же монетой.
   Двое солдат, отправленных на третий этаж, вернулись с донесением, что
там примерно та же  картина,  что  и  на  втором.  Люди,  оказавшиеся  в
коридорах, мертвы, те, что сидят по камерам, живы.
   - Интересно, а что в подвале? Надо и там все проверить,  -  предложил
Лефарж.
   - Да, пожалуй, это неплохая идея.  -  Тегана  выставил  двух  часовых
следить  за  лестницей  и  спустился  вместе  с  остальными  в   главный
вестибюль.
   Радом с руинами административного корпуса черный провал лестницы  вел
прямо в подвал. Боец Йегран вперил взгляд в темноту.
   - Видно что-нибудь? - спросил Тегана.
   - Ни фига, - отозвался Йегран.
   - Тегана, что там у вас  происходит,  черт  побери!?  -  прозвучал  в
передатчике голос Тюссо.
   - Мы как раз собираемся обследовать подвал,  сэр.  Пока  что  нам  не
удалось засечь самого врага.

***

   За  стенами  тюрьмы  Тюссо  и  все  собравшиеся  там  люди   тревожно
всматривались в темный  силуэт  здания.  Метель  наконец  стихла,  ветер
ослаб. И никто из  людей  не  заметил,  как  на  перекрестке  к  югу  от
импровизированной  полицейской  баррикады  внезапно   поднялась   крышка
канализационного люка. Никто не  увидел,  как  оттуда  метнулись  четыре
быстрые тени и стремительно бросились в тыл полицейским.
   Сержант полиции, решивший отхлебнуть пару глотков виски,  спрятавшись
позади вездехода, первым почуял неладное. Подняв голову, он заметил, как
к  нему  со  скоростью  олимпийского  спринтера  приближается   какая-то
поджарая фигура.
   Он выронил бутылку, вытащил пистолет и уже  собрался  выстрелить,  но
его кто-то опередил: прогремел выстрел, и полицейский свалился на  снег,
скошенный тяжелой разрывной пулей. Серые тени промчались по его телу и с
разбега  налетели  на  группки  полицейских,  пожарных,  телерепортеров,
санитаров  "Скорой   помощи".   Грохнули   выстрелы,   люди   закричали,
застигнутые врасплох, от боли  и  ужаса.  Разразилось  ужасное  побоище.
Удары сыпались  градом,  крики  раненых  смешались  с  треском  ружейной
пальбы. Кулаки, приклады, пистолеты - все пошло в ход против  пистолетов
и  крепких  как  сталь  конечностей  свежих,  только  что  из   коконов,
"легионеров".
   Бой был неравным. С плеч летели головы, на снег  вываливались  кишки;
некоторые несчастные оказывались попросту растерзанными в клочья,  и  их
останки были разбросаны по земле. Кого-то  сразила  вражеская  пуля,  но
были и такие, кто в панике был застрелен своим же товарищем,  потерявшим
от страха голову.
   Телевизионщики  снимали  жуткие  сцены  побоища  -  они  вели  прямой
репортаж в  находившуюся  в  центре  города  студию.  Там  у  ничего  не
понимающих  режиссеров  и  операторов  волосы  вставали  дыбом.   Но   и
телевизионщиков постигла та же печальная участь, они были перебиты, а их
камеры разбиты вдребезги. Любому человеку с  камерой  в  руках  с  этого
момента была гарантирована смерть.
   Среди полицейских нашлось несколько смелых и ловких парней. Какому-то
капралу удалось вогнать в "легионера"  сразу  три  пули.  Сбитое  с  ног
чудовище издало странный жалобный хрип.
   Капрал, расставив ноги, встал над тварью, целясь ей прямо  в  голову.
Но не успел он нажать на курок,  как  тварь  лягнула  его  закованной  в
роговую броню ногой прямо в живот.  Окровавленные  внутренности  капрала
стали вываливаться наружу. Чудовище снова вскочило на ноги,  не  обращая
внимания на разбитую руку и зияющую рану в груди, и тотчас же  бросилось
к  застывшим  в  изумлении  артиллеристам.  Опомнившись,  те  в   панике
бросились наутек.
   К тому времени в живых осталась небольшая группа  людей,  спасающаяся
бегством в южном направлении.
   "Легионеры" похватали брошенные при отступлении винтовки и  принялись
подгонять беглецов, поливая их прицельным огнем.
   Чуть впереди  основной  группы  на  полной  скорости  летел  вездеход
полковника Анри Тюссо. Сидящий рядом  с  ним  мэр  Дрюмон  нес  какую-то
околесицу.
