вверху у входа в пещеру,
зажал древко под мышкой, расставил могучие ноги и геркулесовы ручищи, напряг
богатырскую спину. И ван Баскирк застопорил движение клубка  вглубь  пещеры:
чудовища  остановились!  Разъяренные  катлаты,  уже   попавшие   в   мрачное
пространство пещеры, цеплялись щупальцами за выступы  и  неровности  стен  и
тянули своих пленников внутрь с каждым мгновением все сильнее и сильнее.
   От   чудовищного   напряжения   скафандр    Киннисона    затрещал:    это
приспосабливались к новому необычному положению герметические  соединения  в
сгибах и  сочленениях.  В  том,  что  броня,  изготовленная  из  специальных
сплавов, рассчитанных на нагрузки и  условия  глубокого  космоса,  выдержит,
сомнений не было. Но выдержит ли живой якорь?
   Для Кима Киннисона, да и для всей нашей цивилизации,  несомненной  удачей
оказался выбор квартирмейстера  "Британии",  подобравшего  ему  в  напарники
Питера ван Баскирка. Смерть, неизбежная  и  ужасная,  ожидала  каждого,  кто
оказался бы внутри пещеры, и ни одно  земное  существо,  закованное  даже  в
самую крепкую броню, не смогло бы выдержать  чудовищное  усилие,  с  которым
затягивали в пещеру свою жертву катлаты.
   Но Питер ван Баскирк, хотя его предки были родом из мирной  Голландии  на
далекой Земле, родился  и  вырос  на  планете  Валерия.  Тяготение  на  этой
планете, в два с половиной раза превосходившее земное, наделило его силой  и
здоровьем, почти немыслимыми для нас, обитателей  маленькой  зеленой  Земли.
Почти двух метров росту, ван Бас-кирк  казался  невысоким  из-за  широчайших
плеч и мощного торса. Кости его были прямо-таки слоновых размеров - ведь  им
приходилось служить опорой и рычагами  для  окружавшей  их  громадной  массы
мускулов. Но сколь ни велика была физическая сила ван Баскирка, и  она  была
на исходе.
   Цепи карабинов звенели от напряжения, захваты врезались  в  металлические
кольца. Все мышцы ван Баскирка вздулись от страшного  напряжения,  сухожилия
были натянуты до предела и грозили вот-вот лопнуть, пот катился  по  могучей
спине.  Челюсти  были  сведены  судорогой,  глаза  вылезли   из   орбит   от
нечеловеческих усилий, но ван Баскирк держался.
   - Отпусти меня! - скомандовал, наконец, Киннисон. -  Даже  ты  не  можешь
больше выдержать такое напряжение! Довольно! Не хватало, чтобы  они  сломали
тебе спину... Отпусти меня,  кому  говорю!...  Я  сказал  отпусти,  слышишь,
валерианская обезьяна?
   Но даже  если  ван  Баскирк  и  слышал  или,  точнее,  ощущал  отдаваемые
срывавшимся от напряжения голосом команды Киннисона,  он  никак  на  них  не
реагировал.  Всеми  фибрами  своей  души,  каждой  частицей   своего   тела,
достойного жителя Бробдингнега -  страны  великанов,  он  мрачно,  упорно  и
самоотверженно сопротивлялся усилиям катлатов, не подаваясь ни на йоту.
   И ван Баскирк держался, пока Ворсел с Велантии, их  неожиданный  союзник,
дракон из легенд, прокладывал себе путь к  двум  патрульным  сквозь  полчища
катлатов - вихрь разящих клыков и когтей, наносящих удары  крыльев  и  почти
огнедышащей пасти, могучих лап и смертоносного хвоста.
   Ван Баскирк держался, пока Ворсел, подлинный демон во  плоти,  пробивался
все ближе и ближе, разбрасывая во все стороны трупы и остатки разорванных  в
клочья катлатов.
   Ван  Баскирк  держался  и  тогда,   когда   змееподобное   тело   Ворсела
протиснулось в щель между ним и стеной пещеры, проскользнуло в глубь  пещеры
за спиной Киннисона и дракон начал сеять смерть и разрушение среди катлатов,
набившихся в пещеру.
   Когда  же  чудовищная  нагрузка  внезапно  ослабела,  ван  Баскирк   упал
навзничь. Перетруженные мышцы  непроизвольно  сокращались.  Сверху  на  него
навалился прикованный к нему карабинами линзмен. Киннисон, чьи руки  наконец
освободились, отстегнул карабины, и тотчас же обернулся  к  пещере,  готовый
отразить натиск врага, но битва уже  завершилась.  Катлатам  вполне  хватило
Ворсела с Велантии. Испуская резкие пронзительные крики, еще не успев остыть
от пыла сражения, они спешно расползались по своим пещерам.
