не так ли, сынок?
   Впервые за долгое время, что Киннисон знал адмирала,  старый  космический
волк утратил официальность. Он вскочил на ноги и схватил Киннисона за руку:
   - Я знал, что ты способен на многое, но сделать такое!  Ментор  дал  тебе
то, что ты хотел?
   - Да, сэр! - и молодой линзмен по возможности кратко  рассказал  адмиралу
обо всем, что произошло, - Однако  предстоит  проделать  немалую  работу.  Я
обследовал Главную Базу пиратов от киля до плотика и могу утверждать, что  в
том виде, в котором База существует сейчас, она  совершенно  неприступна.  Я
никогда не видел ничего подобного. Главная  База  выглядит  как  заброшенный
перекресток после холодной зимы. Чего только нет у пиратов на  Базе:  тут  и
экраны, и ловушки, и излучатели, и аккумуляторы. Всю  информацию  вы  можете
получить,  прослушав  эту  ленту  и  просмотрев  прилагаемые  к  ней  схемы.
Фронтальной атакой на крепость пиратов не взять. Они  выдержат  осаду,  даже
если мы используем для штурма"все наши истребители, да  и  вообще  весь  наш
космический флот. Силы равные, и нам никогда не удастся подойти к их базе на
расстояние лучевого залпа, если они будут заранее знать о нашем приближении.
   - Но раз задача невыполнимая, то что...
   - К этому я сейчас и перехожу.  Взять  Базу  в  том  виде,  в  каком  она
находится сейчас, невозможно, но есть  шанс,  и  немалый,  что  мне  удастся
ослабить оборону противника.
   И молодой линзмен приступил к изложению плана, который он  вынашивал  так
долго.
   - Вы  знаете,  как  действует  червь  -  выгрызает  яблоко  изнутри.  Это
единственный способ овладеть Главной Базой пиратов. Я попрошу вас,  адмирал,
распорядиться, чтобы на каждый корабль, который примет участие  в  кампании,
были установлены аннигиляторы детекторных лучей. Нам понадобится все, чем мы
располагаем.
   - Насколько я могу понять, операция должна быть расписана по минутам.
   - Совершенно верно, сэр.  Необходимо  строжайшее  соблюдение  намеченного
графика, так как я не смогу входить в контакт с командирами наших кораблей -
я буду по другую сторону мыслезащитного экрана. Сколько времени  понадобится
нам на все приготовления и  когда  выделенные  корабли  смогут  оказаться  в
звездном скоплении?
   - Недель через семь, в крайнем случае восемь.
   - Прибавим еще две недели на всякие непредвиденные трудности.  Прекрасно!
Итак, ровно в двадцать ноль-ноль через десять недель, считая  с  этого  дня,
все наши корабли должны подойти к Базе как можно ближе и  открыть  огонь  из
всех излучателей. Где-то здесь имеется подробный план Базы... Вот он! На нем
отмечены двадцать шесть главных целей. Их следует уничтожить одновременно  с
точностью до секунды. Когда цели падут, то падет и все  остальное.  Если  же
уничтожить  их  не  удастся,  мы  окажемся  в  незавидной  ситуации.   После
подавления главных целей  необходимо  перенести  огонь  по  указанным  здесь
направлениям на купол. Атака должна продолжаться ровно пятнадцать минут,  ни
минутой больше или  меньше.  Если  к  двадцати  пятнадцати  нам  не  удастся
принудить купол к сдаче, уничтожив  его  защитные  экраны,  уничтожайте  сам
купол, хотя, боюсь, задача будет не из легких. После этого вы и пятизвездные
адмиралы можете руководить действиями наших кораблей по обстоятельствам.
   -  Твой  план  не  предусматривает,  что  делать,  если  нам  не  удастся
уничтожить защитные экраны купола? И что будет с тобой?
   - Если нам не удастся пробить защитные экраны купола, то я погибну, а  вы
окажетесь втянутым в самую ужасную из войн, которые  когда-либо  видела  эта
Галактика.

   Глава 23

   ТРИГОНСИ СТАНОВИТСЯ ЦВИЛЬНИКОМ

   Заправка и техосмотр спидстера заняли каких-нибудь два часа, но  Киннисон
пробыл на Земле почти двое суток, принимая на  борт  множество  специального
оборудования. Почти все время ушло на изготовление  скафандра  с  неслыханно
мощной броней. Когда скафандр был готов, адмирал в  сопровождении  Киннисона
прошел в облицованный стальными плитами бетонный  бункер,  в  котором  стоял
манекен  с  дистанционным  управлением,  облаченный  в  новый  скафандр.   В
пятидесяти футах от манекена был установлен крупнокалиберный пулемет, вокруг
которого застыл в  ожидании  расчет,  облаченный  в  защитные  костюмы.  При
приближении Киннисона и адмирала все вытянулись по стойке "смирно".
