о любимый человек, а
незнакомец. Она не упала в обморок и позже, когда Лейси  произвел  ампутацию
всех обезображенных конечностей.
   - Три или четыре сестры потеряли сознание, а несколько интернов  пришлось
вывести из операционной, - рассказывала Мак-Дугалл впоследствии автору книги
в ответ на прямой вопрос. - Но я держала себя в руках до конца  операции.  А
потом - потом я отключилась. У меня началась истерика, да такая сильная, что
им пришлось дать мне транквилизаторы и уложить в постель. Кима не  позволяли
видеть до тех пор, пока мы не вернулись  на  Землю  и  его  не  поместили  в
Главный госпиталь. Даже старого Лейси настолько потрясла операция,  что  ему
понадобилось выпить две рюмки бренди, чтобы прийти в себя.
   Прошло  немало  времени,  прежде  чем  Лейси  решил,  что  линзмена  пора
пробудить от  сна.  Сделать  это  вызвалась  Кларисса.  За  право  пробудить
Киннисона ей пришлось выдержать настоящее  сражение,  и  она  выиграла  его.
Настаивая на своем праве  пробудить  Киннисона  и  угрожая  нанести  тяжелые
физические увечья каждому, кто осмелится оспорить ее право.
   - Ким, дорогой, просыпайся, - нежно прошептала она. -  Самое  худшее  уже
позади. Ты выздоравливаешь.
   Серый линзмен пришел в  себя  мгновенно.  Он  полностью  владел  памятью,
сохранившей до мельчайших подробностей  все,  что  произошло  до  того,  как
Ворсел подверг его  гипнозу.  Киннисон  напрягся,  готовый  в  любой  момент
блокировать нервную систему от нестерпимой боли, но боли не было. Впервые за
долгое-долгое время его тело наслаждалось покоем.
   - Я так рада, что ты проснулся, Ким, - продолжала Мак-Дугалл, -  Я  знаю,
что ты не можешь разговаривать со мной. Повязки  тебе  снимут  на  следующей
неделе. Ты не можешь даже послать мне телепатему - твою новую Линзу  еще  не
успели доставить. Но зато я могу разговаривать с тобой, а ты можешь слушать.
Не падай духом, Ким. Я люблю тебя  по-прежнему,  и  как  только  ты  сможешь
говорить, мы поженимся. Я буду заботиться о тебе...
   - Не нужно меня жалеть, Мак, - вдруг отчетливо прозвучало в ее  сознании.
- Я знаю все, о чем ты хотела сказать,  но  промолчала.  Я  вовсе  не  такой
беспомощный, как тебе кажется. Я могу входить по желанию в контакт  с  любым
человеком или разумным существом. Я вижу теперь даже лучше, чем прежде. Но я
ни в коем случае не соглашусь, чтобы ты вышла за меня замуж!
   - Ты бредишь! У тебя горячка! Ты спятил! - чуть не закричала Мак, но  тут
же взяла себя в руки. - Может быть, ты и способен посылать людям  телепатемы
без Линзы, как только что сделал со мной, но видеть не можешь.  Поверь  мне,
ведь я была в операционной.
   - Нет, могу, - настаивал Киннисон, - Во время второго посещения Эрайзии я
научился очень многому, о чем  никому  не  рассказывал.  Моя  способность  к
сверхчувственному восприятию не уступает способности Тригонси, а может быть,
даже превосходит ее. Например,  я  вижу,  что  ты  похудела,  осунулась.  Ты
работала очень много - я доставил тебе немало хлопот.
   - Для такого заключения необязательно видеть, - насмешливо фыркнула  Мак,
- Достаточно владеть дедукцией.
   - Будь по-твоему. А как насчет роз на том  столе?  Там  белые,  желтые  и
красные розы. Верно?
   - Ты, наверное, научился различать розы по запаху, - с сомнением  сказала
Мак. - К тому же  ты,  должно  быть,  знаешь,  что  практически  все  цветы,
известные ботанике, друзья и просто коллеги приносят сюда, в палату.
   - Я могу пересчитать все розы и  назвать,  какого  цвета  каждая.  А  как
насчет медальона с  твоими  инициалами,  который  ты  носишь  под  форменным
платьем? Ведь его я не могу обнаружить по запаху. А чей портрет в медальоне?
- звучавший в сознании Мак-Дугалл голос Киннисона пресекся от  удивления.  -
Да там мой портрет, клянусь усами Клоно! Мак, где ты его раздобыла?
   - Там уменьшенная копия твоей фотографии, которую мне дал адмирал Хейнес.
