овывал  свои  умозаключения,  насыщенные
математическими  уравнениями   и   формулами   настолько   умопомрачительной
сложности, что смысл их был  понятен  далеко  не  каждому  члену  Ассоциации
ученых.
   Когда же Кардинг наконец завершил свои  измерения  и  наблюдения,  он  не
давал покоя никому до тех пор, пока не убедился, что  драгоценные  записи  с
уникальными данными упакованы  самым  тщательным  образом  и  их,  возможно,
удастся доставить на Главную Базу. Присматриваясь  к  сэру  Остину  Киннисон
заметил, что тот стал похож не на старую, вечно клохчущую  курицу,  как  ему
некогда  казалось,  а  на  большого  кота,  сожравшего  канарейку  и  лениво
жмурящегося на солнце: сэр Остин явно предвкушал удовольствие, с которым  он
уличит в невежестве своих коллег на ближайшем заседании Ассоциации ученых.
   Между тем время шло, но какое время? Никто, даже сэр Остин, не  отважился
бы сказать, какое время течет в гиперпространстве и сколько его - много  или
мало - прошло с того момента,  когда  "Неустрашимый"  и  босконский  корабль
влетели в гиперпространственный туннель. И  что  за  фантастическая  область
гиперпространство! Или, быть может, псевдопространство?
   Но, как мы уже заметили, время шло, и когда оба  корабля  приблизились  к
босконской базе, оттуда был подан сигнал на посадку, Ворсел, в чье дежурство
это произошло, сразу понял значение сигнала, так как все время  был  начеку.
Он мгновенно нажал нужные кнопки на пульте управления и стремглав бросился к
входному люку "Неустрашимого". Так быстро он не летал никогда в жизни.
   Оба корабля материализовались на посадочной площадке босконской  крепости
- на гладкой и черной каменистой поверхности. Два  солнца,  одно  горячее  и
близкое,  другое  бледное  и  далекое,  отбрасывали   резкие   тени,   столь
характерные для планет,  лишенных  атмосферы.  Горизонт  замыкал  гигантский
кратер вулкана, внутри которого размещалась босконская крепость.
   И какая! Недавно  построенная,  она  ощетинилась  раструбами  излучателей
всевозможных калибров и мощностей. Посредине крепости возвышался характерный
для  босконс-ких  крепостей   купол   центра   управления,   неподалеку   от
"Неустрашимого" оказалось, судя по всему, здание энергоустановки, которая  и
создавала  загадочную  силу,  позволявшую  совершать  переход  из  реального
пространства  в  гиперпространство.  Но  было  еще  одно   весьма   отрадное
обстоятельство (о  такой  удаче  Серый  линзмен  не  мог  и  мечтать!):  все
босконские   излучатели   были   направлены   в   противоположную   сторону!
"Неустрашимый" совершил посадку как бы во внутрением дворе крепости,  откуда
босконцы не  ждали  нападения  противника.  Корабль  Галактического  Патруля
возник из  гиперпространственного  туннеля  внезапно,  как  снег  на  голову
босконцев!
   Киннисон понимал, что атака на центральный  купол  обречена  на  неудачу.
Пробить защитные экраны босконцев, возможно, удалось бы, но  сил  для  того,
чтобы закрепить успех, явно не хватало. К  тому  же  Киннисону  не  хотелось
пускать в дело секретное оружие: сверхмощные излучатели, о которых  босконцы
даже не  подозревали.  Но  поскольку  враг  захвачен  врасплох,  на  стороне
"Неустрашимого был фактор внезапности, и у  Киннисона  в  запасе  оставалась
уйма времени - по крайней мере минута или, может, чуть больше,  а  за  такое
время противнику можно нанести немало урона!
   - Всем лучевым установкам,  кроме  излучателей  главного  калибра,  вести
огонь по своему усмотрению! - скомандовал Киннисон  в  микрофон.  Сам  Серый
линзмен уже занял  место  за  пультом  управления,  и  каждый  член  экипажа
"Неустрашимого" также был на своем боевом посту.
   Все излучатели "Неустрашимого",  в  пределах  досягаемости  которых  было
здание энергоустановки, сосредоточили огонь на нем. И оно на секунду как  бы
застыло,  сверкая  ослепительным  ярким  светом,  а  потом  рухнуло,  словно
карточный домик.
