ез семи - и
окликнул:

- Гэлли!

- Да, сэр?

- А что ваш новый командир?

На его лице отразилось непонимание - чертовски раздражающая у военных
привычка отвечать только на вопросы, заданные в лоб...

- Ну, как бы вы его оценили?

Гэлли явно чуть не сообщил, что не привык обсуждать старших по званию (с
еще более старшими, разумеется), но выбрал более дипломатичную форму:

- Компетенция майора Грэхема не вызывает сомне
ний, сэр.

- А что вызывает?

Гэлли чуть покраснел и потупился, но решительно выдвинул подбородок:

- Он - опасный человек, сэр.

Это было не совсем то, что я предполагал услышать. И не новость к тому же...

- Да вы все как будто не дети.

- Точно. Но он - особенно.

Я понял, что если бы он захотел сказать нечто более существенное, то уже
сделал бы это, и вежливо улыбнулся:

- Я вас больше не задерживаю!

Еще раз отдав честь, он крутанулся на каблуках, а я схватил Камень и
бросился к столу. На часах было без трех - за всеми этими разговорами я
рисковал позорно опоздать!

Оставалось только надеяться, что мои последние тренировки мысленного
контроля не прошли даром. Я не стал концентрироваться, погружаться в
медитацию, как это полагалось по инструкции, а только по-свойски
скомандовал Камню, лежащему передо мной на поверхности стола: "Перенеси-ка
меня в зал Совета!" Глубины огромного алмаза помутнели как будто в
колебании, но я уже знал, как надо обращаться с подобными вещами:
повторить, да пожестче, вкладывая больше воли в приказ!

Но когда в следующее мгновение я (или, вернее, моя проекция) оказался
посреди заполненного людьми зала с колоннами, то испытал мгновенный шок...
Изначально я отнюдь не собирался драматично появляться в последнюю секунду.
Напротив, я хотел прибыть загодя, дабы освоиться, оценить атмосферу...

Впрочем, с атмосферой все было предельно ясно - она была зловещей.
Достаточно было видеть, как расположились в зале десять керторианцев (все
за исключением герцога Венелоа)... Обычно мы равномерно распределялись по
окружности, сейчас же это больше напоминало полукруг и точку. Точкой был
Принц, полукругом - все остальные. Даже мой дядя, хоть и стоял к Его
Высочеству ближе прочих, но все же на приличном отдалении.

Почему-то мне показалось забавным, поприветствовав собрание, подойти и
встать рядом с Его Высочеством.

Глава 4

Ну вот, хотел выглядеть эффектно, а получилось вполне по-идиотски! Встал я,
значит, справа от Его Высочества, стою себе, смотрю на народ. И народ во
главе с Принцем на меня смотрит. С разной степенью интереса: от горящих
глаз у Бренна до сонного поглядывания барона Данферно (к слову, в смысле
эмоционального накала это сонное поглядывание стоило побольше, чем любые
горящие глаза)...

Пара минут проходит. Все молчат, я удивляюсь - с чего бы? И вдруг дошло:
так и должно быть - раз уж я Совет назначил, то и говорить надлежит мне!
Колоссальным усилием мне удалось не вздрогнуть. Как насчет покраснеть - не
знаю, но уши загорелись... В отчаянии мой взгляд метнулся к дяде (не от
надежды, а так, по привычке), и барон Детан, дотоле безучастный, четко
поймал этот момент и сделал малюсенький жест: как будто сомкнул пальцы на
горлышке невидимой бутылки, после чего наклонил сосуд... Это с очевидностью
означало: наливай, мол, чего застыл, как монумент скорбящей добродетели!

Тут уж я точно покраснел, смешался окончательно, хорошо хоть пасть не
открыл в надежде, что слова придут на язык сами - тогда сходство с дебилом
было бы просто неподражаемым... Виделся единственный и парадоксальный
выход: выдавать мысли сырьем, прямо как в голову приходят... Что ж, я чуть
выдвинулся вперед и приступил:

- Собственно, я тут думаю, - к счастью, такое заявление не вызвало
нездорового оживления, - с чего лучше будет начать? Пунктов, достойных
обсуждения, немало, и выстроить их в логической последовательности мне
представляется затруднительным. К тому же у всех нас разная степень
информированности... Наверное, правильнее всего будет придерживаться голых
фактов, не так ли?

