сперва повернулся к распевавшим у  костра  людям,  потом  со  злой
усмешкой поглядел на меня. В темноте, слабо  озаренной  снегом  и  бликами
костра, я видел лишь его белое лицо, усмешку и сверкающие глаза.
     - Когда-то был хороший обычай, - сказал  он  медленно.  -  Если  двух
мужчин разделяла женщина, они сами решали свой спор, не прибегая к  помощи
Охранительниц, Больших и Малых и прочих  Справочных  и  Академических.  Вы
меня понимаете, высокомудрый Эли? Я согласен на  любой  вариант  -  шпаги,
пистолеты, винтовки... Оружие возьмем из музея.
     Я  изучал  его  бешеное  лицо,  стараясь  сообразить,  насколько   он
серьезен.
     - Я не такой поклонник старины, как вы, - ответил я. - Что  до  меня,
то предпочитаю для дуэли аннигиляторы.  Тут  есть  некоторое  преимущество
перед прежними формами поединков - побежденный увеличивает  собою  мировую
пустоту...
     - Короче говоря, вы отказываетесь из трусости, - сказал он  надменно.
- Могу вам сказать одно: трусостью еще никто не покорял сердца женщин.
     - Да? - переспросил я, надвигаясь на него. - У вас, конечно,  опыт  -
такой покоритель сердец!.. А не приходит вам в  голову,  рыцарь  мужества,
что я сейчас схвачу вас за грудки и выбью вашей стройной фигурой  дупло  в
одном из дубов?
     Теперь и он изучал мое лицо, пытаясь разглядеть, как далеко  я  готов
пойти. Когда он заговорил, голос его звучал спокойно и хмуро:
     - Что же, такой способ тоже был - драка на кулачках, зубами и ногами.
Лично я не поклонник неандертальских манер. Но если вы настаиваете...
     - Нет, - сказал я. - Это вы настаиваете, а не я. Я хочу спать,  а  вы
мешаете мне возвратиться домой. Пустите вы меня  или  нет?  Еще  минуту  я
потерплю...
     Он колебался всю отпущенную ему минуту.  Зато  теперь  он  снова  был
прежний - ироничный, немного высокомерный, любезный Ромеро.
     - Вы правы, мой друг. В наше  время  кулаком  не  завоевывают  сердца
женщин. И в пылу наших споров я позабыл, что меня ждут гости. Пренебрегать
обязанностями хозяина в старину почиталось не меньшим грехом, чем показать
трусость. Видимо, я опьянел. Я, как и вы, в первый  раз  пробую  старинное
вино. Желаю доброго сна.
     Он пошатнулся, поворачиваясь. Я поддержал его. Он  высокомерно  отвел
мою руку.
     - Стой! - сказал я с яростью. - Должны же мы когда-нибудь поговорить,
как друзья, Павел? Не идите к костру, вам не место там.
     - Позвольте мне самому выбрать себе место. И разрешите вам  заметить,
проницательный друг, я не нуждаюсь ни в чьих советах.
     Я опять не пустил его.
     - Я не советую, а спрашиваю. Почему вы на Земле, а не на Оре? Что вам
делать сейчас на Земле?
     - Странный вопрос! - сказал он, пожимая плечами. - А что  мне  делать
на Оре? Вы, кажется, забыли, что там ваша сестра?
     - Я ничего не забыл. Вы должны лететь на Ору.
     Он уже не вырывался.
     - Вы преувеличиваете мою выдержку, - сказал он сумрачно. -  У  нас  с
Верой нет дорог друг  к  другу.  Если  бы  вы  знали,  как  безобразно  мы
поссорились еще тогда, на звездолете...
     - Я видел вашу ссору. Это получилось случайно, но я все видел.
     - Значит, вы  видели  и  то,  как  хладнокровно  она  прогнала  меня?
По-вашему, это можно снести?
     - Глупец, она рыдала после вашего ухода! Слушайте, Павел, каждый день
на Плутон уходят три экспресса, вы еще успеете к ночному.
     Ромеро так побледнел, что я испугался. Он беззвучно  шевелил  губами,
долгую минуту всматривался в меня, потом сказал:
     - Я подумаю. Сейчас меня ждут гости.
     Я смотрел ему вслед. Он шел быстро и легко. Опьянение с него  слетело
сразу.



                                    13

     Утром меня разбудил Альберт. Он ухмылялся в видеостолбе.
     - Проснитесь! - кричал он. - Как здоровье после вчерашнего? Мы с Мэри
добрались великолепно. Она  передает  вам  привет.  Да  проснетесь  ли  вы
наконец?
