ения совести". Они ненавидели неизвестного
линзмена с яростью, недоступной  воображению  человека.  Но  даже  ненависть
эйчей бледнела по сравнению с ненавистью дельгонцев к тому, кто стал для  их
расы мечом Немезиды.
   И когда интеллектуальная  мощь  правителей  Дельгона,  превосходящая  все
известное нам, обитателям Цивилизации, соединилась с поистине  неисчерпаемой
изобретательностью и научными способностями  эйчей,  результаты  могли  быть
самыми поразительными.
   И  адский  союз  эйчей  и  дельгонцев  принес  свои  плоды,  зловещие   и
чрезвычайно опасные.

   Глава 15


   ПРАВИТЕЛИ ДЕЛЬГОНА

   Прежде чем корабль полностью подготовили к полету в  неведомое,  Киннисон
передумал.  Его  не   покидало   какое-то   смутное   беспокойство.   Ничего
определенного, так, какое-то предчувствие.  Подобное  смутное  беспокойство,
как хорошо знал Серый л и измен, время от  времени  испытывает  каждый,  кто
наделен способностью  сверхчувственного  восприятия.  Поразмыслив,  Киннисон
решил, что тревожное  ощущение  вызвано  неуверенностью  Ксилпика  при  виде
исчезающих фигур членов экипажа, как бы растворявшихся в воздухе.
   - Думаю, мне  лучше  отправиться  одному,  -  сообщил  Киннисон  адмиралу
Хейнесу - Ведь я не вполне уверен, с чем придется столкнуться.
   - А какая разница, отправитесь ли  вы  втроем  или  ты  один?  -  спросил
Хейнес.
   - Жизни, - последовал краткий ответ.,
   - Я сейчас говорю о твоей жизни. На большом корабле ты будешь  в  большей
безопасности. Разве не так?
   - Вполне возможно. Но я не хочу, чтобы...
   - Что ты хочешь, сейчас не важно...
   - А как насчет компромисса? Я возьму с  собой  Ворсела  и  ван  Баскирка.
Когда правители Дельгона загипнотизировали его в прошлый  раз,  ван  Баскирк
пришел в такую ярость, что прошел курс специальной подготовки  у  Ворсела  и
сейчас, по утверждению Ворсела, его не сможет загипнотизировать никто,  даже
дельгонцы.
   - Никаких компромиссов. Я не могу приказать  тебе  взять  "Неустрашимый",
так как это не в моей власти. Знаю, что ты можешь  взять  любой  космический
корабль по своему усмотрению.  Но  зато  я  могу  приказать  "Неустрашимому"
следовать за тобой неотступно, куда бы ты ни направлялся.
   - Будь по-вашему. Я возьму "Неустрашимого", - мрачно согласился Киннисон.
- Но предположим, что экипаж не вернется. Что мне тогда делать?
   - А разве не это случилось с "Британией"?
   - Нет, - последовал твердый ответ. - На борту "Британии"  риск  для  всех
был одинаков. Кому какой выпадет жребий. Теперь все обстоит иначе.
   - Почему?
   - Потому, что мой корабль оборудован лучше... Если что-нибудь  прозойдет,
я стану убийцей.
   - Не больше, чем в случае с "Британией". Тогда у тебя также  было  лучшее
оборудование, хотя превосходство не было столь большим, как  сейчас.  Каждый
командир, посылающий людей на  смерть,  испытывает  то  же,  что  и  ты.  Но
попробуй поставить себя на мое место. Послал бы ты одного  из  своих  лучших
людей или позволил бы ему отправиться в очень опасный рейс в одиночку, зная,
что более многочисленная экспедиция  повысит  шанс  на  успех?  Ответь  мне,
только честно.
   - Возможно, не послал бы, - пришлось признать Кин-нисону.
   - Отлично.  Тогда  прими  все  меры  предосторожности.  Я  знаю,  ты  все
сделаешь, как нужно.
   И спустя день или два Киннисон улетел на "Неустрашимом". Вместе с  ним  в
экспедицию  отправились  Ворсел   и   ван   Баскирк,   а   также   полностью
укомплектованный  экипаж  из  землян.  Достигнув  того  района  космического
пространства, в котором подвергся нападению корабль  Ксилпика,  каждый  член
экипажа привел в полную боевую готовность свой скафандр (чтобы  надеть  его,
тренированному астронавту требовались буквально мгновения), проверил  личное
оружие и портативную боевую установку. Киннисон обратился к Ворселу.
   - Ну как, старый змей? - спросил он.
