а бедро в удобное для открытия огня положение. Но как  ни
проворен был Киннисон, он все же чуть не  опоздал!  Четыре  вспышки  озарили
кромешную тьму почти одновременно. Оба нападавших головореза упали замертво.
Только теперь линзмен почувствовал, как конвульсивно сжалась какая-то  мышца
в плече, и заметил рану,  услышал,  как  со  свистом  вырывается  дыхание  в
опавшем скафандре. Жадно пытаясь схватить ртом воздух, которого уже не  было
в опустевшей оболочке, упрямо не позволял себе отключиться, он успел закрыть
наружный люк шлюза и повернуть клапан в рабочее положение.  Киннисон  ни  на
миг не терял сознания и как только снова обрел  власть  над  окаменевшими  в
судороге мышцами, снял скафандр и внимательно осмотрел себя в зеркало.
   Глаза, налитые кровью.  Обильное  кровотечение  из  носа.  Из  ушей  тоже
сочится кровь, но не так сильно. Барабанные перепонки целы -  это  позволило
ему, сделав  несколько  глубоких  вдохов,  уравнять  наружное  и  внутреннее
давление.  Судя  по  вкусу  крови  во  рту,  могло  открыться  и  внутреннее
кровотечение,  но  ничего  серьезного  Киннисон  у  себя  не  обнаружил.  Он
оставался без воздуха не так долго,  чтобы  это  могло  привести  к  тяжелым
последствиям. По крайней мере, так хотелось думать.
   Обнажив плечо, он обработал рану мазью Зинсмастера от ожогов.  Рана  была
обширной, но не тяжелой. Кость не задета -  значит,  заживет  через  две-три
недели. Наконец, Киннисон осмотрел свой скафандр. Если бы у него был штатный
скафандр члена Галактического Патруля, тогда бы,  конечно,  никаких  проблем
просто не  возникло.  Разумеется,  у  него  имеется  запасной  скафандр,  но
все-таки лучше попытаться... Конечно, он заменит прожженный участок,  и  все
будет в порядке.
   Киннисон натянул запасной скафандр, снова  вошел  в  шлюз,  нейтрализовал
экраны и вышел наружу. Там он сделал то, что сделал бы на  его  месте  любой
метеорный старатель: он снял  с  обоих  вздувшихся  трупов  их  скафандры  и
столкнул тела в космическое пространство. Затем обыскал гангстерский корабль
и перенес с него на свой помимо четырех тяжелых  метеоров  все  мало-мальски
стоящее,  что  он  мог  поднять,  а  его  корабль  вместить.  Затем  перевел
гангстерский корабль в инерционный режим и, включив  двигатели,  предоставил
на волю случая, ибо так поступил бы настоящий метеорный старатель. Любой  из
них не задумываясь и без всяких угрызений совести захватил бы чужой  корабль
со всем, что находится на борту.  Но  сами  корабли  подлежали  обязательной
регистрации, и поэтому оставаться  на  борту  захваченного  корабля  опасно,
разумеется, если в игру не включалась организованная преступность.
   С самым будничным  видом  Киннисон  провел  анализ  того  метеора,  из-за
которого произошла  стычка.  Его  интересовало,  не  был  ли  метеор  просто
приманкой. Как показал  химический  анализ,  метеор  состоял  из  железа,  и
рыночная цена его равна  нулю.  По  привычке  Киннисон  продолжал  работать.
Теперь у него уже накопилось  достаточно  металла,  чтобы  покутить  даже  в
"Приюте старателей", известном своими  высокими  ценами,  но  о  том,  чтобы
отправиться туда прежде, чем заживет плечо, нечего было и  думать.  А  через
несколько недель Киннисона снова поджидало сильнейшее потрясение.
   Однажды он внес в шлюзовую камеру метеор - огромный, более четырех  футов
в самом малом поперечнике. Он вырезал из метеора пробу для анализа, но  едва
погас луч Бергенхольма,  Киннисон,  перебрасывая  с  руки  на  руку  еще  не
остывший образец, понял по его необыкновенной тяжести, что  металл  обладает
поразительно высокой плотностью. С бьющимся сердцем он  поместил  образец  в
прибор для определения плотности, и сердце его едва не  остановилось,  когда
он увидел, что стрелка прибора застыла всего лишь за два  деления  до  конца
шкалы!
   - Клянусь медными копытами Клоно и его рогами с алмазными  наконечниками!
- присвистнул от удивления Киннисон. Несколько успокоившись, он принялся  за
более точные измерения массы метеорита.
