иром.  Она  мне  очень
помогла и к тому же впредь будет паинькой. Я внушил ей, чтобы она вела  себя
хорошо до конца своих дней.
   - Чистая работа, Серый линзмен. Что еще нужно сделать?
   - Я попросил бы вас быть послезавтра на балу,  который  устраивает  посол
Земли, разумеется, если вы не против.
   - Я непременно  буду.  Присутствие  на  балу  входит  в  мои  должностные
обязанности. Нужно ли мне иметь при себе что-нибудь  для  вас  или  привести
кого-нибудь?
   - Нет. Вы понадобитесь, чтобы сообщить мне информацию  о  лице,  которое,
вероятнее всего, прибудет на бал и станет интересоваться, что же произошло с
графиней.
   Бал был просто великолепен, но ни у одного из двух  линзменов  настроение
нельзя назвать праздничным. Они действовали. Оба линзмена  не  искали  и  не
избегали общества друг друга, но так получалось, что никогда  не  оставались
одни.
   - Мужчина или женщина? - спросил Жеррон.
   - Не знаю. Я только установил, что кто-то появился.
   Жеррон  не  стал  расспрашивать  Киннисона,  какой  сигнал  тому  удалось
перехватить. Захочет Серый линзмен, рассуждал Жеррон,  скажет  все  сам,  не
захочет - нечего и расспрашивать,
   Внезапно  внимание  Жеррона  привлекла  удивительно   красивая   женщина,
появившаяся в  дверях  зала.  Но  любоваться  красавицей  пришлось  недолго:
телепатема Киннисона проникла сквозь железный контроль, которым  командующий
базой Галактического Патруля на планете Раделикс окружил свой мозг.
   - Уж не хотите ли вы сказать... Не  может  быть!  -  слабо  запротестовал
Жеррон.
   - Именно она! - ответил Киннисон. - Она выглядит как ангел,  но  поверьте
мне на слово, до ангела ей очень далеко. Она  из  самых  изворотливых  змей,
которые когда-либо ползали на свете, а низости, на которую она способна, нет
предела.  Я  знаю,  что  она  прекрасна  лицом  и  телом.  Но   она   просто
соблазнительница, девушка по вызову из седьмого  сектора,  мечта  наркомана,
накурившегося тионита. Кстати, одно из  ее  прежних  имен  Десса  Депдейн  с
Альдебарана II. Вам это что-нибудь говорит?
   - Признаться, ничего.
   - Она по уши завязана в наркобизнесе. Однажды  мне  представился  удобный
случай свернуть ее прекрасную шею, но я упустил его. А сейчас она заявляется
на бал под носом у всей нашей службы по борьбе с наркобизнесом... Хотел бы я
знать, неужели дело у них поставлено так плохо, что они не могут разобраться
даже с таким простым делом, как идентифицировать Дессу Деплейн... Я  уверен,
что вы не знаете ее и никогда о ней не слышали.
   - Я действительно не знаю ее и ранее о ней не слышал.
   - Возможно, что ей удалось проскользнуть на Раделикс  незаметно...  Может
быть, представители Управления по борьбе с наркобизнесом сочли, что  еще  не
время открывать карты, или пропустили  ее  по  чьей-то  небрежности.  Но  ее
присутствие - здесь связывает меня по рукам и ногам. Уж она-то меня  узнает,
можете быть уверены. Вы знакомы с  кем-нибудь  из  линзменов,  работающих  в
Управлении по борьбе с наркотиками?
   - Конечно.
   -  Вызовите  одного  из  них   сюда.   Сообщите,   что   Десса   Деплейн,
гурия-цвильник (Общее название всех, кто имеет хотя бы какое-то отношение  к
наркобизнесу. - э. э. с.), прибыла на бал... Что? Он ее тоже не знает? Жаль.
Вы уверены, что никто из ваших ребят не узнает прекрасную леди?
   И Киннисон мысленно передал своему собеседнику полный портрет удивительно
красивой особы, с царственным видом пересекавшей бальный зал.
   - Никто не знает? Может быть, поэтому она  и  находится  здесь.  Те,  кто
послал ее, полагают, что она сможет невредимой вернуться к ним. Приходите  и
забирайте ее.
   - Вы выступите свидетелем?
   - Если будет необходимо, но скорее всего мое выступление не  понадобится.
Когда она поймет, что игра проиграна, здесь разверзнется ад.
