Маневр  Леонида  удался.   Искусственная   кривизна   была   взорвана
аннигиляторами звездолета. Разинувшая на нас  пасть  звездная  кучка  -  я
назвал ее  Недоброй  -  покатилась  вправо.  Анализаторы  показывали,  что
пространство на новой трассе мало отличается от эвклидова.
     Леонид ликовал.  Наш  корабль  недаром  назван  Звездным  Плугом!  Он
мощными  бороздами  вспарывает  космос,  все   конструкции   и   структуры
пространства, называемые метрикою, трещат, когда он движется напролом.
     Ольга рассердилась на него:
     - Я не уверена, что криволинейность уничтожена нами!
     - Ты споришь против очевидности, Ольга!
     - Нисколько. Возмущения метрики пространства производятся,  очевидно,
сверхгигантскими механизмами. Предположи, что механизмы остановлены, когда
мы изменили курс.
     - Но почему? Ты способна объяснить - почему?
     - Во всяком случае, догадываюсь. Мы свернули как раз туда,  куда  нас
завлекают, и теперь  достаточно  прямолинейной  дорожки,  чтоб  попасть  в
западню.
     Даже Леонида проняло. Замолчав, он мрачно уставился  вперед.  Впереди
было пылающее крупными светилами черное небо. Такое же небо было и  слева,
где осталась Угрожающая, и справа, откуда мы бежали,  чтоб  не  угодить  в
созвездие Недоброе.
     - Идите отдыхать, - сказала Ольга Леониду и  мне.  -  Пройдет  немало
часов, пока выяснится, что нас ждет на новом пути.
     Мы пошли в столовую. Леонид набрал холодное  молоко  и  бутерброды  с
яйцами, я выстукал салат и квас. Мы ели  молча,  погруженные  в  невеселые
мысли. За наш столик уселись  два  механика  из  отделения  аннигиляторов.
Леонид сказал:
     - Эти чертовы разрушители хитрее, чем я о них думал.
     - Они быстро заставят нас израсходовать запасы активного вещества,  -
заметил один из механиков, молодой, с веселыми  глазами,  из  тех,  кто  в
любом происшествии ищет прежде всего хорошее. - Мы  слишком  часто  меняли
сегодня режим хода.
     - Вы принимали решение со мною, - зло сказал Леонид. Он так  сверкнул
глазами, что я встревожился, не начнется ли ссора.
     - Мы соглашались с вами, вы - командир. Не думайте, что я  протестую.
Я размышляю о будущем.
     Второй механик, худой, угрюмый, с большим носом и тонкими  губами,  в
разговор не вступал, но было ясно, что он  поддерживает  товарища.  Леонид
ушел к себе. Сомневаюсь, чтоб ему хорошо отдыхалось.
     Я бродил по кораблю. Приемники по-прежнему записывали без расшифровки
сумбур возмущений. В обсервационном зале было полно свободных от  дежурств
астронавтов. Меня окликнули. Я был допущен в командирский зал и  нес  свою
долю ответственности за то, что совершалось там.
     - Ребята, ситуация вам ясна, - отвечал я на посыпавшиеся  вопросы.  -
Нас крутит меж этих чертовых звезд.
     МУМ потребовала нового решения. Скопление Хи складывало  свои  тысячи
звезд из тесных кучек в десяток-другой светил. Нас снова сносило в одну из
кучек. Анализаторы  фиксировали  исчезновение  пространства  на  трассе  и
значительное искривление его.
     Ольга просила санкции на перемену курса.
     Сидевшие в зале молчали. МУМ, суммировавшая наши настроения и  мысли,
доложила, что экипаж поддерживает командира.
     Третье изменение курса воздействовало на  всех  сильнее,  чем  первые
два. Даже оптимисты стали понимать, что происходит неладное.
     Я ушел в парк и уселся на скамью. В парке шла весна, нарядная, как на
Земле. Семь времен года расцвели и отшумели с того дня, как я опустился на
ракетодром этого корабля, - всего семь времен, неполных два  года,  а  мне
представлялось, будто столетие прошло во мне, - так все переменилось.