   Ван Баскирк, шатаясь, поднялся на ноги.
   - Благодарю за помощь, Ворсел. Без вас мы  чуть  было  не  отправились  к
праотцам... - начал было он, но тут же был  остановлен  мысленной  командой,
переданной телепатически необычным союзником.
   - Немедленно прекратите мысленное излучение! Перестаньте  думать  совсем,
если не  можете  заэкранировать  свой  мозг!  -  последовала  неслышная,  но
категорическая команда. - Катлаты -  самые  мелкие  представители  животного
мира планеты. Другие дельгонские твари гораздо крупнее и опаснее. К счастью,
вы мыслите на частотах, которые никогда не  использовались  в  этих  местах.
Если бы я не находился так близко от вас, то бы ничего не услышал.  Но  если
бы у правителей Дельгона слуховой аппарат  был  настроен  на  полосу  частот
вашего  незаэкранированною  мозга,  то  последствия  оказались   бы   самыми
серьезными.  Следуйте  за  мной.  Я  постараюсь   лететь   помедленнее,   но
поторопитесь.
   - Скажи ему, капитан, - произнес ван Баскирк  и  замолчал.  Мозг  его  не
излучал ничего, словно был сделан из желе за
   - Я передаю вам задрапированную  мысль  через  мою  Линзу,  -  возобновил
разговор с драконом Киннисон. - Вам не нужно замедлять  полет,  мы  способны
развивать любую скорость. Ведите, мы последуем за вами!
   Велантиец взмыл  в  воздух  и  начал  свой  стремительный  полет.  К  его
величайшему изумлению, оба человеческих  существа,  не  прилагая  каких-либо
видимых усилий, не отставали от него (оба астронавта летели в безынерционном
режиме).  Спустя  какое-то  время  Киннисон  направил   дракону   еще   одно
заэкранированное мысленное послание.
   - Если время вас поджимает, Ворсел, то я и мой напарник  можем  перенести
вас куда угодно со скоростью в сотни раз  большей,  чем  та,  с  которой  мы
сейчас летим, - предложил он.
   Выяснилось, что время действительно имело первостепенное значение, и  все
трое быстро объединились. Дракон сложил крылья,  вцепился  когтями  в  броню
скафандров, и дружная троица устремилась с такой скоростью, которую Ворсел с
Велантии не мог и вообразить даже в самых дерзновенных фантазиях. Не  прошло
и минуты, как цель путешествия -  небольшой  неприметный  шатер  из  тонкого
листового металла, установленный  в  самой  чаще  зеленых  джунглей  -  была
достигнута. Оказавшись внутри шатра, Ворсел плотно закрыл за  собой  вход  и
обернулся к своим гостям.
   - Думаю, теперь  мы  можем  поговорить  свободно.  Стенами  шатра  служат
экраны,  исключающие  всякую  возможность   подслушивания,   в   том   числе
мысленного.
   - Насколько я могу понять, этот мир  вы  называете  планетой  Дельгон,  -
начал медленно Киннисон.-Сами вы родом с планеты Велантия, которая находится
по другую сторону  от  здешнего  Солнца.  Я  полагал,  что  вы  намеревались
доставить нас к своему космическому кораблю. Но где же он?
   - Никакого космического корабля у меня нет, - ответил велантиец, - да мне
он и не нужен. До конца моей жизни, которая  теперь  измеряется  всего  лишь
несколькими вашими часами, этот шатер - мое единственное...
   - Нет корабля? - вмешался в разговор  ван  Баскирк.  -  Надеюсь,  нам  не
придется до конца наших дней  оставаться  на  этой  всеми  забытой  планете.
Сказать по правде, мне не очень-то хочется  возвращаться  и  на  борт  нашей
спасательной лодки.
   - Возможно, нам не придется делать  ни  того,  ни  другого,  -  подбодрил
сержанта Киннисон. - Ворсел происходит из племени долгожителей,  и  если  он
полагает, что его враги доберутся до него через несколько часов, то это  еще
не означает, что действительно так и будет.  Ведь  нас  теперь  трое.  Кроме
того, если нам понадобится космический корабль, то он у нас будет, даже если
нам придется самим построить его.