   Как только связь с линзменом прервалась, Киннисон понял, что  остаться  в
стороне ему не удастся. Никто, кроме него, не  сможет  помешать  ей  послать
предупреждение сообщникам. Жаль, но придется вмешаться. Жеррон,  принимавший
поток  мыслей,  теснившихся  в  голове  Киннисона,  посматривал  на  него  с
любопытством.
   - Не отключайтесь, -  улыбнулся  Киннисон.  -  Моя  последняя  встреча  с
красоткой прошла неплохо. Надеюсь, что и сейчас мне повезет.  Кто-нибудь  из
присутствующих понимает по-альдебарански?
   - Никогда не слышал, что кто-нибудь владеет этим языком.
   Киннисон подошел к блистательной красавице и, протянув ей руку  в  земном
приветствии (кстати сказать, на Альдебаране II принято  приветствовать  друг
друга при встрече таким же жестом), заговорил:
   - Мадам Деплейн не помнит, конечно, Честера К.  Фордайса.  На  мне  лежит
проклятое клеймо ординарности, но всякий, кому выпадет счастье хотя бы  один
раз увидеть мадам, запомнит ее на всю жизнь, как запомнил  я  после  дивного
новогоднего бала в Хай Альтамонте.
   - Гадкий льстец! - засмеялась женщина, - Надеюсь,  вы  простите  мне  мою
забывчивость, мистер Фордайс, но в жизни так много интересных встреч...
   Глаза красавицы внезапно удивленно расширились,  а  выражение  сменилось:
вместо безмятежного покоя в них запылала жгучая  ненависть  не  без  примеси
страха.
   - Так вы все-таки  меня  узнали,  постельная  кошечка  с  Альдебарана,  -
спокойно заметил Киннисон. - Я так и думал.
   - Конечно, я тебя узнала,  мальчишка-переросток,  бойскаут  проклятый!  -
зашипела красавица, и рука ее метнулась к корсажу. Постороннему  наблюдателю
могло показаться, что встретились и мирно беседуют два старых друга.
   Как ни проворна была красавица, ее партнер реагировал  еще  быстрее.  Его
левая рука молниеносно перехватила ее левое  запястье,  а  правой  рукой  он
обнял красавицу за талию. И, улыбаясь друг другу, они направились  к  выходу
из зала.
   - Стоп! - вспыхнула она, - Вы делаете из меня посмешище!
   - Ничуть! - Киннисон  по-прежнему  улыбался,  но  глаза  были  холодны  и
беспощадны.-Люди вокруг нас думают, что так толкуют между  собой  друзья  на
Альдебаране. И не надейтесь, что вам удастся  прикоснуться  к  переговорному
устройству. Перестаньте выкручиваться! Даже если  бы  вам  удалось  включить
переговорное устройство, я размозжил бы вам голову прежде, чем вы произнесли
хотя бы одно слово!
   Когда линзмен и его спутница вышли  из  зала,  красавица  избрала  другую
тактику.
   - Давайте присядем где-нибудь и все обсудим! - предложила она,  пуская  в
ход свои чары. Красавица была обольстительна,  но  линзмена  это  ничуть  не
тронуло.
   - Поберегите свое дыхание, - сухо посоветовал он ей. - Для меня вы просто
цвильник, ни больше ни меньше.  Самка  вши  -  все  равно  вошь,  а  назвать
цвильника вошью означало бы нанести смертельное оскорбление племени вшей.
   Он произнес эти слова и знал, что говорит правду, но почему во имя девяти
кругов ада на Валерии именно ему выпало быть линзменом?  Почему  именно  ему
предстояло совершить то, что он должен совершить сейчас? Однако иного выхода
не было.
   - Есть только одно, что может заставить меня  поверить  в  вашу  хотя  бы
частичную невиновность, - обратился Киннисон к красавице, - в том, что в вас
сохранились хотя бы один добропорядочный инстинкт и  хотя  бы  одна  светлая
мысль.
   - Что я должна сделать, чтобы вы мне поверили,  линз-мен?  Скажите,  и  я
тотчас же это сделаю.
   - Выключите свой мыслезащитный экран и пошлите вызов своему боссу.
   Красавица окаменела. Этот фараон -  не  дурак,  он  действительно  что-то
знает. Он должен умереть" и немедленно. Разве она осмелится выйти  на  связь
с...?
   И тут Киннисон ощутил то, что давно  ожидал:  приближались  вызванные  им
сотрудники Управления по борьбе с наркобизнесом.
   Резким  движением  он  распахнул  мантию,  скрывавшую   стройную   фигуру
красавицы, выключил мыслезащитный экран и вошел в ее  мозг.  Но  как  он  ни
торопился, было поздно, точнее, почти  поздно.  Киннисон  не  нашел  никаких
сведений ни о местоположении босса, ни о пеленге на базу торговцев тионитом.