   Верх кабины пробила шальная пуля, пассажиры пригнулись, и Тюссо  едва
не  врезался  в  осветительный  столб.  Придя  в  себя,  он  вырулил  на
Ганьи-роуд и здесь едва не столкнулся с колонной полицейских вездеходов,
двигавшихся  навстречу.  Тюссо   развернул   вездеход   поперек   улицы,
перегородив  дорогу,  выпрыгнул  из  машины  и  побежал  к  полицейским,
размахивая как безумный руками. Те непонимающе смотрели  на  полковника,
пока он приказывал им тоже развернуть  машины  поперек  улицы,  а  самим
приготовиться открыть из-за баррикады огонь.  Полицейские  взглянули  на
дорогу и увидела бегущих к ним людей. В  отдалении  слышались  пальба  и
крики. Полицейские нехотя подчинились.
   Тем временем Боевая Форма сконцентрировала силы  своих  "легионеров",
отрезав  путь  назад  проникшим  в  тюрьму   бойцам   ударной   бригады.
Штурмовикам пришлось покинуть подвал, ища спасения от  обрушившегося  на
них огня из  винтовок  Боевой  Формы  и  ее  свежих  сил.  И  тут  бойцы
обнаружили, что снаружи  тоже  кипит  бой  и  ринулись  к  воротам,  где
наткнулись на новый  отряд  чудовищ,  возвращавшихся  с  устроенной  ими
кровавой бойни. Произошла еще одна короткая омерзительная  стычка,  и  в
живых  остался  только  капрал  Тегана.  Безоружного,   с   помутившимся
рассудком, его подобрали с земли  и,  перекинув  через  плечо,  потащили
внутрь тюрьмы.
   Плечо тащившего его  существа  было  покрыто  чем-то  вроде  панциря,
которому была не страшна даже пуля. Тегана успел  заметить,  что  другие
твари тянули  полевые  орудия,  выстраивая  их  в  ряд  с  обеих  сторон
застрявшего  перед  воротами  грейдера.  У  них  были  совершенно   иные
пропорции, чем у людей. Скорее, они напоминали борзых,  только  на  двух
ногах, а глаза их походили на оранжевые хризантемы.
   Но это были и не роботы; на  некоторых  из  них  были  заметны  следы
ранений. У одной из тварей была серьезно повреждена рука, из нее на  пол
коридора капала черная жидкость, смешиваясь с пылью.
   Это были пришельцы, неизвестная ранее биоформа. Тегана в этом  теперь
не сомневался.  Затем  его  швырнули  на  пол.  Он  разглядел  еще  одно
существо, тоже раненое. Тегана бросилось в глаза, что у этой твари почти
человеческое  лицо,  более   округлый,   человеческий   череп,   а   под
выростами-цветами виднелся вполне человеческий нос.
   Существо опиралось на импровизированный  костыль  -  для  этого  явно
приспособили  ручку  от  швабры,  -  волоча  за  собой  одну  ногу.  Под
подбородком виднелся блестящий мешок ярких розовых и зеленых полипов.  В
нос Тегана ударили странные запахи - воняло рыбой и экскрементами.
   Тегана крепко прижимали к полу, пока двое других  существ  срывали  с
него одежду. Ничуть не церемонясь, ее попросту раздирали по швам,  затем
расстегнули застежки ботинок и стащили их вместе с носками. В  чем  мать
родила Тегана дрожал на шершавом каменном полу вестибюля. Его  заставили
подняться и потащили в глубь тюрьмы. Впереди вприпрыжку ковыляла  Боевая
Форма. Пробил час подчиниться генетическому зову. Наличие свежих  боевых
сил заставило этот зов колоколом звучать в ее мозгу.  Оставалось  только
подчиниться ему,  ничто  другое  не  могло  заглушить  его  мучительного
биения.
   Настало время зачать Высшую Форму.  Повелитель  Прочих  должен  снова
вернуться в этот мир! Его возвращение  было  неизбежно.  Вскоре  повсюду
появятся Высшие Формы. Так было заведено  испокон  веку.  Они  требовали
права на существование. Но тогда отточенной стройности  боевого  порядка
настанет конец, независимость будет  утрачена,  а  ей  на  смену  придут
сумасбродные капризы Высших Форм.
   Но, увы, зов был слишком силен, чтобы не обращать на него внимания. В
груди "Прамода" набухала, поднимаясь через горло ко  рту,  несущая  семя
"рука".
   "Легионеры" бросили Тегана в одну из камер на первом этаже. Затем они
поднялись вверх по лестнице, рывком открыли первую попавшуюся  камеру  и
бесцеремонно погнали троих заключенных на первый этаж.
