тная,  нескладеха!  -  с  горечью,  хотя  и   беззвучно,
выговаривала она своему отражению. - Микроцефал, курица безмозглая!  Сколько
мужчин во Вселенной, так  нет!  Угораздило  же  тебя  влюбиться  в  Кимболла
Киннисона, который и смотрит-то на тебя как на мебель! В Серого линзмена...
   Выражение ее лица изменилось, и она едва слышно прошептала:
   - Серого линзмена... Да он же просто не в состоянии  любить  кого-нибудь,
пока  выполняет  свою  задачу.  Линзмены  не  могут  позволить  себе  ничего
человеческого... ничего! Пока достаточно и того, что я его люблю...
   Она выпрямилась, пожала плечами и улыбнулась, но даже  вымученная  улыбка
удержалась на ее лице недолго. Гримаса боли  исказила  прекрасные  черты,  и
девушка ничком бросилась на кровать.
   - О Ким, Ким! - рыдала она.  -  Как  бы  я  хотела...  Ну  почему  ты  не
можешь... Зачем я только родилась?
   Три недели спустя, находясь  далеко  от  Земли  в  глубинах  космического
пространства, Кимболл Киннисон погрузился в размышления, весьма  далекие  от
привычного хода мыслей. Он лежал в подвесной койке,  задумчиво  покуривая  и
глядя невидящими глазами в металлический потолок. Впервые Киннисона занимали
мысли не о Босконии.
   Он размышлял о Мак, возвращаясь мысленно к танцу на балу, когда впервые в
жизни ему не удалось  сконцентрировать  луч,  чтобы  передать  точно  нужную
мысль. Почему? Объяснение, которое он дал  Мак,  далеко  не  соответствовало
действительности. Почему он  был  так  рад  видеть  ее?  И  почему  в  самые
неподходящие моменты в его сознании возникает ее образ и он явственно  видит
Мак, ее глаза, губы, пышные волосы?... Мак, конечно, красива, но  ей  далеко
до той красотки из седьмого сектора, с тем видением из галлюцинаций любителя
тионита, с которой он некогда встретился на Альдебаране II. Стоило Киннисону
вспомнить о той красотке, как у него появилось слабое сожаление, что  он  не
свернул ее безупречную  шею...  Нет,  Мак  и  в  подметки  не  годилась  той
блондинке на балу - как ее звали? Кажется, мисс Форрестер...
   Ответ  на  все  недоуменные  вопросы  мог  быть  только   один,   и   это
обстоятельство глубоко потрясло его... Нет, столь очевидного  ответа  он  не
допускал и в истинности не хотел признаваться даже самому себе. У него  есть
работа  -  задание,  которое  требуется  выполнить.  Галактический   Патруль
затратил миллионы, чтобы сделать из него линзмена, и его долг  отплатить  им
верной службой за все, что они на него израсходовали. Ни один  линзмен,  тем
более Серый линзмен, не связывал себя женитьбой. Он не  смог  бы  сидеть  на
месте, а она не смогла бы летать с ним. Кроме того, девять из  десяти  Серых
линзменов погибают прежде,  чем  перестают  летать,  а  тот,  кому  случится
прожить достаточно долгую жизнь, чтобы выйти  в  отставку  и  сменить  пульт
управления космического корабля на наземную службу, успевает к тому  времени
обзавестись различными механическими и другими протезами...
   Нет, ни за что на свете! Ни одна женщина не  заслуживает  столь  страшной
участи - чтобы ее жизнь превратилась  в  сущий  ад!  Подумать  только:  годы
агонии, постоянное ожидание, способное подточить любое сердце, и  как  венец
всего раннее вдовство!  Или  в  лучшем  случае  участь  сиделки,  при  муже,
наполовину состоящем из стали,  резины  и  фенольной  пластмассы.  А  эта  с
волосами цвета меди слишком хороший человек, чтобы обречь ее  на  что-нибудь
подобное...
   Но стоп. Задний ход! На каком, собственно, основании он  полагает,  будто
достоин такой девушки? Вполне может быть,  в  особенности  если  учесть  его
"прекрасное" поведение в госпитале, когда был всецело вверен ее заботам, что
она и в мыслях не держит, чтобы относиться к нему как-нибудь иначе, чем так,
как ведет себя строго беспристрастная  медицинская  сестра  по  отношению  к
капризному пациенту? Скорее всего она о нем и не думает.  Он  бы  отдал  все
гадолиниевые сокровища  Клоно  за  самую  робкую  надежду  на  то,  что  она
согласится выйти за него замуж, разумеется, при условии...