   - Все, как мы условились? - спросил Хейнес.
   - Сравнили ли вы заряды с теми, которые  я  привез  с  Альдебарана  I?  -
спросил Киннисон у командира расчета,  усаживаясь  за  щитами,  ограждавшими
пульт управлениями.
   - Да, сэр. Заряды увеличены на двадцать пять процентов, как вы указывали.
   - Прекрасно! Открываем огонь!
   Пулемет  заговорил  оглушительно  громко.  Киннисон   заставлял   манекен
вставать, поворачиваться, нагибаться, совершать обманные движения,  стремясь
подставить под ураганный  огонь  каждую  пластину  брони,  каждый  сантиметр
поверхности, каждое сочленение  скафандра.  Наконец,  рев  крупнокалиберного
пулемета умолк.
   - Тысяча выстрелов, сэр! - доложил офицер.
   - Ни одной пробоины, ни одном вмятины, ни одной царапины, - констатировал
Киннисон после минутного осмотра и, надев на себя скафандр, приказал:
   - Дайте по мне две тысячи выстрелов. Я скажу, когда прекратить  стрельбу.
Огонь!
   И снова крупнокалиберный пулемет завел свою  монотонную  яростную  песню.
Киннисон обладал огромной  физической  силой,  но,  несмотря  на  это  и  на
включенные на полную мощность ранцевые двигатели, он не мог  устоять  против
шквального огня. Киннисон упал навзничь, и огонь сразу прекратился.
   - Продолжать стрельбу! - раздраженно крикнул он.  -  Вы  думаете,  пираты
прекратят стрельбу, когда увидят, что я упал? Продолжайте  стрельбу  до  тех
пор, пока не кончатся патроны или я не подам команду прекратить огонь!
   И град пуль крупного калибра застучал по гудящей оболочке скафандра.
   Линзмен снова был отброшен навзничь, он несколько раз перевернулся  и  на
секунду затих. Потом снова вскочил и снова был отброшен на пол бункера.  Так
повторялось много раз. Пулеметный расчет, забавляясь, вел  теперь  огонь  то
одиночными выстрелами, то залпами, целясь то  в  одну,  то  в  другую  точку
скафандра. Но,  наконец,  несмотря  на  все  усилия  пулеметчиков,  Киннисон
научился стоять под огнем.
   Работая ранцевыми двигателями, он мог теперь  смотреть  прямо  в  грозное
дуло пулемета, изрыгавшего смерть. Воздух в бункере был полон металла.  Пули
и осколки рикошетировали от стальных стен и с воем  и  свистом  носились  по
всем направлениям вместе с отколотыми  кусками  бетона  и  песком.  Напрасно
пулеметчики подносили все новые и новые ленты с патронами, напрасно вся  эта
сталь извергалась потоком на линзмена. Киннисон мог  не  только  стоять  под
огнем, но и продвигаться вперед. Он был в каких-нибудь шести футах от  жерла
пулемета, когда огонь прекратился вторично.
   - Двадцать тысяч выстрелов, сэр, - доложил хриплым голосом офицер. -  Нам
необходимо сменить ствол, прежде чем мы сможем продолжать стрельбу.
   - Благодарю вас, довольно! - сказал Хейнес и,  обратившись  к  Киннисону,
добавил: - Пойдемте отсюда!
   Киннисон  вышел.  Он  снял  тяжелые  наушники,  несколько  раз  сглотнул,
поморгал и подвигал лицевыми мышцами. Только  после  этого  он  обратился  к
адмиралу:
   - Работает великолепно, сэр, если не считать шума.  Хорошо,  что  у  меня
есть Линза- несмотря на наушники, дня три я ничего не буду слышать!
   - А как ведут себя пружинные подвески и противоударные устройства? У тебя
нет синяков? Тебя несколько раз хорошо зацепило.
   - Ни одного синяка. Давайте вместе осмотрим скафандр.
   Вся поверхность бронированного скафандра теперь была  покрыта  пятнами  в
тех местах, где пули,  ударившись  о  сверкающую  поверхность  скафандра  из
сверхпрочного сплава, оставили на ней частицу своего металла,  но  на  самой
поверхности не было ни пробоин, ни вмятин, ни царапин.