Он увидел лишь смутное изображение отсека  космического  корабля  и  тучного
человека в роскошно обставленной  каюте.  Затем  ее  разум  померк,  и  тело
безжизненно опустилось на скамью, словно оно было без костей.
   Такими и нашли Киннисона и его спутницу сотрудники Управления по борьбе с
наркобизнесом: женщина безвольно, словно в глубоком обмороке, откинулась  на
спинку скамьи, а мужчина в мрачной задумчивости смотрел на нее.

   Глава 6

   ПЬЯНЫЙ ДЕБОШ

   - Самоубийство? Или вам  пришлось  ее...  -  Жеррон  деликатно  замолчал.
Уинстед, линзмен из Управления по борьбе с  наркобизнесом,  не  произнес  ни
слова, но бросил на Киннисона испытующий взгляд.
   - Ни то ни другое, - покачал головой Киннисон. - Возможно,  мне  пришлось
бы устранить ее, но меня опередили.
   - Что вы имеете в виду, когда говорите "ни то ни другое"? Она мертва  или
жива? Как все произошло?
   - Пока еще жива и, если я не сошел с ума, в ближайшем времени умирать  не
собирается. Она не из тех, кто кончает  жизнь  самоубийством.  Расстаться  с
жизнью добровольно?
   Ни за что на свете! Что же касается того, как все произошло, то все  было
очень просто. А вот почему просто?
   Киннисон скорее размышлял вслух, чем обращался к своим коллегам.
   - Я бы понял, если бы они убили ее.  А  вот  случившееся  лишено  всякого
смысла.
   - Но девушка умирает!  -  запротестовал  Жеррон.  -  Что  вы  собираетесь
делать?
   - Если бы я знал, что  мне  делать,  -  задумчиво  произнес  Киннисон.  -
Торопиться не следует. То, что  с  ней  сотворили  ее  боссы,  не  поддается
никакому лечению... Но почему?  Пока  мне  не  удастся  сложить  картину  из
разрозненных фрагментов, я не пойму, в чем  здесь  дело...  Ни  в  одном  из
отдельных эпизодов нет ни малейшего смысла.
   Киннисон тряхнул головой и продолжал:
   - Одно совершенно ясно. Она не умрет. Если бы они намеревались убить  ее,
то она уже была бы мертва. Но они считают, что ей можно оставить жизнь, и  я
с ними согласен. В то же время они явно  не  хотят,  чтобы  я  завладел  той
информацией, которой она располагала, и могут забрать ее. Отсюда  вывод:  до
тех пор, пока она жива тем более когда находится в таком тяжелом  состоянии,
как теперь, ее необходимо охранять. Но даже в том случае, если  она  все  же
умрет, не оставляйте тело без охраны ни на  секунду  до  тех  пор,  пока  не
произведут вскрытие и вы не будете твердо убеждены, что она мертва и мертвой
остается. Если она придет в себя, немедленно дайте мне знать. А теперь лучше
всего отправить ее в госпиталь.
   Звонок из госпиталя не заставил себя ждать: пациентка пришла в себя.
   - Она разговаривает, но я ей не отвечаю, - сообщил Жеррон.  -  Происходит
нечто странное, Киннисон.
   - Иначе и быть не может. Продолжайте в том же  духе,  пока  я  к  вам  не
прибуду, - и Киннисон поспешил в госпиталь.
   - Доброе утро, Десса, -  приветствовал  он  красавицу  на  альдебаранском
языке. - Надеюсь, вам лучше? Ее реакция удивила Киннисона.
   - Разве вы меня знаете? - почти вскрикнула она, бросаясь в его объятия. И
это не было попыткой обворожить и пустить в ход всю ту  технику  обольщения,
которой красавица виртуозно владела. Нет, перед ним было совершенно невинное
существо, до смерти перепуганная молодая девушка.
   - Что случилось? - искренне  рыдала  она.  -  Где  я?  Что  делают  здесь
незнакомые мне люди?
   Ее широко раскрытые полные слез глаза смотрели на  него  с  укором,  и>по
мере того как он погружался в них взглядом, мысленно проникая в  мозг,  лицо
его принимало все  более  суровое  выражение.  Ее  сознание  было  сознанием
невинной молодой девочки! Ни в сознании, ни  даже  в  самых  темных  уголках
подсознания не осталось ни малейшего намека на  то,  чем  она  занималась  с
пятнадцатилетнего возраста. Это было поразительно, неслыханно, но так  было.
