праздничных  представлениях,  а  пули  отлетали  рикошетом,  сплющившись   в
бесформенные кусочки металла.
   В первые мгновения неудержимой  атаки  десантники  даже  не  пользовались
излучателями Де Ляметра, поскольку старались не причинить вреда  беззащитным
заложницам. Тем не менее под их натиском пираты отступили и  заняли  оборону
посреди большой комнаты в середине здания. Они окружили себя  лирейнианками,
из-за спин которых вели огонь по наступавшим.
   Киннисон не хотел, чтобы женщины погибли, но в случае продолжения  штурма
те не могли остаться в живых. И вот, быстро изучив ситуацию,  линзмен  отдал
новый приказ.
   Последовал неожиданный маневр.  Внезапно  валерианцы  сделали  высокий  и
длинный прыжок и, перемахнув через головы  заложниц,  обрушили  удары  своих
космических секир  на  шлемы  обескураженных  пиратов.  Защитное  снаряжение
босконцев не устояло перед таким чудовищным оружием, и большинство карателей
тут же попадали замертво. А  валерианцы  продолжали  действовать  с  прежней
молниеносностью.
   - А  ну,  особы  женского  пола!  Убирайтесь  прочь!  Живее!  -  мысленно
прокричал Киннисон, как  только  валерианцы  отделились  от  пола.  Амазонки
охотно повиновались его команде. Бросившись к окнам  и  дверям,  они  быстро
высыпали на улицу и разбежались в разные стороны.
   Казалось, что ни один увлекшийся битвой валерианец уже  не  вспоминал,  с
какой  целью  высадился  на  планету,  и  в   помещении,   где   происходило
ожесточенное сражение, попросту не хватало  пространства  для  согласованных
действий. Всюду царила неразбериха, гремели выстрелы,  не  утихали  яростные
крики и лязг железа, заглушавшие голоса отдельных десантников.
   В общей суматохе несколько пиратов подняли защитные экраны и покончили  с
собой. Некоторым удалось выскочить из здания, но все  равно  они  не  смогли
далеко убежать. Их заметили с вертолетов, где были  установлены  излучатели,
питавшиеся энергией с "Неустрашимого" и резавшие доспехи  босконцев  так  же
легко, как острый нож входит в кусок сыра.
   - Стойте!  Стойте  все!  -  закричал  Киннисон,  когда  в  дверях  здания
показались  валерианцы,  намеревавшиеся  догнать   беглецов   и   немедленно
расправиться с ними. - Никаких космических секир- и не  давайте  им  убивать
себя! Они мне нужны ЖИВЫМИ!
   Валерианцы без труда выполнили его приказ. Теперь, когда на  их  пути  не
стояли женщины, они хладнокровно ринулись  на  дула  вражеских  излучателей.
Никто не мог ни сопротивляться их атаке, ни спастись бегством. Обезоруженные
и поверженные их мощными ударами - как часто бывает в подобных  случаях,  не
обошлось без переломов рук и ног - босконцы поочередно лишались  возможности
двигаться и оставались лежать, пока Киннисон читал их мысли.
   Увы, ни один из  них  не  обладал  сколько-нибудь  полезной  информацией.
Расстроенный - более того, раздосадованный Киннисон дал команду возвращаться
на "Неустрашимый". Несомненно, что именно  те,  кто  имел  доступ  к  ценной
информации, покончили с собой. Что ж, такого исхода следовало ожидать. На их
месте офицеры Патруля поступили бы точно так же с той разницей, что  сначала
испробовали бы все возможные способы спасти товарищей.
   Очутившись в своей каюте, Киннисон мысленно вызвал Старшую Сестру.
   - Троянская Елена? Полагаю, лучшее,  что  мы  можем  сделать  для  твоего
благополучия, душевного покоя и просто  хорошего  настроения,  -  как  можно
быстрее убраться отсюда. Я прав?
   - Ну что ты... мы всегда рады видеть... - начала она, и  Киннисон  понял,
что сейчас ей не хотелось быть негостеприимной к патрульным - так же, как не
хотелось их задерживать хоть на секунду дольше необходимого.
   - Ясно, - подумал Киннисон. - Я только хотел убедиться в  том,  что  наши
желания совпадают. Если мы когда-нибудь и увидимся, то  только  не  по  моей
воле. - И, отключив связь, он скомандовал первому пилоту:  -  Генри!  Заводи
двигатели - мы возвращаемся на Землю.