     Надо мной цвела, капая клейковиной с листьев, высокая  березка  -  на
земле очерчивался влажный круг. В кривой, низенькой яблоне, в белых вишнях
и абрикосах мерно, как заведенные, гудели пчелы. Закрыв глаза, можно  было
спутать деревья с  запущенным  аннигилятором,  тот  гудит  тем  же  ровным
бормочущим  гудом.  Мне  стало  душно  от  неподвижного  запаха   цветущих
деревьев, от  сирени,  обступившей  пруд,  от  терпкого  аромата  каплющей
березки, я мысленно попросил ветерка, ветерок  пронесся,  шумя  ветвями  и
травой, все вблизи тонко запело,  закачалось,  жарко  задышало,  ароматная
духота унеслась, и я открыл глаза на маленький мирок сада, так  совершенно
имитирующий далекую Землю.
     И тогда я почувствовал, что сам стал горек,  как  березка,  я  ощутил
свой собственный аромат  и  вкус,  словно  прикоснулся  к  себе  жаждущими
губами, но был сух и бесплоден, меня не обсыпали пчелы, лишь  мысли  черно
гудели во мне, как большие аннигиляторы  Танева  во  чреве  галактического
корабля...
     - Какая чепуха! - сказал я, тряхнув головой, чтоб  сорвать  опутавшую
меня паутину расслабленности. - Какая чепуха!..
     Я пошел к себе. Надо было по-настоящему отдохнуть, не раскисая. Весна
сейчас не для нас. Я предпочел бы суровую  зиму  наших  предков  -  темные
холода, пронзительно острые ветры.
     Свирепые погодки ближе отвечают создавшейся обстановке.
     Дома я засел за журналы Аллана. Было странно читать  о  трудностях  и
страхах космонавтов двадцать первого века. Они мчались в великом безмолвии
космоса, чувствуя себя безмерно одинокими, если в миллиарде километров  им
не мерцала приветливая планета со звездолетной станцией. Да и этот  жалкий
миллиард километров - каким он воображался неисчислимым!
     Нет, нынешние трудности - не чета прежним. И мы ужасаемся не  пустоте
и безмолвию, а скорее  противоположному:  космос  густо  населен  опасными
существами, - так нам теперь представляется. Потом мне стало стыдно  своих
мыслей. У каждой эпохи свои задачи, свои подвиги.
     Я задремал над журналами, и меня разбудил вызов. Леонид требовал меня
в командирский зал.
     Он был сер и возбужден. За несколько дней, что мы провели  в  Персее,
он похудел, как в старину худели лишь от болезней.  Голос  его  дрожал  от
ярости. Он ткнул пальцем в звездную сферу:
     - Нас вторично несет на Угрожающую! Мы замкнули круг в этом  чертовом
скоплении!



                                    22

     Слова его я воспринял сразу, но значение их оценить быстро не  сумел.
В то мгновение я лишь отчетливо понимал, что Леонид вне  себя  и  в  таком
неистовстве командовать кораблем не должен.
     - Подумаем, а потом будем решать, - посоветовал я. И,  водя  биноклем
по сфере, нарочно не торопился, чтоб дать ему время успокоиться.
     В оптике развертывалась картина, похожая на ту, что мы видели,  когда
впервые пролетали мимо Угрожающей. Как  и  тогда,  мы  отстояли  от  жгуче
пылающей  звезды  в  месяцах  светового  пути.  В  сверхсветовой   области
пространство было прозрачно. Если враги и готовили нападение  на  нас,  то
они не спешили.
     - Нужно поворачивать, - сказал Леонид. - Куда поворачивать?  Что  это
даст? Сколько будут продолжаться наши блуждания среди звезд?
     Он  рассказал,  что  в  дежурство  Ольги  с  Осимой  опять   началось
искривление пространства, каждый час метрика становилась другой.
     В  результате  курс  насильственно  искажен,  и,  вместо  того,  чтоб
оставить Угрожающую далеко вправо, корабль устремился ей в лоб.
     - До нее еще далеко, - заметил я. - Есть  срок  подумать.  На  всякий
случай надо приготовиться к отражению гравитационных ударов.
     Леонид остановил аннигиляторы хода. Теперь мы летели лишь потому, что
кто-то впереди уничтожал пространство.
     Суток через трое, если ничто не изменится, мы,  не  тратя  ни  грамма
энергии, прямехонько влетим в планетную систему Угрожающей.
     - Если я дам обратный ход, их аннигиляторы не удержат нас,  -  сказал
Леонид.
     - Нас и не будут удерживать. При  обратном  ходе  мы  возвращаемся  в
центр скопления, зачем же нас удерживать? И еще одно ты забываешь, Леонид.
Аннигиляторы у них, пожалуй, слабее наших, зато они легко меняют метрику и
наносят неотразимые гравитационные удары. Если все их умения соединятся  в
один выпад, нам не поздоровится!