Я сделал паузу и прошелся взглядом по кругу. Мое выступление настолько не
походило на обычные для Совета официальные и крайне продуманные речи, что
вызвало изумление, в большинстве своем неприкрытое. Реналдо Креон, правда,
из последних сил сдерживался, чтобы не заржать, а Принц явно скучал, но
остальные, похоже, гадали, что это за новый, необычайной сложности ход я
изобрел... Впрочем, прослеживалось и нечто общее у Советов, проводимых Его
Высочеством и мной. А именно: вопросы типа "не так ли?" - автоматически
считались риторическими...

В целом довольный произведенным впечатлением, я двинулся дальше, уже слегка
представляя себе, к чему надо вести.

- А оттолкнуться проще всего от прошлого Совета. Того, на котором мне
довелось присутствовать, разумеется... Как вы наверняка помните, на меня
тогда было возложено вполне определенное поручение: разобраться в причине
смерти герцога Вольфара Рега, найти и покарать его убийцу. И хотя многим,
если не большинству, из разных источников известны перипетии этой истории,
я считаю, что всех надо поставить в равные условия... Я мог бы сам
рассказать о ходе следствия и его результатах, но мне кажется справедливым
предоставить слово тому, кому в действительности принадлежит честь
раскрытия этого псевдоубийства. - Я чуть повернулся и сделал приглашающий
жест, сопровождаемый учтивым поклоном: - Вам, господин барон!

Дядя даже не взглянул в мою сторону - он понял, что произойдет, еще раньше
меня... Ну и черт с ним, что понял, - все равно я поставил его в крайне
затруднительное положение. Однажды он уже блистал своим талантом - не
только в моем присутствии, но и стоящего в данный момент напротив него
герцога Лана. Следовательно, врать он не мог. Сократить рассказ в части,
касающейся "Бантама", тайны, которую они с Принцем так лелеяли? Выйдет
непонятно, наведет на размышления того же герцога, да и от меня можно ждать
подвоха. Вообще отказаться говорить? Да, но я же поинтересуюсь, чем вызвана
такая скромность...

Редкий случай! Я нигде не ошибся - дядя и впрямь заговорил. Мало того, он
повторял свой прежний рассказ. Без купюр, но так сухо и строго, ничуть не
красуясь совершенством своего мозга, что было ясно - мне удалось-таки
доставить ему маленькую неприятность. Я же умеренно позлорадствовал про
себя, а потом принялся наблюдать за реакцией слушателей на обстоятельство,
что по ходу своей аферы Вольфару дался в руки ни много ни мало секрет
бессмертия... Ну, хотелось бы воспользоваться штампом - эффект
разорвавшейся бомбы. Но можно только с натяжкой - если бомба маленькая и
бесшумная... Тем не менее от напряженной мыслительной деятельности,
казалось, сам воздух сгустился. Даже Лан, уже прослушавший данную лекцию,
ловил каждое слово барона, хмурил густые брови и едва ли обдумывал при этом
проблемы функционирования порталов. Не участвовал в повальном скрипе
извилинами только Его Высочество. Как всегда свежий и подтянутый, он
нисколько не обращал внимания на оратора и откровенно занимался тем же, что
и я - изучал остальных. При этом изредка наши взгляды пересекались, и -
могу поклясться! - он готов был мне подмигнуть... Теперь и впрямь выходило
довольно забавно, настроение у меня поднималось, поэтому, когда дядя
завершил повествование своей встречей с Вольфаром в космопорту Денеба IV, я
чуток выждал - не намерен ли он продолжить или, может, кто-то захочет
открыто выразить свое восхищение (нет, дань уважения была отдана молча) - а
потом уверенно продолжил:

- Самое время подхватить эстафету! - и заткнулся, глядя в упор на графа
Таллисто.