   - Я боюсь, - ответил велантиец, и по его могучему телу  словно  пробежала
волна энергии, - боюсь до кончика моего хвоста. Боюсь не того, что они снова
проделают со мной то, что уже проделали однажды - по  крайне  мере  мы  трое
обладаем иммунитетом против всех попыток  воздействовать  на  наш  разум.  Я
боюсь того, что они предпримут теперь, и у меня нет сомнений в том, что  они
непременно предпримут то, чего мы совсем не ожидаем!
   - Меня тоже тревожит, - признался линзмен, - я даже стал  вскрикивать  по
ночам.
   - Это у вас все от учености, - вмешался в разговор ван  Баскирк  и  своей
здоровенной ручищей извлек откуда-то свою боевую секиру с  такой  легкостью,
словно обыкновенную земную саблю. - Давайте-ка сюда ваших дельгонцев, и я их
быстро научу уму-разуму.
   Взмах боевой секирой убедительно  подтвердил  серьезность  намерений  ван
Баскирка.
   - В твоем предложении что-то есть, Бас, - засмеялся Киннисон  и  добавил,
обращаясь к Ворселу:
   - Пора настраиваться на волну дельгонцев.
   Киннисон  не  сомневался  в  способности  Ворсела  найти  предполагаемого
противника. Он знал, что невероятно мощный  разум  его  приятеля  с  планеты
Велантия мог без Линзы и даже до того, как прошел повышенный  курс  обучения
на Эрайзии, охватывать одиннадцать солнечных систем, а теперь  Ворсел  легко
охватывал своим разумом половину вселенной!
   Хотя все его существо протестовало  против  контакта  с  извечным  врагом
велантийцев, Ворсел сумел преодолеть наследственное отвращение к дельгонцам.
В течение нескольких секунд он прислушивался, оставаясь недвижимым, а  затем
пересек рубку и прошептал пилоту пеленг на уцелевших правителей Дельгона.
   Пилот резко изменил курс корабля и уступил управление Ворселу.
   -  Теперь  я  поведу  корабль,  -  сказал  Ворсел.  -  Так  будет   более
правдоподобно. У дельгонцев создастся впечатление, что они всех  нас  держат
под контролем.
   Ворсел выключил компенсатор Бергенхольма и  поставил  на  нуль  остальные
приборы. Огромный корабль, перейдя в инерционный режим,  недвижимо  повис  в
космическом пространстве В тот же  момент  двадцать  добровольцев  из  числа
экипажа,  оставшихся  без   мыслезащитных   экранов,   повинуясь   какому-то
внутреннему побуждению, устремились к выходному люку.
   - Включить все экраны и генераторы шума! - скомандовал Киннисон, и вокруг
"Неустрашимого" возник непроницаемый барьер из мыслезащитных  экранов,  а  в
космическое пространство устремился мощный поток помех, против  которого  не
могла  устоять  ни  одна  система  создания  невидимости.   И   на   экранах
"Неустрашимого"  четко  обозначился  находившийся  совсем  рядом   вражеский
корабль!
   Но так же неожиданно, как и появился, вражеский  корабль  внезапно  снова
исчез до того, как "Неустрашимый" успел дать по нему огневой залп:  огромный
корабль как бы превратился в корабль-приз рак,  смутно  видневшийся  на  том
месте, где только что находился вражеский космический дредноут. Это была  не
обычная невидимость, а нечто другое, совершенно  неизвестное  и  непонятное.
Ксилпик правильно передал необычное ощущение: корабль противника как бы ушел
куда-то, исчез, скрывшись в чем-то огромном и, возможно, бескрайнем.
   И тогда, находясь на расстоянии всего лишь нескольких футов от вражеского
корабля  вместо  обычной  "дальности  выстрела"  в  несколько  сотен   миль,
"Неустрашимый" дал залп из всех  излучателей,  кроме  главного  калибра.  На
таком  до  смешного  малом   расстоянии,   стреляя   практически   в   упор,
"Неустрашимый" не мог промахнуться, и он не промахнулся... Но лучи проходили
сквозь смутные очертания вражеского корабля, не причиняя тому  ни  малейшего
вреда!
   - Перейти в безынерционный режим! - скомандовал Киннисон.
   Энергия неудержимым потоком начала поступать в огромный  Бергенхольм,  но
ничего не происходило! Никаких признаков перехода  в  безынерционный  режим,
хотя у членов экипажа  и  появилось  какое-то  странное,  никогда  ранее  не
возникавшее чувство.
