце.  -
Лендер задумался. - Принц, похоже, суров, но справедлив. В гражданском  суде
правосудие  куда  циничнее.  Каждый,  предстающий   перед   этими   судьями,
невиновен.
   - Мой отец велел мне найти вас, - сказал Эрик.
   - Да. Я должен тебе кое-что передать.
   - Наследство?
   - Да, но, боюсь,  странноватое.  Немного  золота,  которого,  мне  стыдно
признать, вряд ли хватит,  чтобы  оплатить  мои  услуги.  Пара  сапог;  Отто
говорил мне, что это сапоги твоего деда, а так как ты такого  же  роста,  он
подумал, что они тебе подойдут. Еще был хороший кинжал, но его, очевидно,  я
не смогу передать тебе здесь.
   - Кинжал? - спросил Ру.
   Лендер поднял руку.
   - Мне довелось распоряжаться не  одним  необычным  наследством.  В  любом
случае сейчас говорить о нем рано. Оставим все это до суда. Если дела пойдут
так, как нам хотелось бы, у нас будет время решить эти вопросы.
   - У нас есть надежда? - спросил Эрик.
   - Мало, - честно ответил Лендер. - Если бы вы  не  ударились  в  бегство,
можно было бы строить убедительную защиту, основанную на том,  что  убийство
было совершено в пределах необходимой самообороны. Манфред показал, что отец
хотел через него передать Стефану приказ, запрещающий  предпринимать  против
тебя любые враждебные действия. Он не уточнил, какие именно, но заявил,  что
Стефан сам искал ссоры.
   - Он подтвердит это под присягой?
   - Он уже дал показания перед королевским судьей, - сказал Лендер. -  И  у
меня есть их копия. Местами они весьма уклончивы, и знай я, что мне придется
выступать в вашу защиту, я был бы более дотошным, чем королевский судья.
   - А вы не могли бы допросить его еще раз? - спросил Ру.
   - Нет, если только его не обяжут королевским приказом, - ответил  Лендер,
- и я не думаю, что король согласится на это.
   - Почему? - спросил Ру, не совсем  понимая  смысла  сказанного.  -  Разве
король не хочет справедливости?
   Лендер  улыбнулся  снисходительной  улыбкой,  словно  учитель,   которому
одаренный, но мало знающий ученик задал вопрос с очевидным ответом.
   - Наш король больше,  чем  другие,  хочет  справедливости;  полагаю,  это
как-то связано с тем, что в молодости он некоторое время жил в Великом Кеше.
Но кроме того, он заинтересован еще и в  том,  чтобы  нельзя  было  запросто
убивать его дворян и  при  этом  не  попадать  на  виселицу.  Справедливость
справедливости рознь.
   Эрик вздохнул.
   - И мы убили Стефана.
   Понизив голос, Лендер спросил:
   - Ты искал его с убийством в душе?
   Эрик долго молчал.
   - Да, я думаю, да. Я знал, что должен защитить  Розалину  -  но  не  могу
сказать, что я шел туда, только чтобы ее защитить.
   Лендер взглянул на Ру. Тот согласно кивнул, и стряпчий тяжело вздохнул.
   - Если это так, то я сомневаюсь, что есть на свете сила, способная спасти
вас от этого, - он указал через окно на виселицу.
   Эрик кивнул, и Лендер ушел, не сказав более ничего.

Глава 6

ОТКРЫТИЕ

   Существо зашевелилось.
   Женщина терпеливо ждала, пока те, кто ухаживал за  спящим  чудовищем,  не
отойдут в сторону - туда, где у темных стен огромного зала их ждали  другие,
уже выполнившие свою работу. Впрочем, она не обращала на них  внимания,  она
разглядывала   пробуждающееся   существо.   Смертные    назвали    бы    его
прародительницей всех драконов; даже в столь просторном  зале  создание  это
выглядело ошеломляюще огромным. Масляные лампы вдоль стен едва  мерцали,  но
ни дракониха, ни женщина, ждущая ее пробуждения, не нуждались  в  освещении,
чтобы передвигаться во мраке.  В  воздухе  ощущался  слабый  пряный  аромат:
возможно, особенность самого масла, а может, специальная добавка  -  женщина
не знала точно.