   -  Отлично,  ребята!  -  одобрил  работу  операторов  огневых   установок
Киннисон. -А теперь пусть каждый выберет себе цель по вкусу,  -  и  добавил,
обращаясь к  Главному  пилоту  Гендерсону:  -  Приподними-ка  "Неустрашимый"
чуть-чуть, Генри, чтобы у ребят обзор был получше, и приготовься ко  взлету.
Здесь каждую секунду может разверзнуться настоящий ад!
   Времени у экипажа "Неустрашимого" было в обрез, но все работали слаженно.
Излучатели  изрыгали  потоки  смертоносной  энергии,  уничтожая,  испепеляя,
обращая  в  потоки  расплавленного  металла  и  раскаленной   лавы   ангары,
мастерские и ремонтные заводы, склады и боевые босконские корабли,  стоявшие
на стартовой площадке на приколе или с неполным экипажем.
   - А теперь, Генри, нам самое время взлететь, пока мы целы и невредимы,  -
обратился Киннисон к шеф-пилоту и добавил: - Я имею в виду не плавно  взмыть
в небеса, а взлететь на полной тяге, пока наши друзья на базе  не  пришли  в
себя.
   Пальцы Гендерсона стремительно забегали по кнопкам и клавишам  на  пульте
управления, оба босконских солнца на миг  померкли  в  ослепительном  блеске
струй, вырвавшихся из дюз "Неустрашимого", и могучий корабль исчез  из  поля
зрения босконских наблюдателей. Ведь  "Неустрашимый"  был  не  только  самым
крупным кораблем Галактического Патруля,  обладавшим  после  того,  как  его
перестроили, наибольшей огневой мощью,  но  и  самым  быстроходным  кораблем
космического флота Цивилизации.
   Когда "Неустрашимый" со всеми членами экипажа и участниками экспедиции на
борту,  благополучно  взлетев,  оказался  в  межгалактическом  пространстве,
Киннисон сбросил с себя скафандр и, заключив в высшей степени возмущенного и
разъяренного этим Кардита в  свои  объятия,  закружил  его  по  центральному
посту.
   - Мы не потеряли ни одного человека! Понимаете,  ни  одного!  -  радостно
вопил Киннисон.
   Отпустив Кардинга, Киннисон вытащил из-за пульта управления Гендерсона  и
принялся с ним шутливо бороться, но, получив по спине  увесистый  шлепок  от
вам Баскирка, отлетел в сторону. Переход  "Неустрашимого"  в  безынерционный
режим  сделал  дальнейшее  продолжение  возни  весьма   затруднительным,   и
радостное возбуждение по случаю благополучного исхода  рискованной  операции
мало-помалу улеглось.
   Вражеская база была расположена на самом краю Первой, земной,  галактики,
в далеком звездном скоплении, но все же не во Второй галактике, как опасался
Киннисон, поэтому возвращение на  Главную  Базу  не  заняло  особенно  много
времени.
   - Вот, пожалуй, и все, - закончил Киннисон неофициальный  отчет  о  рейсе
адмиралу Хейнесу. - Задали мы им жару. Прежде чем  они  успеют  восстановить
крепость, вы сможете полностью уничтожить все бандитское гнездо.  Даже  если
наша разведка обнаружит  одну-две  босконские  базы,  ребята  теперь  сумеют
справиться с ними и сами. А  я,  если  не  возражаете,  хотел  бы  завершить
начатое дело - ликвидировать организацию цвильников.
   - Пожалуй, ты прав, - кивнул Хейнес. - Ты предпочитаешь отправиться  один
или тебе нужна чья-нибудь помощь?
   - Я уже думал об этом. Было бы неплохо, если бы Ворсел находился  в  моем
спидстере, покуда я буду заниматься метеорным старательством.  Он  помог  бы
мне фиксировать информацию и в случае необходимости пришел ко мне на помощь.
   - Это мы легко можем устроить, - одобрил Хейнес. И вскоре  "Неустрашимый"
отправился в рейс на Борову, унося на  борту  изящный  спидстер-невидимку  и
видавший виды, ржавый и помятый космический буксир Билла Вильямса  -  Дикого
Билла, метеорного старателя. Единственными пассажирами "Неустрашимого"  были
Ворсел и Киннисон.
   - Боюсь, что  теперь  тебе  придется  изрядно  поскучать  в  одиночестве,
старина, - заметил как-то Киннисон.
   - Ничего подобного, - решительно взмахнул  кожистым  крылом  велантиец  -
Когда-нибудь, когда ты научишься  мыслить  по-настоящему,  ты  поймешь,  что
возможность без помех предаваться сосредоточенным размышлениям на протяжении
нескольких недель выпадает редко. А если к тому же такая возможность связана
с выполнением служебного долга, то что может быть лучше?