     - Что случилось? - спросил я, вскакивая. - Почему такая спешка?
     - Разве вы забыли, что сегодня опробование связи с  Орой?  Я  вызываю
вас уже из Сахары. Кого из ваших друзей приглашать?
     - Жанну - жену Андре, и Мэри. Впрочем, я уже пригласил их.
     - А наш вчерашний хозяин Ромеро?
     - Думаю, он уже катит на Плутон.
     Я быстро оделся и поспешил к аэробусу в Сахару.
     Там уже все было подготовлено  к  открытию  связи.  С  нашей  стороны
начинала работу СВП-3, на Оре вступала отосланная нами СВП-2.
     Гостей было немного, среди них Жанна. Я провел ее в зал и сел рядом с
ней. Она попросила продемонстрировать во время  сеанса  связи  места,  где
произошли сражения с разрушителями, я  пообещал  сделать  все,  что  будет
возможно.
     Жанна, тихая, скромно одетая, как села на  свое  место,  так  уже  не
вставала, хотя до пуска оставалось много времени.
     Потом появилась Мэри. Она с  улыбкой  пожала  мне  руку.  Все  в  ней
меняется, когда она весела.
     - Что вы сделали с  Ромеро,  Эли?  Вы  знаете,  что  он  сразу  после
праздника улетел на Ору?
     - Вас это огорчает, Мэри?
     - Разве похоже, что я  огорчена?  Вы,  кажется,  заподозрили,  что  я
увлечена вашим другом?
     Я сдержанно сказал:
     - Очень рад, если не увлечены.
     Положительно у нее было неплохое настроение. Я первый  раз  видел  ее
такой веселой.
     - Эли, вы разговариваете  так,  словно  сами  влюбились  в  меня.  Не
забывайте, что у нас нет взаимного соответствия. Ничего хорошего  для  вас
из этого не получится.
     - Как и для вас, - сказал я и показал ей место рядом с Жанной.
     Пуск установки был поручен Альберту.
     Альберта    аттестовали    человеком    необычайных    математических
способностей, и  за  короткое  время  сотрудничества  я  убедился,  что  в
аттестате не было преувеличения.
     Он, конечно, уступал любой машине в быстроте расчетов, но по  яркости
непрерывно взрывавших его мозг идей напоминал Андре, -  может,  поэтому  я
так к нему привязался.
     Альберт разместился в специальной кабине, устроенной тут же  в  зале,
позади нас. Перед нами зиял темный  ящик,  нечто  вроде  сцены  театров  -
приемный   стереообъем   станции.   Возмущения   плотности   пространства,
переведенные дешифраторами на язык человеческих звуков,  линий  и  красок,
должны были реалистически изобразиться в стереообъеме.
     - Луч в пространстве, - сказал Альберт в двенадцать часов.
     Внешне все совершалось без  эффектов  -  Земля  не  затряслась  и  не
загудела, атмосферу не полоснуло пламя, даже кресла не дрогнули.
     Но каждый из нас знал, что  в  мировое  пространство  рванулся  поток
энергии еще не слыханной мощи и концентрации. Прими этот поток иную, более
вещественную, форму и попади в  него  любая  планета  -  даже  вспышки  не
произойдет, просто исчезнет планета, словно и не было  ее  никогда.  И  от
одной мысли, что мы присутствуем при высвобождении чудовищно огромных сил,
я испытывал гордость и радость.
     Если бы иных результатов и не имели наши старания,  кроме  подчинения
человеческой  воле  таких  масс  активной  энергии,  то  и  это  было   бы
значительно.
     - В луче звездолет,  -  доложил  через  несколько  минут  автомат.  -
Расстояние - полпути до Оры.
     -  Это  "Кормчий",  -  воскликнул  Альберт.   -   Очертания   старого
звездолета.
     Стереообъем дымно сиял, и в нем плыла одинокая темная точка. Это  мог
быть любой звездолет - и старый, и новый.
     - Ора в луче! - крикнул Альберт, опережая автомат.
     Ора летела навстречу, быстро увеличивалась в тумане стереоэкрана. Это
были пока наши импульсы, отраженные от нее,  потом  стали  действовать  ее
собственные. Мы увидели зал Звездных Приемов, много людей, среди них Веру,
Ольгу, Аллана, Мартына Спыхальского.
     -  Так  что  же?   -   сказал   Спыхальский   с   подходящей   случаю
торжественностью.  -  Откроем   первую   быстродействующую   галактическую
передачу? Ора докладывает Земле: мы в луче.