   По одному они хватали несчастных,  срывали  с  них  одежду  и  пинком
заталкивали в камеру к Тегана. Оттуда обнаженные люди в ужасе наблюдали,
как с тем пришельцем, что хромал на раненую ногу, стало твориться  нечто
невероятное. Рот его открылся, нижняя  челюсть  отвисла,  а  из  сияющей
пасти показалась толстая коричневая кишка, прямо на глазах становясь все
длиннее. Кишка чем-то напоминала небольшой слоновый хобот.
   Четверых людей тут же схватили и заставили согнуться, а Боевая  Форма
тем временем проникла в них "семенным отростком", впрыскивая  в  глубины
их внутренностей дремлющие клетки Высшей Формы.  Как  только  семя  было
высеяно, несчастных бросили на пол и захлопнули дверь в камеру, чтобы не
мешать их перерождению в Высшую Форму.
   Тегана уставился на сокамерников. В одной камере с ним находилось два
белобрысых  парня,  явно  из  местных,  и  один  смуглокожий,  по   всей
вероятности, леганец.
   - Кто они? - вопрошающе произнес один блондин. - Что это они  сделали
с нами?
   - Оттрахали  нас,  дурья  твоя  башка,  -  отозвался  другой.  Тегана
почувствовал внутри какую-то странную тяжесть.
   Боль от содомского греха уже начинала стихать, но унижение  осталось.
Никогда, даже  в  худших  из  кошмаров,  он  не  мог  представить  более
гнетущего чувства - казалось, будто для него потерян весь мир.
   - Неужели они бросили нас здесь одних? - удивился леганец.
   - Сукины дети, был бы у меня пистолет! - отозвался один из блондинов.
   Тегана ощутил, что его тело немеет, наливаясь тяжестью.  Живот  начал
нестерпимо чесаться, причем зуд становился сильнее с каждой секундой.
   - Что с нами происходит? - вырвалось у Тегана. Голос  его  дрожал  от
отчаяния. Остальные тоже принялись  скрести  животы.  Все  поднялись  на
ноги.
   - Мне этого не вынести, - вопил леганец,  который  ожесточенно  терся
животом о каменную кладку стены.
   Зуд распространился на всю переднюю часть тела - от груди до паха.
   - Что это за дьявольские штучки! - простонал леганец и  непроизвольно
сделал  шаг  к  остальным.  Они  тоже  шагнули  ему  навстречу.  Зуд  не
прекратился, но заметно утих, когда они приблизились друг к другу.
   - Он хочет, чтобы мы прижались друг к другу!
   - Кто это он?
   Они встали в центре камеры, плотно  прижавшись  зудящими  животами  и
положив руки друг другу на плечи. Образовался плотный комок человеческой
плоти. Зуд постепенно стихал, а вместо него приходило новое  ощущение  -
под кожу проникало странное тепло, постепенно  перерастая  в  обжигающее
пламя, отчего их голоса слились в диком,  пронзительном  квартете.  Руки
людей переплелись, пальцы сцепились  намертво,  и  ничто  уже  не  могло
разъединить их объятий.
   Кожа слой за слоем начала шелушиться на  их  животах,  а  сквозь  нее
пробились острые побеги соединительной хрящевой ткани. Из их  кишечников
образовалось центральное хрящевое кольцо -  остов  будущего  Покровителя
Прочих. Побеги сомкнулись и затвердели -  мучительные  объятия  четверки
несчастных стали еще тесней.
   Из  заднего  прохода  каждой  из  жертв   выросли   толстые   розовые
студенистые щупальца.  Эти  щупальца  затем  развернулись  в  полотнища,
сливаясь друг с  другом.  Не  прошло  и  двадцати  минут,  как  четверка
несчастных оказалась в плотном чехле розовой кожи. Масса  осела  на  пол
камеры, постепенно меняя свое очертание. В конце  концов  она  приобрела
эллипсоидную форму, напоминая гигантское омерзительное яйцо.
   Боевая Форма следила за этим священнодействием, исполненная  древнего
трепета и  обожания,  миллионы  лет  назад  заложенных  в  ее  сознание.
Одновременно  она  ощущала   невыносимую   боль   утраты   своей   былой
независимости. Высшие Формы своими капризами могут испортить любое дело.
   Оболочка "яйца" начала темнеть и затвердевать. Через несколько  часов
она треснет, вновь давая жизнь реинкарнированному Повелителю Прочих.
   Боевая  Форма  оглянулась  по  сторонам  -  настало  время  церемонии
"гхошта".

