ня внимания,  а  все  вокруг  вели
себя так, словно рехнулись. Я нажал на кнопку срочного вызова  капитана,  но
тот никак не отреагировал. Члены экипажа во главе с офицерами  столпились  у
выходного люка, куда чуть позже прибыли капитан  и  старший  помощник.  Меня
охватил ужас, но  я  последовал  на  некотором  расстоянии  за  ними,  чтобы
посмотреть, как  будут  разворачиваться  события  дальше.  Капитан,  старший
офицер, а за ними и остальные члены экипажа один за другим поспешно скрылись
в переходном тамбуре, словно торопясь попасть куда-то.
   Ближе я подходить не стал - мне вовсе не улыбалось  выйти  в  космическое
пространство  без  скафандра.  Я  поспешил  обратно   в   центральный   пост
управления,  чтобы  с  помощью  лучевого   детектора   осмотреть   ближайшие
окрестности корабля, но передумал.  Если  неведомый  противник  возьмет  наш
корабль на абордаж, то первым делом нападающие бросятся в рубку - туда,  где
находится центральный пост управления. Нет, решил  я,  лучше  пробраться  на
борт спасательной лодки, где также имеется свой лучевой детектор,  и  оттуда
осмотреть окрестности. Так я и сделал. Но  каково  же  было  мое  удивление,
когда я ничего и никого не обнаружил!
   Голос Ксилпика чуть не сорвался в крик, но он сдержался, хотя весь  разум
чикладорца трепетал от некогда пережитого ужаса.
   - Спокойно, Ксилпик, спокойно! - мягко произнес Серый линзмен. -  Все,  о
чем вы рассказали до сих пор, имеет смысл. Все  превосходно  укладывается  в
единую схему. Вам нечего беспокоиться о том, что ваш рассказ сочтут за  плод
больного воображения.
   - Как? Вы мне верите? - чикладорец в изумлении уставился на Киннисона.  С
не меньшим удивлением взирал на своего любимца и адмирал Хейнес.
   - Да, - твердо ответил Серый линзмен. - Более того, я не только верю вам,
но и имею достаточно полное  представление  о  том,  что  произошло  дальше.
Продолжайте, пожалуйста!
   - Члены моего экипажа выходили  из  люка  и  шествовали  в  пространстве,
словно  по  суше!  -  розовый  навигатор  произнес  эти  удивительные  слова
несколько  робко,  но  все  же  достаточно   решительно,   как   невероятное
утверждение,   которое   от   повторения   отнюдь   не   становилось   более
правдоподобным. - Они не плавали в пространстве, сэр, они  шествовали,  шли,
словно под ногами у них  была  твердая  почва!  И  по  мере  того,  как  они
удалялись, очертания их становились все более расплывчатыми, пока они совсем
не исчезали. Я понимаю,  что  звучит  невероятно,  сэр  -  добавил  Ксилпик,
обращаясь только к Киннисону. - Я даже решил, что сошел с ума, как все здесь
думают. Может быть, я действительно спятил, не знаю.
   - Зато я знаю. Вы в своем уме, - спокойно возразил Киннисон.
   - Так вот, теперь мы подходим к самому тягостному в моем рассказе. Как  я
уже говорил, мои товарищи по рейсу словно бы находились на  борту  какого-то
невидимого  корабля,  одновременно  становясь  все  призрачнее  и   как   бы
растворяясь в пространстве. Некоторые из  них  ложились,  а  потом...  Потом
что-то начало снимать с одного из них живьем кожу! И я не выдержал,  сэр!  Я
бросился бежать, забрался в самую быстроходную спасательную  лодку,  которая
была по противоположному от выходного люка борту, и,  включив  двигатели  на
полную мощь, устремился прочь, подальше от проклятого места. Вот и все, сэр!
   - Не совсем все, Ксилпик, если я не ошибаюсь.  Почему  вы  не  хотите  до
конца рассказать обо всем, чему были свидетелем?
   - Сказать по правде, мне просто не хватает духу, сэр. Если бы я рассказал
еще немного из того, что мне пришлось увидеть, меня бы сочли сумасшедшим...
   Голос Ксилпика прервался, но он справился с волнением и продолжал:
   - А почему вы думаете, сэр, что я о  чем-то  умалчиваю?  Разве  вы?...  -
незаконченный вопрос повис в тишине.
   - Я уверен потому, что знаю. И если не ошибаюсь, то вам пришлось  увидеть
гораздо более страшные картины. Разве не так?