   - Подумать только! У меня в руках около  тридцати  килограммов  какого-то
металла, значительно более плотного, чем чистая платина!  Да  это  же  свыше
тридцати миллионов чистоганом,  или  я  засидевшаяся  в  девичестве  тетушка
фонтема с Забриски. Что мне с ним делать?
   Неожиданная находка дала Серому линзмену передышку Она опрокинула все его
расчеты. Было  бы  неразумно  тащить  метеор  в  такой  притон,  как  "Приют
старателей". Там не раз  убивали  и  не  раз  еще  убьют  за  тысячную  долю
стоимости такого метеора. К тому  же,  куда  бы  он  ни  заявился  со  своим
сокровищем, неизбежно пойдет  молва,  а  этого  следовало  избегать.  Можно,
конечно, вызвать корабль Галактического Патруля и сбыть  с  рук  драгоценную
диковину, но кто-нибудь мог заметить, и тогда легенда о метеорном старателе,
на которую затрачено столько сил, развеялась бы как дым. Лучше всего  зарыть
метеор, решил Киннисон. Карты солнечной системы у  него  есть,  и  четвертая
планета недалеко.
   Он отрезал от метеора кусок массой в несколько  фунтов  и,  изготовил  из
него некое подобие самородка  -  небольшого  метеора,  запустил  самодельный
метеор, а затем взял курс на планету - слабо  видневшийся  диск  примерно  в
пятнадцати  градусах  от  солнца.  У  Киннисона  в  штурманском  столе  была
крупномасштабная карта солнечной системы с подробными  примечаниями.  Борова
IV необитаема, если не считать нескольких низших форм жизни  и,  разумеется,
аванпостов. Холодная. Атмосфера разреженная - это хорошо, значит,  не  будет
облаков. Без океанов. Без  вулканической  деятельности.  Очень  хорошо!  Он,
Киннисон, осмотрит планету с высоты примерно в  один  диаметр  и  первая  же
бросающаяся в глаза особенность рельефа станет вехой убежища.
   Киннисон облетел планету один раз по экватору, и внимание  его  привлекло
необычное образование  из  пяти  могучих  пиков,  выстроившихся  полукругом,
обращенным вогнутой стороной к северному полюсу  планеты.  Киннисон  заложил
еще один виток, но  сколько  он  ни  вглядывался,  никаких  других  заметных
ориентиров обнаружить так и не удалось. Тщательно осмотревшись и убедившись,
что за ним никто не следует, Киннисон круто спикировал к средней горе.
   Гора оказалась потухшим вулканом. Дно кратера, имевшее в  диаметре  около
ста миль, было покрыто застывшей лавой. В центре этой  безжизненной  пустыни
глубоко внутрь уходил ствол. Именно туда и  направил  свое  утлое  суденышко
линз-мен, и там, в самом центре нижней площадки, он выкопал  яму  и  спрятал
свое сокровище. Затем взлетел и, зависнув на  высоте  примерно  в  пятьдесят
футов, работал двигателями до тех пор, пока расплавившаяся  лава  не  обрела
снова подвижность, и потоки ее не скрыли  всякие  следы  его  визита.  Затем
Киннисон взлетел в космическое пространство  и,  вызвав  на  связь  Хейнеса,
подробно сообщил ему обо всех событиях.
   - Мне привезти метеор с собой, когда я навещу вас, или вы  предпочитаете,
чтобы кто-нибудь из ваших офицеров забрал его пораньше?  Метеор  принадлежит
Галактическому Патрулю.
   - Нет, Ким, метеор принадлежит только тебе.
   - Разве? Помнится мне, что по закону все находки  и  открытия,  сделанные
служащими Патруля, принадлежат Патрулю.
   - Ты слишком расширительно толкуешь закон. Научные  открытия  ученых  при
выполнении ими научных исследований по  программам  Галактического  Патруля,
действительно принадлежат Патрулю. Но ты забываешь, что ты Серый  линзмен  с
правом свободного поиска и в качестве такового не отчитываешься ни перед кем
во всей Вселенной. Даже закон об обязательном отчуждении  в  пользу  Патруля
десяти процентов стоимости найденного клада  на  тебя  не  распространяется.
Кроме того, твой метеор не относится к категории кладов, так как,  насколько
известно, ты  его  первый  владелец.  Если  настаиваешь,  я  могу,  конечно,
доложить Совету, но заранее знаю, каков будет ответ.
   - Понял. Благодарю, шеф, - и связь прервалась.