Для нее все годы как бы прошли в одно мгновение и бесследно исчезли!
   - Вы были очень больны, Десса, - мрачно произнес Киннисон, - и теперь  вы
уже взрослая.
   Обняв ее за плечи, он  повел  Дессу  в  соседнюю  с  палатой  комнату,  и
поставил перед зеркалом.
   - Взгляните на себя.
   - Но это не я! -  запротестовала  Десса.  -  Там  кто-то  другой!  Та,  в
зеркале, такая красивая!
   - Нет вы, - мягко сказал линзмен, - Вы пережили очень сильное потрясение.
Думаю, память скоро восстановится. А теперь вам пора снова в постель.
   Она повиновалась, но заснуть не могла. Вместо сна Десса впала в транс,  и
почти в такое же состояние впал Киннисон. Более часа он  лежал,  вытянувшись
во весь рост, записывая день за днем события  нескольких  лет  в  девственно
чистую память Дессы. Наконец, запись подошла к концу.
   - Спите, Десса, - сказал Киннисон,  поднимаясь  с  кресла.  -  Спите.  Вы
проснетесь в восемь утра совсем здоровой.
   - Линзмен, вы молодец! - Жеррон смутно сознавал,  что  произошло  на  его
глазах. - Истину вы ей, конечно, не сообщили?
   - Разумеется. Она знает теперь только то, что была  замужем  и  овдовела.
Остальная часть легенды весьма фрагментарна, информации достаточно лишь  для
того, чтобы Десса  могла  свести  концы  с  концами,  если  встретит  старых
знакомых. Пробелов много, но  они  вполне  объяснимы  пережитым  ею  сильным
потрясением. Я добился одного: больше никогда люди из наркобизнеса не смогут
использовать Дессу.  Всякий,  кто  попытается  загипнотизировать  ее,  будет
счастлив, если ему удастся унести от нее ноги.
   Но появление Дессы Деплейн и его, Киннисона, необыкновенное приключение с
ней существенно изменило положение линзмена. В толпе на балу ни  у  кого  не
было мысле-защитных экранов, но  среди  присутствовавших,  вполне  вероятно,
находились агенты... И собранные ими наблюдения могли  позволить  их  боссам
обнаружить  взаимосвязь  между  Фордайсом  и  развернувшимися   событиями...
Разумеется, боссам наркобизнеса не составило бы труда понять, что  настоящий
Фордайс не мог совершить ничего подобного...  Значит,  оставаться  и  дальше
Фордайсом не следует...
   И Честер К. Фордайс исчез, растаял, уступив место незнакомцу.  Родом  он,
по-видимому, с далекого Посена, поскольку воздух планеты  Раделикс  был  для
него смертельно опасен,  и  для  защиты  от  агрессивной  атмосферы  планеты
незнакомец  вынужден  носить  скафандр.  Ни  одна   раса,   даже   отдаленно
напоминающая человеческую, не могла бы "видеть"  сквозь  шлем  из  сплошного
непрозрачного металла.
   Замаскировавшись таким образом, Киннисон продолжил свои изыскания.  Мысли
его вновь и вновь обращались к той смутной картинке, которая  сохранилась  в
памяти Дессы Деплейн. И место, и человек могли находиться только  где-то  на
планете Раделикс. Аппаратура, замаскированная под мантией Дессы Деплейн,  не
могла  передавать  сигналы  за  пределы  планеты.  Киннисон  уже  располагал
отчетливым  изображением  помещения   и   несколькими   снимками   человека.
Изображение  помещения  было  довольно  полным.  Оставалось  лишь   уточнить
некоторые детали. Иное дело портрет человека. Что из сохранившегося в памяти
Дессы было реальным и что плодом воображения?
   Он знал, что Десса великолепно развита  физически.  Он  знал  также,  что
никакой  гипноз   не   может   полностью   уничтожить   основные,   наиболее
фундаментальные  характеристики  подсознания.  Внутреннее   "эго"   остается
неизменным. Был ли человек на сохранившейся в  памяти  Дессы  картине  столь
отвратительным в действительности или его образ частично или даже в основном
следствие того отвращения, которое Десса питала к своему боссу?
   Часами  просиживал  Киннисон  у  экрана,  шаг   за   шагом   просматривая
видеозапись  с  изображениями  отвратительного  толстяка,  сохранившимися  в
памяти Дессы. Изображения были различны от реалистических  до  карикатурных,
явно порожденных мстительным  женским  воображением.  Поразмыслив,  Киннисон
решил, что обе крайности маловероятны. Истина, по-видимому, находится где-то
посредине. Следовательно, заключил Киннисон, человек действительно  тучен  и
имеет отталкивающую внешность. Более того, отвратительные черты сохранялись,
даже когда Киннисон  пытался  варьировать  внешность  незнакомца  с  помощью
электронного фоторобота.