   - Так, именно так! - с явным облегчением заговорил навигатор. -  Впрочем,
происходившее на моих глазах было как бы подернуто пеленой: я  уже  говорил,
люди словно  бы  растворялись  в  пространстве,  и  со  временем  мне  стало
казаться, будто весь этот ужас мне только почудился.
   - К сожалению, вам ничего не показалось, - начал Серый  линзмен,  но  его
перебил адмирал Хейнес:
   - Клянусь Клоно и его рогами! - вскричал адмирал. - Если ты знаешь, в чем
здесь дело, то давай, выкладывай!
   - Полагаю, что знаю, хотя не вполне уверен  -  кое-что  нужно  проверить.
Нужных мне сведений из Ксилпика не извлечешь - он  рассказал  все,  что  ему
известно.  Ксилпик  действительно  не  видел  вражеского  корабля,  тот  был
практически невидимым. Даже если бы Ксилпик описал все те чудовищные  пытки,
которые он наблюдал собственными глазами, вы бы все равно  не  поверили,  не
могли бы поверить, ибо разум отказывается  признавать  такую  реальность.  И
никто бы не поверил, кроме  Ворсела,  меня  и,  возможно,  ван  Баскирка.  Я
расскажу вам то, о чем умолчал Ксилпик, а он подтвердит или опровергнет  мой
рассказ. Голос Киннисоиа пресекся:
   - Я видел все, о чем сейчас расскажу. Более того, я не только видел, но и
слышал.
   Все члены экипажа погибли в страшных мучениях под пытками.  Их  кромсали,
жгли, хлестали плетьми, разрывали на части, подвешивали на крючья, варили  в
кипящем масле, раздавливали в лепешку, превращая в кровавое  месиво,  пытали
на дыбе, травили ядовитыми газами. Было и  множество  других  пыток.  Вокруг
каждого из тех, кто умирал мучительной смертью, возникало  зеленовато-желтое
свечение, а  неведомо  откуда  взявшиеся  лучи  пожирали  эту  ауру.  Верно,
Ксилпик?
   - Да, сэр, все было  именно  так!  -  воскликнул  чикладорец  с  чувством
глубокого облегчения и, подумав, добавил:
   - То есть я хочу сказать, что пытки происходили именно так, как вы сейчас
сказали, но в том, как люди исчезали, словно  растворяясь  в  воздухе,  было
нечто необычное. Затрудняюсь сказать, что именно  было  так  необычно.  Люди
словно исчезали куда-то, сэр, хотя они  явно  не  двигались,  оставались  на
месте.
   - Срабатывала система невидимости. Только она одна и  способна  создавать
подобные эффекты.
   - Правители Дельгона! - воскликнул, пораженный внезапной догадкой Хейнес.
- Но почему, скажи на милость, из  всего  экипажа  удалось  спастись  только
одному Ксилпику?
   - Все объясняется очень просто, -  ответил  Серый  линзмен.  -  Остальные
члены экипажа были раделигианцами.  Ксилпик  -  единственный  чикладорец  на
борту, и дельгонцы просто не почувствовали его. Ведь  чикладорцы  мыслят  на
такой длине волны, которой кроме них не пользуется  в  галактике  никто.  Вы
сами, возможно, почувствовали это,  если  пытались  установить  с  Ксилпиком
контакт с помощью Линзы. Мне понадобилось полминуты, прежде чем  я  вошел  в
контакт с ним.
   Соответствует  истине  и  его  рассказ  о  побеге.  Правители   действуют
медленно, и когда они сосредоточатся на чем-нибудь, до всего  остального  им
просто нет дела, А к тому времени, когда они закончили пытки и приступили  к
захвату корабля, Ксилпика и след простыл.
   - Но Ксилпик утверждает, что никакого другого корабля не было! - возразил
Хейнес.
   - Невидимость нетрудно объяснить, - пояснил Киннисон. - Нам почти удалось
создать ее, и мы, несомненно, добились бы успехов, если  бы  поработали  над
проблемой чуть больше. Вражеский корабль заведомо  существовал  и  находился
совсем рядом. Нападавшие захватили  корабль  Ксилпика  с  помощью  магнитных
присосок и соединили выходные люки обоих  кораблей  герметической  трубой  -
коридором.
   - Во всем том, о чем ты сейчас рассказал, есть одна  важная  деталь.  Мне
она представляется особенно зловещей, хотя о ней ты  не  упомянул  ни  разу.