   Впрочем, а что"если она все же согласится? В кого только  женщины  иногда
не влюбляются. Он ничем не  выказал  свою  симпатию  к  ней,  не  сделал  ни
малейшего намека. Она слишком мила, слишком красива, слишком полна жизненной
силы для женщины, которой предстоит связать свою жизнь с космическим клопом.
Она заслуживает" счастья, а  не  разбитого  сердца.  Она  заслуживает  всего
лучшего, а не худшего в жизни. Любви на всю катушку от целого человека, а не
какого-то жалкого обрубка, любви на всю  жизнь,  а  не  в  течение  каких-то
жалких долей секунды, которые он может предложить женщине. Пока  он  еще  не
утратил способности ясно мыслить, он, Кимболл Киннисон,  не  сделает  ничего
такого,  что  могло  бы  испортить  ей  жизнь.  Лучше  бы  не  встречался  с
медноволосой на балу. Теперь и близко не подойдет к той планете, на  которой
будет находиться она, а если увидит ее где-нибудь  в  открытом  космосе,  то
умчится со скоростью в сотню парсеков в час.
   Придя к столь горькому выводу, Киннисон  выпрыгнул  из  подвесной  койки,
швырнул в пепельницу недокуренную сигарету и решительными шагами  направился
в центральный пост.
   Корабль, на котором летел Киннисон, был красой и  гордостью  космического
флота  Галактического  Патруля.  Великолепно  энерговооруженный,  с  мощными
двигателями, способными обеспечить и чудовищную тягу,  и  любой  маневр,  со
всем необходимым для надежной защиты и сокрушительного нападения, корабль  к
тому же был космической лабораторией и обсерваторией. Экипаж корабля  помимо
штатного состава мог изменяться, равно как и оборудование на борту  корабля.
Сейчас на борту находились десять линзменов - событие, не имеющее аналогов в
истории освоения космоса даже для таких гигантских  боевых  кораблей,  каким
был "Неустрашимый". Научный персонал на борту  "Неустрашимого"  был  как  бы
поперечным срезом Древа Познания. Кроме штатного экипажа в рейс  отправились
лейтенант Питер ван Баскирк с ротой валерианских сорвиголов, Ворсел с  тремя
дюжинами велантийских сородичей, Тригонси, бочкообразный  линзмен  с  Ригеля
IV, с дюжиной своих коллег, главый бортинженер  Ляверн  Торндайк  со  своими
великолепными механиками. На борту "Неустрашимого" три шеф-пилота, лучшие из
лучших пилотов Главной Базы - Гендерсон, Шермерхорн и Уотсон.
   "Неустрашимый" был гигантским кораблем. Таким он  и  должен  быть,  чтобы
нести на себе помимо людей и оборудования, отобранных Киннисоном, персонал и
оборудование, взятое в рейс по настоянию Командира Порта адмирала Хейнеса.
   - Великий Клоно! Сэр! Какая невосполнимая  брешь  возникнет  в  оснащении
Главной Базы, если мы не вернемся! - пытался протестовать Киннисон.
   - Вы непременно вернетесь, Киннисон! - мрачно ответил Хейнес. - Я  потому
и посылаю с вами всех этих людей и  все  это  оборудование,  что  хочу  быть
твердо уверенным в вашем возвращении.
   И вот  теперь  они  неслись  в  межгалактическом  пространстве,  и  Серый
линзмен, используя свои возможности сверхчувственного восприятия, посылал  с
закрытыми глазами телепатему за тесную оболочку железных стенок  на  простор
космического пространства. Не ведая материальных преград и  ограничений,  он
наслаждался зрелищем, вряд ли доступным самой дерзкой фантазии человека.
   Вокруг космического корабля простиралась пустота. Не было ни  планет,  ни
солнц,  ни  метеоритов,  ни  частиц   космической   пыли.   Все   окружающее
пространство абсолютно пусто, и при мысли о столь идеальной пустоте  в  душу
закрадывался ужас. Подчеркивая  пустоту,  на  огромных,  недоступных  разуму
расстояниях  в  космическом   пространстве   недвижимо   висели   галактики,
образующие нашу Вселенную.
