ходимо  вздремнуть  самую
малость, а пока он  будет  спать,  преследуемый  вполне  может  скрыться.  К
счастью, теперь ему достоверно  известно,  куда  он  направляется.  Путь  на
Альдебаран не близкий, и у него, Киннисона, хватит времени, чтобы  построить
дюжину необходимых приборов.  Все  нужные  детали  и  инструменты  на  борту
имеются. И пока спидстер стремительно мчался вслед  за  пиратским  кораблем,
Киннисон собрал своего "охотничьего пса", как он назвал прибор. В каждую  из
первых четырех  или  пяти  "ночей"  Киннисон  терял  преследуемый  пиратский
корабль, и найти его после пробуждения стоило немалых трудов.  Но  день  ото
дня усовершенствуй "пса", Киннисон довел свое детище до  такой  стадии,  что
тот стал превосходно справляться со своими  "обязанностями",  разве  что  не
говорил. После доводки "охотничьего пса" Киннисон принялся  обдумывать,  что
делать дальше.
   Первая конкретная задача, которую предстояло решить, состояла в ответе на
вопрос,   как   проникнуть   на   пиратскую   базу.   Поскольку   разведчики
Галактического Патруля не обнаружили базу, она  должна  быть  очень  искусно
спрятана. А надежно укрыть на Альдебаране I от  зорких  глаз  Галактического
Патруля объект размером с космическую базу - достижение, которому нельзя  не
позавидовать. Ему, Киннисону, доводилось однажды бывать в той системе, но...
   Находясь в полном одиночестве на борту  своего  спидстера,  мчавшегося  в
открытом космосе, Киннисон мучительно покраснел при воспоминании о том,  что
приключилось с ним во время того достопамятного  визита  на  Альдебаран.  Он
преследовал двух торговцев наркотиками, проследив их путь до Альдебарана II,
и встретил там самую обаятельную,  самую  красивую,  самую  замечательную  и
самую загадочную девушку изо всех, кого ему приходилось видеть.  Разумеется,
он   встречал   красивых   женщин   (и   немало)   и   прежде.   Он    видел
красавиц-любительниц и профессионалок: ночных  бабочек,  танцовщиц,  актрис,
моделей и  манекенщиц,  нагих  и  одетых  по  последней  моде,  но  даже  не
подозревал, что столь совершенное создание может существовать наяву, а не  в
видениях одурманенного тионитом наркомана. В  облике  невинной  девушки  она
была неотразимо прекрасной, и Киннисон содрогнулся  при  мысли  о  том,  что
могло бы случиться, сыграй она свою роль чуточку лучше.
   Но,  зная  слишком  многих  торговцев  наркотиками  и  слишком   немногих
патрульных, девица составила совершенно неверное представление не  только  о
чувствах кадета, кем в ту пору был Киннисон, но и  его  реакциях.  Ибо  даже
когда она, искусно разыгрывая любовное томление, пришла к  нему  в  объятия,
Киннисон сразу понял, что тут дело нечисто. Женщины такого  сорта  не  ведут
игру просто так, из любви к искусству. Должно быть, эта красотка  связана  с
теми двумя  торговцами  наркотиками,  которых  он  преследует.  Ему  удалось
вырваться из объятий красотки, отделавшись только несколькими царапинами,  и
как раз вовремя, ибо два ее сообщника пытались  было  улизнуть.  С  тех  пор
Киннисон боялся красивых женщин больше всего на свете. Впрочем, он был бы не
прочь еще раз взглянуть - разумеется, только один раз! -  на  ту  кошечку  с
Альдебарана. Тогда он был почти ребенок, а теперь...
   Впрочем, эти праздные мысли ни к  чему  хорошему  не  приводят.  Киннисон
решительно тряхнул головой. Лучше подумать об Альдебаране I, куда он  сейчас
следует.  Голая,  безжизненная,  необитаемая  планета,  лишенная  атмосферы,
безводная. Голая, как ладонь, покрытая возвышающимися  над  унылой  равниной
вулканами, испещренная кратерами, с  острыми  выступами  скал  и  провалами.
Размещение базы на такой планете потребовало бы чудовищных усилий, к тому же
база была бы чрезвычайно труднодоступной для своих кораблей.  Если  бы  база
располагалась на поверхности, в чем он, Киннисон, очень сомневается,  то  ее
бы непременно засекли.  Во  всяком  случае  все  подходы  к  пиратской  базе
тщательно заэкранированы и оборудованы детекторами,  способными  "видеть"  в
ультрафиолетовой, инфракрасной и, разумеется, в видимой области спектра.  От
его аннигилятора здесь мало толку.