   Спидстер  и  буксир  спустили  за  борт  "Неустрашимого"  в   космическое
пространство,  убедившись  что  поблизости  нет  ни  одного  наблюдателя,  и
Киннисон прямиком отправился в "Приют старателей", но на  этот  раз  не  для
того, чтобы пускаться  в  разгул.  Старателям  было  не  до  разгулов.  Весь
астероид Эвфросайн взбудоражила  новость:  в  отдаленной  солнечной  системы
планеты Трессилия III обнаружен сказачно богатый пояс астероидов.
   Киннисона эта новость  не  застала  врасплох,  ибо  метеоры,  послужившие
основанием "золотой лихорадки", были изготовлены и размещены  в  космическом
пространстве  по  его  указаниям.  Дело  в  том,  что  Трессилия  -   родина
регионального  директора  босконской  организации,  и  Серый  линзмен  хотел
познакомиться с  боссом  наркобизнеса  поближе,  и  ему  была  нужна  веская
причина, по которой  Билл  Вильямс  мог  бы  покинуть  Борову  и  отбыть  на
Трессилию.
   Жажда наживы у метеорных старателей намного  сильнее  жажды  выпивки  или
наркотиков. Старатели по-прежнему заглядывали в "Приют", но ненадолго, чтобы
поскорее отправиться в новый Клондайк. Ничего не обычного в происходившем не
было. Такое и прежде  случалось  время  от  времени.  Но  Стронгхарт  и  его
подручные не на шутку  встревожились:  золотая  лихорадка  сильно  поубавила
доходы заведения. Спасали только непомерно взлетевшие цены на припасы.
   - И ты тоже отправляешься на Трессилию, Билл? -  спросил  Стронгхарт  без
тени удивления.
   - Почему бы и нет? - последовал ответ. - Раз где-то есть  металл,  можешь
быть спокоен, я его непременно найду.
   В заявлении Дикого Билла не было хвастовства. Он просто констатировал то,
что всем и так хорошо известно: старатели, искавшие  счастья  в  астероидных
поясах сотен солнечных систем, знали, что если где-нибудь  есть  металл,  то
Дикий Билл Вильямс с Альдебарана II непременно его найдет.
   - Когда освободишься, заглядывай к нам, Билл, - пригласил Стронгхарт.
   - Непременно, - пообещал Билл - Заведение у тебя что надо!
   Киннисон отправился на астероидный пояс Трессилии,  а  там  Билл  Вильямс
нашел целое состояние. В один прекрасный день он  выловил  весьма  необычный
метеорит, на изготовление которого ушла значительная часть некогда найденная
Киннисоном другого метеорита. Правда, чтобы  изловить  свою  находку,  Биллу
Вильямсу пришлось попотеть.
   Находка Дикого Билла должна быть из ряда вон выходящей чтобы Киннисон мог
довериться слепой игре случая: Эдмунд  Кроунингшилд,  региональный  директор
организации цвильников, настолько богат, что  даже  "Приют  старателей"  для
него жалкая забегаловка. В его заведение имели доступ  только  представители
высшего общества Трессилии III. Метеорным старателям и прочим работягам вход
в заведение Кроунингшилда был настрого заказан.
   Осуществлению задуманного Киннисоном плана помог тот случай, когда  Дикий
Билл починил  Бергенхольм  на  терпевшем  бедствие  борованском  космическом
корабле. Происшествие обсуждалось широко, и все  узнали,  что  Билл  Вильямс
некогда был джентльменом. А это означало, что если бы он разбогател, то  ему
более  приличествовало  бы  общество,   которое   собиралось   в   заведении
Кроунингшилда, чем сброд, имеющий обыкновение посещать притоны вроде "Приюта
старателей".
   Найденный  Биллом  Вильямсом  метеор  оказался  достаточно   крупным,   а
содержание редких и драгоценных металлов в нем достаточно богатым для  того,
чтобы Билл, не вызывая подозрений, сдал его на приемный пункт Галактического
Патруля. Там метеор взвесили, исследовали, взяли пробу на анализ и открыли в
банке на имя мистера Вильяма Вильямса солидный  счет,  о  котором  метеорный
старатель Билл Вильямс не  смел  и  мечтать.  Свалившееся  на  Дикого  Билла
богатство требовало, чтобы он  изменил  образ  жизни,  и  Дикий  Билл  после
видимых колебаний, хорошо заметных внимательному  наблюдателю,  решил  стать
другим.