Потому как, если вы помните, следующий этап, с позволения сказать, эстафеты
проходил на Рэнде, и граф принимал в нем непосредственное и малоприглядное
участие. Барон Детан пару раз упоминал имя Таллисто, но так, вскользь; я же
собирался поведать о его отношениях с Вольфаром (которые вполне можно было
трактовать как предательство) для широкой аудитории... Как раз на следующей
мысли - а с какого это рожна я вздумал его жалеть? - граф неожиданно
выступил сам. Холодно, но в то же время с обаятельной улыбкой он бросил:

- Не стесняйтесь, герцог! Из песни слова не выкинешь! - Собственно,
употребил он керторианскую пословицу, но я даю ее практически точный
аналог...

Кстати, за весь Совет это была первая фраза, произнесенная на нашем родном
языке, что наводило на любопытные размышления... Безусловно, мой дядя был
прав, когда говорил, что пройдет еще полвека, и от людей нас будут отличать
только особенности анатомического строения. Трудно спорить, если мы уже
между собой общались по-английски, притом выражались куда яснее, чем на
подзабытом керторианском... А как бы мы сейчас выглядели, окажись вдруг на
Кертории, где до сих пор никто и слыхом не слыхивал про компьютер, флаер
или, скажем, бластер?..

Но это, разумеется, были совершенно отвлеченные рассуждения, которые я мог
себе позволить, покуда вел рассказ о событиях на Рэнде, Тут особых
сложностей не возникало - я только обошел каким бы то ни было вниманием
Хильду, жену графа. Не то чтоб она не имела отношения к делу, но и впрямь
пожалел я его: по мне, лучше пять раз выглядеть предателем и негодяем, чем
один - не умеющим навести порядок в собственном доме... Впрочем, Таллисто
как будто моей милости и не заметил, занятый сохранением неприступного вида
под чередой взглядов, один другого теплее.

Потом начались проблемы и у меня. Во всем, касавшемся герцога Венелоа,
следовало соблюдать большую осторожность. Хотя бы по той причине, что мне
абсолютно не хотелось афишировать нашу с ним ссору. Моя личная позиция
выглядела куда сильнее, если создавать вид: герцог, контролирующий в данный
момент станцию, находится со мной в нормальных или даже союзнических
отношениях... Поневоле вспомнилась вчерашняя насмешка Креона насчет того,
что я честно обо всем расскажу. Он оказался прав, хотя и напирал больше на
честность, а получилось - не обо всем...

И все же на отсутствие захватывающих подробностей никто, думаю,
пожаловаться не мог. Я помянул и карманный генератор мультилинии, с помощью
которого держал связь с герцогом, и существование целой сети п-в-туннелей,
известных в Галактике только пиратам, и секрет п-в-перехода в систему, где
долгие годы прятался Вольфар... Гвоздем же программы стал эпизод, когда мы
с Венелоа и Уилкинсом через портал переправились на "Бантам", который я
прежде в глаза не видел. Тут даже Принц выказал живейшее участие,
выразившееся в поднятии левой брови на пару миллиметров... Но вот события,
происходившие на станции, я подал сжато, по сути, ограничился коммюнике:
прикончили Вольфара. А последующие две недели я проигнорировал вовсе, будто
их и не было.

Естественно, моя скромность не осталась незамеченной. Вопросы, особенно у
моих друзей, были написаны на лицах шрифтом для слабовидящих... Да и хрен с
ними, пусть гадают! В конце концов я же не на пресс-конференции... Но
инициативу все-таки терять не стоило, тем более что от факта убийства
Вольфара удобно было перейти к первому важному для меня моменту.

- Хотелось бы сразу кое-что прояснить. Относительно ответственности за
смерть герцога Рега, которая целиком и полностью лежит на мне. С одной
стороны, я вроде бы лишь исполнил публично данное обещание, покарал
виновного, но с другой - это можно представить как клятвопреступление, не
так ли?.. Мне хотелось бы знать ваше мнение, граф! - я обратился к Валлену
Деору, стоявшему наискосок от меня. Тот вздрогнул, как будто внезапно
очнувшись от дремы, и достаточно резко ответил:

- Оно вам известно!

Мне понадобилась пара секунд, чтобы понять смысл его слов... Ну да, он же
входил в число тех, кто был связан с Вольфаром узами мести, и теперь
согласно керторианским законам эта вендетта переходила на убийцу прежнего
объекта, то есть - на меня. Однако граф еще в начале истории предупредил,
что отказывается от подобных обязательств, и я действительно об этом
знал... Но ведь спрашивал-то о другом.