Даже если предположить, что кому-то из верховных правителей Дельгона удалось
уйти от Ворсела и его команды, то, спрашивается, как  они  сумели  построить
космический корабль и научились обращаться с ним? Ведь у дельгонцев  никогда
не было ни одного космического корабля, ни одного  механизма,  для  создания
которого требовалась  бы  недюжинная  инженерная  мысль.  Поэтому  дельгонцы
никогда   не   могли   изобрести   или   разработать    такой    космический
корабль-невидимку.
   Киннисон молчал, погруженный в размышления. Хейнес  отпустил  чикладорца,
распорядившись,  чтобы  малейшие  желания  Ксилпика   были   выполнены,   и,
обратившись к Киннисону, спросил:
   - Какие выводы ты можешь сделать из его рассказа?
   - Многие, - мрачно ответил Серый линзмен. - И хуже всего то, что здесь за
много миль разит Босконией.
   - Может быть, ты и прав, - согласился Хейнес. - Но почему и прежде  всего
как?
   - На вопрос "почему" ответ простой. И дельгонцы,  и  босконцы  в  большом
долгу перед нами, и им очень  хотелось  бы  сполна  расплатиться.  Ответ  на
вопрос "как" несуществен. Либо тем, либо  другим  способом.  Важное  другое:
Боскония и Дельгон действуют теперь заодно, что  очень-очень  плохо.  Можете
мне поверить.
   - Какие будут приказания? - спросил Хейнес. Он был  великим  человеком  и
мог спокойно испросить совета, даже приказа у любого, кто разбирался в  деле
лучше его.
   -  Никто  не  вправе  отдавать  приказы  адмиралу   Хейнесу,   -   слегка
передразнивая старого адмирала, но вполне решительно возразил Киннисон. - Мы
можем только советовать или предлагать, но...
   - Хватит! Я еще задам тебе взбучку, юный нахал! Ты сказал, что принимаешь
приказы, исходящие от меня. Так вот, я принимаю приказы от тебя. Какие будут
приказания?
   - Пока никаких, - задумчиво произнес Киннисон, - по крайней мере  до  тех
пор, пока мы не выясним, в чем здесь дело.  Мне  понадобятся  Ворсел  и  ван
Баскирк. С правителями Дельгона приходилось сталкиваться только  нам  троим.
Мы  возьмем  "Неустрашимого",  этот  корабль  обеспечит  нам   безопасность.
Мыслезащитные экраны не позволят правителям манипулировать нашим  сознанием,
а генератор шума сделает "Неустрашимый" невидимым.
   - Ты считаешь, что вы будете в  безопасности,  даже  если  все  дельгонцы
защищены экранами?
   - Я  бы  так  не  сказал,  К  тому  же  дельгонцы  используют  босконские
супердредноуты, что весьма неприятно. Неделю-другую вам придется  подождать,
пока мы со всем разберемся. Раз или два мне доводилось ошибаться, и  я  могу
снова сделать неверные выводы.
   И, как показали последующие события, Киннисон глубоко  заблуждался.  Даже
столь раскрепощенный и гибкий разум не в силах представить себе реальность -
такой невероятной она была. Все его выводы и  догадки  оказались  трагически
далеки от истины!

   Глава 14

   ЭЙЧИ И ПРАВИТЕЛИ ДЕЛЬГОНА

   Обстоятельства, при которых правители Дельгона отошли под эгиду Босконии,
хотя  в  течение  некоторого   времени   и   оставались   невыясненными,   в
действительности  были  просты  и  логичны,  ибо  сигнал   о   закончившемся
катастрофой рейде Эйчлава на Эрайзию достиг  Джарневона  и  стал  достоянием
эйчей. И эйчи извлекали из этого  пользу,  хотя  и  не  в  том  смысле,  как
предлагал Эвконидор, Страж Эрайзии. Эйчи вдруг  осознали,  что  мысль  может
быть не только ценным стимулом,  приводящим  к  тем  или  иным  материальным
достижениям, но и оружием необычайной силы.
   Эвконидор, Страж Эрайзии,  более  чем  обоснованно  подозревал,  что  его
страстная проповедь, обращенная к Эйчлану, мало что изменила на  Джарневоне.
И, действительно, Эйчмил Второй, говоривший от имени Босконии, стал  Первым.
Получили соответствующие повышения и остальные члены Совета. Что же касается
Восьмого и Девятого членов Совета, то ими стали новые лица,  так  что  Совет
эйчей, который и был Босконией, снова заседал в полном составе.