   А теперь постараемся разузнать, что к чему. Ворсел, начните,  пожалуйста,
и расскажите все по порядку, ничего не пропуская. Я  абсолютно  уверен,  что
втроем мы сумеем из любого положения найти выход, который устроит нас всех.
   И велантиец поведал Киннисону и ван Баскирку свою историю. В его рассказе
было много повторов, много отвлечений в сторону, поскольку некоторые понятия
оказывались настолько необычны, что передать их было просто невозможно. Но в
конце концов  из  мозаики  полученной  информации  у  членов  Галактического
Патруля сложилось достаточно полное представление о  той  ситуации,  которая
сложилась в этой планетной системе.
   Властители Дельгона пользовались дурной  славой.  Человеческий  ум  не  в
силах представить себе всю гнусность и низость совершаемых ими преступлений.
Дельгонцы  были  не  только  врагами  велантийцев,  не  только  пиратами   и
захватчиками, поработившими  велантийцев  и  использовавших  их  в  качестве
домашнего  скота.  Нет,  зло  коренилось  гораздо  глубже.  Дельгонцы  путем
массированного  воздействия  на  сознание   велантийцев   внедрили   в   них
отвратительный паразитизм, духовный и  биологический.  Так  продолжалось  на
протяжении   нескольких   веков.   Сопротивление   поработителям   оказалось
невозможным: стоило появиться велантийцу, способному возглавить недовольных,
как он тут же бесследно исчезал, не успев ничего предпринять.
   Наконец все  же  удалось  изобрести  средства,  позволяющие  экранировать
мысли. У велантийцев начало развиваться осознание  того,  что  высший  смысл
жизни состоит в том, чтобы освободить Велантию от тирании  Дельгона.  Однако
ни один велантиец, будь то студент, ученый  или  просто  путешественник,  не
вернулся на Велантию после высадки на Дельгоне.
   - А почему вы не подадите жалобу на дельгонцев в Галактический  Совет?  -
спросил ван Баскирк. - Уж он-то быстро навел бы порядок.
   - До сих пор мы не знали, если не считать  самих  ненадежных  и  окольных
слухов, о том, что такая организация, как ваш Галактический Патруль,  вообще
существует, - ответил велантиец с явной неохотой. - Тем не менее  много  лет
назад мы все же запустили космический корабль в сторону ближайшей  базы,  не
контролируемой дельгонцами. Однако продолжительность полета втрое  превышала
продолжительность жизни велантийца; к тому же корабль постоянно подстерегала
смертельная опасность. Было бы чудом, если кораблю удалось долететь до цели.
Но даже в этом случае нашу жалобу вряд ли удостоили рассмотрения,  поскольку
у нас отсутствовали какие-либо вещественные доказательства.
   Никто из живых велантийцев никогда не видел ни одною дельгонца, никто  не
может клятвенно подтвердить истинность того, о чем я вам  поведал.  Хотя  мы
убеждены, что все обстоит именно так, как я вам рассказал, наша  уверенность
опирается  не  на  свидетельства,  принимаемые  во  внимание  при   судебных
разбирательствах, а на умозаключения, выводимые нами из тех мыслей,  которые
внедряют в наше сознание дельгонцы. Эти мысли различны по содержанию...
   - Не будем вдаваться в излишние подробности, - прервал Ворсела  Киннисон.
- Примем нарисованную вами картину за истину. Но из вашего  рассказа  отнюдь
не следует, что вам предстоит умереть через несколько часов.
   - Единственная цель жизни  велантийца  -  избавление  родной  планеты  от
господства Дельгона. Много велантийцев прибывали сюда, на Дельгон, но никому
не удалось сделать ничего, что способствовало бы  освобождению  Велантии  от
ига дельгонцев. Ни один не вернулся и не прислал после начала своих действий
ни одного сообщения на Велантию, Я велантиец. Я прибыл  на  Дельгон.  Вскоре
открою дверь cboci о убежища и вступлю в мысленный  контакт  с  противником.
Поскольку  лучшим  велантийцам  не  удалось  одолеть  Дельгон,  нет  никакой
надежды, что это удастся сделать мне. Вот почему я  никогда  не  вернусь  на
родную планету. Стоит мне  начать  действовать,  как  дельгонцы  пошлют  мне
мысленный приказ - телепатему, требующую, чтобы я пришел к ним. Против своей
воли я вынужден буду выполнить их команд) и вскоре после этого погибну, хотя
и не знаю как.
   - Прекратите, Ворсел!  -  резко  прервал  его  Киннисон.  -  То,  что  вы
говорите, пораженчество в чистом виде, и вы это превосходно понимаете. Такие
разговоры к добру не приводят.