   Глава 7

   МНОГОСТОРОННЕЕ РАСШИРЕННОЕ СОВЕЩАНИЕ

   "Неустрашимый" рассекал пространство со скоростью,  достаточно  умеренной
для его возможностей, - восемьдесят парсеков в час. Инженеры  осматривали  и
проверяли все оборудование - от стрелок приборов до двигателей, регулировали
и  ремонтировали  то,  что  можно  исправить,  и  заменяли  изношенные   или
поврежденные  детали.  Затем  они   отдыхали   и   рассказывали   совершенно
невероятные истории, якобы произошедшие с ними на далеких планетах.
   Вахтенные  офицеры  не  знали,   чем   себя   занять,   дожидаясь   конца
однообразного  и  утомительно  дежурства.   Валерианцы,   как   обычно,   не
показывались из своего построенного специально для них помещения. Гравитация
в нем втрое больше, чем  на  Земле,  давление  достигало  трех  атмосфер,  а
температура превышала тридцать пять градусов по Цельсию. Однако ван  Баскирк
и его воины не только жили и двигались в таких условиях, но еще  и  затевали
ожесточенные рукопашные схватки.
   Киннисон,  откинувшись  в  кресле  и  положив  на  край  стола   ноги   в
отполированных до блеска ботинках, находился в глубокой задумчивости. Он  до
сих пор не мог решить возникшую перед ним задачу-у него нет  ключа  от  нее.
Точнее, столько различных обломков самых разных ключей,  что  их  количество
могло свести с ума любого человека. Ему нужен некто по  имени  Меньо  Елико,
который каким-то образом связан с Лонабаром.  Найти  любого  из  них  давало
реальную возможность найти и другого - но, во имя всех дымящихся  преисподен
Венеры, как отыскать хотя бы одного?! Казалось просто смехотворным,  что  он
не мог узнать местонахождение такого крупного объекта, как  планета.  Однако
поскольку в ближайших пятидесяти тысячах парсеков никто не сумел  бы  помочь
ему и поскольку в галактике  насчитывались  триллионы  триллионов  различных
планет, область поисков  была  достаточно  неопределенной.  Конечно,  Блико,
цвильник имеет какое-то отношение к ним. Но даже если бы  линзмен  умудрился
прочитать мысли миллионов цвильников, то все равно без счастливого  стечения
обстоятельств он не нашел бы  в  них  ни  единого  упоминания  о  загадочном
лонабарце.
   Патрульные уже обследовали Альдебаран II, но не  обнаружили  ничего,  что
могло пролить свет на тайну Лонабара. Планетографы просмотрели все  карты  и
справочники, имевшиеся в библиотеках, и тоже не нашли ни одного указания  на
существование  Лонабара.  Конечно,  они  предположили   -   какое   полезное
умозаключение! - что планета может числиться под каким-то другим  названием.
Нет, сам он так не думал, поскольку ни один из ювелиров Цивилизации не  смог
опознать  или  идентифицировать  драгоценности,  описания  которых   линзмен
передал на Землю.
   О чем бы ни  размышлял  Киннисон,  его  мысли  неизменно  возвращались  к
девушке и ее сказочным драгоценностям.  Ил-лона-как  она  могла  быть  такой
ужасающе невежественной? Как вообще кто-нибудь может быть настолько тупым  и
необразованным, чтобы не знать галактических координат своей родной планеты?
И  не  только  координат  -   ничего,   что   помогло   бы   установить   ее
местонахождение. А ведь Иллона вовсе не производила впечатление какой-нибудь
безнадежной дурочки!...
   Иногда ему удавалось отделаться от столь навязчивой  проблемы  и  немного
помечтать о встрече с невестой, ожидавшей его на Земле. Однако та  была  еще
очень далеко, и он снова возвращался к Иллоне с ее несметными сокровищами.
   Наконец Киннисон вызвал девушку; всего через несколько минут та  вошла  в
его каюту. Как она изменилась  со  дня  появления  на  "Неустрашимом"!  Куда
только подевались угрюмый вид, страх и подозрительность!  Теперь  ее  черные
глаза сияли внутренним светом, она  радостно  улыбалась;  даже  дыхание  как
будто стало свободнее и глубже.
   - Привет, линзмен!  -  воскликнула  Иллона  прежде,  чем  Киннисон  успел
что-либо сказать. - Как хорошо, что ты позвал меня, - ведь я  со  вчерашнего
дня хочу посоветоваться с тобой! Твои ребята собираются  устроить  небольшое
представление  со  всевозможными  акробатическими  номерами  и  просят  меня
показать  им  какой-нибудь  танец.  Как  ты  думаешь,  я  могу  принять   их
приглашение?
   - Конечно. А в чем дело?