   - Парень - отпетый негодяй, - подвел итог своим размышлениям Киннисон,  -
и его необходимо уничтожить. Я рад, что мне предстоит схватка не на жизнь, а
на смерть с мужчиной. Если бы снова пришлось сражаться с женщиной, я  бы  не
выдержал и сошел с  ума.  Думаю,  что  тех  сведений,  которые  мне  удалось
собрать, достаточно, чтобы уничтожить негодяя.
   И линзмен с планеты Земля принялся снова  тщательно,  город  за  городом,
прочесывать планету Раделикс. Но теперь Киннисон был не один.  Рядом  с  ним
находились другие лин-змены, и каждый свой шаг  он  тщательно  планировал  и
обсуждал с ними. Тем не менее поиски шли удручающе  медленно,  пока  наконец
Киннисон не вышел на некоего бармена, который, судя по всему, знал того, кто
был нужен линзмену. Сам бармен был тучен и пользовался скверной  репутацией.
С того момента, как Киннисон "вычислил" бармена,  поиски  главы  преступного
синдиката  заметно  ускорились.  Раздобыв  необходимые  сведения,   Киннисон
направился в город, где находилось питейное  заведение  бармена.  По  иронии
судьбы этим городом оказался Ардит,  столица  планеты  Раделикс,  тот  самый
Ардит, с которого начались поиски.
   Перед Киннисоном со всей остротой встал вопрос, как  действовать  дальше.
Методы, которыми он до сих пор столь  успешно  действовал  на  Бойсии  II  и
других базах, здесь, на планете Раделикс, неприемлемы. Одно  дело  несколько
десятков обитателей, другое -сотни и тысячи.  Малейшая  оплошность  угрожает
полным провалом всей операции. Действие  на  расстоянии  также  исключалось:
Киннисон не был эрайзианином, и сфера распространения  его  телепатем  имела
ограниченный радиус. Оставалось одно: стать работягой-докером.
   И Киннисон стал докером. Подчеркнем: стал настоящим докером, а  не  делал
вид, будто он докер.  Его  рабочий  день  был  наполнен  тяжелым  физическим
трудом. Руки огрубели, соответствующие изменения произошли и  во  внешности.
Он много и жадно ел и еще больше пил. Но где бы он ни был,  требовал,  чтобы
ему наливали из той самой бутылки, из которой пил сам бармен: и в  ту  пору,
как и сейчас, бармены пили не  столь  потенциально  разрушительные  напитки,
которыми потчевали  своих  посетителей.  При  всем  том  Киннисон  неизменно
напивался до такого же состояния полного  беспамятства,  как  и  другие  его
коллеги-докеры.
   Киннисон скрупулезно следил за тем, чтобы жить  строго  по  средствам,  и
тратил ровно  столько,  сколько  зарабатывал  тяжелым  трудом.  Около  трети
заработанного шло компании за жилье и пансион. Все остальное Киннисон тратил
за стойкой тучного бармена или оставлял в игорном зале его заведения. Дело в
том, что Боминджер (так звали бармена), хотя и  ворочал  крупными  делами  и
совершал солидные коммерческие сделки, отличался патологической жадностью  и
не гнушался любой прибыли. Деньги есть, деньги, считал Боминджер,  сколь  бы
мала ни была сумма и каков бы ни был источник прибыли.  Разумеется,  линзмен
превосходно знал, что крупье и банкометы в заведении Боминджера  нечисты  на
руку. Читая в их умах,  как  в  открытой  книге,  Киннисон  был  великолепно
осведомлен о всех махинациях и уловках, к которым  они  прибегают,  запуская
колесо рулетки, о крапленых картах и многих других  тайнах  их  ремесла.  Но
выигрывать у них или пытаться бороться было бы бесполезно и даже опасно, так
как сразу привлекло бы к нему внимание и выделило из  остальных  посетителей
заведения. К очередной получке Киннисон проигрывался в пух и  прах.  Подобно
другим докерам,  он  все  свободное  время  проводил  в  питейном  заведении
Боминджера,  бесцельно  слоняясь  из  угла  в  угол  в  смутной  надежде  на
бесплатную выпивку, которую выставит кто-нибудь из более  удачливых  игроков
или посетителей