   - Благодарю вас,  ребята!  Отлично  сработано!  -  поблагодарил  Киннисон
пулеметчиков.
   Вполне возможно, что пулеметной прислуге очень хотелось узнать, что может
видеть человек в шлеме из многослойного металла толщиной в дюйм,  в  котором
не было ни одной прорези, ни одного иллюминатора. Но даже если они и умирали
из любопытства, никто не задал  ни  единого  вопроса.  Ведь  они  тоже  были
членами Галактического Патруля.
   - Как, по-твоему, эта штука на тебе - скафандр или индивидуальный танк? -
спросил Хейнес. - С таким скафандром ты можешь отправляться куда угодно.
   - Испытания лучше проводить, когда находишься  среди  друзей,  чем  среди
врагов, - засмеялся Киннисон. - Конечно, в нем очень тяжело, он весит  около
тонны, и я не хотел бы в нем разгуливать. В нем лучше летать. Итак, сэр, все
улажено. Я думаю, мне лучше всего перелететь  в  скафандре  до  спидстера  и
стартовать. Не могу  сказать  точно,  сколько  времени  потребуется  мне  на
Тренко.
   - В добрый час, - кивнул адмирал, и Киннисон ушел.
   - Что за человек! - прошептал Хейнес, глядя вслед удалявшейся  чудовищной
фигуре, и медленно, погруженный в размышления, направился в свой кабинет.
   Сестра  Мак-Дугалл  была  очень  обижена  тем,   что   Киннисон   покинул
госпитальный корабль, даже не простившись.  Хейнес  воспринимал  все  иначе.
Старый космический волк отлично знал,  что  Серые  Линзмсны,  в  особенности
молодые Серые Линзмены, роют носом землю, чтобы добиться поставленной  цели.
Адмирал понимал то, что  еще  предстояло  понять  Мак-Дугалл:  Киннисон  уже
перестал быть землянином.
   Он был сыном Земли, но принадлежал всей Галактике в целом, а не крохотной
пылинке,  затерянной  в  ее  просторах.  Киннисон  -  офицер  Галактического
Патруля. Он олицетворял  Галактический  Патруль  и  к  возложенным  на  него
обязанностям относился весьма серьезно. В своем неистовом стремлении довести
задуманную им кампанию до успешного завершения  Киннисон  использует  любого
нужного ему человека, мужчину или женщину, безразлично.  Он  не  остановится
даже перед тем, чтобы использовать Главную Базу, как только что  поступил  с
ним самим, Хейнесом, пулеметным расчетом  и  всеми,  кто  помогал  снарядить
спидстер в полет. После того как он использует людей,  те  просто  перестают
для него существовать,  и  он  бесцеремонно  бросает  их,  не  понимая,  что
вежливость и внимание так украшают жизнь!
   Предаваясь этим размышлениям на ходу, Командир Порта  тихо  улыбался  про
себя. Он знал, что со временем Киннисон поймет, сколь огромна Вселенная, как
долго течет время и что Порядок  Вещей,  охватывающий  всю  Вечность  и  всю
Вселенную, есть нечто непостижимо большее. С такими тайными мыслями  ветеран
космоса уселся на свое рабочее место и погрузился в нескончаемые дела.
   Для Киннисона, не  достигшего  в  своем  мироощущении  философских  высот
Хейнеса, а смотревшего на все с позиций своего возраста, перелет  на  Тренко
был  поистине  бесконечным.  Как  ни  хотелось  ему  поскорее  приступить  к
осуществлению плана  задуманной  им  кампании,  Киннисон  не  без  удивления
обнаружил, что ни мысленные посылы и даже произносимые вслух ругательства не
позволяют спидстеру прибавить скорости, так как и  без  того  он  развил  ту
совершенно немыслимую, чудовищную скорость, на  которую  были  способны  его
двигатели.  Не  помогло  и  расхаживание  по  крохотному  посту  управления.
Киннисон  пытался  заняться  физическими  упражнениями,  но  напрасно:  даже
физическая  нагрузка  не  могла  отвлечь  его  от  размышлений  о   главном.
Заниматься же умственной гимнастикой было решительно невозможно. Киннисон не
мог думать ни о чем другом, кроме как о Базе Гельмута.