   Вот  оно  что!  Он  избавился  от  своего  сокровища,  и  теперь  оно   в
безопасности. Даже если с ним что-нибудь случится и он окажется  в  лапах  у
цвильников, Патруль  выкопает  метеор.  А  если  он,  Киннисон,  доживет  до
отставки  и  займется  канцелярской  работой,  то  Патрулю  до  конца   его,
Киннисона, дней не придется  платить  ему  жалованья.  Финансово  он  теперь
обеспечен.
   И Киннисон сосредоточил свои  помыслы  на  предстоящем  первом  визите  в
"Приют старателей" в качестве метеорного старателя. Плечо и  рука  полностью
зажили. Драгоценного металла он собрал  достаточно  не  только  для  хорошей
попойки, а для  оргии  с  поистине  королевским  размахом  в  намеченном  им
притоне.
   Разумеется, весь визит в "Приют  старателей"  был  тщательнейшим  образом
продуман до мельчайших подробностей. Для его целей чем больше  городок,  тем
лучше. Тот, за кем он охотится, не мелкая пташка и не станет иметь  дело  со
всякой шпаной. Большие воротилы не станут убивать  одурманенных  наркотиками
метеорных старателей, чтобы завладеть  их  скарбом  и  жалкими  космическими
корабликами,  как  иногда  делают  преступники  рангом  поменьше.   Воротилы
прекрасно понимают, что солидный  доход  может  приносить  только  постоянно
действующее заведение, бизнес, который обогащает своих  владельцев  денно  и
нощно.
   Взвесив все эти соображения, Киннисон  взял  курс  на  огромный  астероид
Евфросайн и его  знаменитое  злачное  место  "Приют  старателей".  Для  всех
высокоморальных граждан это заведение было позором не только  для  солнечной
системы, но и для всего сектора  галактики.  Самое  название  притона  стало
нарицательным для обозначения всевозможных пороков и тех, кто предается  им,
более чем в двустах обитаемых и цивилизованных мирах.

   Глава 12

   БИЛЛ ВИЛЬЯМС, МЕТЕОРНЫЙ СТАРАТЕЛЬ

   Как уже говорилось, "Приют старателей" самый крупный легальный притон  во
всем  секторе  галактики.  Благодаря  розыскной  работе  своих   коллег   по
Галактическому Патрулю, Киннисону стали известны все сколько-нибудь заметные
фигуры преступного мира на Евфросайне. Правил всем подпольным синдикатом  на
гигантском астероиде некто по фамилии Стронгхарт.
   Линзмен  посадил  свой  корабль-буксир  в   док   Стронгхарта,   погрузил
оборудование,  которое  было  на  борту  суденышка,  на  ручную  тележку   и
отправился  потолковать  с  самим  Стронгхартом.  "Снабжение.  Оборудование.
Металл.  Покупка  и  продажа"  -  гласила  надпись  на  вывеске.  Но  любому
сколько-нибудь сведущему человеку было ясно, что вывеска существует лишь для
прикрытия и даже наполовину не отражает деловой активности Стронгхарта.  Под
скромной вывеской разместились танцевальные залы, бары,  игорные  залы,  где
посетитель мог найти себе по вкусу множество азартных игр, а также небольшие
клетушки - знаменитые "номера".
   - Добро пожаловать к нам, незнакомец! Рады  приветствовать  вас  в  нашем
заведении! Удачный был  рейс?  -  хозяин  увеселительного  заведения  всегда
приветствовал новых посетителей  с  особой  сердечностью.  -  Не  угодно  ли
стаканчик? Выпивка за счет заведения.
   - Сначала дело, потом удовольствие,  -  проворчал  в  ответ  Киннисон.  -
Скажи-ка, приятель, сколько бы ты дал мне за все это? Здесь у меня  то,  что
мне самому уже не нужно.
   Хозяин внимательно осмотрел скафандры  и  инструменты,  а  затем  в  упор
взглянул Киннисону в глаза. Тот и бровью не повел.
   - Двести пятьдесят за все. Идет? - предложил Стронгхарт.
   - Это твоя последняя цена?
   - Последняя. Впрочем, я не настаиваю. Не нравится,  можешь  убираться  на
все четыре стороны.
   - Двести пятьдесят...  И  повернется  же  язык  сказать  такое!  Видел  я
кровососов, но таких!... - возмутился Киннисон.
   - Погоди! Куда торопишься? У тебя ведь и металл есть, верно?
   - Верно-то верно, но не для твоей милости. Надо же, двести  пятьдесят  за
все, грабитель проклятый! Да только скафандры тянут на всю тысячу!