   За  огромным  космическим   кораблем   Первой   галактики   располагались
крохотные, ярко сверкающие линзы меньших галактик, расположенные так далеко,
что входящие в них солнечные системы были невидимыми, - так далеко, что даже
гигантские массы сопровождающих  их  шарообразных  звездных  скоплений  были
неразличимо скрыты в двояковыпуклой чечевице  галактики.  Перед  галактикой,
справа и слева от нее, выше и ниже располагались другие  галактики,  никогда
не  исследованные  человеком  или  другими  существами,  признающими  кодекс
Галактической Цивилизации.
   Сколь непостижимо большой ни была скорость полета "Неустрашимого", все же
галактики час за  часом  оставались  недвижимыми.  Какие  расстояния!  Какое
величие! Какое великолепие! Какое ужасающее ледяное спокойствие!
   Несмотря на то что Киннисон, посылая телепатему, знал, что увидит  именно
такую картину, он все  же  был  несколько  подавлен  своим  ничтожеством  по
сравнению с космическим величием открывшегося его мысленному взору  зрелища.
Что   у   него   за   работа!   Он,   крохотная   мошка   с   едва   видимой
ультрамикроскопической  планеты,  дерзает  отправиться  в   макрокосмическое
пространство - во владения всеведущего и всемогущего Творца!
   Киннисон  решительно  встал  с   кресла,   стряхнув   мимолетное   дурное
настроение. Печалиться решительно ни к  чему!  Такое  настроение  отнюдь  не
поможет ему приблизиться к первой контрольной станции, а у него была работа,
которую нужно делать. В конце концов, разве человек не столь же  велик,  как
космическое пространство? Как бы в противном случае он сумел добраться сюда?
А он здесь! Нет, что ни говори, человек  больше  космического  пространства.
Мысленно представив себе макрокосмическое пространство, человек овладел им!
   Босконцы,  кто  бы  они  ни  были,   также   овладели   макро-космическим
пространством.   Он,   Киннисон,   уверен,   что   босконцы   действуют    в
межгалактическом  масштабе.  Даже  покинув  Землю,  он  твердо  верил,   что
проложенный им курс  приведет  к  оплоту  пиратов  в  каком-нибудь  звездном
скоплении, принадлежащем  его  собственной  галактике  и  расположенном  так
далеко от Земли, что  база  пиратов  ускользнула  от  внимания  составителей
космических карт. Но оказалось, что подобным надеждам не суждено сбыться. Ни
ошибка в прокладке курса, ни навигационная погрешность не виновны в том, что
пиратская база не находилась поблизости от какого-нибудь, пусть даже  самого
далекого звездного скопления в его родной  галактике.  Взятый  на  пиратскую
базу пеленг ясно и недвусмысленно указывал на туманность Лундмарка, и именно
она и была пунктом назначения его полета.
   Человек ничем не уступал пиратам, возможно, даже в чем-то превосходил их,
если  принять  во  внимание  последние  события.  Из  всех  рас,  населявших
галактику, человек постоянно захватывал инициативу,  всегда  был  лидером  и
командиром. И если не считать обитателей  Эрайзии,  человек  обладал  лучшим
мозгом во всей галактике.
   - Хватит предаваться размышлениям, - решил прервать  себя  Киннисон,  тем
более что настало время принять рапорты и внести  соответствующие  поправки.
Киннисон стал вступать в контакт с учеными и наблюдателями.
   Вряд ли было  бы  уместно  вдаваться  здесь  в  подробности  отчетов  или
останавливаться на остальной части полета ко  Второй  галактике.  Достаточно
сказать, что высококвалифицированная команда наблюдала, изучала,  записывала
и сопоставляла полученные данные и что  они  приближались  к  пункту  своего
назначения  с  величайшей  осторожностью.  Детекторы  работали  на   пределе
дальности,  наблюдатели  неусыпно  следили  за  всеми   экранами,   но   сам
"Неустрашимый" оставался неуязвим для детекторов  противника,  так  как  был
оснащен аннигиляторами Хотчкисса.
   "Неустрашимый"  преодолел  чудовищное   расстояние,   отделявшее   Первую
галактику от Второй, и  вступил  в  ее  пределы.  Какая  она  -  островковая
Вселенная, по существу, аналогичная Первой галактике с  ее  планетами  и  их
обитателями? Если так, то что случилось с коренными обитателями? Были ли они
завоеваны Босконией или сметены ее ужасной культурой, а может быть, все  еще
сопротивлялись?