     В зале появились Ольга с Осимой. Время было слишком  тревожное,  чтоб
соблюдать чередование дежурств. Ольга и раньше  не  сомневалась,  что  нас
вынесет на Угрожающую.
     - Их план ясен. Они будут мотать нас меж  звезд,  пока  не  истощатся
запасы, питающие аннигиляторы. А тогда подтянуть нас под  удар  какой-либо
планетной системы будет просто.
     - Если враги не торопятся, то и нам нечего пороть горячку,  -  сказал
я. - Мы примчались в Персей, чтоб узнать о них побольше,  пока  же  только
удираем то от одной, то  от  другой  звезды.  Давайте  продолжим  курс  на
Угрожающую и рассмотрим, что это за штука.
     - Резон тут есть. Но и опасности есть. Попробуем все же.
     Всю эту ночь и  половину  следующего  дня  звездолет  с  отключенными
аннигиляторами несся на зловещую звезду.
     "В оптике крайней планеты крейсеры противника", - передала в  полдень
МУМ.
     Я рассматривал в умножителе металлические планеты.
     Две внутренние были свинцовые, третья, наружная,  блистала  оболочкой
из золота. Поле тяготения вокруг Золотой планеты в тысячи раз превосходило
то, какое было бы, если бы она  состояла  вся  из  золота:  ядро  планеты,
видимо, было из сверхплотной плазмы.  Гравитационные  поля  других  планет
были обычны.
     Корабли противника кружили над Золотой планетой, словно ее  спутники.
Это были точно такие же чудовища, как и те, что атаковали нас в Плеядах. Я
пересчитал их - крейсеров было десять.
     - Интересно, где они сейчас? -  сказала  Ольга.  -  Ведь  мы  от  них
неделях в трех светового пути. Мы видим картину прошлого.
     - В  сверхсветовом  пространстве  их  нет,  об  этом  свидетельствуют
приборы. Успокойся, Ольга, нас пока никто не атакует.
     Еще внимательней, чем Золотую планету, я рассматривал две внутренние.
Они были мне знакомы. Картины этих планет Андре расшифровал в предсмертных
видениях головоглаза. Унылая металлическая  равнина,  металлические  горы,
металлические сооружения, похожие на здания...
     Где-то там, на мертвых свинцовых полях, в  глубинах  свинцовых  недр,
томятся пленники, может, и Андре среди них...
     -  Автоматы   зафиксировали   все,   что   можно   разглядеть.   Пора
поворачивать, - сказал Леонид.
     Он пустил аннигиляторы на обратный ход.  Некоторое  время  мы  висели
неподвижно, борясь с всасывающим действием Золотой планеты - именно от нее
исходили силы, уничтожающие пространство, две свинцовые на этот процесс не
влияли, - потом вырвались из пропасти, куда нас втягивали.
     Леонид все усиливал ход. Спустя короткое время мы мчались  на  тысяче
световых единиц. Ольга сделала замечание Леониду.  Среди  густо  сбившихся
звезд такие скорости небезопасны.
     Леонид огрызнулся:
     - До любой из звезд - месяцы светового пути. Надо  уйти  подальше  от
этих металлических планет. И вообще из этого скопления!
     - Еще недавно ты рвался сюда, -  напомнила  Ольга.  -  Наконец-то  ты
понял, что мы не подготовлены для путешествия в этом опасном скоплении.  А
ты, Эли?
     Я думал о том, что надежда легко найти  Андре  в  звездном  гнездовии
наших врагов была наивна. Он, конечно, жив, его похитили не для того, чтоб
уничтожить, но он мог быть на любой из тысяч  планет,  -  как  узнать,  на
какой?
     Не то что сразиться со всеми планетами, просто облететь их  на  одном
звездолете невозможно.
     - Я за возвращение, - сказал я.
     - Запросим мнение экипажа  и  подумаем:  каким  путем  вырываться?  -
сказала Ольга. - По-моему, наилучший район -  Угрожающая,  за  ней  пустой
космос, откуда мы прибыли.
     Пока МУМ опрашивала экипаж, мы  удалились  от  металлических  планет.
Впереди открылась очередная кучка звезд, где  нас,  по-видимому,  ожидали:
звездолет сносило в их сторону.
     Леонид повернул корабль обратно на Угрожающую. Он  повеселел.  Как  и
всегда, в часы больших испытаний, его охватило боевое вдохновение.