   Но вот спидстер приблизился к Тренко. Киннисон без труда нашел  космопорт
Галактического Патруля. К счастью, было лишь одиннадцать часов  и  Киннисону
не пришлось долго ждать разрешения на посадку. Он посадил  свой  спидстер  в
инерционном режиме, послав в пространство мысленное сообщение:
   - Линзмен из космопорта Тренко - Тригонси  или  тот,  кто  его  замещает!
Линзмен Киннисон из Солнца III просит разрешения на посадку.
   - Здесь Тригонси, -  последовал  мысленный  ответ,  -  Добро  пожаловать,
Киннисон.  Вы  опускаетесь  по  идеальной  прямой.  Вам  удалось   настолько
усовершенствовать свой летательный аппарат, что можете совершать посадку  по
идеальной прямой даже в среде с сильными возмущениями?
   - Спидстер усовершенствовал не я. Мне его только предоставили для полета.
   Пока спидстер в крепких объятиях посадочных захватов втягивался в  тамбур
и  проходил  дезинфекцию,  Киннисон  продолжал  мысленные   консультации   с
Тригонси. Этот  уроженец  Ригеля  играл  важную  роль  в  планах  задуманной
Киннисоном кампании, а поскольку он к  тому  же  был  Линзменом,  ему  можно
доверять. Кратко рассказав Тригонси  о  разыгравшихся  событиях  и  о  своих
планах на будущее, Киннисон заключил:
   - Теперь вы понимаете, почему мне необходимо  экстренно  раздобыть  около
пятидесяти килограммов  тионита.  Не  миллиграммов  и  даже  не  граммов,  а
пятьдесят килограммов!  Поскольку  такого  количества  тионита  заведомо  не
найдется во всей остальной Галактике, мне не оставалось ничего другого,  как
прибыть сюда и просить вас помочь мне собрать  все  пятьдесят  килограмм  до
последнего грамма.
   Вот так! Ни больше ни  меньше!  К  линзмену,  в  чьи  обязанности  входит
пресекать любую попытку вывезти с Тренко хотя бы одно растение, вдруг  ни  с
того ни с сего обращаются  с  просьбой  помочь  в  сборе  такого  количества
запрещенного  наркотика,  которое   превышает   всю   продукцию   подпольных
лабораторий торговцев наркотиками всей Галактики за солнечный месяц!  С  тем
же успехом Киннисон мог бы зайти в Казначейство в Вашингтоне и обратиться  к
начальнику Бюро по борьбе с наркотиками с  меланхолическим  замечанием,  что
вот, мол, заглянул к вам, чтобы одолжить десять тонн героина! Но Тригонси не
возмущался и не задавал вопросов. Он даже не удивился. Ведь  перед  ним  был
Серый Л и измен.
   - Собрать такое количество тионита не составит особого труда,  -  ответил
Тригонси, задумавшись на мгновение.  -  Мы  располагаем  сейчас  несколькими
лабораторными  установками  для   получения   тионита,   конфискованными   у
цвильников. Их просто не успели еще отослать.  Все  мы,  разумеется,  хорошо
знакомы с методами экстрагирования и очистки наркотика.
   Тригонси  отдал  необходимые  распоряжения,  и  вскоре  космопорт  Тренко
представлял собой удивительное зрелище: весь  личный  состав  Галактического
Патруля, расквартированный на Тренко, изо всех сил... нарушал закон, который
до того считался незыблемым!
   Лишь недавно миновал полдень, и наступило самое тихое время суток.  Ветер
упал почти "до нуля", что на планете  Тренко  означало:  сильный  человек  в
состоянии выстоять против такого ветра. Поэтому Киннисон облачился в  легкий
скафандр и  вскоре  с  деловым  видом  собирал  некое  растение  с  широкими
листьями, которое, как ему сообщили, было богатейшим источником тионита.
   Не успел Киннисон проработать  несколько  минут,  как  к  нему  подползло
какое-то плоское существо и, убедившись, что оболочка скафандра  несъедобна,
отползло в сторону и стало внимательно наблюдать за Киннисоном.  Линзмен  не
мог устоять перед искушением и не использовать предоставившуюся  возможность
попрактиковаться.
   На Земле он проводил часы, подчиняя своему разуму различных животных, и в
разум своего нового  знакомого  вошел  без  особых  усилий.  Киннисон  сразу
обнаружил, что существо обладает гораздо  более  развитым  интеллектом,  чем
земная  собака.  Уровень  развития  этих  странных  ползающих  существ   был
настолько  высок,  что  они  создали  даже  свой  язык,   правда,   довольно
примитивный. Вскоре линзмен научился управлять существом и  приспособил  его
для сбора растения с широкими листьями. А поскольку  плоское  существо  было
идеально приспособлено к условиям окружающей среды, то он  заготовил  больше
растений, чем все остальные сборщики, вместе взятые.