Глава 36

   Полицейским и  ополченцам,  столпившимся  у  небоскреба  "КУВ",  были
хорошо слышны пушечные залпы и глухие отзвуки ударяющихся о стены тюрьмы
снарядов.
   Когда пальба  стихла,  начались  бесчисленные  радиопереговоры  между
полицейскими  из  небоскреба  и  теми,  кто  собрался  у  стен   тюрьмы.
Артиллерия сделает свое дело - в этом не сомневался никто.  И  вдруг  из
динамиков донеслось  странное  верещание  и  попискивание.  Полицейские,
бормоча себе под нос проклятия, сорвали наушники.
   Когда непонятные звуки  утихли,  они  снова  попытались  связаться  с
тюрьмой. Но и там никто не мог сказать, что  означает  это  чириканье  -
скорее  всего,  это  были   помехи,   еще   один   неприятный   сюрприз,
преподнесенный бураном. Однако метель уже шла  на  убыль.  Снег  уже  не
валил стеною, а ветер потерял свою ураганную силу. Окна  небоскреба  еще
светились огнями, хотя большинство зданий в этой части города  еще  днем
лишились  электроснабжения  и  теперь   возвышались   на   фоне   серого
неприветливого неба мрачными темными монолитами.
   Вновь в наушниках послышалось странное жужжание  и  потрескивание,  и
снова связь с полицейскими силами Центральной  тюрьмы  Беливо  оказалась
прерванной. Когда шумы прекратились, восстановить связь не  удалось,  по
крайней мере с теми из коллег, что стояли у стен тюрьмы.
   Старший офицер, капитан Мулен из дорожной полиции, наконец заподозрил
неладное. Он отправил на  вездеходе  двоих  своих  людей  выяснить,  что
все-таки происходит  в  тюрьме.  Вездеход  заурчал  гидродвигателями  и,
рванув с места, скрылся  за  углом.  Полицейские  снова  возвратились  к
утомительному наблюдению за небоскребом.  Чуть  позже  они  связались  с
оцеплением терминала космопорта, но и у них  связи  с  тюрьмой  тоже  не
было.  Беспокойство  росло.  Остальной   город   был   поражен   хаосом;
центральную автостраду и дорогу к  Квайданским  фермам  заполнили  дикие
пробки.
   Наконец вернулся вездеход. Вылетев на полной скорости из-за угла,  он
натолкнулся на полицейские заграждение. Люди я замешательстве уставились
на него. И тут  двери  вездехода  распахнулись,  и  оттуда  с  пугающей,
нечеловеческой прыткостью выскочили странные поджарые фигуры.  Сверкнули
ослепительные  вспышки,  и  выстрелы  уложили  на  месте  всех  стоявших
поблизости, за исключением капитана  Мулена,  который  успел  юркнуть  в
здание небоскреба.
   Три кошмарные твари бросились за ним  вслед,  штурмовики,  охранявшие
вестибюль  первого  этажа,  вытаращились  в  недоумении,   когда   Мулен
попытался прокричать им предостережение. Однако в тот момент их внимание
привлекла перестрелка на лестницах. Пуанкаре, который вел наблюдение  за
лестничными клетками, кричал им через дверь, что какой-то  попавшийся  в
ловушку террорист ведет огонь с верхних этажей. Пуанкаре выскочил  из-за
дверей, а затем выпустил очередь по верхним этажам.
   Мулен схватил капрала Гранкура и молча указал на  входную  дверь  как
раз в тот момент,  когда  оттуда  в  вестибюль  выпрыгнули  воинственные
твари. На несколько секунд поднялась оглушительная стрельба - палили  из
оружия всех видов и калибров. Одного из  "легионеров"  почти  перерезало
тяжелыми пулями. Форма-носитель испустила дух, но контролирующий  модуль
выкарабкался наружу из поврежденного тела и  вскочил  на  плечи  другому
"легионеру".
   С  лестницы  спустилась  "Тилли",  поймав   полицейских   в   ловушку
перекрестного огня. Здание  небоскреба  было  очищено  от  неприятеля  в
считанные секунды. По  радио  снова  разнеслись  жужжание,  чириканье  и
пески.
   Эта новость ускорила развитие событий внутри тюрьмы. На втором  этаже
три  "легионера"  без  всякого   предупреждения   ворвались   в   камеру
заключенных Линкея и Олофа. Твари недвусмысленно  помахали  пистолетами,
служившими для них чем-то вроде любимой игрушки.
