знала. Шансы на удачу были  невелики.  Кажется,
она провела в клетке не менее полутора суток,  когда  до  нее  донеслись
первые странные звуки.
   В  воздухе   раздался   пронзительный   писк,   напоминающий   резкий
металлический  звук,  возникающий  при  сверлении  в  металле  крошечных
отверстий. Звук длился около минуты, а затем перешел в царапанье.
   Каролина устремила взгляд на машину по выращиванию телят. Может быть,
в ней что-то не в порядке? Шум усилился.
   Небольшое  гнездо  блока  питания  с  правого  нижнего  бока   машины
неожиданно выскочило наружу и осталось болтаться в воздухе. Из отверстия
показалось нечто, которое затем плюхнулось вниз  на  стол.  Секунду  оно
постояло на месте, будто изучая обстановку. С  расстояния  в  пятнадцать
футов было трудно разглядеть существо, но внешне оно напомнило  Каролине
крошечного человечка - этакое  двуногое  создание  ярко-красного  цвета,
шести дюймов росту, с гладкой кожей  дождевого  червя  и  едва  развитой
головой. Вдруг неизвестное существо исчезло за столом. Спустя  несколько
мгновений оно появилось снова и сделало перебежку  к  ножке  скамьи,  на
которой были установлены датчики и мониторы. Существо  ловко  взобралось
вверх по ножке стола, как если бы человек вскарабкался по стволу дерева,
а затем несколько минут расхаживало среди оборудования.
   Каролина забилась в дальний угол клетки, зажав рот ладонью, чтобы  не
закричать. Что-то в этом существе было такое, что говорило о серьезности
его намерений, отчего у Каролины по коже забегали мурашки. Спустя  минут
пять раздался щелчок,  и  видеокамера  изменила  угол  съемки,  а  линзы
изменили  фокус.  Затем  видеокамера  отклонилась   назад   для   съемки
иллюминатора машины. Крошечное  двуногое  существо  научилось  управлять
видеокамерой.
   Вскоре последовали новые щелчки и треск переключений. Это  заработало
другое оборудование.  Затем  непонятное  создание  снова  появилось  над
столом, будто человек на утесе, а потом  спрыгнуло  вниз,  приземлившись
где-то позади скамьи, и скрылось из виду. Внезапно оно  появилось  снова
из-за дальнего конца машины и пробежало через весь  коровник,  напоминая
при этом миниатюрного спринтера.
   Передвигалось оно со скоростью таракана - от окон к двери, от двери к
сундукам и так далее. Наконец оно повернуло в сторону клетки, в  которой
томилась Каролина. Она была уже готова  завопить  что  было  сил,  когда
существо вдруг замерло на полпути. Неподалеку от него проползал  крупный
жук качи.  Ярко-красное  создание  метнулось  вслед  за  жуком  и  после
молниеносной погони настигло и схватило его, подняв над головой,  живого
и дрыгающего лапками, а затем снова поторопилось к машине-инкубатору.
   Там это существо вскарабкалось наверх и втянуло вслед за собой качи в
гнездо блока  питания.  Секунду  спустя  за  ними  захлопнулась  крышка.
Каролину передернуло от отвращения. Существо в  инкубаторе  было  живым,
сомнений в  этом  не  оставалось,  и  оно  не  то  размножалось,  не  то
почковалось. К тому же оно  выяснило,  как  можно  выбраться  из  машины
наружу. И это всего лишь  через  пару  дней  после  того,  как  Каролина
увидела его в состоянии более близком к смерти, нежели к жизни.
   Один за другим у нее в голове возникали вопросы. Для чего, собственно
говоря, понадобился  этому  существу  качи?  Почему,  черт  побери,  оно
обладает способностью к столь быстрому  размножению?  То,  что  Каролина
оставила здесь два дня назад, было инертной и безжизненной  массой.  Оно
едва  могло  пошевелить  щупальцами  в   растворе   питательного   желе.
Присутствовала  ли  тогда  в  зачаточном  состоянии  новая  форма?  Нет,
невозможно - сканирование обнаружило бы ее.
   Внезапно Каролину охватило непреодолимое желание посмотреть, какую же
информацию выдал каталог ИТАА, - информация уже должна была поступить на
ее компьютер, когда в кабинет ворвался Карвур. Догадался ли граф сделать
перезапись полученных  данных  с  ее  дискет,  прежде  чем  стереть  их?
Произвел  ли  он  сверку  с  центральным  каталогом  биоформ?  Ах,   как
необходимо было Каролине вырваться из заточения!