Я ношу его потому, что люблю тебя, о чем говорила тебе и раньше.
   Мак широко улыбалась  своей  ослепительной  улыбкой:  теперь  она  твердо
знала, Ким может ее видеть, Ким не  будет  беспомощным,  он  видит,  мыслит,
воспринимает окружающее и может реагировать.  Какое  счастье!  У  Мак  резко
повысилось настроение. С души словно свалился камень. Правда, Ким теперь  не
может - пока не может! - брать на себя инициативу. Ну что ж!  Инициативу  ей
придется взять на себя.
   - Я не только люблю тебя, Ким. Я  твердо  решила  выйти  за  тебя  замуж,
нравится тебе мое решение или не нравится, - Мак покраснела. - И вовсе не из
жалости, Ким, и не для того, чтобы ухаживать за тобой. Мое  решение  созрело
раньше, гораздо раньше.
   - Но это невозможно, Мак,  -  запротестовал  Киннисон,  горько  сетуя  на
несправедливость судьбы. - Я тысячу раз думал о нашем  союзе,  когда  был  в
космосе, и всякий раз приходил  к  одному  и  тому  же  выводу.  Ты  слишком
красива, жизнерадостна и великолепна, чтобы связать свою жизнь с  инвалидом,
к тому же наполовину состоящим из стали, резины и фенолина.
   - Замолчи,  Ким,  -  спокойно  возразила  Мак-Дугалл.  Куда  девалась  ее
неуверенность и  нервозность,  которые  чувствовались  в  начале  разговора.
Сейчас она была совершенно спокойна и буквально светилась от радости.
   - До сих пор я не знала, что ты меня тоже любишь. Теперь  знаю.  Тебе  не
понять, но пока будет жива хотя бы мельчайшая частица Кима Киннисона, я буду
любить ее еще сильнее, чем любила бы тебя всего.
   - Но я не могу  жениться  на  тебе!  -  мысленно  простонал  Киннисон.  -
Понимаешь, не могу! Я еще не выполнил всего задуманного, и в  следующий  раз
они вполне могут добраться до меня. Я не могу, Мак, допустить и  не  допущу,
чтобы ты погубила свою жизнь ради какой-то ничтожной частицы, которая, может
быть, чудом уцелеет.
   - Хорошо, Серый линзмен, - сказала Кларисса спокойно, излучая безмятежную
улыбку и  словно  не  слыша  горьких  слов  Киннисона.-Отложим  разговор  на
некоторое время. Боюсь, что  я  злоупотребила  своим  положением  медсестры.
Устав  медицинской  службы  запрещает  персоналу  спорить  или  ссориться  с
пациентами.
   - Тогда другое дело. А  как  ты,  будучи  старшей  медсестрой  отделения,
умудряешься неотлучно дежурить в моей палате дни и ночи?
   - Очень просто, - беззаботно ответила Мак,  и  лицо  ее  снова  озарилось
ослепительной улыбкой. - Разве не  старшая  медсестра  отделения  составляет
график дежурств для среднего и младшего персонала?
   И добавила более строгим тоном: - А теперь я должна сделать тебе массаж и
перевязку.

   Глава 22

   РЕГЕНЕРАЦИЯ

   - Привет, старый костоправ!
   - Привет, канцелярская крыса!
   - Я вижу, твоя рыжеволосая фурия мобилизовала все стратегические  резервы
и ведет планомерную осаду крепости.
   Прибыв в Главный  госпиталь,  чтобы  обсудить  кое-какие  важные  вопросы
борьбы с босконцами, адмирал Хейнес заглянул на минутку в кабинет Лейси.
   - Что-то я не пойму, Лейси, ты не можешь  или  не  хочешь  избавиться  от
Мак-Дугалл?
   - Не хочу, а возможно, и не могу. Юная ведьма разнесет в щепки госпиталь,
она ни за что не согласится уволиться со службы, женит на себе  Киннисона  и
утащит куда-нибудь в укромный уголок, где станет  сама  выхаживать  его.  Ты
хочешь, чтобы Киннисон выздоровел?
   - Не старайся казаться большим идиотом, чем ты есть на самом деле. Что за
дурацкий вопрос?
   - Не нагнетай напряженность вокруг  Мак-Дугалл!  Пока  она  ухаживает  за
Киннисоном, другими словами, не отходит ни на шаг все двадцать четыре часа в
сутки, за него можно не беспокоиться.  Все,  что  необходимо,  она  достанет
из-под земли.