   Наконец дракониха  открыла  глаза  величиной  с  окна  дворца,  моргнула,
потянулась и, опустив голову, зевнула,  обнажив  зубы  размером  с  флашеры,
огромные двуручные ятаганы, какие издавна были в ходу в Великом Кеше. А  что
касается шкуры - именно из-за нее зал был  освещен  так  слабо,  потому  что
состояла она из драгоценных камней, вплавленных в чешую некогда  золотистого
цвета. Яркое освещение приводило к буйству ослепительных зайчиков  по  всему
залу и, хотя дракониха обладала могуществом,  далеко  выходящим  за  пределы
человеческого понимания, она  обнаружила,  что  непрерывная  пляска  цветных
отражений вызывает у нее сильнейшую головную боль.
   Женщине и раньше доводилось встречать драконов, хотя и не  вполне  таких,
как это существо, - но тем не менее она вынуждена  была  признать,  что  это
существо выглядит весьма впечатляюще. До сих пор они "разговаривали" друг  с
другом, используя магию, и это была их первая встреча во плоти.  И  все  же,
несмотря на все попытки в  течение  полувека  скрывать  существование  этого
создания, в разных местах королевства уже  возникли  легенды  о  "гигантском
бриллиантовом драконе".
   Впрочем, женщине было хорошо известно, что это не настоящий дракон.  Душа
его погибла  во  время  великой  битвы,  завершившейся  в  этом  зале  почти
пятьдесят лет назад, и тело, в  котором  некогда  заключался  разум  Райаты,
дочери Руага - возможно, величайшего из  всех  золотых  драконов,  -  теперь
занимало сознание столь же чуждое, сколь и древнее: Аальский Оракул.
   Существо заговорило - и от его голоса содрогнулись стены:
   - Приветствую тебя, Миранда. Как поживаешь?
   - Неплохо, - ответила Миранда. - Дорога от статуи в Малакз Кросс  сбивает
с толку.
   - Так было задумано. Лишь  обладающие  даром  способны  пройти  ее,  и  я
пожелала, чтобы даже им, каким бы даром они ни обладали,  не  было  известно
точное местоположение этого зала.
   Миранда кивком выразила согласие:
   - Я понимаю. А как поживаешь ты?
   - Время подходит. Жар утомляет меня, и с каждым днем я сплю все больше  и
больше. Скоро я усну долгим сном, предшествующим рождению, а  потом  закончу
этот период существования.
   - Да,  время  подходит.  Долго  ли  еще  сможем  мы  пользоваться  твоими
советами?
   - Уже сейчас будущее для меня неясно и туманно, а моя дочь  будет  лишена
дара в течение первых двадцати лет своей жизни. Так что скоро  на  пять  лет
моего предродового сна и двадцать  лет  ее  младенчества  вы  вновь  станете
такими, какими были до того, как я пришла в этот мир. Но это не все.
   - Что еще?
   - Я не вижу многого из того, что я должна была бы видеть;  это  означает,
что грядущие события затрагивают мое собственное будущее, а никому из сущих,
даже мне, не дано знать своей собственной судьбы.
   Аальский Оракул считался старейшим существом во вселенной; он был древним
уже в то время, когда валхеру, восстав, бросили вызов богам,  и  разразилась
Война Хаоса. Подумав об этом, Миранда взглянула на помост позади оракула  и,
вызвав особое  зрение,  увидела  жизнь,  пульсирующую  в  камне  зеленоватым
мерцанием. Полюбовавшись им, она спросила:
   - Они снова шевелятся?
   - Они всегда шевелятся, - сказал Оракул. - Сейчас - больше, чем обычно. И
каким-то образом они все еще влияют на тех снаружи,  кто  восприимчив  к  их
призывам.
   "Они" были валхеру, древние существа,  известные  большинству  обитателей
этого  мира  как  Повелители  Драконов.  Связанные  силой,  превышающей   их
собственные возможности, они были заточены в камне. Из камня торчал  золотой
меч с рукояткой слоновой кости. Та, которую звали Мирандой, знала, что когда
полвека назад в верхнем городе, Сетаноне, бушевала  великая  битва,  в  этом
зале  происходило  не  менее  гибельное  сражение.  Удивительное   существо,
получеловек-полувалхеру,  по  имени   Томас,   наследник   мантии   и   силы
Ашен-Шугара, Правителя Орлиных  Пределов,  сражался  с  бестелесной  тварью,
принявшей  облик  его  родственника  Даркен-Карена,   Предводителя   Тигров.
Одновременно с этим Пуг из Стардока, чародей двух миров, а с  ним  -  Черный
Маркое, непревзойденный кудесник, с помощью двух Великих цуранцев, магов  из
мира, именуемого Келеваном, прилагали все силы, чтобы закрыть  разрыв  между
двумя вселенными. А Райата сражалась с Господином Ужаса, существом из чужого
мира, способным выпить жизнь одним прикосновением.