- Я интересовался вашим мнением как юриста, - пояснил я с некоторой досадой.

Деор тоже осознал свою ошибку, поэтому учтиво поклонился и с легкой улыбкой
вступил внутрь круга.

- Мы имеем дело со случаем, беспрецедентным в анналах юриспруденции,
поэтому вольны истолковать его в удобном для нас ракурсе, - начал он,
красиво модулируя интонации своего бархатного голоса. - Отправной точкой
для анализа является личность клона. Точнее, определение правовых норм, под
которые подпадает таковая личность. Казалось бы, не будучи в данном
конкретном случае полноценным мыслящим существом, клон мало чем отличается
от любой неодушевленной вещи... Но! Зададим себе вопрос: что привело к
такому положению? Очевидно, что неотличимый от своего создателя по
физическим данным клон мог бы не уступать тому и в умственном развитии, а
следовательно, был искусственно заторможен на досознательной стадии.

Граф Деор взял классическую паузу и уверенно закончил:

- Ситуации подобного рода изучены прекрасно: вполне уместным будет
сравнение с ребенком, которому не дали развиться в полноценную личность. И
уже одно это является тягчайшим преступлением, с точки зрения любого из
известных мне законодательств!.. Но, главное, такой ребенок либо клон никак
не должен быть ущемлен в области собственных прав, и, по моему мнению, это
убедительнейшим образом доказывает, что клятвопреступление совершил герцог
Вольфар Рег, а герцог Галлего выступил лишь в роли заслуженного возмездия!

Честно говоря, прося консультации у Деора, я даже не помышлял о том, к чему
это приведет. Я был уверен, что граф не станет излишне осветлять память
Вольфара, которого он ненавидел, но не более того. Получилось же, что
Валлен подыграл мне так, будто мы сговорились заранее (и могу поспорить на
миллион против бакса, что такое подозрение посетило всех присутствующих)...
Приятный сюрприз заключался не столько в том, как ловко Валлен снял с меня
обвинение (я и так очень сомневался, что на меня его навесят - проку от
того никому бы не было), сколько в вынесении на широкое рассмотрение
вопроса, ради которого я вообще завел эту канитель с клятвой... Тем не
менее я счел нелишним еще раз заострить внимание именно на этом пункте:

- Но Вольфар совершил клятвопреступление, только если считать, что данная
нами клятва применима к клону! - Я обращался к Его Высочеству, которому
принадлежало авторство текста договора, но ответил мне граф Деор:

- А какие тут могут быть сомнения? В клятве же ясно сказано: "Не посягать
на жизнь любого из керторианцев, находящихся вне пределов родной планеты".
Мы все это произносили!

Произносили, на его профессиональную память можно было положиться. Железный
аргумент, но... что-то тут показалось мне не совсем нормальным. Поэтому я
ничуть не удивился, когда Князь Д'Хур вдруг со свойственной себе резкостью
заявил:

- Ерунда получается, граф! Это что же - я, принесший клятву, никого убить
не могу, а некто, не принесший, - милости прошу! Вот, например, герцог
Венелоа, которого я почему-то здесь не вижу, присоединился к клятве совсем
недавно, а до того, выходит, мог всех нас перерезать?

Знаменитый адвокат рассмеялся ему в лицо.

- Мог, конечно! Только разрешите вам напомнить еще одну фразу из того же
источника: "Виновного в смерти керторианца ожидает месть со стороны всех,
принявших клятву!" Заметьте, - тут граф вновь обернулся к залу, - у слова
"виновного" нет добавочных определений. Сюда подходит любой, кто убьет
керторианца! И именно в этом мы поклялись!

Марандо с досады притопнул ногой, Креон чертыхнулся, а я вновь обернулся к
Принцу - по его лицу блуждала мечтательная улыбка... Классно он нас провел,
ничего не скажешь. Не всех, конечно, но многих. Я, например, всегда считал,
что наш договор касается только нас, а не всех существ во Вселенной... На
мгновение мне стало страшно, просто жутко - с каким изощренным умом я
удумал тягаться?! Но затем я отвлекся на вновь появившуюся загадку: какую
цель мог преследовать Его Высочество, сформулировав текст подобным образом
полвека тому назад? Не мог же он из такой дали предусмотреть нынешнюю
ситуацию, когда его фокус оказался очень выгоден! И выгоден в первую
очередь мне...