   - Не сомневаюсь. Но я имею в виду другую ситуацию, которую мы,  насколько
можно судить, не контролируем. Киннисон не выстоит против превосходящих  сил
противника - Мак и себя самого. К тому же Цивилизации нужно  иметь  побольше
таких представителей, как Киннисон и Мак-Дугалл.
   - Я  не  считаю,  что  "Другая  ситуация",  как  ты  изволил  выразиться,
полностью вышла из-под нашего контроля. Нам еще  многое  предстоит  сделать,
чтобы события развивались в нужном направлении. Что же  касается  Киннисона,
то...
   - Кстати, когда ты собираешься пришить ему руки и  ноги?  Они  ему  скоро
очень понадобятся.
   - Тебе пора бы начать мыслить, но, к сожалению, ты никак не научишься,  -
сухо ответил Лейси. - Иначе ты, вероятно,  обратил  бы  больше  внимания  на
отчет о работах Филлипса. Сегодня он провел последний опыт. Пойдем, мы  тебе
все объясним, а твоя беседа с Киннисоном  подождет  полчаса.  В  лаборатории
Филлипса друзья обнаружили фон Хоэндорфа. Хейнес не ожидал  встретить  здесь
престарелого грозу всех слушателей Учебного центра, командора фон Хоэндорфа,
но Лейси, судя по всему, удивлен не был.
   - Филлипс, - обратился Лейси к экспериментатору, - объясните, пожалуйста,
старым боевым коням, которых видите перед собой, что вы делаете. Разумеется,
без лишних подробностей.
   - Перед нашей  лабораторией  была  поставлена  задача  установить,  какой
гормон или другой агент вызывает рост нервной ткани...
   - Минуточку, я  попытаюсь  объяснить  то  же  самое  более  доходчиво,  -
вмешался Лейси. -  Кроме  того,  вы  не  справедливы  к  самому  себе  и  из
скромности умалчиваете о многом. Прежде всего коллега Филлипс обнаружил, что
проблема восстановления поврежденных нервных  клеток  неразрывно  связана  с
несколькими другими  нерешенными  проблемами,  такими,  как  начальный  рост
нервных клеток, его связь с общим ростом организма, регенерацией  утраченных
членов у низших форм и т. д. Как вам, должно быть, известно, Хейнес, нервные
клетки растут и у низших форм жизни они регенерируют. Но  этими  фактами  по
существу исчерпывалась информация, которой располагал Филлипс,  приступая  к
исследованиям. Что же касается  высших  форм  жизни,  то  даже  у  растущего
организма  регенерация  спонтанно  не  происходит.  Филлипс  решил  выяснить
почему.
   Ему удалось установить, что тироидин управляет ростом, но  не  инициирует
рост. Этот  факт,  по  мнению  Филлипса,  свидетельствовал  о  существовании
какого-то неизвестного гормона, вырабатываемого у низших организмов  железой
внутренней секреции, которая отсутствует у  высших  организмов,  или  сильно
атрофирована. Если бы железа полностью отсутствовала у высших организмов, то
зацепиться, что называется,  было  бы  не  за  что.  Но  раз  железа  только
атрофирована, то сохранялась надежда, что ее  удастся  обнаружить  у  высших
организмов  в  зародышевом  состоянии.  И   Филлипс   принялся   методически
исследовать животных от червя и вверх по эволюционной  лестнице.  Через  его
лабораторию прошло несколько тысяч видов, и в конце концов терпение  властей
Посена,  родной  планеты  Филлипса,  иссякло,  и  под  тем  предлогом,   что
поставленная цель  недостижима,  они  отказались  финансировать  продолжение
исследований. Тогда Филлипс перебрался к нам, на Землю. Мы поняли,  что  раз
он настолько убежден в правильности выбранного им направления  исследований,
что готов посвятить им остаток своей жизни, то нам просто необходимо оказать
ему поддержку. И мы выдали Филлипсу карт-бланш.
   Филлипс  счастливо  сочетает   все   качества,   необходимые   подлинному
исследователю:   фантастическое   упорство,   наблюдательность,   изощренный
логический  анализ  и  великолепное  владение   техникой   эксперимента.   В
результате настойчивых поисков Филлипсу удалось обнаружить то,  что  он  так
искал: шишковидную железу. Оставалось найти стимулятор. Филлипс перепробовал
лекарственные препараты,  химические  вещества,  весь  спектр  излучения  от
самого мягкого до жесткого,  различные  комбинированные  воздействия.  После
многолетних исследований Филлипсу удалось  добиться  кое-каких  успехов,  но
окончательное решение проблемы ускользало. Он и его сотрудники  побывали  на
других планетах, населенных гуманоидами, и изучили все, что  имело  хотя  бы
какое-то отношение к проблеме стимуляции шишковидной железы.  Когда  же  вы,
джентльмены, переместили планету Медон в нашу галактику, Филлипс скорее  для
очистки совести, чем с какой-то надеждой посетил новую планету  и  нашел  на
ней то, что так долго и упорно искал.