   Битва кончилась тем, что валхеру были заключены в камень, Господин  Ужаса
уничтожен ценой жизни Райаты, а войско лжепророка Мурмандамуса  разбито.  Ни
один воин - ни в королевской армии, ни в войске моредхельских  вождей  -  не
знал, за что велась эта война. Ни один из верховных вождей Народов Севера  -
так назывались черные  эльфы  и  гоблины  -  не  имел  понятия  о  том,  что
Мурмандамус на самом деле был  пантатианским  змеиным  жрецом,  принявшим  с
помощью  магии  облик  их  легендарного  предводителя.   И   только   членам
королевской фамилии и нескольким самым близким  их  людям  было  известно  о
Камне Жизни и о существовании Оракула.
   И вот теперь главный защитник этого Камня, тот, кто составлял  магическую
и духовную сущность драконихи-прорицательницы, умирал.
   - Как это будет происходить? - спросила Миранда.
   Дракониха повела головой вправо, где шестеро закутанных в  мантии  мужчин
негромко переговаривались между собой.
   - Вот мои супруги-прислужники. Они уже  изменяются.  -  Мужчины  откинули
капюшоны, и Миранда увидела, какие у них юные, почти детские лица. Дракониха
продолжала:
   - Когда жар начнет усиливаться, я позову, и окрестные юноши, те,  у  кого
есть дар, откликнутся. Они покинут свои дома и направятся  в  Малакз  Кросс,
туда,  где  стоит  статуя,  а  оттуда  я  проведу  их  сюда.  Тех,  чей  дар
недостаточен, отошлют обратно, и они  подумают,  что  видели  странный  сон.
Оставшихся подвергнут испытаниям, и те, кто  не  выдержит  их,  также  будут
отосланы. У них не останется воспоминаний о времени,  проведенном  здесь.  А
эти шестеро - первые из тех, кто достоин остаться с моей дочерью. -  Подошли
шесть мужчин постарше и встали рядом с шестью юношами. - А это  их  учителя.
Они соединятся со мной, чтобы создать ту, которая станет моей дочерью. Потом
тела их умрут, а души и знания перейдут тем, кто достоин. - Дракониха жестом
подозвала еще шестерых мужчин, стоявших на другой стороне зала. - Я надеюсь,
что среди призванных мной окажется нужное количество достойных,  ибо,  когда
придет время, те, у кого не будет наследника..,  их  знание  будет  потеряно
навсегда.
   - Вас только двенадцать? - спросила Миранда.
   - Если бы Пуг не вытащил нас из нашего гибнущего  мира,  не  осталось  бы
вообще никого. И если до родов к нам придет тринадцатый  достойный  ребенок,
он тоже станет одним из нас. Если это будет девочка, тогда  появится  вторая
дочь, чтобы прислуживать  первой.  У  нас,  аальцев,  еще  есть  надежда  на
возрождение.
   Миранда постаралась скрыть нетерпение.  В  настоящее  время  ее  заботило
совсем другое.
   - И потом ты родишь свою дочь?
   - Потом мой  дух  соединится  с  душами  моих  супругов-прислужников,  мы
сольемся в одно сознание - вся память и чувства, все боли  и  радости,  -  а
потом оно вновь разделится, эти юноши станут нашими  сыновьями,  и  появится
моя дочь.
   - Новый Оракул?
   - Она им будет.
   - А чье тело она займет? Я не вижу здесь девочки.
   - Мое нынешнее тело обладает волшебными свойствами;  оно  крепче  любого,
которое служило Оракулу на моей долгой памяти. Оно будет использовано снова.
   - Именно поэтому мы лишимся тебя на двадцать пять лет?
   - Да. Моя дочь будет ребенком, хотя  впоследствии  она  обретет  все  мои
способности.
   Миранда шумно вздохнула.
   - В конце концов, этот ребенок будет достаточно велик,  чтобы  остановить
любого, кто ворвется сюда. - Она ненадолго задумалась. - Ты не  знаешь,  где
Пуг?
   Дракониха прикрыла глаза и сосредоточилась.
   - На острове его нет. Мои чувства говорят,  что  он  где-то  там,  -  она
неопределенно мотнула головой, - среди миров.
   - Проклятие! - выругалась Миранда. - Он нужен здесь - пока твоя  дочь  не
окрепнет настолько, чтобы суметь защищать этот зал. - Она помолчала,  что-то
обдумывая. - Сколько времени осталось до того, как жар начнет усиливаться?