   - В одежде, - немного смутившись, объяснила она. - Я сказала, что не могу
танцевать в платье, а  они  ответили,  что  на  Земле  акробаты  никогда  не
одеваются перед выходом на сцену и что моя обычная  одежда  вполне  пригодна
для представления. Я подумала, что меня разыгрывают, но они  поклялись,  что
так и есть на самом деле, - и сказали, что если я спрошу Старика...
   Внезапно  Иллона  осеклась  и,  закусив  губу,  испуганно  взглянула   на
Киннисона.
   - Ох, прости меня, - произнесла она. - Я не должна...
   - О чем ты? - удивился линзмен,  но  затем  понял,  в  чем  дело.  -  Ах,
"Старик"? Ну, все  нормально.  Обычно  патрульные  именуют  так  старших  по
званию. Очевидно, у твоего народа это не принято?
   - Конечно, нет, - выдохнула она, как будто  только  что  прошла  по  краю
пропасти - Стоило бы у нас кому-нибудь хотя бы подумать нечто подобное, и  в
ту же минуту вся команда подверглась бы суровому  наказанию.  А  если  бы  я
сказала "привет", обращаясь к Меньо Блико...
   Иллона вздрогнула.
   - Чудесный народец, - прокомментировал Киннисон.
   - Но ты уверен, что... что я не навлекла неприятностей на кого-нибудь  из
твоих ребят? - продолжала сомневаться она. -  Ведь  они  все-таки  не  смеют
обращаться к тебе так, когда разговаривают с тобой.
   - Ты просто еще не привыкла к нашим порядкам, -  заверил  Киннисон.  -  В
официальной  обстановке  они,  разумеется,  не  обращаются  ко   мне   столь
фамильярно. Однако  вполне  возможно,  что  на  представлении  тебе  не  раз
придется удивляться. Ты тренируешься? Поддерживаешь форму?
   - Да, - призналась девушка. - В своей комнате, с  включенной  защитой  от
следящих лучей.
   - Хорошо, хотя в таких предосторожностях нет нужды.
   Но я вызвал тебя по другому поводу. Если я попрошу, ты  поможешь  мне?  -
Конечно. И сделаю все, что в моих силах, - ответила она.
   - Я хочу, чтобы ты сообщила все,  даже  самые  мельчайшие  подробности  о
Лонабаре, о том, какие там нравы, какие законы, - даже какие  там  деньги  и
драгоценности, - проговорил Киннисон и, немного помолчав,  добавил:  -  Тебе
придется впустить меня в свое сознание и напрячь все умственные способности.
Ну как, ты согласна?
   - Да, линзмен, - подумав, ответила она. - Я знаю, что ты не причинишь мне
вреда.
   Конечно, Иллоне не очень понравилась просьба Киннисона. Доверять  кому-то
самые сокровенные мысли и воспоминания - не очень  большое  удовольствие.  О
многом она даже не могла подумать без огромного  усилия  над  собой.  Однако
Иллона понимала необходимость такой экскурсии  в  ее  разум  и,  призвав  на
помощь  всю   волю,   сосредоточилась.   Увы,   ей   не   удалось   уточнить
планетографические сведения, которые Киннисон уже получил от нее.  Зато  она
оказалась кладезем информации, касающейся  драгоценных  камней  и  ювелирных
изделий Лонабара. О них ей было известно  все-  от  Цены  каждого  камня  до
способов его обработки и хранения.
   - Спасибо, Иллона, - сказал Киннисон, когда их путешествие закончилось. -
Ты очень помогла мне, и я не смею тебя больше задерживать.
   - Всегда рада помочь тебе, линзмен. Увидимся на представлении.
   Иллона вышла из комнаты гораздо медленнее, чем входила в нее. Она все еще
побаивалась Киннисона и постепенно привыкала к  мысли,  что  встречи  с  ним
всегда сулили какой-нибудь неожиданный оборот или непредвиденное осложнение.
   Оставшись в  каюте,  Киннисон  начал  вызывать  Главную  Базу,  но  потом
внезапно переменил решение и связался с помощью  своей  Линзы  с  Командиром
Порта Хейнесом.
   - А, Киннисон! Ну, разумеется, для тебя я свободен двадцать четыре часа в
сутки, - последовал немедленный ответ. - Выкладывай, что у тебя.
   - Не знаю,  насколько  выполнима  моя  цель.  Я  хочу  провести  всеобщее
совещание линзменов, особенно вольных. Используя  Линзы,  можно  ли  собрать
их?
   - Да почему же, черт возьми, нельзя, если я пользовался Линзой сотни раз!