   -  Надеть  скафандры!  Включить  мыслезащитные  экраны!  Приготовить  все
необходимое  для  оказания  экстренной  помощи!  -  скомандовал  Киннисон  и
подумал:
   "Раз мы не можем уйти от чего-то неизвестного,  попробуем  встретить  его
лицом к лицу".
   В том, что вокруг происходит нечто необычное, Киннисон не сомневался.  Он
хорошо знал те малоприятные ощущения, которые  испытывает  человек  в  море,
воздухе или в космическом  пространстве.  А  поскольку  будущих  астронавтов
приучали справляться с приступами морской, воздушной или космической болезни
без   искусственной   тяжести,   псевдоинерции   и   всех   тех   новомодных
усовершенствований, которые делают пребывание на борту космических  лайнеров
столь   комфортабельным,   Киннисону   были   хорошо   знакомы   тошнота   и
отвратительное ощущение безостановочного падения, возникающее в невесомости.
Казалось бы, ему известны все  виды  неприятных  ощущений,  возникающих  при
перемещении в пространстве, но здесь происходило нечто новое.
   У  Киннисона  было  такое  странное  ощущение,  словно  его  сжимают  или
сдавливают, но не целиком, а как бы каждый атом в отдельности, и закручивают
штопором некоторым загадочным образом, позволяющим не сдвигаться с места и в
то же время не оставаться там, где он только что был. Он словно бы  висел  в
пространстве часами или, быть может, всего лишь  тысячную  секунды,  ощущая,
что  во  всем  существе  происходит  некая   безболезненная,   но   глубокая
трансформация,  перемещающая   каждую   частицу   тела   в   неизвестном   и
несуществующем направлении.
   И по мере  того  как  происходила  таинственная  трансформация,  исчезало
нахлынувшее оцепенение.  Киннисон  вновь  обрел  способность  двигаться.  Он
огляделся. Насколько можно судить, все осталось по-прежнему.  "Неустрашимый"
почти такой же, каким был раньше. Почти не изменился  и  находившийся  рядом
вражеский  корабль.  Впрочем,  кое-что  изменилось.  Воздух  казался   более
плотным...  знакомые  предметы  виднелись  как  сквозь  мглу,  и   пропорции
несколько искажены...  а  за  бортом  корабля  простиралось  странное  серое
марево... ни звезд, ни созвездий не видно...
   Внезапно Киннисон почувствовал, что волна чужой  мысли  захлестывает  его
сознание. У него возникла настоятельная потребность покинуть "Неустрашимый".
Ему, Киннисону, жизненно  важно  перейти  на  борт  смутно  видневшегося  на
экранах вражеского корабля, перейти безотлагательно! Но  разум  инстинктивно
тут же стал воздвигать барьер на пути чужой мысли, Киннисон сразу понял, что
происходит: правители Дельгона пытались манипулировать его сознанием!
   "А как же мыслезащитные экраны?" - подумал Киннисон, словно в  тумане,  и
усилием воли вернул мыслям привычную ясность.  Он,  Киннисон,  не  находится
более в пространстве, по  крайней  мере  в  том  пространстве,  которое  ему
известно. Новое неприятное ощущение вызвано ускорением: развив  определенную
скорость, "Неустрашимый" вдруг остановился. Ускорение,  скорость  -  где?  В
чем? Этого Киннисон  не  знал.  Но  в  том,  что  он  находится  в  каком-то
непривычном  пространстве,  сомнений  не  было.  Время  непонятным   образом
деформировалось. В необычном  пространстве  материя  отнюдь  не  обязательно
должна подчиняться обычным законам. А мысль?  Мысль  лежит  в  подэфире,  и,
по-видимому, переход в необычное пространство  не  влияет  на  мышление.  Но
мыслезащитные экраны как  материальные  устройства  в  гиперпространстве  не
работают. Ворселу, ван Баскирку и ему, Киннисону,  мыслезащитные  экраны  не
нужны, а вот остальным членам экипажа без экранов придется туго...
   Киннисон взглянул на экипаж. Все его члены, офицеры и рядовые,  отбросили
скафандры,  отбросили  оружие  и  снова  устремились   к   выходному   люку.