   Ясно, что спидстер не смог бы незаметно даже приблизиться к  базе.  А  он
сам, в одиночку? Разумеется,  придется  надеть  тяжелый  скафандр  со  своим
автономным  запасом  воздуха.  Правда,  скафандр   излучает.   Впрочем,   не
обязательно: он может совершить посадку вне радиуса действия детекторов базы
и двигаться дальше пешком, не используя никаких источников энергии. Осталось
справиться  с  экранами  и  видеодетекторами.  Если  пираты  начеку,  то  из
задуманного им ничего не выйдет, а они, несомненно, начеку.
   Как же пройти сквозь,  казалось  бы,  непреодолимые  барьеры?  По  зрелом
размышлении, проанализировав все известные ему факты, Киннисон нашел  ответы
на мучившие его вопросы и разработал ясный план,  которого  он  вознамерился
неукоснительно придерживаться.  Пиратский  корабль,  который  он,  Киннисон,
преследует,  несомненно,  будет  пропущен  на   базу.   Следовательно,   ему
необходимо проникнуть на базу внутри пиратского корабля. А  коль  скоро  это
решено, остается только разработать способ, который ко всему прочему  должен
быть до смешного простым.
   Предположим, что все трудности позади: удалось проникнуть  на  базу.  Что
делать дальше? Точнее говоря, что можно было бы  сделать  дальше?  Несколько
дней Киннисон один за другим строил различные планы и сам же безжалостно  их
отбрасывал. От расположения базы, ее персонала, оборудования и режима работы
зависело столь много, что Киннисон никак не мог выработать  хотя  бы  грубое
подобие рабочего плана. Он знал, что ему хотелось бы сделать, но не имел  ни
малейшего представления относительно того, как наилучшим образом осуществить
свои намерения. Из тех возможностей, которые могут представиться, предстояло
выбрать наиболее многообещающую и действовать с учетом обстоятельств.
   Придя к такому решению, Киннисон направил обзорный луч  своего  детектора
на планету,  на  которой  ему  предстояло  незаметно  совершить  посадку,  и
принялся тщательно  обшаривать  ее.  Ему  представилось  то  самое  зрелище,
которое  он  ожидал  увидеть,  и,  может  быть,   даже   несколько   худшее.
Безжизненная, выжженная солнцем пустыня,  планета  Альдебаран  I  вообще  не
имела почвы, вся ее поверхность состояла из коренных горных  пород,  лавы  и
пемзы. Гигантские горные хребты пересекали поверхность Альдебарана I во всех
направлениях. Вдоль каждого хребта тянулась вереница действующих вулканов  и
кратеров  частично  обрушившихся,  потухших  вулканов.   Горные   склоны   и
каменистые равнины, стенки кратеров и дно долин были испещрены и  изъязвлены
бесчисленными более мелкими кратерами  и  огромными  зияющими  углублениями,
словно  планета  на  протяжении  геологических  эпох  служила  мишенью   для
непрекращающейся космической бомбардировки.
   Киннисон не только обследовал всю поверхность, но и, насколько  позволяла
мощность детектора, заглянул внутрь планеты,  так  ничего  и  не  обнаружил.
Насколько он мог судить по показаниям своих приборов (а Киннисон  обследовал
Альдебаран I гораздо более  тщательно,  чем  любой  из  обычных  кораблей  с
наблюдателями на борту до него), никакой базы ни на поверхности, ни в недрах
планеты не было. Тем не менее, Киннисон твердо знал, что  база  была.  Какой
вывод из  этого  следует?  База  Гельмута  могла  находиться  где-то  внутри
планеты, защищенная от детектирования многими  милями  железа  или  железной
руды. Необходимость в еще одном пеленге на Главную Базу пиратов ощущалась  с
особой остротой. Между тем оба корабля -  преследуемый  и  преследователь  -
быстро приближались к системе Альдебарана.
   Киннисон пристегнул  к  поясу  личное  снаряжение,  в  которое  входил  и
аннигилятор, осмотрел скафандр, проверил систему жизнеобеспечения и заправку
и, только убедившись, что все в порядке,  перебросил  скафандр  через  руку.