   - Ну и что? Я тебе дело говорю, а ты сразу начинаешь кипятиться. Не  могу
я заплатить тебе настоящую цену, понял? Вещички-то  с  мокрого  дела,  сразу
видно. Значит, мне их надо сбыть с рук по-тихому, без  шума.  Ты  же  пришил
тех, кому принадлежали скафандры, верно?
   - Ладно, не горячись, - успокоил "старателя"  Стронгхарт,  когда  линзмен
разразился замысловатым ругательством, которое было  в  ходу  у  космических
бродяг. - Чего зря пылишь? Я же знаю, что они выстрелили первыми. Они всегда
стреляют первыми. Ты не виноват. Но разве это что-нибудь меняет? Можешь быть
спокоен за свою шкуру. Я никому не скажу.  К  чему  мне?  Стал  бы  я  брать
вещички с мокрого дела, если бы много трепался, верно? Вот металл  -  другое
дело. Метеоры - законный промысел, и за  них  я  заплачу  тебе  столько  же,
сколько заплатил бы любому другому, а может быть, даже больше.
   - Ладно, будь по-твоему,  -  нехотя  согласился  Киннисон.  Костюмы  двух
гангстеров он уступил по дешевке, сознавая, что если будет упорствовать,  то
рискует получить лучевой выстрел.
   Таков был первый визит в "Приют старателей",  но  в  намерения  Киннисона
входило стать постоянным посетителем, а прежде чем  его  примут  за  своего,
предстояло, как он прекрасно сознавал, пройти нелегкую проверку. Разумеется,
за ним должны следить. В его пользу должна сработать молва, которая, конечно
же, распространится. Старатель, уложивший двух гангстеров наповал выстрелами
в маски скафандров, - человек серьезный и шутить не любит.  Для  поддержания
репутации, подумал Киннисон, придется уложить еще одного  или  двух,  но  не
много и не слишком часто.
   При покупке металла Стронгхарт вел себя достаточно честно. Он без  обмана
(Киннисон проверил с помощью микрометра)  вырезал  из  метеора  образец  для
анализа, не мухлевал при определении плотности и взвесил  метеор  на  весах,
имевших сертификат управления торговли. Стронгхарт воспользовался  таблицами
средних цен  в  зависимости  от  плотности,  составленными  Бюро  Стандартов
Галактического Патруля, и предложил ровно половину табличной цены, что,  как
достоверно знал Киннисон, было достаточно честно. Разумеется, продав  металл
монетному  двору  или  пункту  по  сбору  драгоценных  и   редких   металлов
Галактического  Патруля,  каждый  старатель  мог  получить  за  свою  добычу
настоящую цену. Но нужно совершить далекий рейс и  долго  ждать  результатов
анализа,  производимого  за  счет   сдавшего   металл   старателя,   поэтому
большинство метеорных старателей предпочитало сдавать металл  за  половинную
цену, лишь бы хлопот было поменьше.
   Разделавшись с метеорами, Киннисон принялся торговаться  со  Стронгхартом
по поводу припасов,  необходимых  для  следующего  рейса.  Чтобы  обеспечить
автономный полет  крохотного  космического  корабля  посреди  бескрайнего  и
враждебного  космического  пространства,   необходимо   закупить   множество
жизненно важных мелочей.  При  закупке  припасов  линзмена  обсчитали  самым
бессовестным образом, но и это было в порядке вещей. Никто и не ожидал,  что
торговля в таких местах, как "Приют старателей", ведется честно,  а  наценки
укладываются в обычные нормы прибыли.
   Когда Стронгхарт подвел  итоги,  Киннисон  задумчиво  поскреб  щетинистый
подбородок:
   - Не густо. Давненько  я  не  был  среди  людей  и  рассчитывал  погулять
немного, чтобы небу жарко стало. Но на удовольствия явно не  хватит.  Ладно,
придется продать заначку. Есть у меня метеоритик в заначке.  Думал  оставить
его до следующего раза, да, видно, нечего делать.
   Киннисон запустил руку в вещевой мешок и извлек оттуда кусок драгоценного
металла.
   - Уступлю за тысячу пятьсот.
   - Тысяча пятьсот! Либо ты совсем спятил, либо меня держишь за идиота, - с
деланным возмущением воскликнул  Стронгхарт,  прикидывая  массу  металла.  -
Двести, от силы двести пятьдесят, но и это, поверь мне, очень высокая  цена.
Скажу тебе как на духу, даже родной матери я не дал бы за металл три  сотни.
Ты его не отдавал на анализ? Почему же ты просишь так дорого?
   - Я-то не отдавал, но ведь и ты его не анализировал, - возразил Киннисон.