     - Мы так промчимся мимо этого зловредного светила, - сказал он, - что
никто из них и не моргнет глазоголовками. Я собираюсь  побить  собственные
рекорды скорости.
     Он начал разгон издалека. Один за другим оживали  аннигиляторы  хода.
Еще никогда "Пожиратель пространства" так мощно не пожирал  его.  За  нами
вился широкий шлейф газово-пылевой  туманности.  Параллаксометры  показали
скорость в три тысячи световых, потом четыре и пять, - воистину,  мы  били
собственные рекорды.
     Угрожающая, вырастая, сверкала слева.  Мы  прорывались  мимо  нее  не
рейсовым ходом, а пронзительным ударом в шесть тысяч  световых  единиц.  У
меня пересохло во рту, громко  билось  сердце.  Даже  хладнокровный  Осима
непроизвольно вскрикивал. Лишь Ольга, молчаливая, глядела все  вперед,  на
летевшую к нам сбоку Угрожающую.
     Мы побеждали, это было ясно! Угол на Угрожающую увеличивался, она уже
не неслась навстречу, а отходила в сторону.
     Я готов был закричать "ура", но в этот момент МУМ  передала  о  бурно
нарастающей кривизне. С каждой минутой кривизна  увеличивалась.  Звездолет
по-прежнему уничтожал миллионы кубических километров пустоты, сжигая ее  в
золу космического газа и пыли. Но все это  совершалось  внутри  непонятной
нам, далекой от эвклидовой метрики.
     Мы не вырывались наружу, а круто поворачивали по  продиктованной  нам
кривой.
     Угрожающая все отходила назад, теперь она  была  перпендикулярна  оси
полета.  Зато  во  вращение  пришли   другие   светила,   звездная   сфера
поворачивалась. Точка, куда мы устремились, вырываясь нарушу, была уже  не
впереди, а позади.
     Мы описали около Угрожающей  гигантскую  полуокружность  и  ворвались
обратно в центр скопления.
     Леонид в ярости ударил кулаком по креслу. Лицо его дико перекосилось.
     - Они сильнее! - рычал он. - Они сильнее нас!
     Ольга схватила его за плечо. До этого случая я не подозревал, что она
способна сердиться.
     - Стыд! Немедленно прекрати истерику!  Они  не  сильнее  нас,  но  мы
безрассудны!



                                    23

     Ее окрик подействовал отрезвляюще не на одного Леонида.
     Почти у всех у нас сдали нервы. Еще никогда  мы  так  не  форсировали
мощности, а нас даже не отшвырнуло - просто повернуло.
     - Я требую спокойствия! -  властно  сказала  Ольга.  МУМ  донесла  ее
настояние до экипажа. - Положение осложнилось, но не безнадежно.  То,  что
не удалось около Угрожающей, может удаться в другом  районе.  У  нас  есть
последняя возможность - прорываться с боем!
     Звездолет, завернув вокруг Угрожающей,  вторично  несся  в  созвездие
Недоброе, откуда мы поспешно удирали. Ольга повернула звездолет вправо  от
него.
     Между созвездием Недобрым и развернувшей нас обратно Угрожающей густо
пылали рассеянные звезды - такой представилась нам картина  этого  участка
сферы.
     Вскоре обнаружилось, что нас вовлекали не все  звезды.  От  некоторых
вырывался гигантский  конус  аннигилируемого  пространства,  засасывающего
звездолет. Мы поспешно уходили от этих активных светил.  Недоверие  к  ним
превратилось в боязнь, когда на  одном  мы  обнаружили  систему  таких  же
металлических планет,  как  вокруг  Угрожающей,  а  на  планетах  крейсера
зловредов.
     Нас подтягивали поближе для нанесения удара по звездолету, - сомнений
не было.
     Зато встречались и другие  светила.  От  них  не  исторгались  конусы
уничтожаемого пространства, они не стремились засосать нас к себе. У  этих
светил тоже встречались планетные системы, но  планеты  походили  на  наши
солнечные, а не на металлические шары зловредов.
     Мне показалось, что на одной из них я вижу города.
     - Надо прорываться в районе неактивной звезды, - решила Ольга. -  Нам
попытаются помешать, и придется действовать похитрее.
     Новый  план  прорыва  был  таков:  сперва  прощупывание  преград   на
небольших скоростях, потом бросок той же  силы,  что  и  мимо  Угрожающей.