   Раз он некогда был джентльменом, то  ничто  не  мешает  ему  снова  стать
джентльменом. Теперь Билл Вильямс аккуратно подстрижен, ногти  отполированы,
а сам он одет по последней моде и тщательно выбрит.  Поверх  костюма  мистер
Вильямс по традиции  альдебаранских  джентльменов  имел  обыкновение  носить
роскошный плащ и делал это не без изящества. Правда,  мистер  Вильямс  много
пил, но только самые изысканные напитки. Он избегал  сомнительных  притонов,
жил в лучших гостиницах и удостаивал своим посещением  только  самые  лучшие
таверны  за  одним-единственным  исключением:  мистер  Вильямс  ни  разу  не
переступил через порог заведения мистера  Кроунингшилда  "Корона  на  щите",
словно знаменитое заведение не существовало!
   Время от времени мистер Вильямс - воплощение любезности и хороших  манер!
- приглашал какую-нибудь очаровательную даму отобедать с  ним  или  посетить
театр, но обычно предпочитал  одиночество.  Неприступный,  строгий  на  вид,
мистер Вильямс, возможно, был не вполне уверен в себе. Он неизменно отклонял
все попытки вовлечь его в одну из "компаний",  из  которых  состояло  высшее
общество на Трессилии. Мистер Вильямс выжидал, и его терпение  наконец  было
вознаграждено.
   Все чаще и чаще от все  более  важных  лиц  стали  приходить  приглашения
посетить "Корону на щите", но он  не  изменно  отвечал  отказом,  кратким  и
решительным, без каких-либо извинений и объяснения  причин.  По  задуманному
Киннисоном плану, мистер Вильямс мог и должен появиться в "Короне  на  щите"
только в том случае, если всем и каждому  станет  известно,  что  инициатива
приглашения исходила не от него. Наконец, с бывшим метеорным старателем  как
бы случайно встретился сам Эдмунд Кроунингшилд.
   - Почему вы никогда не  бываете  в  моем  заведении,  мистер  Вильямс?  -
любезно улыбаясь, спросил Кроунингшилд.
   - Потому, что мне не хочется, - гласил ответ.
   -  Но  почему?  -  продолжал  допытываться  региональный  босс,  искренне
удивленный. - О вашем упорном нежелании посетить "Корону на щите" уже  пошли
всякие толки. У нас бывают все!
   - А разве вам не известно, кто я?  -  спросил  мистер  Вильямс  холодным,
ничего не выражающим тоном.
   - Разумеется, известно. Вы мистер Вильям Вильямс, родом с Альдебарана II.
   - Нет. Я Билл Вильямс, или, если угодно  Дикий  Билл  Вильямс,  метеорный
старатель. А "Корона на щите", как я слышал, похваляется тем,  что  ни  один
старатель не переступал через ее порог, и заявляет во всеуслышание,  что  не
нуждается в деньгах такого отребья, как всякие там старатели. Если я  посещу
ваше  заведение  и  какой-нибудь  чистоплюй  вздумает  в  моем   присутствии
распространяться не слишком почтительно о метеорных старателях, вам придется
потом долго отскребать его от пола, а  полиция  будет  разыскивать  меня  за
причинение тяжких телесных повреждений. Так что благодарю покорно,  но  ваше
заведение мне не подходит.
   - Только и всего? - с облегчением улыбнулся Кроунингшилд. - Но  ведь  это
же чистое  недоразумение.  Уверяю  вас,  вы  глубоко  заблуждаетесь,  мистер
Вильямс. Правда, метеорные старатели, я имею  в  виду  тех,  кто  занимается
старательством сейчас, не  вполне  вписываются  в  то  изысканное  общество,
которое обычно бывает в "Короне на щите", но ведь вы теперь не  практикующий
старатель, а напоминать человеку о его прошлом не в наших правилах. Мы будем
рады приветствовать вас у  себя  как  альдебаранского  джентльмена.  Что  же
касается  неуважительного  отзыва  о  метеорных  старателях,  о  котором  вы
упомянули,  то  смею  заверить,  что  в  моем  заведении  вам  не   придется
действовать с присущей решительностью. Всякий, кто осмелится чем-то  вызвать
ваше неудовольствие, будет немедленно изгнан из "Короны на щите".
   - В таком случае я буду рад как-нибудь заглянуть к вам на огонек. Я давно
не вращался в обществе воспитанных людей, - вежливо ответил мистер Вильямс.