   - Предположим, что взятый нами пеленг- след босконского луча, - рассуждал
проницательный Ворсел, - тогда  весьма  велика  вероятность,  что  противник
контролирует всю галактику. В противном случае - если  бы  босконцы  были  в
меньшинстве или вели борьбу за господство - они не могли бы  отвлекать  свои
силы, которые вторглись в пределы нашей галактики, и перестраивать корабли в
соответствии с требованиями, которые предъявляет к их защите  новое  оружие,
разработанное в лабораториях Галактического Патруля.
   - С очень высокой вероятностью вы правы, -  согласился  Киннисон,  и  все
остальные линзмены присоединились к его мнению. - Следовательно,  мы  должны
действовать без лишнего шума. Впрочем, все к лучшему. Если  босконцы  держат
под контролем всю галактику, то им  некого  опасаться,  и  их  бдительность,
должно быть, притупилась.
   Так и  оказалось.  Вскоре  удалось  обнаружить  солнце,  вокруг  которого
обращалась планета,  и  пока  "Неустрашимый"  находился  от  этой  солнечной
системы на расстоянии в несколько световых  лет,  его  детекторы  обнаружили
корабли противника. Значит,  босконцы,  по  крайней  мере,  не  использовали
аннигиляторов детекторных лучей!
   С борта "Неустрашимого" направили обзорные  лучи.  Линзмен  с  Ригеля  IV
Тригонси  напряг  свою  способность  к  сверхчувствительному  восприятию,  а
Киннисон сбросил на поверхность планеты коммуникационный  центр  и  мысленно
стал вести наблюдения как  бы  с  точки  зрения  обитателя  планеты.  Вскоре
удалось  выяснить,  что  планета  принадлежала  босконцам  и   очень   слабо
укреплена. Никаких следов лучевой связи с Босконией обнаружить не удалось.
   "Неустрашимый" обследовал одну солнечную систему за другой, но результаты
по-прежнему  оставались  неутешительными.  Наконец  на  одном   из   экранов
детекторов  удалось  обнаружить  признаки  деятельности:  между  космическим
кораблем, находившимся в тот момент на экране, и  какой-то  другой  станцией
действовала линия лучевой  связи.  Киннисон  перехватил  сообщение,  и  пока
остальные  наблюдатели   брали   пеленг   на   станцию   и   определяли   ее
характеристики, в мозг Киннисона проникло сообщение:
   -  ...немедленно  приступайте  к  освобождению  корабля  Р4К730.  Эйчлан,
говорящий от имени Босконии. Конец связи.
   - Следуйте за тем кораблем, Генри! -  сказал  внезапно  охрипшим  голосом
Киннисон. - Слишком близко не подходите, но не упустите его!
   И Киннисон сообщил остальным то, что ему удалось узнать из  перехваченных
приказов.
   Погоня продолжалась сравнительно недолго и привела к  желтоватой  звезде,
вокруг которой обращались восемь планет среднего размера. К одной из  планет
и направлялись ничего  не  подозревавшие  пираты,  за  которыми  на  большом
удалении следовал корабль Галактического Патруля.  Вскоре  стало  ясно,  что
завоевание босконцами планет этой солнечной системы не закончено и битва  за
господство продолжается. В одном месте на поверхности планеты  находился  то
ли город, то ли огромная военная база. Поселение  накрыто,  словно  защитным
куполом, сверкающим сгустком излучения.
   Киннисон послал в осажденную крепость телепатему и без долгих преамбул  и
особых формальностей установил контакт с высшими офицерами. Он не  удивился,
узнав, что обитатели планеты по внешнему виду  более  или  менее  похожи  на
людей, поскольку по возрасту,  климату,  атмосфере  и  массе  планета  очень
напоминала Землю.
   - Да, мы сражаемся  с  босконцами,  -  гласила  ответная  мысль  со  всей
ясностью и определенностью. - Мы нуждаемся в помощи, очень  нуждаемся...  Не
могли бы вы?...
   - Мы обнаружены! - привлек внимание Киннисона крик от пульта  управления,
- Они окружают нас!
   Приблизившись к  планете,  "Неустрашимый"  вошел  в  зону  помех,  и  его
достаточно четкое изображение возникло на видеоэкранах  вражеских  кораблей.