В зале между тем повисла тишина, но я не торопился, быстро соображая...
Фактически Его Высочество основательно позаботился о том, чтобы смерть
любого керторианца, оказавшегося в Галактике, не осталась неотмщенной.
Почему мне это было выгодно - понятно: я пекся о Гаэли; ее тоже,
получалось, нельзя было убить безнаказанно... Но может, это было на руку
еще кому-то? Самому Принцу, в частности?

- Тут есть еще один сомнительный момент, - наконец заметил я. - Мы как-то
не учитываем вопрос: а можно ли считать керторианцем того, кто не родился
на Кертории?

Заявив это, я постарался проследить за реакцией каждого - вдруг кто выдаст
свое беспокойство или неудовольствие? И выдали! Но совсем не те, от кого я
ожидал: Креон и барон Рагайн... А вот у графа Деора появилось выражение,
доселе мной не виданное. Однако я быстро понял, что это озадаченность, и
даже уловил ее причины. Мои слова логично вытекали из мыслей, но как это,
черт возьми, выглядело со стороны?.. А так, будто я вторично, с упорством,
достойным лучшего применения, пытался опровергнуть версию Деора и таким
образом взвалить на себя клятвопреступление. Вот ведь незадача!.. Тут я еще
очень вовремя сообразил, что, увлекшись выяснением степени безопасности
Гаэли, прошел мимо вопиющего факта: Его Высочество некогда принял меры и к
тому, чтобы себя убивать тоже было крайне небезопасно. Но ведь в те времена
об афере Вольфара с клоном не подозревал даже сам Вольфар!.. Ох, я
почувствовал, что вконец запутался и тону...

К счастью, граф Деор, наоборот, быстро овладел собой. То ли не отступать с
выбранной точки зрения было для него делом принципа, то ли он решил, будто
я абсолютно уверен в его способности доказать что угодно и пользуюсь этим
для укрепления собственной позиции (вполне, кстати, в керторианском духе -
если б я действительно так рассуждал, мог бы собой гордиться)...

- Нет, герцог, не думаю, что такая постановка вопроса правомочна, -
по-прежнему безапелляционно заявил Деор. - Речь вообще не идет о месте
рождения или проживания. Произнося "керторианец", мы всегда имеем в виду
расовую принадлежность, так с чего вдруг делать исключения?.. А в смысле
физиологии у клона Вольфара Рега были налицо все признаки керторианца, вы
же первый можете это засвидетельствовать!

"Вот и отлично!" - чуть не выпалил я, но вовремя прикусил язык - это точно
было бы чересчур... Пора было как-то подвести итог - за меня никто этого
делать не собирался, так что я воспользовался апробированным методом:

- Стало быть, никто не будет возражать, если мы посчитаем клона убитым
керторианцем. Со всеми вытекающими последствиями. Не так ли?

Очередной раз сработало - никто не возразил, да и вообще никак не выступил.
Конечно, кому-то может показаться, что такой окончательный вердикт по "делу
Вольфара" выглядит с точки зрения здравого смысла абсурдно. Но то с точки
зрения человеческого здравого смысла, в глубине же души любого керторианца
живет дотошный казуист, всегда готовый отдать предпочтение форме
содержанию. Если содержание его устраивает...

Но большого облегчения я не испытал, ведь теперь предстояло перейти к
самому важному и в то же время щепетильному вопросу. В голове моей все еще
варилась каша из обрывков разрозненных мыслей и ассоциаций, поэтому, не
долго думая, я рубанул с плеча:

- Тогда остался последний вопрос - что мы будем делать с созданной
Вольфаром станцией "Бантам"!

Подобное откровенное указание на столь трепетный предмет было сравнимо с
качественным ударом по корпусу, когда у противника перехватывает дыхание. Я
не стал ждать, пока оно восстановится, и в который раз повернулся к Принцу,
но теперь уже по делу.

- А вот по этому поводу я хотел бы услышать мнение Вашего Высочества.

Несмотр