   - Извини, приятель, за то, что сыграл с тобой такую  шутку,  -  обратился
Киннисон к своему невольному помощнику.  -  Пойдем-ка  со  мной  в  приемную
комнату, и я попробую вознаградить тебя за труды.
   Поскольку единственным вознаграждением могла быть еда, Киннисон принес из
спидстера небольшую консервную банку лосося, упаковку сыра, плитку шоколада,
несколько кусков сахара, картофелину и стал по очереди предлагать все  яства
обитателю Тренко. Лосось и  сыр  получили  высокое  одобрение.  Шоколад  был
воспринят существом как восхитительный -деликатес. Но больше всего  плоскому
существу пришелся по вкусу кусок  сахара  -  разум  Киннисона  ощутил  волну
невыразимого блаженства, когда чудесное вещество исчезло во  рту  животного.
Не осталась без внимания и картофелина: любое из обитающих на Тренко существ
обладало способностью поглощать всякую пищу, но это была  лишь  обыкновенная
еда, не вызвавшая никаких вкусовых эмоций.
   Киннисону стало ясно, что делать: он вывел своего помощника под  открытое
небо, где уже ревел и бесновался ветер, снял контроль над разумом существа и
бросил кусочек сахара, который оно ловко поймало  ртом  прямо  в  воздухе  и
закатилось в пароксизме восторга.
   - Еще! Еще! - требовательно  просило  оно,  пытаясь  взобраться  по  ноге
линзмена, закованной в броню скафандра.
   - Если хочешь еще, нужно заслужить, - объяснил ему Киннисон. - Срывай вой
те растения с широкими листьями и складывай  их  сюда,  видишь,  где  пустое
место, тогда получишь еще.
   Для коренного обитателя Тренко это была совершенно новая идея,  но  после
того, как Киннисон, взяв его разум под контроль, показал, что нужно  делать,
он довольно охотно  принялся  за  работу,  которую  прежде  в  течение  часа
выполнял бессознательно. Прежде чем начался дождь, положив тем  самым  конец
трудовому  дню,  около  дюжины  плоских  существ  проворно  собирали  урожай
тионитоносных растений, и все ригелианцы вместе едва могли за ними угнаться.
После того как космопорт закрылся, они упорно толпились у входа,  принося  с
собой листья и явно напрашиваясь на то, чтобы их впустили.
   Потребовалось некоторое время, прежде чем Киннисон сумел растолковать им,
что на сегодня рабочий день окончен, но завтра они могут  приползать  снова.
Наконец, Киннисону удалось внедрить свою мысль в сознание  существа,  и  его
помощники, несколько разочарованные, расползлись в разные стороны. Однако на
следующее утро не успела грязь просохнуть и затвердеть, как те же двенадцать
существ пришли на работу. И тут линзмена поразила неожиданная мысль: как они
нашли космопорт? Неужели всю ночь провели где-то  поблизости,  в  бурю,  под
проливным дождем?
   - Этого я еще не знаю, - сказал сам себе Киннисон, - но непременно узнаю.
   Он снова, и более тщательно, обследовал разум двух или трех существ.
   - Нет, они вовсе не слепо подражали нам, - сообщил Киннисон  ригелианцам.
- Они не так глупы, как может показаться. У них, Тригонси, примерно такой же
уровень восприятия, как у вас, быть может, даже чуть выше. А почему  бы  вам
не обучить их? Ведь  они  легко  могли  бы  стать  эффективными  помощниками
полиции.
   - Если с ними  обращаться  так,  как  вы,  то  конечно.  Я  немного  могу
разговаривать  с  ними,  но  никогда  прежде  они  не  проявляли  готовности
сотрудничать с нами.
   - Вы никогда не давали им сахара, - засмеялся Киннисон. - Ведь  сахара  у
вас достаточно? Я чуть было не забыл, что многие расы не употребляют сахар,
   - Мы, ригелианцы, принадлежим к числу  таких  рас.  Крахмал  кажется  нам
гораздо вкуснее и намного лучше соответствует биохимии  нашего  тела.  Сахар
используется только как химическое вещество. Но это не мешает  нам  получать
его  сравнительно  легко.  Есть  и  еще  одно  обстоятельство.  Вы   сказали
существам, что делать, и заставили их понять вас. Я так не умею.
   - Научиться довол