   Олоф был буквально  загипнотизирован  зрелищем  невиданных  оранжевых
цветов, росших из того места, где должны  были  находиться  глаза.  Олоф
замешкался, в одна из тварей, прыжком подскочив к нему, сбила его с ног.
Его вытащила из камеры за пятки. За ее дверями вторая  тварь  подхватила
его под мышки и быстро поволокла на первый этаж, где запихнула в  другую
камеру. Там с Олофа и Линкея сорвали одежду, надели на руки наручники  и
повалили лицом вверх на пол. "Прамод" и "Тилли" вновь обрели друг друга.
   "Тилли" примчалась к тюрьме на вездеходе, чтобы соединиться с  Боевой
Формой в священнодействии. Боевая Форма, ковылявшая на костыле, так  как
одна нога  отказывалась  сгибаться,  лично  вышла  навстречу  "Тилли"  с
известием,  что  та  получает  повышение  до  ранга  Вторичной  Формы  с
полагающимся ей по званию уровнем сознания.
   Оба прародителя нового поколения расы направились в  камеру,  где  их
уже поджидали свежие формы-носители. Пришло время древней церемонии.
   В соседней камере  созревало  тело  Повелителя  Прочих.  Раса  быстро
выходила из небытия. Слава богов Аксона-Нейрона  с  каждым  часом  будет
греметь все громче, пока не заполнит собой все межзвездное пространство!
Империя возродится заново!
   Тело "Прамода" передернулось и задрожало, как некое  живое  существо.
Миллионы нервных окончаний были вырваны с корнем, главные  нервные  узлы
один за одним вытянуты из ткани,  круглые  мышечные  каналы  сомкнулись,
лишившись "начинки" из нейронов. Форма-носитель постепенно умирала.
   Церемония "гхошта" прошла начальную стадию. Внезапно  кожа  "Прамода"
вздыбилась рубцами и папулами, как будто изнутри рвались  наружу  мощные
узловатые корни.  Кожа  напряглась,  как  поверхность  воздушного  шара,
расширяясь и натягиваясь, пока наконец  не  взорвалась  с  оглушительным
хлопком, будто наполненная жидкостью.
   Боевая Форма  покинула  тело  своего  носителя  точными,  мастерскими
движениями. Тело Прамода Бешвана съежилось и рухнуло на  пол,  образовав
кучку мертвой плоти - кости, внутренности,  кожа,  пустая,  расчлененная
оболочка. И в довершение с глухим  ударом  поверх  мертвой  груди  упала
голова. Упала с безукоризненной точностью  -  "гхошт"  прошел  так,  как
предписывалось правилами, а это было добрым предзнаменованием.
   Связанным на полу людям показалось, будто из спины существа  внезапно
выросло небольшое сосновое деревце с розовыми и белыми ветвями,  сбросив
с себя телесную оболочку, словно рубашку. Затем деревце начало  медленно
опадать, поникнув ветвями, пока наконец их взорам  не  предстал  толстый
блестящий червь ростом в четыре фута и толщиной в человеческую ногу.
   Червь опустился на пол и, как  улитка,  заполз  на  тело  Олофа.  Тот
закричал от омерзения - червь был тяжелым, теплым и скользким от  слизи.
Олоф вырывался, отчаянно извиваясь и брыкаясь, но червь намертво  припал
к нему и все усилия Олофа были напрасными. Совершенно  отчаявшись,  Олоф
приподнял голову и обреченно стал наблюдать, как червяк заползает ему на
живот, пока не растянулся по всему телу от подбородка до паха.
   Из тела червя метнулись щупальца и опутали несчастную  жертву,  будто
узловатые веревки. Испустив вопль отвращения, Олоф конвульсивно забился,
пытаясь освободиться от  пут.  Но  напрасно.  Другие  щупальца  с  силой
проникли во  все  отверстия  его  тела,  даже  в  глаза,  через  слезные
канальцы, причиняя жертве нестерпимую боль. Но  вместо  крика  из  горла
Олофа вырывалось теперь лишь короткое клокотание, так как его  голосовые
связки были блокированы нервами-агрессорами. Олоф ощущал,  как  щупальца
проникают во все полости его тела, и на него холодной  волной  нахлынуло
чувство опустошенности и безграничной тоски.
   Боевая Форма уже прекрасно изучила  человеческих  носителей,  поэтому
была уверена, что процесс вселения в новое  тело  пройдет  без  излишней
суеты и слепого поиска, как это  имело  место  с  Роджером  Ксермином  и
Прамодом  Бешваном!  Оно  покорит  форму-носителя  в  одном  прекрасном,
необузданном, стремительном порыве! О, эти мгновения