   Карвур снова пришел проверить работу оборудования. На улице лил дождь
и завывал ветер, что, впрочем, было обычным  явлением  для  высокогорных
пустошей Паташ-Доу. Граф был одет в просторный плащ и широкополую шляпу,
с которых на каменный пол потоками стекала вода.
   Каролина окликнула его. Она  впервые  решилась  на  этот  шаг  с  той
минуты, как он запихнул ее и эту преисподнюю. Однако  граф  сделал  вид,
будто не слышит ее.
   Нимало не стесняясь, Каролина принялась умолять его. Тревожные  нотки
в ее голосе заставили графа прислушаться.  Еще  несколько  мгновений  он
притворялся, что занят контрольными датчиками, а затем подошел к  клетке
и уселся на корточки. С его плаща по-прежнему стекала вода. На ногах его
были громадные резиновые сапоги.
   - Так, значит,  вы  изволили  внять  голосу  разума?  -  произнес  он
спокойным, но ничуть не менее жутким от этого тоном.
   - Да, граф. Я...
   Он усмехнулся и приподнял вверх руку, словно отметая прочь  возможную
похвалу.
   - Вы же сообразительная, умная  женщина.  Я  не  сомневался,  что  вы
сумеете правильно оценить ситуацию. Особенно сейчас, когда вы так далеко
от этого ужасного сверкающего  города  с  его  фальшивыми  ценностями  и
соблазнами. Здесь ведь все по-другому. Не правда ли?
   - Да, граф.
   - Я полагаю, вы бы не отказались принять ванну,  а  затем  хорошенько
поужинать. Ведь  согласитесь,  здесь,  в  нашей  лаборатории,  несколько
прохладно. - Он как-то странно выделил слово "лаборатория".
   - Да, будьте добры, граф.
   - А после хорошего, сытного  ужина  вы  не  откажетесь  отблагодарить
графа, доброго графа за оказанный вам прием и  добровольно  разделите  с
ним ложе.
   В горле Каролины застрял комок.
   - Да, граф, - с трудом выдавила она. Она была готова на любые жертвы,
только бы выбраться из этой клетки.
   - И на этом ложе вы с радостью одарите доброго графа всем, что у  вас
есть.
   - Да, граф, - еле слышно прошептала Каролина, не  до  конца  понимая,
чего же граф от нее хочет.
   - Ну и отлично. - Глаза Карвура  сверкнули.  -  Я  же  знал,  что  вы
разумная женщина. "Век живи, век учись"... Вы знаете эту пословицу?
   Граф  отпер  клетку,  помог  Каролине  выбраться  наружу,   а   затем
фамильярно прижал женщину к себе, отчего той совсем стало не по себе.
   Перспективы  был  безрадостные.  Каролина  не  принадлежала  к  числу
чувственных женщин. Собственно говоря, ее личная жизнь годами  протекала
спокойно, без страстных порывов. Разве  она  могла  предвидеть,  что  ей
придется притворяться, будто она сгорает от страсти к этому  чудовищному
человеку. Она  тешила  себя  надеждой,  что  сумеет  преодолеть  себя  и
отдаться ему.
   Не убирая руки с ее талии, Карвур подвел Каролину к  инкубатору.  Его
бедро недвусмысленно прижималось к бедру Каролины.
   - Не  хочешь  взглянуть,  как  поживает  наша  находка?  -  вкрадчиво
произнес граф.
   - Да, граф, - по-прежнему односложно  пробормотала  Каролина.  -  Это
будет интересно.
   На экране монитора существо было видно во всей своей красе.  Каролина
оторопела.
   - Оно выросло!
   Да, находка была уже вдвое больше своих  первоначальных  размеров.  И
вела себя активно. Щупальца находились в  движении,  то  исследуя  стены
инкубатора, то перемешивая питательное желе. А над основной  ее  массой,
напоминающей тело белой  улитки-слизняка,  выросло  нечто,  напоминающее
громадную оранжевую хризантему. Она раскачивалась во все стороны,  живая
и как будто исполненная какого-то загадочного целенаправленного  порыва.
Во всем этом было нечто отталкивающее. Каролина,  съежившись,  отступила
назад, ужаснувшись активности загадочной материи.
   - Наш гость не слишком приятен на вид, не так ли? - поддел ее граф. -
Но ведь он нас озолотит. А это самое главное.