Пробормотав себе под нос ругательство, Киннисон последовал за ними.  К  нему
присоединились Ворсел и ван Баскирк. Герметический тамбур,  выходной  люк  и
дальше- сквозь почти невидимую пространственную трубу, которая, как Киннисон
успел заметить, выложена каким-то твердым на вид веществом.  Воздух  казался
тяжелым, вязким, льющимся, как вода или, скорее, жидкая ртуть. Тем не  менее
им можно  дышать.  Прекрасно!  Вперед,  в  босконский  корабль,  по  длинным
коридорам, в помещение, которое, как две капли воды, походило  на  описанную
Киннисоном камеру пыток. И там он увидел их - десять отвратительных чудовищ,
десять драконоподобных рептилий, десять правителей Дельгона!
   В густой вязкой среде, которая не  была,  не  могла  быть  воздухом,  они
двигались так же медленно, как и земляне. Десять цепей были наброшены на шеи
десяти человек в  таком  темпе,  словно  действие  происходило  в  кино  при
замедленном показе.  Десять  членов  экипажа,  будто  зачарованные,  покорно
подчинились уготованной им страшной участи. Серый линзмен выругался во  весь
голос и, выхватив свой  излучатель  Де  Ляметра,  произвел  один,  два,  три
выстрела. Никакого эффекта! Киннисон знал, что оружие и  любое  материальное
устройство в гиперпространстве не действует, но все же решил  попытаться.  В
ярости он бросился  на  рептилий,  но  пальцы  свободно  прошли  сквозь  шею
чудовища. Хвост  дель-гонца,  усеянный  ядовитыми  шипами,  не  причинив  ни
малейшего вреда и не встретив никакого сопротивления,  прошел  сквозь  шлем,
скафандр и тело линзмена. Сосредоточив всю волю, Киннисон послал  дельгонцам
телепатему, способную обратить  в  руины  любой  неподготовленный  мозг,  но
правители сами были мастера интеллектуальной  атаки  и  без  труда  отразили
натиск Серого линзмена.
   Киннисон задумался. Измерения, или плоскости бытия, должны иметь какое-то
пересечение, так сказать, общую территорию, иначе они, земляне, равно как  и
дельгонцы, не были бы здесь. Например, палуба под ногами  тверда  для  него,
Киннисона, так  же,  как  она  тверда  для  дельгонцев.  Киннисон  попытался
опереться на стену позади себя, но стена поддалась, словно  ее  и  не  было.
Однако дельгонцы удерживали людей цепями. Орудиями пыток правители  Дельгона
пользовались с ужасающей медлительностью.
   Мыслить - значит действовать. Киннисон наклонился, поднял тяжелый молот и
размахнулся, чтобы нанести противнику  удар,  но,  пораженный,  остановился;
молот не двигался! То есть он  двигался,  но  едва  заметно,  словно  сквозь
густую патоку! Киннисон выпустил рукоять молота, отведя руку чуть  назад,  и
снова замер от удивления: молот едва двигался, словно мощного  толчка  вовсе
не было! Масса! Инерция! Вещество, из  которого  сделан  молот,  обладало  в
сотни раз большей плотностью, чем платина!
   - Бас! - послал  Киннисон  телепатему  озадаченно  наблюдавшему  за  всем
происходившим валерианцу. - Выбери  себе  дубинку  поменьше  и  приступай  к
работе! С большой дубинкой даже ты не справишься.
   Киннисон снова наклонился и поднял небольшой узкий нож, почти  скальпель,
с длинным тонким лезвием. И хотя нож по тяжести не  уступал  дюжине  широких
двуручных  мечей,  Киннисон  смог  широко  размахнуться  и  срубить   голову
дельгонцу. Но отбиваться ему пришлось  от  членов  экипажа  "Неустрашимого"!
Правители Дельгона знали, что делали: они мысленно скомандовали своим  рабам
убить дерзкого незнакомца, и Серый линзмеи  был  опрокинут  и  погребен  под
грудой тел разъяренных, но безоружных землян.
   - Убери их, Ворсел!  -  взмолился  Киннисон.  -  Мне  одному  с  ними  не
справиться! И, пожалуйста, подержи их немного, пока Бас и я не разберемся  с
чудовищами!
   Нужно  ли  говорить,  что  ван  Баскирк  пренебрег  советом  Киннисона  и
попытался выбрать дубину побольше, но, к  своему  удивлению,  убедился,  что
орудовать ей даже ему не под  силу:  ощущение  такое,  словно  он  попытался
размахивать опорой моста! Тогда ван Баскирк остановил свой выбор  на  палке,
толщиной всего в полдюйма и длиной в шесть  футов,  но  и  такое  по  земным
меркам легкое оружие оказалось  невероятно  тяжелым,  ничуть  не  легче  его
знаменитой секиры.