     Я ответил за всех, находившихся на станции, а также за  всех,  кто  в
этот момент слушал и наблюдал на планете:
     - Земля горячо обнимает вас!
     Спыхальский доложил, что установка  СВП-2  смонтирована  и  пущена  в
срок, а до нее была налажена связь со звездолетами  и  близкими  светилами
при помощи первой модели.  Связь  работает  отлично.  "Звезда  со  звездою
говорит напрямую, запаздываний нет!" - сказал  он,  а  после  обратился  к
текущим заботам Оры.
     Это  были  обычные  успехи  и  трудности  гигантского  строительства,
разбросанного в космосе: как выполняется график возведения  новых  планет,
монтаж искусственных солнц, на какую звезду,  когда  и  сколько  доставили
материалов, кто из экипажей космических кораблей  и  бульдозеров  (так  он
называл Звездные Плуги) вышел в передовые, кто отстает.
     Но для нас, дышавших одним  дыханием  с  друзьями,  перелопачивающими
мировые просторы, каждая мелочь была важна.
     -  Нам  бы  хоть  еще  десятка  два  Звездных  Плугов,   -   попросил
Спыхальский. - Такие вы здоровые и всевластные, Земля, не можете  поискать
на планетах, прикрикнуть на кого следует, чтоб зашевелились поэнергичней.
     Альберт сказал мне:
     - Введен еще один канал на Ору. Предоставляется вам лично для срочной
передачи. Куда сфокусировать?
     Я удивился: зачем мне личная передача, да еще  срочная?  Вера  видела
меня, мы обменялись улыбками, очевидно, после Спыхальского она заговорит с
нами.
     Я сказал Альберту:
     - У меня нет секретов. Сфокусируйте в обычный видеостолб.
     Я  увидел  инженера  с  Оры.  Он  приветствовал  нас  и  сказал,  что
подключает канал связи на  Вегу.  "Три  минуты,  -  предупредил  он.  -  К
сожалению, на большее не хватает!"
     После этого я увидел Фиолу.
     Она была с подругами  в  тех  же  непроницаемых  садах,  превращавших
полдень в сумерки. И подруги, и она вспыхнули столбами пламени в  полутьме
сада, лишь потом стали различимы лица.
     - Фиола! - крикнул я в восторге. - Фиола!
     В забывчивости я протянул ей руки.
     - Здравствуй, Эли! - пела и смеялась она. - Я вижу  тебя  на  далекой
Земле! Здравствуй, Эли! Я знаю, ты был болен.
     Я несколько раз повторил: "Фиола,  милая  Фиола!",  а  она  отвечала:
"Здравствуй, Эли, как ты себя чувствуешь?"
     - Великолепно, Фиола! - воскликнул я. Мне  и  вправду  казалось,  что
никогда я не чувствовал себя так хорошо. - А ты? Скажи, как ты, Фиола?
     - Я тоже. Я хочу тебя видеть, Эли!
     - И я тебя!
     - Приезжай, хорошо?
     Тут хам сказали, что три минуты кончились, и я успел лишь крикнуть на
прощание:
     - Обязательно приеду, Фиола!
     Когда Фиолу выключили, Мэри холодно сказала:
     - Подруга ваша, бесспорно, красочна,  но  внешность  у  нее  довольно
нечеловеческая. Вы, значит, тоже улетаете? Будете на Веге, передайте вашей
змее поклон от земных девушек.
     Я громко рассмеялся. Мэри  посмотрела  на  меня  с  возмущением.  Она
собиралась сказать что-то очень язвительное, я видел по ее лицу, но в  это
время в стереообъеме появилась Вера.
     - Мы заканчиваем подготовку экспедиции, - сказала Вера. -  Уже  почти
на всех кораблях  установлены  доставленные  от  вас  механизмы.  Сообщаем
Большому Совету, что Галактический флот ждет приказа выступить в Персей.
     Мне она сказала:
     - И мы все ждем тебя, брат.
     - Уже скоро, - ответил я. - Уже скоро, Вера.
     Альберт отключил Ору. Первая передача  по  необходимости  носила  еще
краткий и немного парадный характер. Теперь надо было выяснить, как далеко
берут наши механизмы.
     - Перевожу луч на Гиады, - сказал Альберт.
     Это было значительно дальше Оры, до Гиад сто двадцать светолет.
     Перед нами одна за другой появлялись планетные системы, в межзвездном
пространстве были лоцированы четыре наших звездолета. Альберт отвел луч от
Гиад и усилил энергию  излучения  механизмов.  В  стереоэкране  загорелись
светила Плеяд.
     - Это произошло здесь, - сказал я Жанне.