   Рука  Карвура   по-прежнему   изучала   ее   тело   с   отталкивающей
бесцеремонностью. Каролина молила Бога, чтобы тот помог ей  совладать  с
собой, чтобы потом, при первой же возможности,  расправиться  с  графом.
Она просто обязана  была  выжить  и  восстановить  результаты  сверки  с
каталогом биоформ ИТАА.
   - Пойдем, Каролина. Я сгораю от нетерпения увидеть тебя под душем,  -
промурлыкал граф, увлекая ее к выходу.
   Снаружи хлестал дождь. Граф галантно распахнул плащ, приняв под  него
Каролину, и они бок о бок пересекли двор.
   - Такие женщины, как ты,  -  произнес  граф  хрипловатым  шепотом,  -
женщины в расцвете лет, мне нравятся даже больше молоденьких девчонок. -
Граф с силой стиснул рукой ее ягодицу.  Каролина  инстинктивно  ускорила
шаги. - Да, именно такие женщины, как ты, сочные, щедрые, созданные  для
любви.
   - Прошу вас, граф, не надо, - пискнула Каролина. Палец  графа  проник
между ее ягодиц, и Каролина, не выдержав, побежала к задней двери  дома,
не обращая внимания на потоки ливня; и пока она не прошмыгнула в  кухню,
вслед ей несся хохот графа. За вечером наступила ночь, которая  принесла
с собой нескончаемые, полные унижения терзания плоти.  Каролина  никогда
не думала, что с ней может произойти такое. Конечно  же,  она  понимала,
что приходилось выбирать между унижениями и смертью. В поместье никто не
осмелился бы задавать графу каких-либо вопросов. Это было не  более  чем
многовековая традиция. Любая женщина, в сущности любой человек мог стать
объектом любовных аппетитов графа.  Так  уж  здесь  повелось  со  времен
лаовонов.
   Профессор Риз подверглась жесточайшим унижениям, ценой которых купила
себе жизнь. И все-таки ей по-своему повезло. Потому что в следующую свою
вылазку крохотное двуногое создание  немедленно  обшарило  клетку-загон,
тщательно собрало все следы ее пребывания в этом тесном пространстве,  а
затем перенесло все свои находки в машину-инкубатор, заодно прихватив по
дороге еще одного жука качи.

Глава 14

   Они продолжали беседовать, когда самолет приземлился в  Дуази-Дайяне.
И как-то так неожиданно получилось, что их беседа продолжилась за столом
ресторанчика, где они решили вместе поужинать.
   Женщина-оператор и помощник улизнули по своим делам. Кому-то хотелось
поплавать в бассейне и немного размяться, а кому-то попросту вздремнуть.
Хопстер знал поблизости один ресторанчик в крестьянском стиле,  где  они
решили побаловать себя раками и холодным как лед местным  пивом.  Поверх
униформы Луиза накинула плащ.
   Впервые за многие недели  она  чувствовала  себя  великолепно.  Может
быть, ей так казалось, но  после  участия  в  боевой  операции  в  горах
Скуллас Луиза никак не могла прийти в себя.
   Затем  они  отправились  прогуляться  по  набережной,  мимо  огромных
рекламных щитов с ружьями и черепами,  будто  не  замечая  существования
последних. Впрочем, то же касалось и прекрасного вида на реку. С помощью
удостоверения личности Хопстера они сняли номер в гостинице и  предались
любви с такой восхитительной горячностью,  какая  могла  соответствовать
прелести остального вечера.
   Луизе именно это и требовалось. Как давно, как чертовски давно она не
занималась любовью! Пожалуй, этот факт представлял серьезную проблему  в
жизни каждого боевого  офицера.  Приходилось  выбирать  между  семьей  и
карьерой. Устав ИТАА  запрещал  вступление  в  брак.  Приходилось  часто
переезжать с места на место,  одним  прыжком  преодолевая  расстояние  в
несколько световых лет. Друзьям, которых вы  оставили  дома,  уже  давно
перевалило за сто лет, и возвращаться было некуда, так  как  не  было  и
"родного очага".
   Разумеется, Луизе было известно, что Хопстер  женат  и  у  него  трое
детей. Но это, пожалуй, было даже к лучшему: в  настоящий  момент  Луизе
вряд ли нужны  были  постоянные  отношения.  Ее  бы  устроило  время  от
времени, скажем, не чаще раза в  месяц,  встречаться  с  мужчиной.  А  у
Хопстера, знала она, есть женщина в каждом порту. У его  жены,  возможно
тоже были любовники, и  жизнь  их  размеренно  текла,  как  и  у  многих
подобных им пар.