Давай я вызову тех, кого знаю  сам,  они  сообщат  остальным,  а  ты  будешь
поддерживать связь со мной.
   - Значит, договорились? Я спрашиваю потому, что...
   - Послушай, сынок. Мне не  нужно  ничего  объяснять.  Я  все  устрою,  но
потребуется  некоторое  время.  Назначим   совещание   на   двадцать   часов
завтрашнего дня, ладно?
   - Согласен! Благодарю, шеф!
   Следующий день тянулся медленнее, чем обычно. После долгих  и  бесцельных
скитаний  по  кораблю  Киннисон  посмотрел  на  подготовку  представления  с
участием Иллоны и с удивлением заметил, что всякий раз, когда та  обращалась
или просто поворачивалась к какому-нибудь мужчине, им  неизменно  оказывался
Генри Гендерсон.
   - Сражен в самое сердце, Генри? - спросил Киннисон, когда  застал  пилота
сидящим в штурманской рубке  и  уставившимся  неподвижным  взглядом  в  одну
точку.
   -  Наповал,  -  признался  Гендерсон,   -   но   я   не   сделал   ничего
предосудительного. Думаю, ты и сам знаешь.
   - Я знаю, что ты ничего не сделал, - проговорил  линзмен  и,  отвечая  на
безмолвный вопрос пилота, добавил: - Нет, я не читал твоих мыслей. И  вообще
ничьих, кроме мыслей Иллоны. Но ее сознание изучил вдоль и поперек.
   - Тогда тебе известно... Скажи, Ким, я могу поговорить с тобой?  Разговор
очень важный.
   - Конечно. Включим Линзы?
   - Да, так будет лучше.
   - Ну вот. Полагаю, речь пойдет  об  Иллоне,  очаровательном  цвильнике  с
планеты Альдебаран?
   - Перестань, Ким. - Гендерсон вздрогнул. - Она не цвильник, даю голову на
отсечение... Разве она может быть цвильником?
   - Ты утверждаешь или спрашиваешь?
   - Не знаю, - заколебался Гендерсон.  -  Я  хотел  поговорить  с  тобой  о
другом... ты знаешь больше, чем я... то есть я хотел сказать...  О,  дьявол!
Ким, разве у меня нет причины, чтобы... ну... жениться?
   - Полагаю, у  тебя  немало  причин  для  такого  решения.  Как  у  любого
холостяка.
   - Проклятье, Ким! Я же говорю о другом, ты сам знаешь!
   - Тогда думай, как полагается.
   - Слушаюсь. Сэр, как вы  считаете  -  вольный  линзмен  Кимболл  Киннисон
одобрил бы мой брак с Иллоной Поттер? К сожалению, не могу выразиться  более
понятно.
   Киннисону показалось, что пилот на грани отчаяния, и он не стал медлить с
ответом.
   - Насколько я знаю - а я клянусь,  что  отлично  знаю  упомянутого  тобой
человека, - одобрил бы.
   - Великолепно! - обрадовался  Гендерсон.  -  Значит...  значит,  разговор
закончен?
   - Я-то согласен поболтать с тобой еще немного. Но, видишь ли, думаю,  что
Иллона успела разбить сердце не одному  тебе.  Не  удивлюсь,  если  половина
команды постарается опередить тебя. Так что ты, конечно,  можешь  продолжать
разговаривать со мной...
   - Как! Что за  наглецы!  Ну  мы  еще  посмотрим,  кто  кого  опередит!  -
воскликнул Гендерсон и, вскочив на ноги, опрометью бросился  вон  из  рубки.
Посмотрев на часы, Киннисон увидел, что время близилось к двадцати часам,  и
пошел к себе в каюту.
   Обыкновенный человек не всегда сумеет ясно передать свою  мысль  другому,
как бы близко тот ни находился. Вообразите, насколько велики способности тех
тысяч или даже сотен тысяч линзменов, - никто не знает, сколько их вышло  на
связь в тот день, - которые были разделены огромными расстояниями и все-таки
смогли вступить во взаимный мысленный контакт. Вероятно, не меньше  половины
из  них  походили  на  людей.  Многие  не   были   ни   млекопитающими,   ни
теплокровными. Не все дышали кислородом  -  для  некоторых  народов  космоса
кислород страшнее сильнодействующего яда.