   Медонцы знали, как стимулировать шишковидную  железу,  но  их  метод  был
опасен. Филлипс позволил им по-новому взглянуть на проблему в целом и  помог
разработать новые инструменты и новую методику стимуляции железы. Вернувшись
на Землю, Филлипс вознамерился было испробовать новую  методику  на  пирате,
осужденном на смертную казнь, но фон  Хоэндорф  предложил  себя  в  качестве
подопытного кролика. И вот мы здесь.
   -  Гм...  гм!  Звучит  очень  заманчиво!  -  произнес  адмирал  несколько
нерешительно. - Скажите, а вы абсолютно уверены в  том,  что  ваша  методика
сработает?
   - Насколько  вообще  можно  быть  уверенным  в  любой  новой  методике  -
вероятность успеха составляет около девяноста пяти процентов.
   - Шансы высокие, что и говорить. Хейнес повернулся к фон Хоэндорфу:
   - На что, интересно, вы рассчитывали, старый лис, вынюхивая обо  всем  за
моей спиной? Надеялись, что вам удастся проскользнуть первым, сославшись  на
старые заслуги?  Должен  напомнить,  что  я  тоже  Серый  линзмен  с  правом
свобедного режима и что по  праву  старшинства  первым  должен  быть  я.  Вы
выбываете из игры, фон Хоэн!
   - Я узнал об опыте Филлипса раньше и решительно отказываюсь уступать  вам
право быть первым испытуемым, - фон Хоэндорф был тверд, как алмаз.
   - Вам придется уступить, - настаивал Хейнес. - Кинни-сон  больше  не  ваш
слушатель. Перед вами не неоперившийся желторотый  птенец,  а  мой  линзмен.
Кроме того, я больше подхожу в качестве подопытного кролика - у меня протезы
заменяют больше частей тела, чем у вас.
   - Пять или шесть протезов для испытуемого ничуть не хуже, чем  дюжина,  -
возразил командор.
   - Джентльмены, прошу вас еще раз подумать!  -  обратился  к  претендентам
Филлипс. - Учтите, что шишковидная железа находится в головном мозгу. И хотя
моя методика до сих пор не привела ни к одному повреждению мозга, мне еще не
приходилось ни разу применять ее к  головному  мозгу  землянина,  поэтому  я
отнюдь не могу гарантировать, что все обойдется благополучно.
   - Ну и что? - в один голос спросили оба престарелых линзмена, не желая ни
на миллиметр сдаваться свои позиции.
   - Оперируйте их обоих, - приказал потерявший всякое терпение Лейси. - Нам
давно необходимо было принять закон, по  которому  Серые  линзмены  подлежат
лишению их высокого звания при первых же признаках старческого маразма.
   - Вы, конечно же, предполагаете начать с себя?  -  невозмутимо  парировал
реплику Лейси адмирал Хейнес. - Прекрасная мысль!
   Но мало-помалу страсти улеглись, и Хейнес уступил командору фон Хоэндорфу
право первым подвергнуться операции. Филлипс сделал каждому  из  двух  Серых
линзменов  обезболивающий  укол,  после  чего  фон  Хоэндорф  комфортабельно
расположился в кресле. Голову оперируемого закрепили специальными  зажимами,
и операция началась. Странное  было  зрелище!  Филлипс  родом  с  Посена,  а
коренные обитатели планеты  не  имели  глаз  и  вместо  головы  их  туловище
заканчивалось сверху  небольшой  выпуклостью.  Два  лучевых  скальпеля  были
полностью скрыты  в  чудовищных  размеров  ручищах,  но  оперировал  Филлипс
виртуозно, и иглы лучей с точностью до микрона вонзились в небольшую железу,
скрытую в глубине мозга старого линзмена. Затем наступила очередь Хейнеса.
   - Вот и все, или нам необходимо подвергнуться операции еще раз?  -спросил
он, когда его освободили от головных зажимов.
   - Все, - ответил Лейси. - Действие одной стимуляции длится всю жизнь.  Но
для того, чтобы завершить курс лечения, вам следует посетить  госпиталь  еще
раз. Лучше всего послезавтра. Вам придется пробыть у  нас  некоторое  время.
Ваши протезы плохо подогнаны, и культи деформировались,  поэтому,  возможно,
потребуется хирургическое вмешательство.