Они атаковали противника стремительно и яростно. Не прошло и  секунды  после
того,  как  наблюдатель,   сидевший   за   пультом   в   центральном   посту
"Неустрашимого", криком оповестил  о  надвигающейся  опасности,  и  наружные
защитные экраны патрульного корабля запылали ярким  пламенем  под  яростными
залпами не менее дюжины босконских лучей.

   Глава 4

   МЕДОН

   Все взгляды устремились к  приборам  и  самописцам,  но  непосредственных
причин для тревоги не было. Строители "Неустрашимого" знали свое  дело:  его
наружный защитный экран, самый легкий из четырех экранов,  выносил  нагрузку
от лучевого обстрела без малейших признаков перенапряжения.
   - Пристегнуть страховочные ремни,  -  приказал  начальник  экспедиции,  -
Генри, переведите "Неустрашимый" в  инерционный  режим.  Уравняйте  скорость
"Неустрашимого" со скоростью базы.
   Когда  главный   пилот   Генри   Гендерсон   включил   свой   компенсатор
Бергенхольма,  корабль  сильно  бросило  в   сторону   столь   велико   было
рассогласование скоростей корабля и базы.
   Пальцы Гендерсона бегали по  клавиатуре  пульта  управления  с  такой  же
легкостью и уверенностью, с какой  пальцы  органиста  бегают  по  клавиатуре
"царя всех музыкальных инструментов", но извлекали не мелодичные  аккорды  и
арпеджио,  а  ревущие   взрывы   строго   контролируемой   энергии.   Каждый
переключатель управлял  одним  двигателем.  Легкое  беглое  прикосновение  к
клавишам на  пульте  управления  отзывалось  мягким  увеличением  тяги;  при
сильном нажатии на клавиши тяга возрастала вполне ощутимо, и при вдавливании
кнопки в панель двигатель начинал работать на  полную  мощность  и  развивал
максимальную тягу до тех пор, пока оператор не отпускал кнопку.
   Гендерсон виртуозно управлял огромным космическим кораблем.  Плавно,  без
видимых  усилий  за  считанные  секунды  "Неустрашимый"  совершил  несколько
головоломных  кульбитов,   описал   размашистую   спираль   и,   качнувшись,
приготовился к спуску. Но никто, даже два других шеф-пилота, не говоря уже о
самом Гендерсоне, не обращал внимания на отточенное совершенство, изящество,
с которым были выполнены маневры. Для Гендерсона это была его работа. Он был
главным пилотом, а одна из отличительных особенностей столь высокого  звания
состояла в том, что его обладатель просто не  мог  выполнять  самые  трудные
маневры без кажущейся легкости.
   - Как насчет того, чтобы накрыть  их  залпом,  шеф?  -  Чатауэй,  старший
офицер  по  вооружению,  не  произнес  вслух  ни  слова.  Впрочем,  ему   не
требовалось ничего произносить вслух.  Но  самая  поза  старшего  офицера  и
нетерпение его подчиненных были красноречивее всяких слов.
   - Не торопись, Чатти, - ответил Киннисон. - Подождем,  пока  они  возьмут
нас в сферу, "осферят". Тут мы их всех и накроем. Либо все,  либо  ничего  -
если хотя бы один из кораблей противника сумеет скрыться или  у  него  будет
достаточно времени, чтобы проанализировать обстановку  и  сообщить  на  свою
базу о наших планах, то это будет одинаково плохо.
   Затем Киннисон снова  вошел  в  контакт  с  офицером  осажденной  базы  и
возобновил разговор с того самого места, на котором он был прерван.
   - Мы попытаемся  помочь  вам,  но  чтобы  помощь  оказалась  эффективной,
необходим достаточно чистый эфир. Не могли бы вы  приказать  вашим  кораблям
удалиться за пределы действия помех?
   - На сколько времени? Босконцы могут причинить нам невосполнимый ущерб за
один оборот планеты вокруг собственной оси.
   - Нам хватит одной двадцатой этого времени,  никак  не  больше.  Если  не
удастся добиться желаемого за такое время, то мы  вообще  ничего  не  сможем
сделать. К тому же босконцы не направят на вас особенно много лучей, так как
их основные силы будут отвлечены на нас.
   Когда корабли, занятые постановкой помех против аннигиляторов  босконцев,
удалились, Киннисон повернулся к своему старшему офицеру по вооружению.
   - Время, Чатти! Командуйте своим подчиненным. Лучевые залпы можете давать
по своему усмотрению. Главный калибр пока не трогайте.
   Из    ра