Бросив беглый взгляд на  экран,  Киннисон  с  удовлетворением  отметил,  что
"охотничий  пес"  действует   отменно.   Теперь   уже   и   преследуемый   и
преследователь  находились  в  пределах  солнечной  системы  Альдебарана,  и
поскольку пират снизил скорость,  замедлил  движение  и  спидстер.  Наконец,
ведущий (пиратский корабль) перешел в инерционный режим,  готовясь  войти  в
посадочную спираль. На этот раз ведомый не  повторил  его  маневр,  так  как
Киннисон более уже не следовал за пиратом. Прежде чем перейти в  инерционный
режим, он приблизился к запретной поверхности Альдебарана I на расстояние не
более пятидесяти тысяч миль. Затем выключил свой  компенсатор  Бергенхольма,
перевел спидстер  на  почти  круговую  орбиту  на  достаточном  удалении  от
посадочной орбиты пирата, выключил все  энергетические  установки  и  лег  в
дрейф. Он оставался на борту спидстера, производя наблюдения и вычисления до
тех  пор,  пока  не  рассчитал  траекторию  спуска,  чтобы  в  любой  момент
воспользоваться ею. Затем Киннисон вошел в  герметический  тамбур,  вышел  в
космос и, подождав, пока створки  люка  захлопнутся  за  ним,  устремился  к
посадочной спирали пирата.
   Поскольку  теперь  он  двигался  в  инерционном  режиме,  продвижение   в
пространстве казалось ему почти неощутимым, но зато у него  появилось  много
времени. Кстати сказать, его скорость была  малой  только  по  сравнению  со
скоростью спидстера в безынерционном режиме. В действительности же он мчался
в пространстве со скоростью более двух тысяч миль в  час,  а  его  крохотный
двигатель постоянно  увеличивал  скорость,  создавая  ускорение  в  два  "g"
(ускорение свободного падения).
   Вскоре пиратский корабль оказался прямо под  ним,  и  Киннисон,  увеличив
свое ускорение до пяти "g", устремился к кораблю в длинном нырке.  Это  была
самая рискованная минута за все время пути, но Киннисон правильно рассчитал,
что внимание офицеров на борту корабля будет сосредоточено  на  происходящем
впереди и под ними, но отнюдь не на том, что происходит вверху и  над  ними.
Так и случилось,  и  он,  оставаясь  незамеченным,  приблизился  вплотную  к
кораблю. И сближение с пиратским кораблем, и посадка на космический корабль,
движущийся с чудовищной (по земным меркам) посадочной скоростью по  спирали,
для опытного астронавта были несложным делом. Работая одними лишь тормозными
двигателями, он ухитрился даже избежать вспышки, которая могла бы  причинить
ему хлопоты и даже осветить его. Выравняв скорости, он осторожно,  используя
магнитные присоски, прокрался вдоль корпуса, подтянулся на руках  и,  открыв
крышку аварийного люка, оказался внутри пиратского корабля.
   С беззаботным видом он прошел в кормовой отсек и проник в безлюдные каюты
экипажа. Там он с  удобством  расположился  в  подвесной  койке,  пристегнул
предохранительные  ремни  и  принялся  обшаривать  обзорным   лучом   своего
детектора центральный пост. Там, на видеоэкране капитана, он увидел сложную,
словно разорванную в  клочья,  топографию  планеты,  выступавшую  все  более
отчетливо по мере того, как  пилот  миля  за  милей  снижал  корабль.  Круто
садится, отметил про себя Киннисон. Корабль  действительно  совершал  крутой
спуск, очень трудный для  пилота,  вместо  того  чтобы  снижаться  по  более
пологой  траектории,  заложив  еще  один  виток  посадочной  спирали  вокруг
планеты, и затем перейти на работу двигателями, специально  предназначенными
для такого случая. Но, повинуясь воле пилота, корабль вошел в крутое пике, и
теперь корпус сотрясался от толчков, рывков и вибрации, от сильных взрывов в
дюзах тормозных двигателей. Корабль быстро снижался, и лишь после того,  как
он опустился ниже краев одного из кратеров, пилот выровнял корабль и  придал
ему нормальное  положение  для  посадки.  Все  маневры  выполняются  излишне
торопливо, подумал Киннисон, но пилот пиратского корабля  знал,  что  делал.
Пять миль падал корабль по вертикали в гигантской шахте, прежде  чем  достиг
дна и остановился. Нижний пояс обшивки стен был  прорезан  множеством  окон.