Вокруг неактивных звезд искривить пространство  труднее,  чем  в  районах,
населенных зловредами, рассуждала Ольга, мы прорвем их  заслоны  там,  где
они послабее.
     Враги не хуже нас соображали,  чего  мы  хотим.  Они  поймали  нас  в
звездную  мышеловку  и  не  собирались  выпускать.  Они  меняли   кривизну
межзвездных просторов с непостижимой легкостью и  энергией.  Нас  даже  не
подпустили к неактивным звездам, к ним не было прохода в пространстве.  Мы
нацеливались на них, но пролетали мимо.
     А когда нас выворачивало в сторону, впереди опять появлялась зловещая
активная звезда и мы различали вокруг нее металлические планеты и флотилии
космических крейсеров.
     Ольга проанализировала тактику противника:
     - К неактивным звездам они  закрывают  дорогу  весьма  решительно,  -
очевидно, здесь  существует  реальная  возможность  выхода  наружу.  Но  к
активным светилам присасывают, в общем, без особой энергии. Очевидно,  они
поджидают, когда  мы  выдохнемся.  Нам  надо  сыграть  на  их  ожидании  и
повернуть их план против них.
     В  полусумраке  командирского  зала   лицо   Ольги   казалось   очень
решительным.  Она,  единственная  среди  нас,  ни  на  секунду  не  теряла
бодрости.
     - Что ты придумала, Ольга?
     - Скоро увидишь, Эли.
     Приемники  пространственных   волн   продолжали   ловить   возмущения
пространства, одну передачу удалось частично расшифровать: "Продолжайте...
Не безграничны заслоны... единственный..."
     Эта депеша была уловлена, когда мы штурмовали кривизну в районе одной
неактивной звезды. Наши звездные  друзья  не  знали,  что  нам  приходится
экономить активное вещество.
     Удалившись от кучки Недоброй, мы штурмовали  серию  неактивных  звезд
неподалеку. Атаки не усиливались, а слабели. Мне сгоряча вообразилось, что
запасы активного вещества в самом деле уже на исходе, но  Ольга  успокоила
меня:
     - Пусть и у врагов создастся  то  же  впечатление,  что  у  тебя.  Не
возражаю, если они порадуются, что мы выдыхаемся.
     Еще через некоторое время звездолет стал сбрасывать скорость.
     Если кривизну мы штурмовали  на  пяти-шести  тысячах  единиц,  внутри
скопления двигались на сотнях, то теперь скорость превышала световую всего
в десятки раз. И тогда Ольга объявила, каков ее замысел. Враги  искривляют
пространство, когда мы пытаемся проскочить  мимо  активных  звезд,  но  не
препятствуют сближению с ними. Значит, надо идти ни присасывающую  звезду,
а потом, вблизи, ударить по ее планетам боевыми аннигиляторами.
     Превратить планету, металл она или сверхплотная плазма, в  гигантскую
яму пространства и  вырваться  сквозь  новосотворенную  пустоту  нарушу  -
другого не остается.
     Я знал, что Ольга задумала что-то  смелое.  Я  предполагал,  что  она
собирается навязать бой космическим крейсерам зловредов. То  все  же  было
испытанное дело, Леонид с Алланом уничтожили уже четыре вражеских корабля,
удастся справиться и с сорока, если иного выхода не станет.
     Но уничтожать планеты!.. У человечества имелся опыт создания  планет,
на одну Ору люди потратили труд двух поколений. Но ударить по шарику,  раз
в пять превышающему  Землю  по  объему,  в  тысячи  раз  -  по  массе!  По
металлической  планете,  защищенной  собственными  механизмами,  флотилией
галактических кораблей и, быть может, коллективной поддержкой  других  так
же мощно вооруженных космических тел!
     Ольга спокойно опровергала посыпавшиеся отовсюду возражения.
     Расчеты пока в нашу пользу.  Запасов  активного  вещества  хватит  на
поражение  любой  планеты,  какова  бы  ни   была   ее   масса,   мощность
одновременного удара  аннигиляторов  обеспечивает  практически  мгновенный
распад объекта, нужно лишь подойти на достаточную дистанцию. Ну, а об этом
позаботятся сами враги.
     Пусть они подтягивают нас к себе - на свою голову!
     - Повторяю, других шансов вырваться у нас нет! - сказали Ольга. - Еще
десяток кругов в звездном скоплении, еще два десятка ударов  о  заборы  их
кривизны - и, обессиленные, мы станем добычей разбо