   - Покойный Эичлан, - заявил Эйчмил на первом  заседании  Совета  в  новом
составе, -  совершил  серьезную,  более  того,  роковую  ошибку,  недооценив
оппонента, хотя сам сознавал всю опасность задуманного им предприятия.
   Мы едины в своем мнении: наши цели остаются неизменными, и  нам  надлежит
действовать с большей осмотрительностью до тех пор,  пока  мы  полностью  не
освоим потенциальные возможности, которые таит в себе чистая мысль. А теперь
наш  новый  член,  Девятый,  по  профессии  также  психолог,   который,   по
счастливому  стечению  обстоятельств,   занимался   проблемой   задолго   до
экспедиции Эйчлана, завершившейся столь трагически.
   - Эрайзия в настоящее время находится вне  наших  возможностей,  -  начал
Девятый. - Предвидя вероятность трагической развязки, на что я  неоднократно
обращал внимание моего  предшественника-психолога  покойного  Эйчлана,  я  в
течение длительного времени разрабатывал некоторые альтернативные меры.
   Взять хотя  бы  проблему  мыслезащитных  экранов.  Кто  был  их  истинным
создателем, а кто плагиатором, для  нас  несущественно.  Эрайзия  ли  украла
изобретение у Плура или Плур у Эрайзии, или, наконец, Эрайзия и Плур создали
мыслезащитные экраны независимо. Сейчас важны следующие два факта.
   Первое,  эрайзиане  могут  пробивать  мыслезащитные  экраны   с   помощью
мысленной силы, либо небывалой  амплитуды,  превосходящей  предел  прочности
экранов, либо какой-то неизвестной природы.
   Второе, мыслезащитные экраны были и, по  всей  видимости,  поныне  широко
используются на планете  Велантия,  поэтому  такие  экраны  для  велантийцев
должны быть равным образом и  необходимым  и  адекватным  средством  защиты.
Отсюда,  как  мне  кажется,  следует  один  обоснованный  вывод:  велантийцы
использовали и,  возможно,  используют  мыслезащитные  экраны  как  средство
защиты против кого-то, кто применял или продолжает применять против  них  то
самое оружие - чистую мысль, которое мы хотим исследовать и приобрести.
   Учитывая все сказанное, я предлагаю продолжить начатые мной изыскания, но
не на Эрайзии, а на Велантии или какой-нибудь другой планете.
   Возражений  не  последовало,  и  на  Велантию  направили  корабль.  Визит
протекал гладко и  не  вызвал  никаких  осложнений.  Следует  заметить,  что
обитатели Велантии с радостью неофитов осваивали неизвестный им до контактов
с Галактическим Патрулем безынерционный полет и обживали ближние  и  дальние
окрестности своей планеты. В ту пору к ним прибывали представители множества
самых различных рас, населявших планеты нескольких сотен  солнечных  систем.
Не следует забывать и о том, что внешне эйчи больше походили на велантийцев,
чем земляне, и появление на Велантии группы пришельцев с  Джарневона  меньше
бросалось в глаза и вызывало толков, чем появление, скажем,  группы  землян.
Поэтому роковой визит психологов с Джарневона своевременно замечен не был, и
лишь много времени спустя Киннисон по  косвенным  признакам  установил,  что
визит должен быть нанесен и, как оказалось, действительно состоялся.
   Не станем останавливаться подробно на описании  экспедиции,  предпринятой
Девятым и его коллегами на Велантию, хотя отчет  о  деятельности  экспедиции
отнюдь нельзя отнести к разряду скучного  чтения.  Достаточно  сказать,  что
эйчи сумели войти в доверие к дружески настроенным велантийцам, они  изучали
и занимались сбором информации. Особенно их интересовали сведения об ужасных
правителях Дельгона, хотя велантийцы не были расположены распространяться на
эту тему и крайне неохотно говорили о своих прежних поработителях.
   - Их власть навсегда подорвана, -  спешили  заверить  они  любознательных
гостей, изящно помахивая хвостом  или  крылом.  -  Все  известные  пещеры  и
несколько недавно открытых убежищ,  где  гнездились  твари,  выжжены  дотла.
Стоит лишь кому-нибудь из чудом уцелевших правителей  попытаться  установить
контроль над сознанием  любого  из  нас,  как  его  тут  же  обнаруживают  и
уничтожают. Даже если кто-нибудь из них остался в живых, как мы думаем,  все
равно правители Дельгона не представляют более угрозы  для  нашего  покоя  и
безопасности.