Прямо  перед  кораблем  маячили  очертания  наружных   створок   гигантского
герметичного люка. Створки раздвинулись, корабль втянули внутрь, уложили  на
специальную подвижную опору, напоминавшую  огромную  колыбель,  и  массивные
створки снова сомкнулись.  Это  и  была  пиратская  база,  и  он,  Киннисон,
находился внутри нее!
   - Внимание! - прозвучал по внутренней трансляции голос командира пиратов.
- Воздух на этой планете смертельно ядовит, поэтому приказываю  всем  надеть
скафандры  и  проверить,  есть  ли  топливо  в  баках  ваших  индивидуальных
двигателей. Для всех членов экипажа  на  базе  приготовлены  комфортабельные
помещения с  хорошим  воздухом,  но  не  вздумайте  разгерметизировать  ваши
скафандры без моей команды. Всем собраться в центральном отсеке. Те, кто  не
будет здесь через пять минут, останутся на борту на свой собственный страх и
риск.
   Киннисон  без  секунды  промедления  решил  присоединиться   к   экипажу,
собирающемуся в центральном отсеке. На корабле ему делать нечего. К тому  же
можно не сомневаться, что корабль  подвергнется  досмотру.  Воздуха  у  него
достаточно, а все космические скафандры выглядят одинаково. К тому же  Линза
своевременно предупредит его, если у кого-нибудь появится в  отношении  него
недружественное намерение или закрадется подозрение. Ему, безусловно,  лучше
идти со всеми. Вот  если  пираты  вздумают  провести  перекличку,  то  тогда
положение окажется  не  из  завидных...  Впрочем,  что  толку  пугать  себя?
Неприятности лучше всего преодолевать  постепенно,  по  мере  того  как  они
возникают.
   Но ни капитану, ни старшему помощнику и  в  голову  не  пришло  проводить
перекличку. Судя по всему (а в действительности так оно  и  было),  капитану
пиратского корабля  не  было  решительно  никакого  дела  до  членов  своего
экипажа. Они вольны были собраться в центральном отсеке или не собираться  -
капитану было все равно. Поскольку оставаться на борту  означало  неизбежную
смерть, все пираты до единого были точны. По истечении  пяти  минут  капитан
покинул борт корабля. За ним гурьбой ринулся экипаж. Миновав двери, свернули
налево. Там капитана  встретило  какое-то  существо,  которое  Киннисону  не
удалось как следует рассмотреть. Последовала небольшая заминка,  после  чего
пираты снова двинулись вперед. Поворот направо.
   Киннисон решил на этот раз никуда не сворачивать.  Лучше  всего  остаться
поблизости от шахты, в которую произвел спуск космический корабль,  чтобы  в
случае чего можно было прорваться к выходу, пока он не изучит пиратскую базу
настолько, что сможет хотя бы в общих чертах набросать план кампании. Вскоре
Киннисон  обнаружил  пустое  помещение,  которым,  по-видимому,   никто   не
пользовался,  и  убедился,  что  через  массивное  кристально  чистое   окно
открывается великолепный вид на гигантскую цилиндрическую шахту -  очевидно,
жерло потухшего вулкана, которое пираты переоборудовали и  приспособили  для
своих нужд.
   С помощью лучевого  детектора  Киннисон  наблюдал  за  тем,  как  пиратов
эскортировали до отведенных им апартаментов. Вполне возможно, что  это  были
номера гостиницы для приезжих, хотя, с точки зрения  Киннисона,  все  сильно
смахивало на негласное заключение под стражу, и он порадовался, что  покинул
своих невольных спутников. Осматривая с помощью обзорного  луча  все  здание
необычного космопорта, Киннисон наконец обнаружил  то,  что  искал  -  Центр
связи. Помещение, в котором располагался центр, было ярко  освещено,  и  при
виде открывшегося ему зрелища у Киннисона от удивления отвисла челюсть.
   Он ожидал увидеть людей, так как Альдебаран  II,  единственная  обитаемая
планета в системе Альдебарана,  была  населена  колонистами  -  выходцами  с
Земли, и эти поселенцы были самыми настоящими людьми, такими же, как  жители
Парижа или Чикаго. Но эти существа... Уж на что он был  бывалым  космическим
путешественником и видывал виды, но ни о чем таком ему даже  не  приходилось
слышать. Перед ним были живые... колеса! Если им нужно переместиться, они не
шли, а  катились.  Вместо  голов  у  них  были,  насколько  мог  разобраться
Киннисон, выступы... Глаза,  руки,  десятки  рук  с  внушительными  сильными
кистями...