   - Миранда, мы сольемся меньше чем через год. Потом я  исчезну,  поскольку
при преобразовании что-то всегда теряется. Вот почему мы, те, кто был  стар,
когда звезды были еще молодыми, мало что помним  о  собственном  начале.  Но
каждое возрождение увеличивает силу и знание, и та, что придет  после  меня,
сравняется со мной, а потом и превзойдет.
   - Если мы столько протянем, - пробормотала Миранда.
   -  Поднимаются  черные  волны.  Сейчас  они  лижут  далекие  берега,   но
впоследствии докатятся даже сюда.
   - Мне надо идти. Времени мало, а сделать предстоит много. Боюсь, что  уже
принята уйма дурацких решений - ведь мы так  зависим  от  всяких  авгуров  и
предсказателей!
   - Ты выбрала неподходящую аудиторию для подобных высказываний, - заметила
дракониха.
   - Ты полезна, спору нет, - сказала Миранда. - Но я не считаю, что  судьба
неизменна. Я думаю, если приложить все усилия, можно ухватить ее за хвост.
   - Того же мнения придерживаются и те, кто тебе  противостоит,  -  сказала
дракониха. - В этом и заключается самая большая сложность.
   - Они - обманутые фанатики, живущие безумной  мечтой,  лишенной  реальных
основ. Они сеют бессмысленную смерть и страдание.
   - Это верно, но их решимость ничуть не меньше твоей.
   - На этом, - сказала Миранда сухо, - я с тобой  попрощаюсь.  Ваша  защита
надежна?
   -  Нашего  искусства  достаточно,  чтобы  остановить  всех,  кроме  самых
могущественных.
   - Тогда я ухожу. Мы увидимся снова?
   - Я не знаю, - ответила дракониха. - Много  возможных  развилок  проходят
передо мной, но ни об одной я не могу сказать, что она  сбудется  с  большей
вероятностью.
   - Что ж, желаю тебе счастливого пути в бессмертие - и  помолись  за  нас,
низших существ, чтобы мы прожили достаточно долго  и  сумели  приветствовать
твою дочь, когда она обретет себя.
   - Да пребудут с тобой мои пожелания  успеха,  -  сказала  дракониха  -  и
Миранда исчезла, растаяла в воздухе, оставив вместо себя лишь  слабый  порыв
ветра.
   Усмехнувшись, дракониха склонила огромную голову  к  самому  старшему  из
своих супругов-прислужников:
   - Не находишь ли ты, что она очень  похожа  на  своего  отца?  Эта  капля
цинизма в ее характере может стать ее уязвимым местом. Надеюсь, судьба будет
к ней милостива.
   -  Да,  очень  похожа  на  своего  отца,  -   согласился   старейший   из
супругов-прислужников.

***

   Ветры обвевали Миранду, стоявшую на вершине холма, превращая  ее  плащ  и
одежды в трепещущие крылья. Дым далеких пожаров щипал  ей  глаза,  но  магия
позволяла Миранде разглядеть  все  подробности  резни,  Происходящей  внизу.
Всадники, не утолившие жажды крови в бою, охотились  за  уцелевшими,  убивая
для развлечения, неся  смерть  и  страдания  беспомощным  людям.  Миранда  в
бессильной ярости стискивала кулаки, понимая, что стоит ей  лишь  обнаружить
свое присутствие, как  солдаты  начнут  охоту  за  ней.  Впрочем,  не  страх
руководил ею - она знала, что не имеет права подвергать себя риску, ибо  то,
что ей предстоит сделать до того, как начнется настоящая битва, важнее жизни
этих несчастных. От этого зависит судьба целого мира, а может быть, и  всего
мироздания.
   Отвернувшись от криков, полных страдания, Миранда  спустилась  по  склону
холма, впервые в жизни жалея, что у нее не  каменное  сердце.  Она  страстно
желала помочь уцелевшим, но гораздо более важные вещи требовали ее внимания.
   Услышав цокот копыт, она нырнула за низкие скалы, дожидаясь,  пока  отряд
пьяных воинов с нашивками изумрудного  цвета  проедет  мимо.  Поперек  седла
одного из всадников была перекинута  женщина,  и  Миранда  почувствовала  на
своих щеках краску гнева.  Усилием  воли  она  заставила  себя  успокоиться;
нельзя терять головы, это никому не поможет.
   Воздержавшись от вмешательства,  она  вошла  в  разрушенный  поселок.  Не
уцелел ни один дом - тут торчала одинокая стена, там  -  обгоревший  дверной
проем, но не осталось ничего, где можно было  бы  укрыться.  Проскакали  еще
несколько всадников - менее бдительных, чем им  следовало  бы  быть,  но  не
пьяных, как те, которых Миранда видела  раньше.  Опытные  воины,  определила