     - Расстояние в пятьсот светолет, - объявил Альберт.
     Плеяды были пусты. Ни  один  звездолет  не  мчался  между  светилами.
Великолепное скопление было мертво.
     Альберт перевел луч в центр звездной кучки, на  Майю,  он  высвечивал
пространство, где произошло  сражение  человеческой  эскадры  со  звездной
флотилией врага, -  пространство  было  темно  и  мрачно,  в  нем  еще  не
рассеялась пыль недавней битвы.
     Альберт высветил край скопления. Одну за другой мы  увидели  все  три
планеты празднично яркой Электры - и ближнюю, окутанную дымом, и  дальнюю,
закованную в вечный лед, и среднюю, разрушенную  Сигму,  где  мы  потеряли
Андре.  Сигма  была  сера  и  тускла,  ее  не  озаряло   вечернее   сияние
автоматических светильников.
     Жанна тихо плакала, не вытирая слез,  чтоб  не  потерять  плывущую  в
стереообъеме планету. Я не утешал Жанну, меня  самого  охватило  волнение,
когда я увидел эту несчастную планету. Я снова слышал последний, отчаянный
крик Андре: "Эли, Эли!"
     - Попробуем теперь достать скопление в Персее, - сказал я Альберту.
     Наступил решающий момент испытания. Земля  выбрасывала  свои  могучие
локаторные и позывные лучи на пять  тысяч  светолет.  Теперь  должно  было
стать  ясно,  оправдались  ли  расчеты  нашего  проекта  или  мы  потерпим
поражение.
     Несколько минут прошли в молчаливом ожидании.  Потом  в  стереоэкране
зажглось великолепнейшее  из  скоплений  нашего  района  Галактики  -  две
звездные кучки,  несколько  тысяч  ярчайших  светил...  Я  видел  знакомую
картину, ровно год я каждый  день  рассматривал  ее  в  командирском  зале
несущегося в Персей звездолета.
     И снова я не сумел отделаться от старого, жутковатого ощущения, будто
я вижу  удар  столкнувшихся  звездных  кулаков,  -  звезды  разлетались  в
стороны, как осколки...
     - Он говорил, что слышит  крик,  исторгаемый  из  звездной  кучки,  -
горестно прошептала Жанна. Я тоже вспомнил об этом  странном  высказывании
Андре.
     Скопление  вспухало,  звезды  в  нем  разбегались  -  локаторный  луч
механизмов вторгся в его  нутро.  Теперь  мы  были  где-то  неподалеку  от
Угрожающей.
     - В сверхсветовой области две  флотилии  звездолетов,  -  бесстрастно
доложил автомат. -  Идут  параллельными  курсами,  скорость  не  выше  ста
световых.
     Мы увидели точки, медленно плывущие в светящемся тумане стереообъема.
В первой группе было пять, во второй семь кораблей. Куда они шли? Нападать
на  блокированные  планеты   галактов?   Обычный   рейс   в   безраздельно
контролируемом ими пространстве или свирепая попытка уничтожить внутренних
звездных врагов, перед тем как подоспеем мы, враги внешние?
     - Передайте сообщение, - сказал я Альберту.
     Это было воззвание из нескольких слов, его обсудили на Земле,  довели
до сведения всех космических станций и  строительных  объектов,  оно  было
первым воззванием человечества всему звездному миру:
     "Говорят  люди.  Слушайте  нас,  звездожители.   Мы   несем   мир   и
благоденствие всему разумному и справедливому. Ждите нас!"
     - Продолжая лоцировать Персей, передаю воззвание, - сообщил  Альберт.
- В третьем канале связи принимаю все передачи на пространственных волнах.
     Крейсера врага по-прежнему  бурно  стремились  к  какому-то  объекту,
ничто не показывало, что они приняли передачу.
     Оба скопления Персея молчали, звезды не откликались на  могучий  клич
человечества мгновенно переброшенный через тысячи светолет пути. Приемники
ловили все возмущения пространства, но пространство было спокойно. На всех
направлениях  к  звездной  сфере,  пронизанной  нашим  лучом,  космос  был
невозмутимо одинаков.
     Я улыбался, сидя в кресле. Молчание космоса  не  имело  значения.  Он
скоро заговорит, в  этом  я  не  сомневался.  Звездам  нужно  время,  чтоб
поразмыслить над нашим воззванием. Самое важное в другом: мы теперь  имели
способ разговаривать  с  дальними  уголками  Галактики  так,  словно  наши
собеседники сидели рядом. Они еще молчат, но мы  их  уже  видим,  они  нас
слышат - скоро, скоро они откликнутся!