   - Вы толкуете сейчас о  вещах,  вам  совершенно  неизвестных,  -  заметил
Ворсел, и обычная беспристрастность впервые покинула его.-Ваши мысли поэтому
праздны, не несут никакой полезной информации и ничем не могут помочь. Вы не
имеете ни малейшего представления об интеллектуальной мощи дельгонцев.
   - Возможно, вы правы, - возразил Киннисон. - Я  отнюдь  не  претендую  на
роль этакого интеллектуального гиганта,  но  одно  знаю  наверняка:  никакая
интеллектуальная мощь не может противостоять ясно и четко  выраженной  воле.
Эрайзиане, возможно, могли бы сокрушить мою волю,  но,  клянусь  жизнью,  ни
один другой разум во всей Вселенной не в силах сделать это!
   - Ты так думаешь, землянин? - почти осязаемая сфера чужой  мысли  окутала
мозг Киннисона.  Все  его  чувства  напряглись  до  предела  от  чудовищного
давления, но он нашел в себе силы стряхнуть оцепенение и даже улыбнуться.
   - Давайте еще, раз, Ворсел, - попросил Киннисон. - Признаться, вы застали
меня врасплох, но мне все же удалось устоять.
   - Вы меня поразили, -  заявил  велантиец  в  изумлении.  -  Я  едва  смог
коснуться вашего разума. Мне не удалось преодолеть даже  внешнюю  защиту,  а
ведь я напряг все  свои  силы.  Это  вселяет  надежду.  Мой  мозг,  конечно,
уступает мозгу дельгонцев, но поскольку мне не удалось воздействовать на вас
даже при прямом контакте и предельном напряжении сил, вам, возможно, удастся
оказать  сопротивление  и  разуму  дельгонцев.  Готовы  ли  вы  рискнуть   и
проверить, сколь сильна клятва,  которую  вы  только  что  дали?  Готовы  ли
рискнуть Линзой, которую носите,  зная,  что  от  исхода  испытания  зависит
судьба целого народа?
   - Почему бы и нет? Разумеется, сейчас  для  нас  превыше  всего  ленты  с
записанной  информацией,  но  без  вас,  Ворсел,  наши  ленты  остались   бы
погребенными в глубине пещеры катлатов. Передайте своим,  чтобы  они  знали,
где найти катушки с лентой, и попытались доставить их  по  назначению,  если
нас постигнет неудача, и я ваш. А теперь скажите мне, с  кем  нам  предстоит
сразиться, и в путь!
   - Кто противостоит нам, я не знаю. Мне известно только, что они  направят
против нас такую интеллектуальную мощь, какую вы себе не можете представить.
Вот почему невозможно даже  предупредить  вас  относительно  того,  в  каких
формах проявится эта мощь; про себя скажу, что дельгонцы одолеют  мой  разум
при первом же проявлении своей мощи. Поэтому пропсу  вас  сковать  меня  вот
этими цепями, прежде чем я уберу  защитный  экран.  Физически,  как  вы  уже
знаете, я очень силен, поэтому прошу вас, не жалейте цепей, чтобы я  не  мог
освободиться от оков. Ведь если мне удастся избавиться от них, то я убью вас
обоих.
   - Хотел бы я знать, как все это происходит, - заметил ван Баскирк,  когда
двое патрульных  так  сковали  совершенно  безучастного  велантийца  цепями,
наручниками, кандалами, металлическими бандажами, что он не  мог  пошевелить
даже кончиком хвоста.
   - Мы многократно пытались  разобраться  во  всем  этом,  -  вяло  ответил
Ворсел. - Но стоило убрать защитный  экран,  как  мы  сразу  оказывались  во
власти загадочной силы и разбивали все оковы. Заклинаю и предостерегаю  вас,
что бы ни происходило, что бы я ни приказал вам, о чем бы ни умолял, как  бы
вам ни хотелось сделать это, ни при каких  обстоятельствах  не  освобождайте
меня до тех пор, пока защитный экран не окажется в том же положении, в каком
он находится сейчас. Запомните раз и навсегда: если вы освободите  меня  при
убранном экране, то сделаете это под воздействием дельгонцев. И мы все  трое
погибнем смертью не только мучительной, но и, что  хуже  всего,  без  всякой
пользы для нашей цивилизации. Вы поняли? Вы готовы?
   - Понял. Готов, - как один мысленно ответили Киннисон и ван Баскирк.