- И ты и я, мы оба знаем, что металл хорош, так что анализировать метеор  ни
к чему. Тысяча пятьсот, или я отправляюсь на монетный двор и получаю  полную
цену. Раз мы с тобой не сговорились, мне здесь оставаться ни к чему, клянусь
девятью кругами ада на  Валерии!  На  "Приюте  старателей"  свет  клином  не
сошелся. Выпить и повеселиться можно и в других местах. Верно, приятель?
   Покупатель  и  продавец  препирались  между  собой  еще  долго.   Наконец
Стронгхарт уступил, как и рассчитывал Серый линзмен.
   - А теперь, сэр, пожалуйте сюда, -  затараторил  Стронгхарт,  как  только
сделка завершилась. - Здесь вы найдете развлечение себе по  вкусу.  Если  вы
окажетесь без денег, можете не сомневаться, что  у  нас  вы  всегда  сможете
продать свои припасы или даже корабль но самой выгодной цене  и  без  всяких
хлопот. Комната всегда к вашим услугам. Обивка стен и  мебель  мягкая  -  вы
просто  не  сможете  ушибиться  или  разбиться  при  случайном  падении.  Мы
обслуживаем старателей уже многие годы, и все  всегда  оставались  довольны.
Никто из тех, кто хоть раз сдавал нам товар или покупал припасы в  рейс,  не
обращался больше никуда. Все только у нас.  И  всего  две  сотни  за  полное
обслуживание, сэр. Это дешево, уверяю вас, сэр, очень дешево...
   - Гм, -  Киннисон  задумчиво  почесал  шею.  -  Думаю,  что  берлога  мне
подходит. Иной раз, когда я налижусь или  нанюхаюсь  до  зеленого  змия,  то
просто не могу остановиться. Но комната с мягкой обивкой мне ни  к  чему.  Я
никогда не буйствую. Я принимаю  на  борт  двадцать  четыре  единицы  бенни,
отключаюсь на двадцать четыре часа, а  когда  прихожу  в  себя,  готов,  как
огурчик, снова отправляться в космос! Вы, конечно, не можете  раздобыть  мне
бенни, а если бы и могли, то вряд ли товар был бы высшего сорта, насколько я
понимаю.
   Это был решающий момент. К нему линзмен шел так долго  и  так  осторожно.
Разум Киннисона легко читал мысли Стронгхарта, и Серому линзмену не пришлось
ждать, пока тот облечет их в словесную форму.
   - Двадцать четыре единицы! - воскликнул Стронгхарт. Выдержать такую  дозу
бентлама было поистине героическим деянием, но и человек, стоявший перед ним
явно не из породы мягкотелых слюнтяев. - Ты уверен, что выдержишь?
   - Уверен. И если мне попытаются подсунуть хотя бы чуть меньшую порцию или
качество окажется чуть хуже, то я перережу глотку  тому,  кто  это  сделает.
Деньги  у  меня  водятся.  Есть  у  меня  и  несколько  астероидных  поясов,
оставленных про запас. Они мне еще пригодятся. И  раз  уж  дело  доходит  до
бенни, то мне вынь и положь самого лучшего и полной мерой.
   - Сам я не занимаюсь торговлей бенни,  -  сказал  Стронгхарт,  и  линзмен
знал, что его слова по крайней мере  отчасти  были  правдой,  -  но  я  знаю
человека, у которого есть приятель, подрабатывающий на травке. Первоклассный
бентлам в оригинальных упаковках, импортируемый с Корвины II. Тебе обойдется
всего в четыре сотни. Гони денежки, и можешь отправляться в ад.
   - Откуда четыре сотни? Ты что, спятил? - насмешливо фыркнул  Киннисон.  -
Думаешь, я совсем сижу на мели. Двух сотен и за глаза хватит.
   - Постой, браток, не горячись, -  примирительно  заметил  Стронгхарт.  Он
рассчитывал, что незнакомец остался совсем без бентлама и поэтому с радостью
заплатит восьмикратную цену. - За сколько ты покупал травку прежде?
   - По десятке за единицу - по двести сорок  за  круг,  -  быстро  и  точно
назвал настоящую цену Киннисон.  -  Столько  плачу  и  тебе,  и  не  вздумай
толковать, что за круг ты берешь двести пятьдесят.
   - Идет. Гони деньги. И не бойся:  здесь  никто  тебя  не  обворует  и  не
обманет. Мы дорожим репутацией заведения.
   - Хорошо. Ребята  говорили,  что  заведение  у  тебя  классное,  -  более
дружеским тоном заметил Киннисон. - Но