   Затем Луиза лежала, нежась, в постели и разглядывала в окно городской
пейзаж.
   - Как я понимаю, завтра утром ты отправляешься к себе в Каудрей-Кара?
- произнесла она наконец.
   Хопстер уже встал, собираясь в душ.
   - Нет, уже сегодня  вечером.  Представление  продолжается.  Мне  надо
взять интервью у Палатины Каудрей.
   - Этой блистательной дебютантки?
   - Мне надо быть там завтра к девяти утра. Придется  вылететь  сегодня
вечером.
   Ясное дело. Чтобы у жены и домашних  не  возникло  подозрений.  Луиза
представила сцену. Себе она ни за что не пожелала бы подобного.
   - Но уже поздно. На север больше нет рейсов.
   - Знаю, но есть один ночной самолет в Люк. Оттуда  бы  я  смог  легко
добраться попутным транспортом в Френтана-Бич. Там я могу,  если  успею,
пересесть  на  самолет  до  Каудрей-Кара,  а  оттуда  прямым   автобусом
добраться до центра к девяти утра.
   - Примешь успокоительные таблетки и выспишься в самолете?
   - Я могу вздремнуть на пути из Люка до Френтана-Бич.
   - Значит, торопишься к жене и детям?
   - Да, - кивнул Хопстер,  и  она  почувствовала  в  его  голосе  нотки
досады. - Мне обязательно надо успеть к ним, У нас еще будет время.  Все
будет прекрасно.
   Луизу вдруг пронзило странное чувство - горькая смесь  вины  и  боли.
Как, должно быть, чудесно возвращаться к родному очагу, туда,  где  тебя
ждут тепло и уют, любовь и уважение. Разве это можно сравнить с холодной
раскладушкой командующего силами ИТАА на планете Вексель, в комнате, где
надо ежедневно проводить обыск, искать подслушивающие устройства!
   Луиза подождала, пока Хопстер не выйдет из душевой, чтобы задать  ему
еще один вопрос:
   - Я увижу тебя снова?
   Он улыбнулся и нежно поцеловал ее в губы.
   - Нам было хорошо, не правда ли? Поверь, я бы хотел остаться, но ведь
я уже объяснил - мне надо к семье. Поэтому, если ты хочешь снова увидеть
меня, я отвечу "да", но только здесь, в Дуази-Дайяне. По этому поводу  у
нас с женой есть определенное соглашение.
   - Никаких чужих юбок в родном городе?
   - Да, мы оба развлекаемся в других местах.
   Наступил ее черед снисходительно улыбнуться.
   - Понимаю. У меня не то  положение,  чтобы  обзаводиться  семьей  или
часто менять любовников.
   - Да, мне понятно. В этом деле ты новичок.
   - К  тому  же  это  небезопасно.  Мне  столько  предстоит  сделать  в
ближайшие месяцы. И от этого зависит слишком многое.
   - Похоже, тебе достались неплохие козырные карты.
   - И я пока разыграла первую. Я знаю, как держать себя в руках. Видишь
эти красные нашивки? Каждая присвоена за участие в боевой операции.
   Это не произвело на него особого впечатления.
   -  Да,  я  знаю.  Я  успел  повидать  настоящий  бой.  Но  здесь  все
по-другому.  Эти  люди  просто  убийцы.  Вспомни  Баптиста.   Здесь   не
остановятся ни перед чем.
   Луиза одарила его холодным взглядом.
   - Уж не хочешь ли ты сказать, что шпионишь в пользу сестер Каудрей?
   - Нет. А если бы и вправду?
   - Тогда бы я оказалась скомпрометированной. Пришлось бы  выходить  из
игры и, поджав хвост, возвращаться в распоряжение Центра.
   - Ну, тогда я смогу оказать тебе услугу.
   Внезапно Луиза почувствовала легкое раздражение.
   - Я знаю, что ты остер на язык. Недаром я не поленилась  изучить  всю
твою подноготную. И я не ошиблась, выбрав тебя для этого интервью.
   - Эй, меня выбрала телекомпания, а ей ты приказывать не можешь.
   - Конечно же, нет, но я обратилась с просьбой.
   Хопстер пожал плечами:
   - Что ж, получилось неплохое интервью. Оно должно выйти  в  эфир  уже
сегодня в вечерней программе. Думаю, оно станет гвоздем теленовостей.