   И двое друзей, один с ножом в руке, другой с палкой,  вступили  в  бой  с
дельгонцами. Когда правители Дельгона поняли, что сражение складывается не в
их пользу и  конец  неизбежен,  они  принялись  драться  с  отчаянием  крыс,
загнанных в угол. Дельгонцы настолько сосредоточились на рукопашной, что это
позволило Ворселу освободиться  от  необходимости  охранять  членов  экипажа
"Неустрашимого", вызвавшихся добровольно остаться без мыслезащитных  экранов
и ставших послушными рабами дельгонцев. Ворсел обмотал свободные концы цепей
вокруг дыбы, чтобы земляне не могли снова принять участие в драке, и ринулся
на подмогу друзьям.
   Великолепная  тройка,  единственные  представители  Цивилизации,  которым
удалось вырваться живыми из щупалец дельгонцев, сражались  плечом  к  плечу.
Ван Баскирк чувствовал себя в своей стихии. Он вырос на  планете,  где  сила
тяжести втрое превосходит земную, и привык к густому, почти вязкому воздуху.
Для него этот густой плотный воздух был несравненно лучше на  вкус,  чем  та
эфемерная, едва уловимая субстанция, которой так любят дышать земляне. Дайте
человеку использовать его  мышечную  силу!  И  гигант-голландец  принялся  с
наслаждением орудовать своей палкой, сея  в  рядах  противника  опустошение.
Вскоре усилиями трех друзей со всеми десятью дельгонцами было покончено.

   Глава 16

   ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ГИПЕРПРОСТРАНСТВА

   Как только кровавая бойня завершилась, Киннисон  поспешил  в  центральный
пост,' во многом напоминавший стандартный, который имеется на всех кораблях.
Но некоторые приборы были ему неизвестны, и  каждый  такой  прибор  Киннисон
внимательно осмотрел,  тщательно  проследив  каждый  проводник,  прежде  чем
прикоснуться к переключателю, с помощью сверхчувственного восприятия.
   Неприятные ощущения, пережитые при переходе из  обычного  пространства  в
гиперпространство,  повторились  в  обратной  последовательности  и  с  чуть
режущим слух звуком "клик!" все - корабли, экипаж, Ворсел, ван Баскирк и  он
сам, Киннисон, - вернулись в обычное пространство.
   - Всем возвратиться на борт "Неустрашимого", - приказал Киннисон, и члены
экипажа поспешили на свой  корабль,  унося  тела  павших  товарищей.  Десять
человек, подвергшихся пыткам, погибли. Еще  двенадцать  человек  умерли,  не
выдержав страшной перегрузки при вторжении в их мозг сознания дельгонцев. Им
ничем уже нельзя было помочь. Оставалось только доставить останки на Землю.
   - А что нам делать с дельгонским кораблем? - поинтересовался ван Баскирк.
- Может быть, сжечь?
   - Ассоциация ученых изжарит меня на костре, если я сделаю нечто подобное,
- возразил Киннисон. - Прихватим корабль с собой, возьмем на  борт.  Ворсел,
где мы находимся? Что вы там все копаетесь вместе с штурманом?
   - Минутку. Мы забрались довольно  далеко,  почти  что  вышли  за  пределы
галактики, - ответил Ворсел, и в  подтверждение  его  слов  компьютер  выдал
длинный набор чисел. - Не понимаю, как нам удалось за такое  короткое  время
оказаться так далеко.
   - А  сколько,  по-твоему,  прошло  времени?  -  многозначительно  спросил
Киннисон.
   - Судя по хронометрам... О! - голос навигатора замер.
   - У вас сейчас мелькнула правильная мысль, - продолжал Киннисон. -  Я  бы
не очень удивился, даже если бы выяснилось, что мы  оказались  за  пределами
известной части Вселенной. Таковы "проделки" гиперпространства, в которых  я
ничего  не  понимаю.  Знаю  только,  что  мы  какое-то  время  находились  в
гиперпространстве, но мне и этого предостаточно.
   На Землю экспедиция Киннисона прибыла со всей возможной  поспешностью,  и
сразу же после приземления трофейный корабль, словно муравьи, со всех сторон
облепили ученые. Они демонтировали, измеряли,  анализировали,  испытывали  и
спорили между собой.
   - Они говорят, что многое им стало ясно,  но  многого  еще  недостает,  -
сообщил однажды Торндайк Киннисону. - Кардинг рвет и мечет по поводу  твоего
отчета  о  выходе  в  гиперпространство  или  как  оно  там  называется.  Он
утверждает