   - Тогда откройте вон ту дверь.
   Киннисон открыл дверь шатра. Несколько минут ничего не происходило. Затем
перед глазами Ворсела, Киннисопа и ван Баскирка  начали  возникать  объемные
картины,  которые  -  это  все  трое  осознавали  -существовали  лишь  в  их
воображении. Но они казались столь яркими и реальными, что предметы в  шатре
не были видны за ними. Смутная и расплывчатая вначале, сцена (ибо на  глазах
у зрителей развертывались уже не картины, а некое связанное действо)  обрела
вскоре  объемность  и  резкость.  К  изображению   добавился   звук.   Перед
потрясенными Киннисоном, ван Баскирком и  Ворселом,  заслоняя  металлическую
стенку их убежища, находившуюся в  каких-нибудь  нескольких  футах  он  них,
разверзся зримо и осязаемо дантов ад!
   В темной мрачной пещере прямо перед ними лежали, сидели  и  стояли  сонмы
каких-то фигур. Это были представители высшего сословия, "краса и гордость",
элита Дельгона. Их тела походили  по  форме  на  тела  гигантских  рептилий,
несколько  напоминая  тело  Ворсела;  однако  в  отличие  от   него   головы
дельгонской "знати" были скорее обезьяньи, чем  крокодильи.  Кроме  того,  у
дельгонцев нет крыльев. Глаза всех чудовищ неотрывно  устремлены  на  экран,
висевший на стене пещеры, как в кинотеатре.
   Медленно, содрогаясь от ужаса, разум Киннисона начал воспринимать то, что
происходило на  экране.  (Киннисон  был  уверен,  что  все  не  было  просто
иллюзией.) Экран заполнили тела жертв. Сотни из них велантийцы, многие  -  с
крыльями, но  были  и  существа,  каких  Киннисону  не  приходилось  видеть.
Пленников пытали  всеми  изощренными  способами,  известными  инквизиции,  и
новыми, до которых не дошла  даже  фантазия  средневековых  изуверов.  Одних
несчастных выкручивали во всех направлениях на специальных  приспособлениях,
другие были распяты на каких-то конструкциях. Одни жертвы палачи безжалостно
растягивали с чудовищной силой, других погружали  в  колодцы,  где  их  тела
подвергались воздействию высокой температуры или  едких  паров,  разъедавших
постепенно  все  ткани.  Венцом  этого  ужасного  зрелища  -   своего   рода
дьявольской выставки пыток, - было яркое пятно мертвенною  света,  в  центре
которого виднелось тело  велантийца,  распростертого  наподобие  насекомого,
пришпиленного к дну  энтомологической  коробки.  Под  воздействием  какой-то
невидимой силы велантиец расплющивался вес сильнее и сильнее, несмотря на то
что мощные мышцы его тела, хвоста, крыльев, лап  и  шеи  были  напряжены  до
предела и дергались в предсмертных конвульсиях.
   Ощущая тошноту, почти в шоке от увиденного, оглушенный стонами и  воплями
пытаемых, Киннисон титаническим усилием  попытался  отвлечь  свой  разум  от
страшной картины, но тут же был остановлен Ворселом:
   - Ни с места!  Вы  должны  все  видеть!  Важна  малейшая  подробность!  -
потребовал велантиец. - Впервые живому существу удалось увидеть  так  много!
Теперь мне требуется ваша помощь!  Дельгонцы  атаковали  мой  мозг,  но  при
поддержке мощных  импульсов  вашего  разума  я  смог  оказать  им  достойное
сопротивление и до сих пор  передавал  неискаженную  картину  происходящего.
Однако дельгонцы, удивленные моим неожиданным сопротивлением,  концентрируют
на мне вес большие и большие мысленные усилия... Мои силы  на  исходе...  Вы
должны помочь моему разуму! Если картина изменится (а она должна  измениться
очень и очень скоро), не верьте своим глазам. Держитесь, собратья по  Линзе,
ради спасения собственной жизни  и  всех  обитателей  Велантии!  Худшее  еще
впереди!
   И Киннисон продолжал наблюдать страшное  зрелище.  Не  отключился  и  ван
Баскирк, борясь с  дельгонским  наваждением  всеми  силами  своего  упрямого
голландского  ума.  Охваченные  ужасом  и  бессильной  яростью,   борясь   с
приступами тошноты при виде страшных пыток, оглушенные стенаниями и воплями,
они смотрели и  запоминали.  Содрогаясь  от  боли  вместе  с  жертвами,  они