   Раздражения Луизы как не бывало. Она снова стала смотреть в  окно,  а
Хопстер принялся одеваться.
   Когда он ушел, Луиза вдруг ощутила одиночество. Однако она решительно
повела с ним борьбу, в чем ей весьма помогли теленовости и бокал  виски.
Затем она уснула.

Глава 15

   Это  было  за  гранью  возможного,  одним  шансом   из   бесконечного
множества. Однако при всей фантастичности это было реальностью.
   Мастер Боя пробудился в новой эпохе Вселенной. А  то,  что  это  была
новая эпоха, сомнений не оставалось. Со времен катастрофы  минула  целая
вечность. После того как сознание покинуло его, колесо времени совершило
уже не один миллион оборотов, разгоняя в  стороны,  разбивая  вдребезги,
погружая в холод оцепенения бесчисленные миры. И  все  же  удивительное,
безупречное по замыслу тело Мастера Боя сохранилось, погруженное в  сон,
пережив при этом все катаклизмы.
   Осознание возвращения к жизни было на удивление приятным. Мастер  Боя
упивался  радостным  ощущением  бытия,  самой  возможности   мыслить   и
принимать решения.
   Прежде всего следовало заняться регенерацией.  Лишенная  мозга  масса
пришла в плачевное состояние.  При  проверке  в  наличии  оказались  все
основные органы. По мере создания новых органов  масса  тела  постепенно
увеличивалась. Похожие на щупальца  нервные  ответвления  были  заменены
новыми.
   Обновленная  система  оптического   наблюдения   изучила   внутреннее
устройство инкубатора с убийственной точностью. Корпус был изготовлен из
прочной керамики, однако  в  структуре  имелись  металлические  части  и
вставки из прозрачного стекла, бывшие, вероятно, смотровыми  отверстиями
передней поверхности.
   Мастер Боя не сомневался  в  том,  что  эта  машина  является  частью
неизвестного ему лабораторного  оборудования.  Запас  питательного  желе
пополнялся через трубку из бака, помещавшегося в основании машины.  Было
также предусмотрено устройство для поддержания  в  инкубационной  камере
постоянного давления и температуры. Похоже, все вокруг  было  создано  в
научных целях. И конечно же,  это  свидетельствовало  о  высоком  уровне
технического развития.
   На мгновение в сознание Мастера закралась мысль о том,  не  выжил  ли
его  древний  враг,  батрахийская  цивилизация.  Неужели  этот  странный
эксперимент проводят батрахийцы? Может быть, он попал в плен к врагу?
   Обследование смотрового окошка оказалось  небесполезным:  при  помощи
пары довольно странных удаленных оптических  сенсоров  сквозь  смотровое
стекло на Мастера Боя взирало двуногое существо с маленькой  головой  на
относительно большом теле.
   У существа был плохо  развит  сенсорный  аппарат,  так  как  напротив
окошка была установлена механическая оптическая система.  Следовательно,
все, что происходило внутри инкубатора, тщательно регистрировалось.
   Предположение о  том,  что  это  лаборатория,  подтвердилось.  Однако
врагов-батрахийцев нигде  поблизости  не  было.  Это  давало  повод  для
ликования. Однако один вопрос по-прежнему оставался  без  ответа  -  как
долго он пробыл без сознания?
   Мастера Боя охватил необъяснимый страх: а что, если  он  единственный
представитель империи Аксона-Нейрона, кому удалось выжить?  Неужели  ему
суждено стать последним из великой расы высшей нервной системы?
   Что делать? К несчастью, перед ним не стояли четко очерченные задачи,
кроме  одной  -  выбраться  из  тесного  инкубатора  и  раздобыть   себе
подходящую форму-носитель.
   На эту роль вполне подходило заглядывавшее в окошко существо. На  вид
оно было подвижным и,  очевидно,  достаточно  гибким.  Обладало  ли  оно
разумом, не имело ни малейшего значения. Это была примитивная  биоформа,
загнанная в тесные рамки генетического кода, который мог  вооружить  это
создание  лишь  примитивными  физическими  возможностями.   Однако   эти
возможности плюс безусловно высокий технический уровень этой цивилизации
могли бы послужить отличным сырьем для превращения ее  представителей  в
форму-носитель.
   Таким  образом,  пока  продолжалась  проверка  имеющихся  в   наличии
органов, Мастер Боя сумел получить дополнительную информацию  о  внешнем
мире, окружавшем его инкубатор. Он смоделировал разведчика, вырастив его
из регенери