   Хейнес прибыл в госпиталь через день, но, разумеется, не для того,  чтобы
стать лежачим пациентом. Вместо госпитальной койки он  предпочел  инвалидную
коляску, и вскоре разъезжал в ней  по  своему  рабочему  кабинету  и  центру
управления.  Через  несколько  дней  Хейнес   позвонил   Лейси   в   сильном
возбуждении.
   - Знаешь, что ты наделал,  старая  перечница?  -  спросил  он  негодующим
тоном.-Ты лишил меня не только моих идеально подогнанных протезов, к которым
я так привык, но и зубов! Мои искусственные челюсти мне больше не  подходят:
я не могу есть! Я голоден, как волк! Никогда в жизни не был так  голоден!  Я
не могу жить на одном супе -мне нужно работать! Что делать?
   Лейси громко расхохотался:
   - Поделом тебе! Фон Хоэндорф  переносит  все  спокойно,  как  и  подобает
Серому линзмену. Не волнуйся так, старина, побереги  свою  аорту!  Я  пришлю
тебе медсестру, и она покормит тебя с ложечки! У  дитяти  режутся  зубки!  В
твоем-то возрасте!
   Через несколько минут в  кабинет  адмирала  вошла  медсестра  Мак-Дугалл,
сочувствующая и исполненная сострадания.
   - Я даже не подозревала, адмирал Хейнес, что... - смутившись,  Мак-Дугалл
умолкла.
   - Что столь значительная часть адмирала Хейнеса протезирована?  -  пришел
ей на помощь адмирал. - Что поделаешь, наш общий друг Киннисон мало похож на
меня - у него все настоящее. Мои протезы изготовлены так искусно,  что  мало
кто догадывался о том, что они у  меня  есть.  Но  зубы!  Когда  их  нет,  у
человека исчезает радость жизни.  Впрочем,  мне  сейчас  не  до  философских
рассуждений. Не принесли ли вы, милочка, мне чего-нибудь поесть?
   - Конечно, принесла!
   Покормив адмирала, Мак-Дугалл наклонилась и нежно поцеловала его.
   - Вы и командор фон Хоэндорф замечательные люди, и я вас очень  люблю,  -
сказала Кларисса. - Лейси просто злой, противный старикашка, он смеется  над
вами. Ведь он прекрасно знает, что вы голодны, что вам  нужно  есть  больше,
чем обычно, что вы растете. Но  не  беспокойтесь,  адмирал,  я  не  дам  вам
голодать. Я хочу, чтобы вы выздоровели как  можно  скорее  и  чтобы  Филлипс
помог Киму регенерировать утраченные органы.
   Впервые Хейнес увидел в медсестре - старшей медсестре!  -  Мак-Дугалл  не
просто красивую женщину, не олицетворение безупречно исполняемого долга,  не
высококвалифицированную медсестру, а живого человека, способного  сострадать
другому.
   - Прекрасная пара получится из нее и  Киннисона!  -  подумал  адмирал.  -
Нужно только, чтобы парень выбил  у  себя  из  головы  всю  дурь  о  "героях
космоса" и прочую дребедень! Но это уже его, Хейнеса, забота.
   Между  тем   работы   у   адмирала   прибавилось.   Галактический   Совет
внимательнейшим образом изучил отчеты Киннисона. Каждому члену  Совета  была
предоставлена возможность побеседовать с  Киннисоном  и  Ворселом.  По  всей
Первой галактике силы Галактического Патруля  готовились  нанести  босконцам
удар и окончательно избавить Цивилизацию от  ее  заклятых  врагов.  На  всех
базах   и   верфях   боевые   корабли   Патруля   строились,    вооружались,
перестраивались и перевооружались.
   Хорошо еще, что Галактический Патруль за время своего существования успел
скопить  поистине   неисчерпаемое   богатство:   осуществление   грандиозной
программы  подготовки  к  решающему  наступлению  на  Босконию   требовалось
огромных  расходов.  И  нити  руководства  сходились  к  адмиралу   Хейнесу,
Президенту Галактического Совета, который в самый нужный момент не мог  даже
как следует поесть!
   Между тем новые зубы прорезались - все тридцать два зуба! Выросли  взамен
утраченных в космических сражениях рука и нога. Сиявшая на протяжении многих
лет обширная лысина покрылась густой седой шевелюрой.
   - Наши подопытные животные после регенерации прожили отпущенное  природой
время, состарились и умерли естественной смертью, - изящно  прокомментировал
Лейси. - Я начал было опасаться, не омолодили  ли  мы  вас  ненароком  и