     Превращение Земли в величайшее ухо, глаз и голос Вселенной удалось!
     - Перевожу лоцирование, передачи и прием на автоматическую запись,  -
сказал Альберт и дал свет в зал.
     Я протянул руки Жанне, обнял ее.
     - Ты видела места, где исчез Андре, места, где он сейчас  томится,  -
сказал я. - Не исключено, что наше воззвание дойдет до него  и  он  поймет
что мы, уже по-настоящему подготовленные, идем вызволять его! Верь, Жанна,
верь - ждать уже недолго!
     Она вытирала покрасневшие глаза. Я повернулся к Мэри. Мэри не было.
     - Твоя знакомая ушла, когда показался Персей, - сказала Жанна. -  Она
тихонько поднялась и вышла. Я хотела обратить твое  внимание,  но  ты  так
следил за этими крейсерами... Тебя огорчает ее уход, Эли?
     - Нисколько, - сказал я весело. - Скорее наоборот - радует.
     После этого я обратился к Альберту:
     - Итак, пуск состоялся. В соответствии с решением Большого Совета я с
этой минуты свободен. Желаю успеха, Альберт.
     Он крепко пожал мне руку.



                                    14

     Теперь оставалось немногое. Вещи были собраны заранее и ждали меня на
космодроме. До отправления вечернего экспресса на  Плутон  оставалось  три
часа. Я вызвал Мэри. Охранительница отыскала  ее  на  одном  из  городских
проспектов. Мэри шла домой, сердитая и заплаканная.  У  нее  были  красные
глаза, я различал это даже в видеостолбе.
     Она вздрогнула, когда я неожиданно засветился перед ней.
     - Вы пытались убежать, - сказал я, - но я вас нашел. И я  хочу,  чтоб
вы немедленно прилетели ко мне. Мне очень нужно вас, Мэри...
     Она смотрела в сторону, потом сказала очень неохотно:
     - Ладно, вечером. Если у меня появится настроение видеть вас...
     - Вечером будет поздно, Мэри. Я улетаю на Ору сегодня.
     Пораженная, она взглянула мне в глаза. Она поняла, что я не шучу.
     - Хорошо, я вызываю авиетку.
     Мы появились на космодроме одновременно.  У  нее  опять  переменилось
настроение. Теперь Мэри была недоброй и язвительной. Она не протянула  мне
руки, она собиралась на прощание посмеяться надо мной.
     - Когда прибудете на Вегу, передайте... - начала Мэри, но  я  прервал
ее:
     - Не знаю, удастся ли скоро побывать на Веге. Мы  идем  в  Персей.  Я
хочу, чтоб вы полетели с нами.
     У нее стал  такой  удивленный  вид,  что  я  рассмеялся.  Она  совсем
рассердилась.
     - Я не из тех, кто любит шутки, - сказала она в негодовании. -  Очень
жалею, что приехала вас провожать.
     Я задержал ее:
     - Я не шучу, Мэри. Ничего я  так  в  жизни  не  хотел,  как  чтоб  вы
сопровождали меня! Что вас держит на Земле? Вам будет хорошо, обещаю! А на
Плутоне вы возьмете все, что вам нужно в дальнюю дорогу.
     Она колебалась. У нее опять появились слезы на глазах.
     - Удивляюсь вам, - сказала она. - Вы, кажется,  задумались  над  тем,
что мне хорошо и что плохо. До сих пор вы больше думали о себе.
     - Это потому, что до сих пор я чаще бывал с  собою,  чем  с  другими,
Мэри. К тому же,  мужчины  эгоистичней  женщин,  так  написано  в  древних
книгах. Но теперь все это переменится.
     - Вы решили покончить со своим мужским эгоизмом?
     - Наоборот, стремлюсь ублажить его. Оставить вас на Земле и потом  не
знать ни днем, ни ночью покоя - что с вами, не влюбились  ли  в  кого,  не
заболели ли? В тысячу раз спокойнее, если вы  рядом,  -  смотри  в  глаза,
сколько  хочешь,  говори,  когда  хочешь,   беги   исполняй   желания,   с
наслаждением слушай, как тебя ежедневно, ежечасно, ежеминутно пробирают!..
Я слишком большой эгоист, чтоб упустить свое счастье.
     - У вас странный эгоизм, Эли.
     - Какой есть. Идемте, Мэри, остались минуты...
     Она сделала шаг к звездолету и остановилась. У нее  грозно  хмурились
широкие брови.
     - Но предупреждаю, Эли: вашу прекрасную змею...
     Я весело прервал ее:
     - Она будет и вашей. Вы с