   - Благодарю вас, ребята, за то, что вы согласились помочь  мне,  -  начал
совещание Киннисон. - Сейчас вы поймете, в чем состоит моя просьба.  Хейнес,
вероятно, сказал вам, я - Киннисон с планеты Земля. Мне кажется,  мы  сможем
найти центр босконской культуры, если отыщем планету, о которой мне известно
только название - Лонабар. Ее обитатели похожи на человека по десяти пунктам
галактической классификации.  На  планете  добывают  вот  такие  драгоценные
камни, - и он  передал  коллективному  разуму  подробное  описание  сокровищ
Иллоны. - Знает ли кто-нибудь из вас  планету?  Видел  ли  кто-нибудь  такие
драгоценные камни?
   Наступила  долгая,  томительная  пауза.  Затем  появилась  одна   робкая,
неуверенная мысль - как будто  кто-то  нерешительно  постучался  в  одну  из
миллиардов ячеек, составлявших мозг линзмена.
   - Я ждал, чтобы убедиться - не ответит ли кто-нибудь  еще,  так  как  мои
сведения очень старые и не совсем надежные, - извинилась мысль.
   Киннисон  вздрогнул,  но  не  показал  своего  удивления.  Столь   ясная,
отточенная как бриллиант мысль, могла принадлежать только  линзмену  второго
уровня, а поскольку она пришла не от Ворсела и не от Тригонси, то был кто-то
третий, о ком он никогда не слышал!
   - Мне пригодится любая информация, - незамедлительно ответил Киннисон.  -
Кто сейчас обратился ко мне?
   - Надрек с Палейна VII, вольный линзмен.  Много  циклов  тому  назад  мне
достался кристалл - а точнее, осколок какой-то сверхохлажденной жидкости,  -
похожий на один из красных камней, которые ты представил нам.
   - Тебе известно, с какой он планеты?
   - Не совсем, - плавно продолжалась та же мысль. - Я нашел осколок на  его
же планете, но, к сожалению, не знаю, на какой и где она находится. Тогда мы
проводили исследования и посетили множество планет.  Он  заинтересовал  меня
как светопреломляющий фильтр. Просто как научный курьез.
   - Сможешь ли ты снова найти планету?
   - Полагаю, да. Во  время  той  экспедиции  я  записывал  наш  маршрут  и,
пожалуй, смог бы его повторить.
   - А когда Надрек с Палейна VII предполагает что-то,  -  вмешалась  чья-то
другая мысль, - то в макрокосмосе нет ничего  более  достоверного,  чем  его
слова.
   - Благодарю за столь лестное замечание,  Двадцать  Четвертый  из  Шестого
региона.
   - А я благодарю всех линзменов за участие в совещании. Рад буду увидеться
с любым из вас, - передал Киннисон и, оставшись наедине с Надреком, спросил:
- Ты - линзмен второго уровня?
   - Да. Я слишком слаб, чтобы подвергаться опасностям,  этому  эрайзианский
Ментор сразу преподал мне второй курс обучения. Он укрепил мою волю и развил
умственные способности.
   - Понимаю.
   На самом деле Киннисон многого не понимал. Как можно стать линзменом,  не
подвергаясь опасностям и испытаниям? Кроме того, он  никогда  не  слышал  об
обитателях Палейна, способных пройти курс обучения  на  Эрайзии,  тем  более
второй, самый сложный курс. В конце концов он решил, что еще не знает, какое
впечатление произведут его собственные умственные способности,  если  к  ним
придирчиво  присмотрятся  другие  линзмены  второго  уровня.  Поэтому  через
некоторое время он осторожно продолжил:
   -  До  сих  пор  мне  были  известны  только  трое   существ,   прошедших
дополнительное обучение на Эрайзии, - Ворсел с Велантии, Тригонси  с  Ригеля
IV и, разумеется, я сам. Думаю, нет необходимости говорить, как я рад  тому,
что теперь нас четверо. Однако в данный момент меня еще  больше  радует  то,
что ты, Надрек, вызвался помочь мне. Моя дальнейшая работа полностью зависит
от того, как скоро мы найдем планету Лонабар. Сможешь ли ты  нанести  ее  на
карту и переслать всю информацию на Главную Базу?
   - Разумеется,  я  составлю  карту  и  вышлю  ее  на  Главную  Базу.  Тебе
понадобятся образцы драгоценных камней?
   - Пожалуй, нет, - подумав, ответил Киннисон. - К тому же они  свяжут  нам
руки. Позже я сам их добуду. Ты сообщишь  через  Хейнеса,  когда  все  будет
готово?
   - Непременно, причем как можно быстрее.
   - Заранее признателен тебе, Надрек. Желаю чистого эфира!
   Корабль мчался  на  прежней  скорости.  Продолжая  размышлять  над  своей
проблемой, Ки