   - Вотенар! - пронеслось совершенно отчетливо от одного странного существа
к другому и было уловлено Линзой Киннисона. -  Кто-то...  какой-то  чужак...
смотрит  на  меня.  Прикрой  меня,  пока  я  не  ослаблю  воздействие   этой
невыносимой помехи.
   - Должно быть, кто-нибудь из странных созданий с Земли. Мы  скоро  научим
их. что подобное вмешательство совершенно недопустимо.
   - Нет, кто-то другой. Контакт похож на контакт с теми землянами,  но  тон
совершенно другой. Это не может быть кто-то из них, так как  ни  у  кого  из
землян, прибывших на  корабле,  нет  прибора,  служащего  неуклюжей  заменой
высшей способности, присущей разуму. Сейчас я настроюсь...
   Киннисон мгновенно включил свой мыслезащитный экран, но было поздно:  его
мысль достигла  центра  связи  и  возмутила  эфир.  Между  тем  рассерженный
наблюдатель продолжал:
   - Я выясню, откуда он смотрит. Сейчас он  исчез,  но  его  передатчик  не
может находиться далеко, так как наши стены надежно бронированы  и  защищены
экранами... Стоп!  Я  обнаружил  пустое  пространство,  в  которое  не  могу
проникнуть, в седьмой комнате четвертого коридора. Вероятнее всего, это один
из наших гостей, который прячется за мыслезашитным экраном.
   И рассерженный связист,  прервав  дальнейшие  размышления,  отдал  приказ
страже:
   - Взять его и поместить вместе с остальными!
   Киннисон не слышал приказа, но был готов ко всему, поэтому  прибывшая  за
ним  стража  обнаружила,  что  такого  рода  приказы  легче  отдавать,   чем
исполнять.
   - Ни с места! - скомандовал Киннисон при виде стражи,  и  Линза  внедрила
его слова в сознание колесоидов. - Я не хочу причинять вам  никакого  вреда,
но не приближайтесь ко мне!
   - Вы? Причинить вред нам? - поступила  извне  холодная,  ясная  мысль,  и
странные существа исчезли. Но ненадолго. Через считанные мгновения они  (или
другие колесо-иды -  различить  было  невозможно)  вернулись,  на  этот  раз
вооруженные и в защитных скафандрах, готовые применить силу.
   Как уже бывало и раньше, Киннисон обнаружил, что  излучатели  Де  Ляметра
совершенно бесполезны. Кожухи, покрывавшие излучатели его противников,  были
изготовлены из столь же прочного материала, как  и  кожух  его  собственного
излучателя, и хотя воздух в помещении  вскоре  начал  светиться  нестерпимым
блеском от  силовых  полей;  а  стены  помещения  начали  растрескиваться  и
испаряться, ни сам Киннисон, ни нападавшие  на  него  колесоиды  не  понесли
сколько-нибудь заметного урона. И тогда  Носитель  Линзы  вспомнил  о  своем
средневековом оружии и, отбросив излучатель Де Ляметра,  принялся  сокрушать
врагов секирой. Хотя Киннисону было  далеко  до  ван  Баскирка,  все  же  он
обладал недюжинной для землянина силой, сноровкой и быстротой реакции и тем,
кто противостоял ему, казался настоящим Геркулесом.
   Он наносил сокрушительные удары направо  и  налево,  и  вскоре  помещение
стало напоминать бойню: везде, куда  ни  глянь,  громоздились  изуродованные
тела колесоидов, по полу текли потоки крови  и  слизи.  Несколько  последних
колесоидов, не в силах противостоять  разящей  секире,  укатились  прочь,  и
Киннисон принялся лихорадочно размышлять над тем, что делать дальше.
   До сих пор все шло как нельзя лучше. Оставаться  здесь  дальше  не  имеет
смысла. Лучше всего попытаться улизнуть, покуда цел. Но  как?  Через  дверь?
Нет, слишком поздно. Его защитные экраны способны выдержать залпы  небольших
портативных излучателей, но теперь колесоиды знают это так же, как  он.  Они
используют  против  него  новое   оружие,   скорее   всего   полупортативный
излучатель. Нет, выход че