   Собрав на Велантии всю  информацию,  какую  только  было  возможно,  эйчи
отправились на Дельгон, где все силы своего первоклассного разума и  немалые
ресурсы корабля направили на то, чтобы отыскать и  собрать  воедино  остатки
некогда процветавшей расы правителей Дельгона.
   Правители Дельгона! За всю продолжительную историю  Галактического  Союза
ни одна другая раса не удостаивалась всеобщего осуждения, в том числе  и  со
стороны самих  эйчей,  как  правители  Дельгона,  обладавшие  отвратительной
внешностью и напрочь лишенные какой бы то  ни  было  морали.  Эйчи  тоже  не
пользовались доброй репутацией и вполне заслужили ту  судьбу,  которая  была
уготована их расе. Но у эйчей  при  всех  их  недостатках  и  отвратительных
качествах были и свои положительные стороны. Все сходились на том, что разум
эйчей направлен на зло, что они антисоциальны, кровожадны и  им  свойственна
ненасытная жажда власти,  искоренить  которую  могло  бы  только  их  полное
уничтожение. Они обладали неисчислимым множеством дурных качеств. Но они же,
по общему признанию, были отважны. Эйчи прирожденные организаторы.  На  свой
собственный лад, но они созидатели и творцы. Эйчи имели мужество  отстаивать
собственные убеждения, даже если это было сопряжено с риском для жизни.
   О правителях Дельгона никто не  сказал  ни  единого  доброго  слова.  Они
беспринципны, жестоки и извращены до  такой  степени,  которую  трудно  себе
представить любому нормальному интеллекту, кем бы ни был  его  носитель.  На
своей родной планете правители не носили оружия, да оно им и не было  нужно.
Силой одного лишь разума они настигали свои жертвы, даже если те обитали  на
других планетах, и заставляли ил  прибывать  в  мрачные  пещеры,  в  которых
правители  влачили  существование.  Там   жертвы   погибали   от   множества
разнообразнейших пыток, и умирая, питали своей аурой ненасытных палачей.
   Механизм, с помощью которого правители Дельгона лишали  жертв  жизненного
начала, полностью не известен. Неизвестно  также,  какая  доля  в  экономике
ужасной  расы  правителей  приходилась  на  ауру  жертв.  Было   ясно,   что
отвратительные пытки не играли сколько-нибудь важной роли в  поддержании  их
физического существования, так как многие правители  продолжали  еще  долгое
время жить и после того, как пышные жертвоприношения стали невозможны.
   Вполне вероятно, что по прибытии на  Дельгон  эйчи  принялись  за  поиски
уцелевших правителей, и им удалось  найти  достаточно  много  бывших  владык
Дельгона.  Последние,  разумеется,  попытались   поработить   пришельцев   и
использовать их для своих садистских целей, но тщетно: хотя  эйчи  не  имели
мыслезащитных экранов, их интеллект несравненно мощнее интеллекта правителей
Дельгона. Но после нескольких предварительных контактов  каналы  связи  были
установлены, и между Джарневоном и Дельгоном возник естественный союз.
   Многое было сказано и написано о связующей силе любви. И  любовь,  как  и
другие возвышенные чувства, поистине способна творить чудеса. Но, по  мнению
автора этого повествования,  слишком  мало  сказано  о  силе  ненависти  как
цементирующего материала. И,  вероятно,  такое  умолчание  имеет  под  собой
вполне  основательные  моральные  причины,  ибо   ненависть   находит   себе
применение в качестве связующего звена гораздо реже, чем любовь.  Но  в  том
случае, о котором идет речь в нашей повести, мы имеем перед  собой  наиболее
яркий пример того, как две совершенно различные расы объединились,  движимые
не любовью и не каким-нибудь другим возвышенным чувством, а лишь ненавистью,
сильной, все разъедающей и бескомпромиссной.
   И дельгонцы и эйчи ненавидели Галактическую Цивилизацию и все, что с  ней
связано. Обе расы жаждали мести с почти ощутимой яростью. И больше всего  на
свете и дельгонцы и эйчи ненавидели пока еще неизвестного им носителя  Линзы
- линзмена из Галактического Патруля!
   Эйчи холодны, жестоки и беспощадны. В их языке даже нет таких  слов,  как
"совесть", "милосердие" или "угрыз