   - Если не возражаете, я пошлю мальчика за вашими  вещами.  В  "Короне  на
щите" вам будет удобнее, - предложил Кроунингшилд. Так Серый линзмен, не без
некоторого  сопротивления,  позволил  цвильникам  увлечь  себя   под   крышу
директора региональной организации - в то самое место, куда он так стремился
попасть.
   В течение нескольких последующих дней  с  новым  постояльцем  "Короны  на
щите" обращались в  высшей  степени  предупредительно,  но  Киннисона  такая
обходительность ничуть не обманывала.  Он  знал,  что  цвильники  подвергнут
мистера Вильямса не менее тщательной проверке, чем та, которой  его  некогда
подвергли в "Приюте старателей". Иначе и быть не могло: ведь теперь речь шла
о  безопасности  штаба  региональной  организации  цвильников.  Сначала   он
подозревал, что ему незаметно подсыпают тиоиит, но поскольку обретавшиеся  в
"Короне на  щите"  боссы  региональной  организации  не  носили  миниатюрных
антитионитовых предохранителей, то значит, и  ему  такие  предохранители  не
понадобятся.
   Однажды вечером, когда он находился в зале,  к  нему  подошла  незнакомая
девушка,  хорошенькая,  игривая,  молодая,  катая  между  пальцев  крохотный
комочек какого-то пурпурного порошка. Серый линзмен знал, что это не тионит,
но мистер Вильям Вильямс знать не мог.
   - Не хотите ли понюхать тионита, мистер Вильямс? -  кокетливо  предложила
она и дунула порошком ему в лицо.
   Реакция мистера  Вильямса  была  неожиданной,  но  мгновенной.  Он  ловко
увернулся от порошка и дал  пощечину  девушке.  И  хотя  ударил  не  сильно,
девушка отлетела на другой конец зала.
   - Что  вы  себе  позволяете?  Не  забывайте,  где  вы  находитесь,  и  не
распускайте руки! - угрожающе зарычал подскочивший к нему вышибала.
   Но теперь линзмена уже ничто не сдерживало, и он вложил в удар  всю  мощь
тренированного тела. Вышибала перелетел через зал и, врезавшись  в  с  гену,
замер  на  полу  безжизненной  грудой.  Точно  рассчитанный  удар   не   был
смертельным, но вышибала пришел в сознание лишь через несколько часов.
   Остальные гости повернулись на  шум  и  замерли.  Но  мистер  Вильямс  не
бросился бежать и даже не сошел с места. Он по-прежнему стоял, слегка согнув
ноги в коленях, и руки его были готовы отразить или нанести любой удар  -  в
зависимости от обстоятельств.  Глаза  мистера  Вильямса  были  холодны,  как
железо столь знакомых ему метеоритов.
   - Ну, кто еще из вас, вонючих цвильников,  вздумает  тянуть  на  меня?  -
спросил он негромко. Возникла напряженная тишина: словно  "цвильник"  в  том
изысканном обществе, которое собиралось в "Короне на щите", было хуже любого
самого  грязного  ругательства.  На  него  существовало   абсолютное   табу:
произносить его не следовало никогда, ни при каких обстоятельствах.
   Тем не менее никто из  гостей  не  решился  двинуться  с  места:  слишком
красноречива была поза мистера Вильямса. Кроме того, наводил на  размышления
и плащ, накинутый  на  широкие  плечи  недавнего  старателя:  никто  не  мог
поручиться, что под  его  роскошными,  свободно  ниспадающими  складками  не
скрывается пара излучателей Де Ляметра, а о том, как молниеносно выхватывает
их метеорный старатель и как он стреляет из них, посетители "Короны на щите"
были наслышаны.

   Глава 18

   "КОРОНА НА ЩИТЕ"

   Эдмунд Кроунингшилд сидел в своем кабинете далеко не в лучшем настроении:
ему во что бы то ни стало  требовалось  проверить,  не  является  ли  бывший
метеорный  старатель  шпионом   Галактического   Патруля.   По   сообщениям,
полученным  с  Эвфросайна,  Вильямс  не  был,  не  мог   быть   шпионом,   и
произведенная им, Кроунингшилдом проверка подтвердила правильность подобного
вывода. Теперь необходимо предпринять что-то неожиданное  и  либо  полностью
снять  с  Вильямса  подозрения,   либо   расстаться   с   ним.   Разумеется,
Кроунингшилду как владельцу "Короны на щите"  не  хотелось  терять  клиента,
имевшего на банковском счету кругленькую су